Рейнис
Рейнис не была глупа. Девочка прекрасно видела, как слуги, лорды и леди смотрят на неё, изучают глазами каждую черточку её смуглого лица. Она слышит их шепот, но не может разобрать слов. Взгляды людей становятся откровеннее, когда она играет со своим братом, Джейсом. Его кожа такая же белая, как у Рейниры. Рейнис думает, что боги создали её по подобию отца, а брата, наоборот, по матери. Однако и такие мысли заставляют её ерзать, когда она чувствует взгляд личного гвардейца королевы — сира Кристона. В глазах его ненависть, отвращение и презрение. И маленькая принцесса не понимает, чем она и её брат это заслужили. Она старшая, но менее удачливая, чем её брат. Яйцо Рейнис стало просто камнем. Дракон не вылупился, как у Джейса. Матушка гладит её по черным, как смоль, волосам и шепчет, что она сама выберет себе яйцо, если у Сиракс будет новая кладка. Девочка не воспринимает это так болезненно, как её дядя Эймонд. Однако сей факт становится новым поводом для сплетен в стенах замка. Ей нравилось проводить время с отцом. Он был нежен с ней и Джейсом. Его истории о морских путешествиях, о землях за Узким морем, завораживали ее. Он часто рассказывал их перед сном, если днем они себя хорошо вели. Ее любимая была про кракена, что утопил не один корабль, пока отважный моряк не обхитрил морскую тварь. Джейс любил слушать про морских драконов, которые охраняли сокровища на дне моря. А потом у Рейнис появился еще один брат. Люцерис. Ей не нравилось, как он плакал. Но она простила ему свою головную боль, глядя на улыбки матушки и отца. Из его яйца вылупился дракон по имени Арракс, который напоминал ей Морского Дыма цветом своей чешуи. Рейнис была рада, что Джейсу будет с кем играть в дурацкие деревянные мечи. Когда ей исполнилось шесть, отец взял ее на спину Морского Дыма, его дракона с серебристой чешуей и большими красивыми рогами. Она боялась, но не выказывала страх перед первым полётом. Рейнис хотела увидеть столицу с неба, и ее отец исполнил это желание. Он надежно закрепил ее в седле спереди себя, и, придерживая все равно одной рукой, дал команду дракону лететь. Она визжала от восторга и вцепилась в кожу седла так сильно, что заболели костяшки пальцев. Однако это стоило всего. Ей не нужно было ждать, пока у нее появится дракон, ведь отец с удовольствием катал ее и брата на спине своего. Ей не нужно было ждать, пока дракон станет большим и сильным. Она первая побывала в небе из всех детей замка! Солнечный Огонь был недостаточно велик для того, чтобы нести всадника, а Вермакс едва ли доставал рогами до плеча Джейса. Полётов ей стало мало, и она захотела выйти в море, как ранее делал ее отец и великий дед. Лейнор обещал, что устроит это, когда она подрастёт. И когда ее мать родит, ведь ей нельзя сейчас волноваться, когда на подходе был четвертый ребёнок. Рейнис хотела бы сестру, чтобы вместе играть с ней, как это делали ее тёти, Алерия и Хелейна. Рейнис все так же единственная дочь принцессы Рейниры. Когда девочка видит новорожденного брата, она улыбается ему, но внутри неё зреет разочарование. Снова мальчик, хотя она безумно хотела сестру. Харвин Стронг навещает её мать сразу же, как только они оказываются в покоях одни. Джейс с Люком рады брату. Мальчики хотят подержать его, заглянуть в маленькое лицо, но отец запрещает им, опасаясь за младенца. Она тоже тянет руки к брату. Рейнис старше, ей десять, она может его подержать, однако ладонь капитана Золотых плащей останавливает и её, поднимая новорожденного выше. Негодование тут же вскипает в ней. Рейнис хочет возразить, пожаловаться матери, но отец выводит их за дверь прежде, чем она открывает рот. — Нечестно, что мне не дали его подержать! — свое недовольство она выказывает отцу. — Он еще мал, Рейнис, к тому же, вас всех уже ждут в Драконьей Яме, разве нет? Джоффри ждет свое яйцо, — Лейнор легок на подъем и тон его, как и всегда, будничный, совсем не строгий. Ей остается лишь уныло кивнуть.***
Невинная шутка со свиньей в Драконьей Яме перерастает в настоящий скандал и Рейнира, хоть и с неохотой, однако наказывает детей, не выпуская из покоев. Это было несправедливо! Не она привела свинью! Она просто смеялась! Рейнис в который раз склоняется над древними письменами Старой Валирии, но не разбирает и половины из написанного. — Вам нужно учиться усерднее, принцесса, — строго делает ей замечание мейстер. Она угрюмо вновь перечитывает предложение. И вновь ничего не понимает. Изучению валирийского с мейстером она бы с удовольствием предпочла что угодно. Да хоть ту же септу, что учила её вышивке и танцам! Однако мать упорно твердит ей о важности изучения валирийского, ведь это язык её дома: — Пойми, ты моей крови, моя наследница! Когда-нибудь ты унаследуешь трон и станешь королевой! Взгляни на братьев, даже они учатся старательнее! — Они учат его, чтобы управлять драконами, матушка! — своего дракона у неё нет, как и желания учить давно забытый язык. — Только не говори мне о драконах! Ты ведь сама смеялась над Эймондом, так почему сейчас ведешь себя так же? — после этих слов она замолкает и вопрос об обучении больше не поднимается. Когда их наказание подходит к концу, Рейнис не терпится увидеться с дядями и тетями, что были немногим старше её самой. Иной раз, маленькая принцесса ловила себя на мысли, что сочувствует им. У нее был Лейнор, у Джейса еще и сир Харвин, близкий друг матушки, что иногда показывал ее брату приемы с его маленьким деревянным мечом. А вот короля она видела редко. Едва ли он обменивался со своими детьми и внуками парой слов за трапезой. Матушка объясняла, что король болеет и сил ему не достаёт как в молодости. Но по отрешенным лицам Алерии, Эйгона, Хелейны и Эймонда, она поняла, что это частичное оправдывание безразличия Визериса к своим детям. И от этого ей становится грустно.***
Рейнис нравилось проводить время с Хелейной. Она помогала ей пополнять коллекцию ее жуков. И практически о каждом ее тётушка могла что-то рассказать. Иногда они сочиняли целую историю очередной улитки или паука. Однажды Хелейна подробно описала жизнь шестиного друга: как он появился на свет, как летал в саду, боясь быть съеденным птицей, и как он нашел свой «идеальный» дом на одной из веток чардрева, где мог теперь наблюдать за принцессами. Им было весело вместе. Рейнис была единственной в замке, кто не испытывал отвращения, глядя на многоножку в руках тети. Однажды септа рассказала им об удивительных и огромных «пауках», что обитают только на песках Дорна. У них был хвост! С жалом на кончике, как у шмеля. И сильные клешни, как у крабов! Рейнис всегда забывала, как они называются. Невинные игры с Хелейной заканчиваются сразу же, как только рядом возникают мальчишки. Эйгон, как самый старший из них, подобные игры не любил и предпочитал не появляться рядом с девочками. Но вот он, как и сестра и брат, садится рядом, капризно поджав губы. — Скукота, — длинными тонкими пальцами он хватает одного из засушенных жуков Хелейны, крутит в руках и, не видя ничего интересного, откидывает. Рейнис неотрывно смотрит за ним и неудержимо краснеет, как только видит, что юноша смотрит в ответ. — Чего тебе, мелкота? — он издевательски ухмыляется, заставляя её краснеть еще больше. Она не была мягкого или скромного нрава, но при виде старшего дяди, вся бравада куда-то уходила, заставляя её неловко мямлить. — Не дразнись, Эйгон, — Алерия тоже присоединяется к ним. Тетка выглядела подавленной и бледной и, судя по всему, находилась в ужасном расположении духа. Девочка пододвигается, уступая место. — Как ты? — Эймонд, до этого молчавший, очевидно все ещё обиженный из-за «Розового Ужаса», подает голос. Алерия хмуро бросает взгляд на брата, всем видом показывая, чтобы он замолчал, но уже поздно. Эйгон, ехидно улыбаясь, поднимается на ноги, а затем усаживается рядом с сестрой. — А чего не делишься, сестрица? Ты же теперь взрослая, можешь познать все радости жизни! — Рейнис не понимает о чем речь, однако видит как недовольна её тетя. — Лапай кого-нибудь другого, брат, — Алерия недовольно скидывает руку Эйгона с плеча и отсаживается подальше. — Ну и не очень-то хотелось, страшила! — на провокацию никто не ведется. Рейнис в который раз думает о странных отношениях между детьми королевы Алисенты. Её любили и братья и отец, показывая, что в любой момент, девочка может положиться на них. Эйгон же, уже сейчас прослывший любителем женщин, дразнил обеих сестер с регулярной частотой. И если Хелейне доставалось не так много обидных слов, то для старшей из двух сестер, Эйгон выражения не подбирал. Саму же Рейнис, дядя, что в тайне ей нравился, вовсе не замечал, считая слишком маленькой. Они ждут Люка и Джейса под тенью чардрева, чтобы отправиться всем вместе на тренировочную площадку. Девочкам идти было необязательно, но Рейнис просит Хелейну и Алерию пойти вместе с ней, чтобы понаблюдать за братьями. Западный двор кишит народом. Тут почти всегда людно, но сегодня особенно. Рейнис с девочками занимают места совсем рядом с тренировочной площадкой, дабы видеть все получше. Она замечает, что даже король Визерис вместе с десницей пришли посмотреть на тренировки юных принцев. Так вот почему тут такой ажиотаж! — Смотрите, ваш отец тоже тут! — кивает она теткам. Те лишь безразлично пожимают плечами, смотря на то, как мальчики разминаются под командованием Кристона Коля. Лишь на мгновение Рейнис сталкивается взглядом с гвардейцем, но её тут же пробирает дрожь, столько неприязни было в его взгляде. — Он ненавидит меня, — слова сами срываются с губ. — Он один из Белых плащей, а ты принцесса, Рейнис. Он просто не имеет права ненавидеть тебя, — отвечает ей Алерия, оперевшись на перекладину. Ей легко говорить. К детям королевы Алисенты, у сира Кристона подобного отношения нет. Тем временем, принцы от разминки переходят к тренировкам. Даже не смысля в поединках и оружии, Рейнис видит, что Эйгон откровенно халтурит, лупя соломенное чучело, в то время как его младший брат исправно делает все, что говорит ему наставник. Люк машет ей маленькой ручкой и улыбается, за что тут же получает подзатыльник от Эйгона. Она недобро щурится, провожая дядю взглядом. Насколько бы он ей не нравился, за брата ей хотелось оттаскать его за длинные волосы. Джейс и Люк малы, но тренировки есть тренировки, и отставать от своих дядюшек оба мальчика не хотят, поэтому стойко терпят толчки и пинки. В основном, конечно, от Эйгона. Эймонд, напротив, весьма терпеливо нянчился с её младшими братьями, показывая, что сам усвоил от Коля. С появлением сира Харвина атмосфера становится напряжённой. Это замечает и Алерия, что с интересом вытянула шею, смотря за происходящим. Поединок Эйгона и Эймонда с гвардейцем скорее походит на избиение бездомной собаки, чем на настоящий бой и Рейнис, не сдерживаясь смеется, наблюдая как рыцарь бьет Эйгона по заднице деревянным мечом. Принц с гневом тут же смотрит прямо на неё, заставляя замолчать. — Он тебе это припомнит, — тихо говорит ей Хелейна. Рейнис все равно. Эйгона она не боится. Харвин Стронг проходит вдоль площадки, собирает разбросанные мечи, делая вид, что не заинтересован, но она видит, как мужчина пристально следит за тренировкой. Он часто был рядом с ними, посему его внимание уже не казалось ей странным. Матушка и отец были не против, а Джейс и Люк и вовсе любили проводить с ним время. — Кажется, младшим не достает Вашего внимания, сир Кристон? — командующий городской стражей говорит это будто бы мимоходом, продолжая заниматься своими делами, однако Рейнис видит, как тут же щетинится Коль на его слова. Их словесная перепалка продолжается, вынуждая сира Кристона поставить принцев биться друг против друга. Она почти не дышит и с тревогой смотрит за тем, как мальчики сходятся в поединке. Конечно, их силы не равны, и это очевидно. Однако гвардеец продолжает подстегивать Эйгона, развязывая ему руки. Рейнис все ждет развязки этого безобразия, не понимая для чего Коль так жестоко обходится с её братьями. — Хватит! — срывается сир Харвин, оттаскивая Эйгона, который тут же разразился воплями. Её радует, что Джейсу помогают подняться и больше не избивают, но нехорошее предчувствие все больше разрастается в груди. Друг её матери отчитывает Коля словно ребенка, но тот будто и ждет подобных слов и лишь криво ухмыляется, продолжая накалять обстановку: — Ваш интерес к тренировкам принцев довольно необычен, командующий, — сир Харвин замирает, — обычно мужчины проявляют такое участие только к кузену. Или к брату, — пауза, — или к сыну. Слова рыцаря отдаются в груди невыносимым гулом, а затем она видит лишь широкую спину командующего, что не щадя бил Коля по лицу. Рейнис не сомневается, сир Кристон может ответить, дать сдачи, но не делает этого, а лишь глухо смеется, сплевывая кровь, когда несколько стражников оттаскивают от него Стронга. Алерия рядом замирает, смотрит за мужчинами внимательно, запоминая и анализируя. Рейнис тоже думает и неожиданно осознает, что сейчас стала свидетелем не просто драки. В силу возраста она не может понять всего, но одно ясно точно. Слухи, что ходили по замку, касательно её братьев, только что подтвердились, хоть никто, кроме Коля не сказал ни слова. Она спешит к матери, хочет услышать её слова, спросить обо всем… Действительно ли Харвин Стронг отец её братьев? Ей даже страшно думать о подобном, но втайне она уже знает ответ. Не зря они так сильно отличались внешне. И хоть цвет её кожи был куда светлее, чем у её отца, да и волосами Рейнис пошла в бабку, но в законности её рождения никто не сомневался. Сама она не хочет ставить благочестие матери под сомнение и никому бы не позволила, однако слова Коля пошатнули её идеальный мир счастливой семьи. В голове все чаще всплывают воспоминания из прошлого, и почти в каждом присутствует сир Харвин, так или иначе, участвующий в их жизни.***
Она просила оставить их всех с сиром Харвином наедине и ждать в своих покоях. И теперь Рейнис, Джейс и Люк стояли в коридоре, стараясь услышать хоть что-то. Но, увы, пение ночного ветра — единственное, что позволили им боги. Через несколько минут дверь отворилась, и вышла заплаканная Рейнира. Она не сильно удивилась, застав под дверью своих детей и молчаливым жестом пригласила всех в свои покои. Сир Харвин был хмур и сосредоточен. Ее братья сразу побежали к нему, а Рейнис стояла подле Рейниры, вцепившись в подол ее платья. — Будьте добры к своей матери, — он присел, чтобы быть на уровне глаз ее среднего брата, — я приеду, как только смогу. Но это будет не скоро. Он дал обещание Джейсу вернуться и взял с него слово, что он будет защитой и опорой семьи. Рейнис закрыла глаза, когда он поцеловал в лоб ее младшего брата, которого мать укачивала на руках, стараясь сдержать слезы, которые хотели политься от осознания горькой правды. Она не слушала, что шепчет отец ее братьев. Она хотела остаться наедине, чтобы истина нашла убежище и принятие в ее маленьком сердце. Рейнис с матушкой и ее старшим братом вышли в коридор, провожая взглядом сира Харвина. Она вышла из оцепенения, когда Джейс озвучил то, что она хотела точно знать. Услышать от матушки: — Харвин Стронг — мой отец? — и по изумленным глазам своей матери она получила ответ. — А я — бастард? Эту мысль она не хотела принимать. Рейнис не хотела, чтобы ее братьев считали незаконнорожденными… Чтобы это не доставило проблем ее семье. Еще больших проблем, чем слухи и уход сира Харвина. Рейнира прижала Джейса и Рейнис к себе, на секунду повернувшись убедиться, что Люк не слышит. — Ты такой же Таргариен, как и твои дяди и тети. В тебе кровь дракона. А прочее неважно. Рейнис почувствовала руку матери на своей щеке. Рейнира смахнула непрошенную ее слезу большим пальцем и тихо попросила: — Дай мне слово, Рейнис, что не будешь поддерживать мерзкие слухи и не скажешь никому ничего из того, что ты сегодня услышала. Обещай мне. Она просто кивнула. Просто небольшой наклон головы, но матушке этого хватило. Она улыбнулась ей, и они вернулись обратно в ее покои. Рейнис и Джейс кивнули друг другу, молча договорившись не просвещать ни во что Люка. Не сейчас. И не сегодня.***
Рейнис не нравился Драконий Камень. Он казался слишком мрачным. Слишком большим. В нем было ещё больше изображений драконов. Слишком много. Королевская Гавань была единственным местом, где она бывала, а Красный замок был для неё домом. Пусть неидеальным, пусть отец звал его «гадюшником» и предпочитал появляться в нем как можно меньше, но все же домом. Там было безопасно и совсем нескучно. Там остались её единственные друзья. Хотя вряд ли дядюшки считали её своей подругой. При мыслях о родственниках, глаза тут же противно защипало. Проститься с ними пришла лишь Алерия, неловко извиняющаяся за братьев и сестру. Рейнис знала, они либо не захотели прийти, либо им запретила королева Алисента. В любом случае, она была расстроена. Люк и Джейс не были столь же подавлены. Они все еще были друг у друга. А ещё у них были драконы. Её братья сразу побежали исследовать старый замок, а она смиренно шла подле матери. Рейнира видела грусть в тёмных глазах девочки, посему сразу решила показать самое интересное, что есть в пугающем замке. Когда они вошли в большой зал, где, конечно, на стене был барельеф еще одного дракона, Рейнис ахнула. Матушка с благоговением в голосе рассказывала историю огромного расписного стола и то, как Эйгон Завоеватель стоял здесь со своими сёстрами, продумывая объединение всех королевств в одно. Это единственное, что заинтересовало здесь Рейнис. Даже восхищало. — Наш предок так был жаден до власти? — спросила она, оглаживая рельефы гор. Рейнира молчала, и маленькая принцесса подняла взгляд, не получив ответа. — Когда-то я расскажу тебе, почему он это сделал. — Только мне? — маленькие глаза расширились в изумлении. — Только тебе, — пообещала матушка. Вдали раздалось рычание драконов, что не были прикованы больше цепями в подземельях Драконьего Логова и беззаботно парили над замком. Рейнис решила, что возможно здесь будет не так уж и плохо.***
На Драконьем Камне её единственным другом, как ни странно, становится отец. Похоже, Королевская Гавань действительно была для него тюрьмой и тут, вне стен Красного замка, к нему возвращается задор и пыл. Он говорит, что от него снова пахнет солью, как и положено. Вместе с ним она часто гуляет по песчаному пляжу, слушая все те же истории, сопровождаемые хохотом сира Кварла, компаньона отца. Рейнис весело и почти не одиноко. К несчастью, ключевое слово, почти. Со временем она привыкает и к громадам замка и бушующему морю. И к одиночеству. Да, с ней были братья. Был и отец, и мать, но все же тоска снедала изнутри. Девочка хотела игр, тех, что она оставила, покинув столицу. Порой опасных, безрассудных и глупых, но таких веселых. У неё до сих виднелся шрам на лбу, почти незаметный, как говорит ей мать. Однако Рейнис видит его, и он служит напоминанием о беззаботном детстве, когда Эйгон поднимает её на плечи, кружит, а затем роняет на землю. Тогда ей было больно и совсем не смешно, но сейчас от этого воспоминания на душе теплеет. — Тебе нужно привыкнуть, Рейнис. Твои братья с тобой. Я с тобой, — матушка ласково прижимает её к себе, но она видит — Рейнире тоже отчего-то беспокойно. Море — то, которое так сильно любит её отец — наконец, находит отклик в девочке, когда Лейнор, впервые берет её на борт. Их прогулка и в подметки не годится настоящему плаванью, но сердце её наполняется радостью и волнительным трепетом. Рейнис укачивает, ей дурно на воде, однако она стойко терпит, стараясь не расстраивать отца. Люк терпеть не может и его выворачивает прямо за борт, заставляя её и Джейса смеяться. Она вновь счастлива, не зная, что счастье это закончится совсем скоро. В один из особо пасмурных дней на Драконий Камень прибывает гонец, а за ним и ворон. И ни один из них не приносит хороших вестей. Рейнис видит как оседает отец, хватаясь за руку сира Кварла. Глаза его наполняются слезами, а губы скорбно поджимаются. — Лейна… — растерянно шепчет отец сквозь слезы. Имя тетки ей знакомо, хоть она никогда её не видела. И то, как Лейнор говорит её имя, подсказывает ей, что не увидит. Матушка входит в покои с бледным лицом. Ещё одни плохие вести. Ворон приносит сухую констатацию фактов. Лионель Стронг и Харвин Стронг мертвы. В тот день она понимает, что детство неумолимо оставляет её, когда оба родителя не в силах совладать с собой, оставляют её одну. Рейнис прижимает к себе плачущих братьев, стараясь дать ту поддержку и любовь, что не могли дать родители сейчас. Следующим днем они отбывают в Дритфмарк и принцесса понимает — ничего больше не будет как раньше.