Аромат Франции

Они ехали в машине. –Это странно, но мне стало легче... Бледное лицо Эллин освещалось яркими лучами солнца, которое пробилось сквозь тёмные тучи. Тилль смотрел ей прямо в глаза, пока девушка винила себя за то, что почти перестала ощущать горечь утраты, после того, как родное тело оказалось в земле. –Это нормально, – начал мужчина, беря её за руку, – вряд ли это стадия принятия, скорее, затишье перед бурей. Главное, не держи эмоции в себе. Хочется плакать? Плачь! Хочется улыбаться и смеяться? Делай это! Жизнь продолжается, и ты не должна лишать себя чувства радости. Иначе, какой смысл в этом сухом существовании?.. Помнишь, как ты мне говорила? Эллин непонимающе вскинула брови. Тилль продолжил: –"Весь покрыт тёмной вуалью, а в душе кроется самый яркий свет". Только у меня так всю жизнь, а у тебя это временный период. Ты должна прорваться сквозь эту тёмную пелену своим светом, – с каждым новым словом мужчина всё сильнее сжимал руки Эллин, она хотела вырваться из его хватки, но у неё просто не было сил на это, – будет больно. Будет очень больно. Но знай, что я всегда буду рядом. Всегда... Сколько смогу. Тилль запнулся, опустив глаза. –Спасибо... Девичьи губы боязно оставили сухой поцелуй на колючей щеке. Оставшуюся дорогу они провели в полной тишине, смотря в противоположные окна машины... Они приехали в дом Эллин. Пройдя во внутрь, мужчина невольно заскользил взглядом по интерьеру: преобладание нежно-фиолетового цвета и винтажных вещей иллюстрировало характер девушки. Повсюду было много цветов в горшках, которые наполняли пространство жизнью, а стены были украшены картинами известных художников. Но особое внимание привлёк мольберт со стопкой рисунков рядом с ним. –Можно?.. – спросил мужчина. –Конечно. В его руках оказались портреты знакомых людей: Элвис Пресли, Джонни Депп, Ван Гог. –Анна Ахматова?.. – проговорил Тилль, поднимая один из рисунков, – любишь русскую классику? –Прочла её пару стихотворений, и этого хватило, чтобы вдохновиться и написать её портрет. Тем более, у неё такой шикарный профиль. –Тут не поспоришь. Не знал, что ты рисуешь... Девушка попыталась улыбнуться, но в её глазах всё ещё играла печаль. –Так, где у тебя здесь кухня? –Прямо и направо. –Пошли. Усадив Эллин, Тилль принялся готовить чай с бутербродами. Хоть в его действиях и приглядывалась нервозность и волнение, он пытался это подавить своим спокойствием. Ведь главным для него сейчас было показать девушке, что она может на него положиться, что может как и раньше доверять. И главное, чтобы перестала бояться... Ведь её взгляд уже редко пересекался с его, тело предательски дрожало от нахождения так близко, вспоминалась та паническая атака за кулисами... Стол быстро заполнился едой. –Тебе нужно поесть. Эллин брезгливо скривилась. –Ты уже сутки голодная. Надо. Не ради меня, ради себя... Эллин слегка подняла на него пустой взгляд, и её рука, подрагивая, потянулась к бутерброду. Дождавшись, пока девушка немного поест и наберётся сил, Тилль начал: –Тебе нужно решить, что ты будешь делать дальше. Плечи Эллин поползли вверх. –Пока тебе нужно прийти в себя. Вырыдаться. Создай максимально уютную для себя обстановку. Хотя у тебя и так очень уютно... Девушка молча слушала, уставившись в кружку с чаем. –Это борьба с самим собой... Но я искренне хочу тебе помочь. Но не делаю ли я хуже свои присутствием?.. Эти слова заставили Эллин поднять на него глаза. На них начали наворачиваться слёзы, а губы начали шептать: –Почему?.. Почему ты оставил меня тогда, ничего не сказав?.. Вынуждая думать о том, что я оказалась обычной игрушкой в твоих руках... Тилль хотел подойти ближе, но девушка остановила его, вытянув перед собой руку. –Нет. Сначала скажи почему. –Я... Я не могу, – отвечал мужчина, запуская пальцы в свои волосы. Эллин горько усмехнулась. –Не можешь... –Прости меня, но я правда не могу сейчас тебе ничего сказать... Придёт время, и ты сама всё узнаешь. –А не думал ли ты, что будет слишком поздно для этой правды?.. –Думал. И сейчас думаю. Но сейчас от этой правды никому не станет легче. Поверь, – продолжал Тилль, всё ещё пытающийся подойти и взять девушку за руку, – ты не должна меня бояться. Я самый последний человек, кто причинит тебе боль. –Но ты уже причинил... –Я знаю... И знаю, что теперь эти слова звучат глупо. Но ты должна знать, что эта скрывающаяся правда связана только со мной, и делает хуже только мне, каждый день пожирая меня изнутри. Я не хочу, чтобы тебя касались мои проблемы. Тем более те, в которых ты не можешь мне помочь... Наконец его пальцы достигли её ладони. И Эллин позволила её взять. –Прости, что заставляю тебя купаться в этой пугающей неизвестности, но так гораздо легче. Для меня, и для тебя... И, возможно, девушка могла бы отбросить его руку, высказать ему все чувства, которые она пережила в тот одинокий вечер, и выгнать, но только не сейчас... То родное тепло, которое исходило от его тела, тот нежный взгляд, который ни на секунду не сходил с её лица, и та помощь, которую он ей оказал, не отпускали мысли Эллин. Она действительно его любила... Любила настолько, что могла простить и неизвестность, которая причиняет ей боль. Но обида... Горькая обида засела глубоко в её душе. Её сил не хватало, чтобы одолеть это чувство. И из её глаз снова полились слёзы. И тогда Тилль заключил её хрупкое тело в объятья. Его рука заскользила по волнистым волосам. –Ну не могу... Не могу я так... – говорила девушка сквозь рыдания, прижавшись к мужской груди. –Я понимаю... Понимаю, что должен гореть в аду за все душевные страдания, которые я тебе причинил. Но дай мне шанс снова заслужить твоё доверие... Он говорил эти тихо, спокойно, словно читал сказку на ночь. –Но я пойму, если ты откажешься. И как только ты скажешь уйти – я уйду. –Нет, – испугавшись, подняла глаза Эллин, – мне страшно находиться одной. Пожалуйста... Не уходи. Тилль притянул её голову и поцеловал в лоб. –Тебе нужно отдохнуть. А лучше, поспать. Девушка согласно кивнула. –Я пойду к себе в спальню. А ты... –Не волнуйся, я буду в гостиной, а может у тебя и ванна окажется удобной. Девушка усмехнулась. Ей было приятно осознавать, что он всё и сам понимает, а ему было приятно увидеть её улыбку... Как только Эллин скрылась из виду, Тиллем завладело любопытство, и он принялся расхаживать по дому, изучая каждую деталь. Столы были украшены гипсовыми фигурками, в ажурных вазах стояли засушенные цветы. Казалось, если бы у нежности был дом, то это было бы именно это место. Хоть мужчину и манил второй этаж, куда поднялась девушка, он всё же решил расположиться на уютном диване, напротив окна с видом на осенний сад. В его руках была книга, которую от отыскал в небольшой библиотеке Эллин. –Триумфальная арка... – проговорил вслух Тилль и принялся читать строку за строкой. Его дразнили многочисленные закладки, хотелось открыть нужную страницу и узнать, какая же цитата зацепила девушку. Но сил хватило, чтобы пересилить себя и дождаться, пока он сам до туда дойдёт. Время близилось к 5. Никто не знал, спала Эллин или нет, но спустившись со 2 этажа, она увидела, как её книжка спокойно лежит на мужской груди, пока тот пребывает в царстве Морфея. Налив себе воды, она тихонько подошла ближе, заглядывая в его лицо. Чёрные пряди небрежно спадали на лоб, рот был сомкнут, подчёркивая скулы, а закрытые глаза всё равно блестели из-за солнечных лучей. Эта картина сподвигла девушку взять свой альбом и карандаш. Беззвучно подвинув стул в метре от дивана, она принялась рисовать... Эллин выводила каждую линию так бережно и аккуратно, словно боялась разбудить его звуком скользящего грифеля. Хоть её руки старательно работали, голову всё же заполнили мысли: "Что же ты со мной делаешь?.. Твои тайны меня пугают, но я всё равно к тебе тянусь... Твои действия непредсказуемы, но я их готова принять... Что это? Любовь меня лишила здравого рассудка?.. Но обида... Обида на саму себя, что способна всё тебе простить... Но разве ты бы был со мной в этот период времени, если бы оказался тем, кем я тебя уже успела представить у себя в голове за время твоего отсутствия? Думаю, никто бы не захотел возиться с ноющим человеком. Но ты остался... Дал понять, что будешь рядом в трудную минуту... Спасибо". И только сейчас Эллин заметила, что Тилль пристально смотрит на неё, наблюдая за каждым штрихом. –Красиво выходит? –Неплохо, но было лучше, когда ты спал. –Оу, ну я могу продолжить, – мужчина закрыл глаза. –Ну уж нет, это уже не то. Да я, собственно, и закончила. Девушка встала, подошла к дивану и протянула листок бумаги. –Красиво... Каждая деталь на его лице была прорисована, каждый волос лежал на своём месте, даже раскрытая книга красовалась на груди. –Дарю, – проговорила Эллин и пошла к окну, распахивая его настежь и запуская свежий воздух в комнату. Облокотившись о подоконник, она высунула лицо навстречу лёгкому ветру и солнечным лучам, которые уже переходили в закат. На душу нахлынула тоска, слёзы снова увлажнили глаза. Спиной девушка почувствовала, как Тилль стоит сзади неё. Она не хотела, чтобы он слова видел её слёзы, поэтому продолжала смотреть в глубь города. А он же боялся подойти ближе, обнять... Но как же он этого хотел... Снова прижать её к себе, увидеть её трепещущие от радости ресницы, почувствовать быстрое сердцебиение... И они, как два магнита, которым суждено притянуться друг к другу, пытались отдалиться...