Паскаль Клаас Продавец леденцов // «Martian Vampiress» 07’2006
Патрик. Дети мои — могу я так обращаться? Если отдел кадров не врёт, я старше каждого из вас минимум в полтора раза. Маас Шак. Валяй, папаша. Патрик. Почему вы переименовываетесь в ELSSAD? Кьюсак. Народ, почему мы переименовываемся? Рауль. Потому что мы звучим богохульно. Oh my God! Oh my Gosh! Oh my GoSS! Эмиль. Когда маленькая хозяйка большого дома предается любовным утехам на кухонном столе с садовником или чистильщиком бассейна, она стонет примерно это. Oh, ah, oh my… Зовет отряд. А поскольку мы команда быстрого реагирования и прибудем спустя девяносто секунд, случится конфуз. Гэлбрайт. Нет, конфуз случится, если садовник за эти девяносто секунд кончит дело, а хозяйка — еще нет. Бальтазар. От тебя я такой непристойности не ожидал, Хаммер. Скорее уж от Веселого Гота. Веселый Гот. А что сразу я? Докладную шефу пиши, что я сегодня недостаточно пошлый. Маас Шак. Если хозяйка осталась недовольной, закончить с ней придется нам. Спасти ее доброе утро. В конце концов, спасатели мы или нет? Патрик. Кажется, Уинтер покраснел до ушных хрящей. Дети мои, давайте вернемся к теме. Северин. Нас переименовывает ведомство по связям с общественностью для создания положительного имиджа в человечьих кругах. Официальная аббревиатура G. of S.S. имеет нежелательную идеологическую окраску и ассоциации, связанные с мировой войной, разразившейся в середине прошлого столетия. Рауль. Какие злопамятные, до сих пор ненавидят нацистов. Патрик. Но двойная S остается в новой аббревиатуре. Хоть и менее выраженная. Веселый Гот. Потому что наши коммандеры на х… рабочем инструменте того садовника вертели общественное мнение. Это ироничный книксен в сторону СМИ, чтобы номинально заткнуть моралфагов, прослыв сочувствующими толерастами и раскаявшимися злодеями — и одновременно развязать себе руки. Бальтазар. И ни одного приличного слова из словаря. В каком колхозе тебя учили? Твою речь в текстовой версии полностью зарежет цензура. Веселый Гот. За своей следи, сладкий любовничек. Эмиль. Для полной толерантности нам не хватает в отряде черного парня. Рауль. И азиата. Веселый Гот. Со вторым промашка, мы же не бываем узкоглазыми. Гэлбрайт. Если для них мы расисты навеки — к чему было мучиться? Оставили бы название как есть. Маас Шак. Так и быть, я согласен на пластику век и пересадку желтой кожи. Чего не сделаешь во славу отряда. Кьюсак. Это должен был предложить я! Я пойду на эту жертву! Патрик. А всё-таки. Почему вы смените вывеску? Какова настоящая причина? Гэлбрайт. Командиры подбросили монетку. Рауль. Проиграли нас в покер. Веселый Гот. Монета встала ребром. И если за игровым столом сидел командир D. с его фирменным покерфейсом — наша команда продуть не могла. Маас Шак. Объявляли конкурс на самую бессмысленную трату бюджетных денег. Победили пиарщики, как обычно. Самые языкатые. Бальтазар. Подлизали кому надо? Северин. Круговая печать теперь будет смешной. Вы только представьте эти буквы сбоку и снизу. ADEL |S| SAD | EL… и так далее. Эмиль. Командир А. говорил, что первое название было состряпано впопыхах как временное, а второе ведомство разрабатывало долго и тщательно. Веселый Гот. Что обычно значит — сочиняли ночью спьяну на спор, обнявшись с промышленными дизайнерами и водителями. Еще и песни горланили. Маас Шак. А давайте у них спросим? Патрик, почему тебя не осчастливила гениальная идея узнать правду у творцов названия? Поехали прямо сейчас. На каком они там этаже заседают? Патрик. Дети мои, стойте! Это не входило в план интервью! Седрик. Они вернутся. Подождём. Проходит десять минут. В кабинет сначала вваливаются большие мусорные мешки на завязках, в них кто-то стонет и шевелится. Затем попарно заходят бойцы. Мешки ближе к столу журналиста лениво подпинывает Кьюсак. Мешков всего три. Эмиль. Сохраняя интригу… Веселый Гот. И жалость. Эмиль. …мы не назовем их имена. Маас Шак. Наш отряд переименовывается в ELSSAD. Потому что им. Гэлбрайт. Показалось. Северин. Что это. Бальтазар. Звучит грозно. Рауль. И солидно. Кьюсак. И добавит нам вес. Веселый Гот. Всё ради имиджа. Бальтазар. И показной крутизны. Гэлбрайт. Они слишком начитались комиксов о супергероях. Рауль. Они по-своему правы в своем решении. Мы будем еще более узнаваемы. Северин. И поэтому дебильную затею одобрили наши командиры. Маас Шак. Но это не помешает нам сделать троице сочинителей больно. Кьюсак. Или щекотно. Эмиль. Или накормить горохом с тыквенной кашей. Веселый Гот. Или отвезти в этих комфортабельных мешочках на свалку. Гэлбрайт. На самом деле они не пострадают. Маас Шак. Мы займемся молодчиками, когда Гэлбрайт уйдет на дежурство. Гэлбрайт. Не верьте им, всё будет хорошо! Веселый Гот. Хаммер, ты к мешкам обращаешься или к нам? Бальтазар. Патрик, полагаю, ты услышал всё необходимое. У тебя в списке еще много вопросов? Патрик. Вообще-то да, но ваш час на исходе, дети мои. Эмиль. Давай коротенько и по делу. Что-нибудь острое и злободневное. Патрик. Вы могли бы охарактеризовать чувство своей избранности? Маас Шак. Это как на первой свиданке поцелуй взасос получить. Обмираешь от нежданно свалившегося счастья. И не ходишь потом, а летаешь, будто к ботинкам крыльям приделаны. Рауль. Как карандаш кому-то в глаз воткнуть. И спокойно продолжить писать ручкой. Делаешь жуткие вещи, о которых не подозревал, что будешь уметь, что научат. Северин. Это выигрыш в лотерею. Огромная куча денег, и каждый вдруг желает быть твоим другом. Сначала не понимаешь, что с этим делать, кому доверять, кому нет. Страшная эйфория. Но потом берешь себя в руки. Кьюсак. Много пашешь, потом еще больше пашешь, вытираешь пот со лба, а потом замечаешь, что больше не потеешь. И чувствуешь себя свободным, потому что делаешь трудные задания всё быстрее и искуснее, и остается масса времени почитать, погулять, посмотреть кулинарное шоу, приготовить фруктовое желе в пять слоев. Эмиль. Наверное, это гордость. Нам всем есть чем гордиться, и мне лично тоже. Дежурство в небоскребе со стороны может казаться скучным и монотонным изо дня в день, а еще — простым. Но это ни черта не так. И мы с радостью его ждем, возвращаясь с выездов и пряча свои лицензии на убийство. Мы отдыхаем душой и телом в Хайер-билдинг, именно в нем чувство избранности сильнее всего. И гордость, отраженная в глазах тех, кого мы защищаем. Гэлбрайт. Прежде всего это чувство ответственности. Не знаю, как мои коллеги ухитряются в облаках витать. Стажировка была тяжелейшей. Я не верил, что у меня получится. И когда командир D. собрал нас, семерых, без Гота, ранним утром и сказал, что мы прошли, мы смогли — я выдохнул с облегчением. А потом подумал, что начинается новая жизнь, где не будет права на ошибку, не будет присмотра и прикрытия. Правда, потом я обрел напарника в лице Северина. Обрел уверенность и избавился от тревоги. Веселый Гот. Прилежно витаю в облаках за себя и за того парня. Да, Хаммер? У-у, рожа твоя угрюмая. Короче. Я знал, что родился быть крутым. И я нашел свое место в отряде. Я реально в своей тарелке. Быть избранным для меня — это ощущать себя уютно, как рыба в воде. Бальтазар. Год назад у меня было полно причин чувствовать себя несчастным и потерянным, а не крутым или особенным. Вступление в отряд разрешило мои проблемы, превратило из дурного агрессивного подростка во что-то прекрасное и востребованное, вызывающее восхищение и желание подражать. Думаю, чувство избранности сродни чувству исцеления моей души. Я смотрю на мир другими глазами. Веселый Гот. Переплюнул всех с пафосом, поздравляю, любовничек. Бальтазар. Быстро придумай, куда спрячешь свой зад, придурок раскрашенный, потому что я надеру его и отполирую, едва мы выйдем отсюда. Патрик. Огромное спасибо, дети мои. И не ссорьтесь как девочки. Маас Шак. А как ссорятся мальчики? Гэлбрайт. Они вообще не ссорятся. Эмиль. До встречи во «Freezing Point» в эту пятницу, Патрик. Седрика с собой не бери, он еще от прошлого раза не очухался.07.04.2019