***
Ян сидел за столом на кухне учителя Хая с вытянутыми перед собой руками. Преподаватель настоял на том, что их следовало перевязать. Пока Ян собирался с мыслями, чтобы начать говорить, мужчина, сидя напротив, перебинтовывал его предплечья. Смысла в этом особого не было, потому что большинство порезов уже покрылись сухой коркой и не кровоточили, однако учитель Хай решил обработать их для своего собственного успокоения. Когда он увидел раны Яна в первый раз, он испытал шок, когда же он спустя несколько месяцев увидел их снова, ему было горько. Это было самонадеянно, но учитель Хай также думал о том, что если теперь ему вдруг предстоит видеть Яна без его чёрного покрова чаще, то порезы определённо стоило скрыть, чтобы каждый раз не цепляться за них взглядом и не лишаться из-за этого желания. — Учитель Хай… — Костя, — он затянул узел бинта у самого локтя на одной руке и приступил ко второй. — Когда мы не в университете, называй меня Костя. И на ты. — Костя… Ян в первый раз произнёс настоящее имя своего преподавателя и насладился слетевшими со своих губ звуками. Это имя понравилось Яну даже больше китайского, потому что позволение учителя Хая так себя называть могло означать только высшую степень близости между ними. И эта близость была уже чем-то большим, чем просто хорошие отношения студента и его преподавателя, она отождествляла собой связь между двумя дорогими друг другу людьми. Ощутив прилив доверия и тёплое чувство, растекающееся в груди, Ян всё-таки решился на то, чтобы постараться поделиться своими переживаниями и объяснить, что с ним происходило. Нервно облизнув губы, он неуверенно заговорил. — Я начал резаться давно. Точно не помню когда. Наверное, где-то в средней школе. На самом деле «не помню» — это единственное, как можно охарактеризовать моё состояние в такие моменты. Каждый раз в памяти мало что остаётся, поэтому я не знаю, что вам, — Ян исправился. — тебе рассказать. Я могу описать только то, что со мной происходит до того, как я наношу себе увечья. А происходит… Ничего. Мне не больно, потому что я ничего не чувствую. Знаете… Знаешь, как будто меня на самом деле нет, да и всё в окружении меня тоже ненастоящее, только какие-то картонные декорации. Ничего не имеет значения: что делаю я, что происходит вокруг, что будет… Мне это безразлично, и в голове при этом никаких мыслей. Пустота. И внутри меня тоже пусто. Я просто беру и делаю, не задумываясь об этом. Я в такие моменты вообще ни о чём не думаю. Наверное, я делаю это, потому что мне хочется вернуть ощущение себя… Снова почувствовать что-то. Это помогает, потому что, когда я вижу свою кровь… Ян замолчал. Ему казалось, что он несёт полнейшую чушь, которая походила разве что на бред ума лишённого. Не зная, стоит ли продолжать, парень внимательно вгляделся в лицо Кости. Ян старался найти признаки того, что он после услышанного теперь точно считал его сумасшедшим, однако их не было. Костя заканчивал с бинтованием второй руки и выглядел сосредоточенным. Он спокойно слушал Яна и не перебивал его. Ян не подозревал, что Косте на самом деле были знакомы описываемые ощущения. Только вот он, в отличие от парня, знал, что никогда никому о них не расскажет. Даже Яну. Тем более Яну. — Возможно, ты считал всё это время, что я хочу умереть. Но это не так. Я режусь не из-за того, что думаю о суициде. Наоборот, когда я вижу свою кровь, я очень хочу жить. Знаешь, как будто приходит весна и распускаются цветы, а ты оживаешь вместе с ними. Ян ненадолго задумался. Впрочем, ему уже было нечего терять. — Точно так же я себя чувствую, находясь с тобой. Когда ты рядом, я словно перестаю быть пустым. Возле тебя мне хорошо, и я снова чувствую себя живым. На этих словах рука Кости дрогнула, и вместо бинта, который он в этот момент отрезал, он попал лезвиями ножниц себе по пальцу. В царапине выступили капельки крови. Ян тяжело вздохнул. Он взял пораненную руку преподавателя в свою забинтованную и прикоснулся губами к порезу. — Учитель Хай, вы мне очень нравитесь. Костя, ты мне очень нравишься. Понимаю, это неестественно, но… Ян замолчал из-за того, что Костя встал из-за стола. Он отпустил его руку и тоже хотел встать следом, но Костя наклонился к нему через стол и своими холодными тонкими пальцами приподнял его подбородок, вынуждая посмотреть на себя. — В этом нет ничего неестественного. Мы не властны над собой в том, чтобы выбирать, кого любить. По крайней мере я точно над собой в этом не властен, — Костя склонился к обращённому к нему лицу и поцеловал парня. Все его попытки открещиваться от своих чувств к Яну, который так нуждался в нём, оказались напрасными. После долгого и глубокого поцелуя Костя тихо сказал: — Я буду с тобой. «Столько, сколько смогу», — добавил он про себя. Мужчина и молодой человек ушли в спальню. В ту ночь они впервые заснули вместе и оба спали крепко и безмятежно.Урок 8
15 декабря 2022 г. в 12:20
Когда Ян довёз учителя Хая до дома, он проводил мужчину до самой двери квартиры.
Учитель Хай был рад тому, что Ян поднялся с ним наверх, потому что рассчитывал на то, что молодой человек ещё побудет рядом с ним. Он совершенно ясно осознавал, что не хотел, чтобы их волшебный вечер заканчивался и, доставая ключи из кармана, спросил:
— Не хотите зайти? Всё же было действительно прохладно, выпьем чая за удачно осуществлённую доставку меня домой.
Вопреки его ожиданиям Ян покачал головой.
— Я лучше поеду, поздно уже.
Ян в душе надеялся на предложение задержаться и безумно хотел остаться, но боялся, что если он ещё хоть сколько-то пробудет с учителем Хаем, то не сможет удержаться от того, чтобы не сделать нечто непоправимое. Всю поездку на мотоцикле он контролировал себя только из-за того, что заботился о безопасности учителя Хая и концентрировался на дороге. В квартире наедине с мужчиной Яну не на что было переключать своё внимание.
— Жаль, — в голосе учителя Хая слышалась искренняя грусть. — Что ж… Спасибо за вечер, доброй ночи.
— Доброй ночи, — безжизненно повторил Ян.
Думая, что парень уже собирается уходить, преподаватель в расстроенных чувствах отвернулся к двери. Как всегда низко нагнувшись, он вставил ключ в замочную скважину и повернул его на один оборот.
— Учитель Хай!
Ян не ушёл. Мужчина выпрямился и обернулся. Его взгляд встретился с глубокими серыми глазами, которые горели огнём лихорадочного возбуждения. Яну хватило искры, чтобы вспыхнуть. В очередной раз увидев стройную спину наклонившегося учителя Хая, он всё-таки больше не мог сдерживаться.
Парень шагнул к мужчине и за плечо развернул его к себе. От неожиданности и быстроты происходящего учитель Хай не понял, как оказался прижатым к стене возле входной двери.
— Ян…
Договорить не позволили. Учитель Хай на долю секунды почувствовал, как его подбородок обдало тёплым дыханием, и через мгновение оказался в плену чужих губ. Он непроизвольно сжал кулаки, глубоко впиваясь ногтями в собственные ладони. Всё его тело напряглось, чтобы затем медленно расслабиться.
После совместного ужина и поездки на байке Ян будто потерял рассудок и лишился каких-либо моральных ограничений, которыми в последние недели старательно присмирял свою похоть. Он горячо целовал мужчину, который, в это сложно было поверить, отвечал на поцелуй. Позволяя неумело терзать свои губы, учитель Хай разжал кулаки и схватил парня за воротник куртки, чтобы притянуть его к себе ещё ближе. Яну не могло не снести крышу от того, как манящие губы, о вкусе которых он думал так долго, наконец остервенело встречались с его собственными. Не отрываясь от сладких лепестков мэйхуа, Ян, ещё несколько раз, не глядя, повернул торчавший в замке ключ.
Ян начал расстёгивать пальто учителя Хая прямо на лестничной клетке. Запустив руки под короткие полы, он сжал узкие бёдра и потянул мужчину в квартиру. Оказавшись внутри, они раздевались в спешке. Обоим было невообразимо жарко. Пальто и куртка были скинуты на пол, ботинки снимались вслепую, только бы ни на миг не отрываться друг от друга и лишь бы не терять губы напротив.
Учитель Хай таял в руках Яна, который крепко держал его, не давая оторваться от себя. Ни о чём не думая, он обнимал Яна за шею и, не отстраняясь от ласкающих его губ, утягивал своего студента в спальню. Он забыл обо всём и просто давал себе любить того, кто проникся к нему.
Ян этого не знал, но учителю Хаю очень не доставало того, чтобы в его жизни был кто-то, с кем бы он вот так мог забывать обо всём и забывать о себе.
Когда слившиеся в объятьях друг друга они оказались в комнате, Ян пнул в сторону стул, на котором учитель Хай обычно сидел, и прижал своего преподавателя к письменному столу. Ягодицы учителя Хая упёрлись в столешницу, а спереди на него давил выпирающий член вплотную стоявшего к нему Яна, который уже стягивал толстовку.
Сняв кофту, Ян стал помогать раздеваться учителю Хаю, который без какого-либо сопротивления подавался навстречу его рукам. Пальцы его не слушались, но Ян упорно расстёгивал пуговицы рубашки, потому что не хотел портить вещь своего преподавателя. В награду за выдержку с каждым сантиметром расходящейся на торсе мужчины ткани перед глазами Яна открывались всё новые участки светлой, как нефрит, кожи. Он не мог устоять от столь соблазнительной картины. Думая, что сойдёт с ума, если продолжит смотреть, Ян прикрыл глаза и, ещё не дойдя до нижних пуговиц, принялся жадно припадать губами к тонким ключицам.
Он не заметил, что учитель Хай вдруг стал менее податливым.
— Ян, — прохрипел он.
Ян не слышал и спускался губами ниже по бледной худой груди. Наконец расправившись с рубашкой, он, всё ещё не открывая глаз, уцепился пальцами за ремень штанов.
— Это неправильно.
Пряжка ремня щёлкнула. Ладонь Яна скользнула под ткань и опустилась на пах мужчины.
Сиплый голос повторил:
— Это неправильно. Так не должно быть.
Под эти слова Ян дотронулся до члена учителя Хая. Секунда на то, чтобы почувствовать разгорячённую плоть, и секунда на то, чтобы понять, что ему говорили, и… Ян внезапно распахнул глаза и уставился на учителя Хая перед собой.
Его преподаватель, еле удерживающийся на ногах под натиском чужого тела, тяжело дышал, приоткрыв рот. Его бледные щёки покрывал весенний румянец, но блеск глаз за стёклами очков был по-осеннему холодным.
В помутневшем взгляде Яна промелькнула тень осознания.
Ян, словно его окатили ледяной водой, отпрянул от полураздетого мужчины. Он так резко отшатнулся, что чуть не упал, напоровшись на ранее выдвинутый из-за стола стул. Увидев перед собой красноречивые следы того, что вытворял, которые теперь алыми цветами распускались на торсе учителя Хая, Ян пришёл в ужас.
Как? Как он мог позволить себе дойти до того, чтобы притронуться к нему?!
В вихре обрушившихся на него самоуничижительных мыслей Ян не заметил, что учитель Хай смотрел на его изрезанные руки. Может, для Яна он и казался кем-то недосягаемым, но он был простым человеком, и, как и для любого другого, для него было невыносимо видеть чужую изуродованную плоть. Особенно, если это была плоть дорогого ему человека.
Неправильно истрактовав смысл обращённых к нему слов, Ян не знал, куда ему деться. Он был готов выть и рвать на себе волосы от собственной несдержанности, которая могла уничтожить то немногое, что у него было в жизни. Как он мог попросить прощение за совершённую низость и стоило ли вообще надеяться на прощение после того, как он посмел прикоснуться к своему преподавателю, который мало ли того, что был на десять лет старше него, так ещё и был мужчиной?
Он унизил своего учителя, воспользовался тем, что тот, должно быть, слишком много выпил и потерял бдительность, опустил его достоинство, растоптал его мужество, заставил его потерять лицо и хотел… Нет, об этом даже думать было непостижимо. Это было омерзительно, Ян был омерзительным.
В отчаянии Ян рухнул перед преподавателем на пол и, обхватив трясущимися руками его колени, уткнулся в обнажённый живот. Он зарыдал и затараторил как сумасшедший:
— Учитель Хай, пожалуйста, не отказывайтесь от меня! Умоляю! Я ошибся! Я очень неправильно поступил! Я никогда к вам больше не притронусь! Я никогда больше не буду приходить к вам! Пожалуйста, только не отказывайтесь от меня… Я не хочу, чтобы вы меня ненавидели... Всё, что угодно, только не ваша ненависть... Пожалуйста…
— А-Ян, — голос мужчины прозвучал настолько тихо, что захлёбывающийся в рыданиях парень не услышал его.
— Можно я просто дальше буду вашим студентом? Я просто продолжу быть вашим студентом. Мне не нужно ничего больше, пожалуйста… Можно я просто буду ходить на ваши пары. Я просто…
— А-Ян, — на его голову опустилась прохладная рука, которая почти невесомым движением провела по его тёмным волосам. — Как я могу от тебя отказаться? Конечно, ты и дальше будешь моим студентом.
Ян поднял на мужчину своё заплаканное лицо. В его взгляде не было ничего, кроме мучительной мольбы. Он даже не обратил внимание на то, что к нему обратились на ты.
— Вы не будете ненавидеть меня?
Учитель Хай печально смотрел на него сверху вниз и вздохнул.
— Встань, пожалуйста. Мне неудобно так с тобой разговаривать.
Ян молча послушался. Он понимал, что не было практически никакой надежды на то, что учитель Хай не отвернётся от него после случившегося. Однако, стоило Яну оказаться на ногах, как мужчина неожиданно обнял его. Уперевшись подбородком в плечо Яна, он прошептал:
— Мне больно видеть, что ты с собой делаешь. Это единственное, что действительно неправильно.
Ян застыл в чужих объятьях. Ему показалось, что он ослышался. Учитель Хай не осуждал его за наглые и развратные действия и принимал их?
Учитель Хай поглаживал спину замершего юноши. Ян чувствовал, что он обнимал его очень аккуратно, будто боясь дотронуться до незаживших порезов.
Кадык Яна дрогнул. В его глазах стояли слёзы, и он осознал, что они всё ещё текли по его щекам.
— Учитель Хай… Неужели вас это волнует, и вы поэтому…
— Волнует. И меня волнуешь ты, — учитель Хай отпустил Яна и с печалью посмотрел на него. — Твои раны. Я говорил про них. Ничего другого я не имел в виду. Из-за них, кажется, я сейчас даже не смогу больше к тебе прикоснуться.
Ян еле удержался от того, чтобы не рассмеяться. Чтобы подавить подступивший к горлу нервный смех, он схватился за запястье учителя Хая.
— Почему не можете? Вот же! — Ян опустил ладонь мужчины на своё предплечье. — Видите? Мне не больно! Мне совсем не больно!
Учитель Хай одёрнул свою руку и, хотя это было совсем для него не свойственно, закричал:
— Как тебе может быть не больно?! Как человеку, который добровольно уничтожает себя, может быть не больно?! Скажи мне, как?!
Голос сорвался и на последней фразе перешёл на хрип. Учитель Хай закашлялся и замолчал. Переводя сбившееся дыхание, он обессиленно провёл по своему лицу, убирая со лба растрепавшиеся волосы.
Ян не мог видеть своего преподавателя в таком состоянии. Учитель Хай определённо был расстроен. Расстроен из-за него. Пытаясь звучать как можно более убедительно, парень медленно сказал:
— Это сложно объяснить… Но мне правда не больно, когда я делаю это.
Учитель Хай снова бросил взгляд на длинные красноватые полосы на предплечьях молодого человека.
— А-Ян, я никогда тебя до этого ни о чём не спрашивал. Но сейчас прошу, расскажи мне.