Паскаль Клаас Призыв пожирателя // «Martian Vampiress» 12’2012
Дезерэтт. Рождество — это шерстяные носки и вредные сладости. Это бассейн, наполненный воздушной карамельной кукурузой и сахарной ватой, в которую можно прыгать и поплавать, но вылезать только с помощью гарпуна — залипнешь… Это дымоход, в котором застрял Санта, безбородый, молодой и сексуальный, в красной или синей шубе на тонкое голое тело. Можно еще в праздничном ошейнике из мерцающих гирлянд. Холодильник ломится от вкусностей, на рождественской ёлке повесились вы, господин журналист, а детки Энджи водят хороводы с гостями, которых я в первый раз вижу. Впрочем, и в последний. И то, вижу только ноги, потому что лежу под столом — с бутылкой хереса, тарелкой грибов и Сантой. Сент-Мэвори. Рождество — это ужасная нервотрепка и самая унылая пора для одиноких людей. Все куда-то бегут-торопятся с горящими глазами, дети как зомби требуют у родителей мозги, то есть подарки, это вызовы на пожары из-за возгораний всякой проводки и иллюминации на деревянных заборах, это сердечные приступы у переевших и перетанцевавших и страдавших ожирением, а таких почти половина. Это трупы, которые я фотографирую в морге для досье и пью с патологоанатомом в синем люминесценте на брудершафт какую-то самодельную пшеничную дрянь, когда все приличные семьи пьют дома при свечах шампанское и закусывают икрой. Я не люблю Рождество. Если меня пригласят, то я приду омрачать всем праздник своим брюзжанием. Или мне тоже дадут такого Санту, как у Дэза. Мануэль. Рождество — это безумная распродажа по сумасшедшим скидкам вещей, которых я на протяжении года допроситься не мог. Повторить? Рождество — это восемь часов подряд без обеда невероятного адреналинового шоппинга, в результате которого появляются новые гитарные примочки, парашютные ранцы, наборы для сапера-полупрофессионала, новый суперсовременный чемоданчик метательных ножей, три сломанные ключицы (две из них не мои), а после быстрой перевязки в больнице — маленький отпуск, во время которого наконец-то никуда не едешь, а сидишь дома. А еще — это запертая на три замка и запечатанная сургучной печатью студия, арестованный звукорежиссер… Что, моя мечта? Нет, это я вам описал прошлый канун Рождества. Хэлл. А почему вы спрашиваете? Рождество — это религиозный праздник, а я, говорят, ученый, хоть и не британский. Ну да, люди собрались поесть, попить и возблагодарить кого-то, родившегося две тысячи лет назад по неправильному летосчислению. Давайте не будем углубляться, вы же уснете стоя. В сочельник Хайер-билдинг пустеет и темнеет, можно наконец-то спокойно поработать в тишине. Но нет-нет, даже сюда скорее всего завалится через открытое окно парочка каких-то пьяных летунов, один из которых мне очень хорошо знаком, а другой очень отдаленно похож на Санту. Чем? Красными трусами с белой меховой оторочкой… Ангел. Рождество — это, м-мм… один из редких случаев насладиться семейным бытом, вылезти из чёрного лаке и латекса и нарядиться… нет, не Сантой. Нарядиться по-домашнему, в пижаму и тапочки, взять под мышку газету, сесть на крыльцо, читать последние новости Апокалипсиса и благожелательно приветствовать соседей, желая им всем веселого и мирного праздника. Люблю походить по снегу, который мы на самолётах, а потом на фурах привозим с Аляски, полепить с детьми лабиринты и качели. А потом, если глава семейства отсутствует в больнице в самый ответственный момент, — разрезать на праздничном столе пироги и мясо, рыбу и птицу, угостить всех по кругу и довольно наблюдать, как все насыщаются, болтают и смеются, водят хороводы или сползают под стол с тарелкой грибов и бутылкой хереса. Но без Санты — так как он опять неизвестно с кем и где. Ксавьер. Нет, вы опять не угадали. Санта — это не я. И я не застряну в дымоходе, я слишком дистрофичен для этого и спокойно проскользну. Да и нет у нас никакого дымохода, везде электрические камины стоят. Рождество — это когда повар не успевает наготовить сам на такую большую оголтелую ораву пьяных ртов и кроме меня ему еще помогает друг семьи герр Хакон Торвальд фон Бегемот. Нет, вам не послышалось, мы просто перевели его имя на немецкий. В Рождество мои сыновья снова становятся совсем крошками, перестают копаться в манускриптах и компьютерных деталях и просто радуются детству, коробкам в ярких лентах, игрушкам, сделанным на фабриках Аркадии, фигурной выпечке с джемом и большущим чашкам горячего шоколада. В Рождество я прекращаю занудствовать с диетическими творожками, ем и пью все подряд, снова пью, и снова пью. А потом ищу наш рояль в заснеженных кустах… Асмодей. Рождество — это еще один повод не дать себе умереть от бесчувствия. Это приятнейшие мурашки по телу от мысли, какое счастье можно подарить другим, если немного напрячься и пофантазировать. Пофантазировать со всем: с подарками, с елками, с украшением дома и сада, с фурами снега, с тематическими вечеринками и даже с Сантой, ради которого я вызвал из Ада прораба и команду чертей — за одну ночь перед сочельником пристроить к крыше функционирующий дымоход и замаскировать настоящий камин под электрический… А потом спокойно уехать на очередные лечебные процедуры к Мори и смотреть за представлением по телику в выпуске „Breaking News“. Аннске. Я вошел в список жителей этого дома сравнительно недавно и не привык давать интервью, дайте собраться с мыслями. Ай, бл… опять не успел. Почему он упал? Нашатырь! Телефон! Доктора! Мужчина, вы еще дышите? Вы разбили камеру. А впрочем, какое мое дело. О, нам поднесли водки и вы очнулись. Давайте выпьем. Не чокаясь. Рождество — это вообще-то день рождения моего начальника. Демон. Чего стоишь, в штаны мочишься. Салага. Вечно из «Вампиреллы» присылают кого попало. Я — Санта. Постскриптум от редактора: После крайне конфузного инцидента господин Аннске зарекся не только давать интервью, но и числиться среди постоянных гостей особняка. Правда, анонимные источники утверждают, что виноват вовсе не журнал, а очередная ссора с Дэзом-дебоширом. Что касается нашего опростоволосившегося корреспондента, Джордана Огилви, то он попросил пожизненный перевод в отдел копирайтинга, а почетную и столь же опасную должность амбассадора рубрики „Undeads talk“ взял на себя его младший брат Патрик. И со страниц «Вампиреллы» я обращаюсь к вам со скромной просьбой:Берегите Патрика! Он наша последняя надежда на милость богов, людей и Санты!
07.12.2012