I wish we were sick and that I could be happy in this horridness But if it is a choice between enrichment and death, I chose death Deadstar Assembly, «Death Wish»
Темы для идиотических опросов просто неисчерпаемы. Журналисты, безуспешно охотившиеся за группой товарищей андэдов последние два месяца, наконец подловили их, всех восьмерых, мирно распивающими крепкие алкогольные напитки на свалке под Детройтом — подальше от любопытных глаз. Спрашиваете, как мы их нашли? Нет, вы спрашиваете, на кого из них мы ухитрились повесить жучок для слежки. О слабом звене — в следующем номере. Разумеется, спастись от акул пера им не удалось. Буйный Дэз, спрятавшийся было в старый разбитый холодильник, был вытащен обратно за ногу, долго матерился и тряс крыльями, ему дали еще бутылку водки, и он милостиво разрешил экзекуцию. Дочитав до этого места, остановитесь и подсчитайте количество слов, которым вы поверили. Ведь не поверили же? Хотя говорить вам правду было как никогда просто и комично. А теперь к делу. Поскольку плацдарм Аркадии устал от летней жары, устроенной с легкой руки зооботаников для быстрого роста гидропонной кукурузы, главной темой августовского номера станет прохлада и всё, что с ней связано: лёд, ночь, готы, склепы, кладбища и конечно же смерть. Завсегдатаи рубрики “Undead talk” нехотя признавались, каким образом хотели бы умереть, что для них смерть и насколько пышные им заказать похороны — как всегда эксклюзивом на стр. 45.Паскаль Клаас Общество мёртвых поэтов // «Martian Vampiress» 08’2009
Дезерэтт. Будь я человеком, я бы обязательно умер от передозировки. Ни в коем случае не хочу подохнуть от ломки! Лучше по полной засыпать вены порошочком и зелеными ампулками — и отойти в мир иной анорексично больным и бледным, с крупными синячищами под глазами и блаженным оскалом. Похороны не хочу, гробы не очень жалую, мне в них тесно, а в могиле вообще лежать неуютно, отовсюду торчат жопы червей… Только не спрашивайте, откуда я это знаю. Пожалуй, свое тело велю сжечь на огромном костре, а пепел высыпать в быструю реку. (Быстро залез обратно в холодильник и захлопнул половинку, оставшуюся от его дверцы.) Сент-Мэвори. Интересно, это только у вас, у извращенцев в редакции, прохлада ассоциируется со склепами и готами? А у меня вообще-то с мороженым. Умирать мне не хочется, но если будет выбор, то предпочту смерть на рейде, фотографируя над пропастью редкую птицу или балансируя на перилах стоэтажки в погоне за сенсацией. Думаю, при падении от меня мало что останется, патологоанатом будет не рад. На своих похоронах хочу видеть только близких родственников и… (застеснялся) вот его. (Показал на Кси.) Правда, этот красноперый наркоша заставил задуматься о червях… Ангел. Я?! Я ж всегда отвечаю предпоследним! Ну ладно. На роду мне было написано умереть насильственной смертью, умирал я уже достаточно много раз, чтобы уяснить, что это довольно скучно и нифига не вредно для здоровья, а потому… Если умру еще разок, то за три часа до этого знаменательного момента закачу отвязную вечеринку. Пусть народ выцедит тонну бухла, снимет самых красивых ночных фей и напляшется до упаду, я хочу, чтобы было максимально весело и громко, я настолько размякну, что даже разрешу конкурсы и драки. А сам, почувствовав, что всё, пора делать ноги и контрольный в голову, незаметно приму яд в своем последнем бокале. И постараюсь эффектно упасть — например с балкона. Ну или хотя бы с барной стойки. Похороны? Да на кой? Я лучше поприсутствую в морге на собственном вскрытии и раздам себя на органы для различных неотложных операций. А то, что осталось — забальзамировать, и домой, в подвал, внуков пугать впоследствии. (Расплылся в чёрной ухмылке.) Демон. (Получив от близнеца тычок в грудь и выдавая фирменное загадочно-отмороженное выражение лица.) У меня совсем короткое пожелание к леди Reine Mort: хочу убить себя сам. Способом, который вам не выдам по ряду причин. Но перед этим я хочу убить Энджи. И если расскажу ему как, он точно откажется от затеи с ядом. (Достал сигарету.) И никаких похорон и плакальщиц. Священник побьет рекорды по спринтерскому бегу, едва узнает, кого придётся причащать и соборовать… (Зажёг сигарету. Отвернулся.) Мануэль. (Ревниво вскочив.) Я тоже хочу умереть от твоей руки! (Опомнившись.) Я не знаю, какой смерти хочу, но знаю точно, какой НЕ хочу — в темноте и одиночестве, старым, больным и прикованным к койке, никому не нужным. Пожалуй, такой смерти никто себе не пожелает, но как знать, каким местом жизнь повернется. Хотелось бы похороны пышные, по старому обряду, и чтоб на кладбище приехало много людей, но их подальше, а поближе его, его одного… (Остро смотрит на Демона.) И чтобы он пролил хоть одну слезинку. Ксавьер. Тема на самом деле очень серьёзная и невесёлая, но в наш век информационного шума, когда всё, что льется в глаза и уши, похоже на это… (обвёл рукой горы мусора вокруг)…смерть кажется чем-то незначимым, мишенью для шуток и злословия. Лишиться жизни проще простого, войны и геноцид кажутся средством оздоровления обстановки на планете. Чего стоят хотя бы настроения и мнения, бытующие о китайцах и индийцах. В извращённом сознании людей это кажется настолько нормальным, что вот и вы уже пришли к нам с вопросами о смерти, заданными чисто для «ха-ха». Вы ещё способны стыдиться? Неплохо. Что ж, я отвечу: я совсем не хочу смерти, тлена и разложения. Я мечтал прожить свою жизнь так, чтобы душа не превратилась губку, впитывающую пороки. Чем больше их будет, тем больше будет страданий в момент, когда душа и тело разорвутся и душа отлетит в мир иной — так я думал. Пока не получил дар от Люцифера. И теперь у меня другая правда, но с вами я ею не поделюсь. Однако во снах я всё еще хочу той смерти без смерти, когда тело полностью растворится, как кровь, уйдёт в песок, в землю, без остатка, а дух — растает в лучах солнца, сольётся с ним. Вот так, язычески. Кровавому Иегове я не желаю достаться. Хэлл. Не могу не согласиться с Кси, но быть истинным праведником тоже не фонтан, да и мало у кого это получится. Человек грешен по природе, по крайней мере он уверил себя в этом, и о человеческой смерти мы сейчас говорим. А она, как и подобает всем процессам, без побочных эффектов не бывает. Мне по душе смерть в белом, с букетом нежных кладбищенских цветов вместо косы. Даже не ставя себя на место мешка бренного мяса, жира и костей, я хочу найти в смерти умиротворение — как часы, что много лет подряд тикали, вращали шестерёнки и двигали стрелки, а потом с удовольствием остановились. Вещи имеют срок годности, изнашиваются и устаревают, но их выбрасывают… хм, сюда, на свалку, а людей — закапывают в землю и через время забывают, как забывается всё. Я хочу, чтобы забыли и обо мне. Это в порядке вещей. Асмодей. Сомнения не дают людям покоя: а вдруг жизни за гробом нет? Тогда придется жить один раз, здесь и сейчас, бояться смерти, отодвигать её приход, прятаться от нее и обманывать. Вы спрашиваете о ней, то есть о том, чего вы сами не знаете. Вы хотите получить ответ лишь на один вопрос: как лучше и приятнее сбросить оболочку, — а он к феномену смерти фактически не относится. Имея короткую жизнь человека, я поддался бы всем искушениям и соблазнам и предпочел бы умереть от одного из них, в расцвете лет, не жалея ни о чем упущенном. Потому что смерть — останется тем единственным, чего я еще не попробую. А насчёт похорон — не нужно устраивать шоу-конкурс на самое лицемерное «мне очень жаль, примите мои соболезнования», пусть об этом никто не узнает. И на своем надгробии я хотел бы видеть надпись “Death will be in love with him”. Постскриптум от редактора: Когда наши репортёры закончили удовлетворять любопытство, то обнаружили, что их транспорт — фургон с телевизионным оборудованием, взятый напрокат в Детройте, — кто-то успел разобрать на запчасти и растащить по всей свалке. К моменту неприятного обнаружения андэды благополучно разлетелись — кроме одного, от громоподобного хохота которого старый холодильник так сотрясался, что половинка дверцы отвалилась. И больше кругом — ни души. Лишь мусор, мусор на сотню гектаров. И никаких ориентиров, солнце уже село. Казалось бы, при чём тут тема статьи? Однако мысль о бесславной кончине ночью на свалке придала работникам пера и бумаги незаурядной смелости. Разумеется, Дезерэтт любезно им помог — когда отсмеялся. А в обмен на эту любезность на следующий день в редакции мы имели удовольствие лицезреть двух наших коллег без штанов, а третьего — с разбитым цветочным вазоном на голове.09.07.2009