***
К несчастью Яна, к моменту его возвращения его отец уже успел проснуться. Многолетняя привычка вставать по будильнику сделала биологические часы мужчины невероятно точными, поэтому на выходных он редко спал допоздна. В это субботнее утро он поднялся с кровати ещё раньше, чем обычно делал в выходные, потому что со вчерашнего вечера был крайне зол и намеревался серьёзно поговорить с сыном. Накануне придя с работы, он собирался устроить Яну взбучку за составленный им список компаний, который тот ему отправил днём ранее. Однако Яна не было дома, и после того, как он не объявился даже поздней ночью, мужчина уже не знал себя от ярости. Перед тем, как лечь спать, он отчитал жену, совсем избаловавшую сына вседозволенностью, и раздражённый заснул. За ночь злость мужчины не только не утихла, но и стала в разы сильнее, поэтому, когда Ян зашёл на кухню, он опустил на стол чашку только что заваренного кофе и гневно покосился на сына. — И где ты шлялся, можно узнать? Ян напрягся. Услышав недовольный тон, он понял, что отец злился вовсе не из-за самого факта его отсутствия дома, а скорее из-за того, что он пропустил очередную запланированную воспитательную беседу. — У друзей ночевал. — Шибко много свободного времени, что ли? — У меня вчера каникулы начались. — Плевать я хотел на твои каникулы. Ты потрудился сделать, что я тебя просил? — Да. Я вчера утром отправил тебе список компаний, куда буду рассылать резюме, как ты и хотел. — Как я хотел? То есть, по-твоему, это мне больше всего нужно, чтобы ты в этой жизни не был ничтожеством и не сидел с голой задницей? — Нет, — Ян не хотел спорить. — Я просто не так выразился. — Почему же? Давай, скажи мне, что тебе не нравится, что тебя что-то делать заставляют. Не нравится, что о будущем говорят думать. Не нравится, что говорят работу подыскивать. Что там ещё? Что просто развлекаться не дают. Ян молчал. Он знал: отцу было бессмысленно объяснять, что то же чтение книг, которому он уделял много времени, и занятия китайским не были для него просто развлекаловкой. Ян уже привык, что отец не относился к его любимым занятиям серьёзно, и проглотил своё несогласие со сказанным. — Если бы тебя не пинали, ты бы вообще ничего не делал. Мне осточертела твоя пассивность. Чего ты вообще добиться можешь, если сам даже нормальное место работы найти не в состоянии, хотя тебе дали всё, чтобы ты хорошо устроился? — Я нашёл. Мужчина криво улыбнулся. — Это ты про тот бред, который ты мне отправил? Новостные агентства и интернет-издательства? Собираешься быть ассистентом на побегушках и писать никому не нужные статейки? — Это известные агентства, которые читают китаисты и люди, занимающиеся бизнесом в Китае. — Известные... Ты хоть знаешь, какие там низкие зарплаты? — На первое время мне хватит. — Тебе должно не просто хватать, а чтобы, если твоя подружка, с которой ты уже несколько месяцев занимаешься не пойми чем, залетит, ты полностью смог обеспечить и себя, и её с ребёнком, а не сидел на моей шее. После университета я не собираюсь продолжать тебя содержать. «Не переживай, я не стану таким, как ты», — подумал Ян. На самом деле во всех словах отца Яна больше всего взволновало только то, что тот догадывался о том, что у него кто-то появился. Он не рассказывал родителям о консультациях по написанию диплома и дополнительных по китайскому, потому что не хотел нарываться на нотации отца, однако сейчас ситуация приобретала ещё более дурной оборот. О его отношениях с учителем Хаем никто не должен был узнать. — Я тебя понял. — Понял, как же. Имей в виду: я оплачиваю последний семестр твоей учёбы, но после выпуска лавочка прикрывается. Работай, где хочешь и кем хочешь, делай, что угодно, — слова не скажу. Но из моего дома ты съезжаешь, раз прислушиваться не хочешь к тому, что тебе говорят. Ян молча кивнул. Похожие диалоги в разных вариациях между сыном и отцом происходили уже не раз, поэтому он давно не чувствовал какой-либо горечи из-за того, что никто не прислушивался к его интересам и не особо хотел с ним жить под одной крышей. Яну просто вновь было абсолютно никак, и он мечтал поскорее уйти к себе, чтобы остаться одному. Мужчина, выплеснувший всё, что собирался, тоже больше не был заинтересован в том, чтобы продолжать общение с нерадивым сыном. Отхлебнув из чашки кофе, он уже более спокойно, но не менее жёстко сказал: — И ещё. Если я узнаю, что на зимней сессии ты снова завалил какой-нибудь предмет по специальности, мы с тобой уже по-другому говорить будем. Свободен. Закрывшись в комнате, Ян начал ходить из угла в угол, размышляя о том, каким образом ему сделать так, чтобы родители как можно меньше внимания обращали на то, что его не бывает дома по вечерам. В конечном счёте он пришёл лишь к тому, чтобы оставить всё так, как было, и продолжать молча ходить к учителю Хаю. С ночёвками было сложнее, однако Ян решил, что, если нормально закроет январскую сессию и не будет раздражать лишний раз отца, то родители по-прежнему будут игнорировать его отсутствие. По большому счёту жить в родительском доме Яну действительно оставалось недолго, а он был этому и рад. Если раньше ультиматум отца о необходимости съехать вызывал у молодого человека замешательство, то теперь он чувствовал в своём будущем большую уверенность: он определился с тем, чем хотел заниматься, и даже если бы у него поначалу было очень мало денег, чтобы снимать своё жильё, он отчего-то не сомневался в том, что учитель Хай не откажет приютить его на время у себя. Вспомнив о Косте, Ян стянул толстовку и посмотрел на свои руки, которые покрывал плотный слой бинтов. Он не отдавал себе в этом отчёт, но во время разговора с отцом в нём вновь проснулась тяга к тому, чтобы снова увидеть соцветия хайтана. Однако, глядя на бинты, аккуратно наложенные чужими прекрасными руками, Ян не нашёл в себе сил, чтобы развязать их. Вместо того, чтобы пойти в ванную, он взял с письменного стола ноутбук и сел с ним на кровать. Думая о другой весне, которая теперь была в его жизни, Ян зашёл в браузер. Через шесть дней наступал новый год, и он собирался преподнести своему учителю Хаю такой подарок, который тот запомнил бы на всю жизнь. Тем временем ничего не подозревающий Костя всё ещё лежал в кровати в своей спальне и гладил пришедшую к нему Чжэньчжу. Несмотря на долгий сон, он всё ещё ощущал усталость и чувствовал себя так, будто не спал вообще. Андрей всё-таки в чём-то был прав: накопительный эффект нагрузок и стресса сильно ударял по состоянию Кости, поэтому за выходные он планировал отлежаться дома и прийти в себя, чтобы на следующей неделе не предстать перед Яном в столь жалком виде. Проводя рукой по мягкой шерсти своей любимицы, он с улыбкой произнёс: — Кажется, теперь тебе частенько придётся по ночам спать на стуле на кухне. Кошка, до этого лежавшая с прикрытыми глазами, посмотрела на хозяина. — Не беспокойся. Ты же знаешь, что никто не задерживается с нами надолго. Чжэньчжу снова закрыла глаза и заурчала громче из-за того, что Костя почесал её за ухом. Костя ещё какое-то время поглаживал животное, пока телефон, лежавший рядом с его подушкой, не зазвонил. Он прищурился, посмотрев на экран, и взял трубку. — Привет. — Доброе утро. Ты там всё спишь, что ли? Пишу тебе, пишу, а ты не отвечаешь, — голос Андрея звучал бодро. — Только недавно проснулся. — Неплохо же тебя помотало, раз ты дрыхнешь почти до одиннадцати. Суматошная неделя была? — Да. И, что называется, спасибо, что она закончилась. Преподавать мне как-то больше нравится, чем заниматься отчётными документами и проверкой кучи студенческой писанины. — У тебя уже всё, отдых? — Ага, до начала следующего семестра этот почтенный преподаватель в законном отпуске. — Отлично. Я звоню, потому что у меня свободная запись перед новым годом появилась. Сможешь успеть обследоваться до праздников и со спокойной душой гулять. Записать тебя? «Со спокойной душой? Он сам хотя бы в это верит?» — пронеслось в голове Кости. В его жизни всё было хорошо, и мужчина впервые за долгое время даже мог сказать, что по-настоящему был счастлив. Вероятно, оттягивать неизбежное не имело никакого смысла, но Костя хотел бы задержаться в этом состоянии, а не разбивать его в преддверии праздников походом по врачам, который едва ли мог принести ему какие-то положительные эмоции. — Мне есть, чем заняться на предстоящей неделе. Давай всё-таки в январе приду, как планировали. Как раз будет ровно полгода с последнего обследования. — Ну, как хочешь. Наше дело — предложить. А что делать будешь? Опять со своим студентиком заниматься? — Именно так, — Костя улыбнулся из-за пренебрежительного тона друга. — Неужели он такой энтузиаст, что и в каникулы собирается к тебе ходить? — Ну… В трубке послышалось, как Андрей цокнул языком. — Вы там всё-таки уже не только дипломом и китайским занимаетесь, да? А как же твои речи о том, что ты не собираешься встречаться с ним? — Я сам не могу толком это объяснить. Считай, так получилось. Андрей вздохнул. — Полагаю, ты и так знаешь, что я могу тебе на это всё ответить, поэтому не буду распыляться — всё равно слушать не станешь. Только позаботься хотя бы о том, чтобы он тебя сильно не загонял, а то эта молодёжь с гормонами… — Об этом тебе точно не стоит волноваться, — рассмеялся Костя и, перекинувшись с другом ещё парой фраз, положил трубку.Урок 9
16 декабря 2022 г. в 19:45
Проснувшись на следующее утро, Ян не понял, где находится. Когда он распахнул глаза, было ещё темно, однако даже в сумраке он увидел, что стены спальни были намного светлее, чем в его комнате. За окном, которое Ян на ночь всегда задёргивал плотными шторами, виднелся кусок светлеющего тёмно-синего неба. Было раннее утро.
Ещё больше парня смутило, что, повернувшись на другой бок, чтобы ещё поспать, он обнаружил на соседней подушке спящего мужчину.
«Быть не может. Так мне это не приснилось», — ошарашенно подумал Ян, почти носом к носу столкнувшись с крепко спящим Костей.
Всмотревшись в его спокойное лицо, Ян сам не заметил, как начал улыбаться. Раньше он не видел Костю без очков. Из-за полумрака сложно было рассмотреть детали, но совершенно явным было то, что с исчезновением чёрной оправы лицо Кости лишилось единственного яркого акцента. Его брови и ресницы были настолько светлыми, что без света их невозможно было разглядеть. Зато бледная от природы кожа в темноте, наоборот, очень резко бросалась в глаза, и создавалось ощущение, что её фарфоровый оттенок сливался с белым цветом наволочки. Волосы Кости растрепались, и отдельные пряди спадали на лоб.
Даже в самых смелых фантазиях Ян не мечтал о том, что однажды окажется с учителем Хаем в одной постели и увидит его таким домашним и по-настоящему расслабленным. Ян хотел бы прикоснуться к нему, но, боясь, что потревожит спящего, продолжал с лёгкой улыбкой на губах созерцать свой лунный свет.
Накануне Ян никак не мог ожидать того, что его чувства могут быть взаимными, поэтому несмотря на то, что он лежал в чужой кровати, ему сложно было принять тот факт, что теперь их отношения с учителем Хаем вышли на качественно новый уровень. На такую высоту Ян ещё не забирался никогда.
За свои подростковые годы в школе и учёбу в университете Ян практически не испытывал любовных трепыханий. Его, как человека, который был сосредоточен преимущественно на своём собственном внутреннем мире, очень сложно было заинтересовать. Конечно, в его жизни были и периоды юношеских влюблённостей на пару недель, и попытки отношений на несколько месяцев, однако с глубокой, почти что умопомрачительной увлечённостью кем-либо он никогда прежде не сталкивался, и это чувство было дня него чем-то новым и неизведанным.
Большинство девушек, с которыми Яну доводилось общаться, были чересчур поверхностными и недалёкими, а парни — глупыми, потому что велись на поверхностность и надалёкость девушек. Но ещё большее неприятие у Яна всегда вызывало то, что для большей части его сверстников вопрос любви виделся чем-то простым и самим собой разумеющимся. Один раз встретились — любовь с первого взгляда, несколько раз сходили на свидание — начали встречаться, повстречались несколько месяцев — свадьба. Это казалось Яну нелепым, потому что он решительно не понимал, каким образом можно было настолько быстро осознать свою любовь к кому-то, толком даже не зная человека. Однако благодаря учителю Хаю он стал догадываться, почему у многих отношения развивались так стремительно. Если бы Ян подозревал, что преподаватель тоже был к нему не равнодушен, он бы не стал ждать так долго, чтобы сделать его своим.
«Мой», — Ян смаковал эту мысль, думая о том, что под футболкой Кости прятались многочисленные отметки, которые он оставил прошлым вечером. Они не переспали, но теперь Ян знал, что Костя может позволить ему очень многое, если больше не будет видеть его изувеченную кожу. Он был уверен: в следующий раз они уже точно дойдут до конца.
Тем не менее одновременно с одухотворённостью был в Яне и страх того, что учитель Хай просто его пожалел. Из-за того, что Костя так остро реагировал на его повреждения и волновался за него, у Яна не могло не возникнуть сомнения насчёт его искренности. Что, если Костя просто опасался того, что он с собой что-нибудь сделает, если окажется отвергнутым, и поэтому решил смириться с его чувствами? Учитель Хай не сказал ему о том, что он тоже ему нравился, а вместо этого пообещал быть с ним рядом.
Можно ли действительно было считать подобное выражением взаимных чувств или Ян обманывался?
«Он обнимал и целовал тебя, а теперь спит на соседней подушке. Ни один мужчина не станет так вести себя с парнем просто из чувства жалости, — Ян прервал свои бесплодные рассуждения. — Жаль, что мне уже надо идти, и я не увижу, как он проснётся».
Ян мог бы ещё долго лежать рядом с Костей и смотреть на то, как он спит, но, осознав, что было утро субботы, он решил поторопиться домой. Обычно Ян шатался невесть где до поздней ночи, но всегда возвращался, чтобы на утро родители могли обнаружить его в его комнате и не задавали никаких вопросов. В этот раз Ян впервые не ночевал дома без предупреждения, что было очень опрометчивым в силу того, что у его отца были выходные. Из-за того, что отец частенько наседал на парня с учёбой, к его гулянкам он относился менее терпимо, чем безразличная мать, поэтому Ян точно не хотел, чтобы с утра его отсутствие было обнаружено. Семестр мог закончиться, но придирчивость отца к успеваемости сына и головомойки, в которые она выливалась, имели место даже во время каникул.
Прежде, чем покинуть тёплую постель, Ян всё-таки не удержался и поцеловал Костю в висок. Когда он сел на край кровати и стянул со стоящего рядом стула толстовку, чтобы одеться, за его спиной послышалось шевеление.
— Уже уходишь? — Костя всё же проснулся, и его голос после сна был приятно хрипловатым, отчего по спине Яна пробежали мурашки.
Ян повернулся к Косте.
— Извини, отец дома.
Дополнительных пояснений не требовалось, Костя и без них мог всё прекрасно понять. Он сам осознавал, что с его стороны в какой-то степени было очень неосторожным предлагать Яну переночевать, но накануне вечером он не смог совладать с собой, предложив остаться у себя.
— Ты все выходные будешь с семьёй?
— Что-то типа того. Вернее, я это называю «быть у них на виду, прикидываясь, что мы проводим время вместе». Я бы лучше побыл с тобой.
— Ничего. Думаю, так лучше. Вряд ли ты сам хочешь, чтобы твоё отсутствие вызывало лишние вопросы.
— Так и есть.
— Выходные пройдут быстро, — Костя снова закрыл глаза. — Приходи ко мне на следующей неделе в любое время. Буду ждать.
Ян довольно хмыкнул.
— Приду.
— В прихожей на вешалке висит второй комплект ключей. Возьми. Запри дверь, когда сейчас будешь уходить, пожалуйста.
Такого Ян точно не ожидал. То, что Костя давал ему ключи от своей квартиры, фактически означало то, что студент действительно получал разрешение приходить в любое время. Ян не решился больше целовать Костю, потому что такими темпами вообще бы никуда не ушёл и определённо не дал бы Косте дальше спать.
— Спасибо, — прошептал он и ушёл.
«Тебе не за что меня благодарить. Я очень нечестно обхожусь с тобой», — подумал Костя, продолжая лежать в кровати. Он чувствовал себя разбитым и не стал провожать парня.