***
Хогвартс. Гостиная Дома Слизерин. Конец 3 курса... Вечеринка в гостиной была в самом разгаре — ее устроили выпускники, ведь им оставалась какая-то неделя уроков до вольницы. «Одна неделя и домой, в поместье…» — счастливо подумал я. В узкий круг празднующих пригласили и Паркинсон потому, что та нередко кокетничала с парнями, за что получила прозвище «самая горячая малышка». А меня она позвала в качестве своего парня. — Эй! Я повернул голову и увидел Марту, протягивавшую мне бокал огневиски. Знакомое лицо, дружелюбный взгляд. Эту семикурсницу знали все — не будучи ни префектом, ни старостой она любила возиться с малышней. — Спасибо, — мои губы обозначили улыбку, а вот Марта расплылась в ней от уха до уха. Видимо, уже не на шутку пьяна... Её прическа развалилась и черные блестящие кудри спадали на плечи, челка скреплена заколкой-бабочкой. Фиолетовая помада уже смазалась, а глаза со стрелками выглядели не сексуальными, а усталыми и измученными. Вполне созревшие формы обтягивало скандально короткое бархатное платье, еле прикрывавшее места, которые приличные девушки на выданье обычно скрывают. — Как тебя зовут, красавчик? — окинув меня игривым взглядом карих глаз, она тотчас залипла на пятачке «танцпола» устроенного посреди гостиной. — Драко Малфой, — ответил я без особого энтузиазма, ища глазами хоть кого-то из своей компании. Общество старшекурсников я иногда находил интересным, но не сейчас. Во-первых, вряд ли Марта блеснет умом, находясь подшофе, а, во-вторых, мне жутко хотелось спать. — Вау… сам слизеринский принц, — сказала она и придвинулась ближе. Я чувствовал себя некомфортно, но манеры не позволяли уйти. — Как дела? Чего один? Грустишь, м? — Что ты ко мне привязалась? — я не выдержал, понимая, что Марта все больше напоминает Пэнси. — Просто хотела пообщаться, но вижу, красавчик не в настроении, — она надула губы и снова уставилась на «танцпол». Мы так и сидели молча, из колонок неслась музыка, от Марты пахло сигаретами. — А ты девственник? — от такого вопроса бровь выгнулась сама собой. — Если забыла — я на третьем курсе. — Знаю, — отмахнулась она. — Тогда чего пристала? Если неймется, иди, найди кого постарше. — Ты красивый… Умеешь целоваться? — не отставала Марта. — Видишь того кудрявого? — она указала на плавно извивающегося когтевранца, как раз в эту минуту весьма откровенно облапившего какую-то фигуристую блондинку. — Допустим. — Он меня только что бросил, козел. «Неудивительно», — ухмыльнулся я. «Ты для кого так разоделась, неужели для него? Вот уж сомневаюсь». — Мне-то что? — не видя смысла в разговоре, спросил я. Девушка проигнорировала вопрос и, придвинувшись вплотную, утянула в поцелуй. Вкус вишневой помады сразу окутал рот и я, Мордред знай с чего, решил подыграть. Не, тот стакан огневиски точно был лишним, хотя дракклы знают, вдруг она мне туда чего подмешала? Как бы то ни было, я расслабился и перестал думать о Пэнси, друзьях, Поттере и его подпевалах. Кажется, мы целовались с Мартой целую вечность. Впрочем, у этого вечера было и продолжение, хотя и не совсем удачное. Все шло восхитительно, пока Паркинсон не устроила мне истерику перед сном. Ну кто мог знать, что именно она станет свидетелем нашего с Мартой страстного французского поцелуя? Хогвартс. Подземелья Дома Слизерин. Спальня мальчиков 3 курса — Я думал, ты была занята, обнимаясь с Ноттом! — Как ты мог, Драко! Ты же знаешь, как я тебя люблю, зачем устраиваешь эти сцены?! — Пэнс, как обычно, строила из себя королеву драмы. Потекшая тушь делала ее милой и капельку смешной. Вот она истерит, оскорбляет, но при этом мило жестикулирует. Да, признаю, я считаю ее красивой, даже очень для её возраста. Светлые глаза, яркий макияж, но в меру, — я уже и не представляю Пэнс без него, — такое чувство, будто мисс Паркинсон родилась уже накрашенной. Удлиненное каре с челкой отлично оттеняет тонкую светлую кожу. — Любишь меня? Тогда зачем целуешься с Ноттом? — ревность, нет, просто обидно. — Драко… Я… — Заткнись, Пэнс! — я шагнул ближе, наши лбы едва касались друг друга. — Отъебись от меня уже!***
— Роуз, дорогая, — голос мэтра Руссе заставил вернуться в реальность. Перед ним замерла девушка лет пятнадцати, ее глаза искрились счастьем, когда она держалась за руки с господином Руссе. Русые пряди отдавали рыжиной, и на миг она напомнила мне Джинни Уизли. Волосы убранные в низкий свободный узел, придавали образу милой небрежности. Смотря на нее, я понял, вот это милая девушка, не то что Паркинсон. Это да, слово «милая» совершенно не подходило Пэнс, она была настоящей стервой, и все это знали. «Зря я тогда подумал, что она милая…» Я продолжал разглядывать незнакомку, теперь уже вжавшуюся всем телом в грудь мэтра Руссе, легкий, почти воздушный, летний костюм настолько свободно облегал девичью фигуру, что делал силуэт мешковатым. — Люциус, позволь представить твоей семье мою любимую и единственную внучку — прямую наследницу всего моего скромного состояния. «Стоп». «У этого старика есть внучка?!» «Что происходит…» Эх, надо было хоть краем уха слушать его мирную трескотню с родителями, а о Пэнси можно и после поразмыслить. — Люциус Малфой. Уверен, вы слышали обо мне, а также о моей жене — Нарциссе, — отец галантно встал и поклонился. — Драко, ну же! Представься даме. Я растерянно моргнул, поспешно вскочил и поцеловал руку внучке мэтра. Наши глаза встретились, и я увидел как ее губы сложились в приветливую улыбку.