Уроки каллиграфии

      У Кости снова пошла кровь из носа. Это было вполне ожидаемо, поскольку в последние несколько дней он много нервничал. Сначала он переживал, когда Ян пропал на сутки, потом не находил себе места из-за того, что парень вновь изрезал себя и заболел, затем чуть не лишился рассудка от мысли, что его бросят, а теперь весь день был как на иголках из-за того, что вёл пары обвешанный медицинской аппаратурой и беспокоился о состоянии Яна, уехавшего к отцу.        Костя вернулся из университета и после обеда сидел с Чжэньчжу в гостиной, когда у него заболела голова. Головная боль была одним из наиболее очевидных предвестников возможного кровотечения, но Костя надеялся на то, что оно обойдёт его стороной. Он гладил Чжэньчжу и то и дело поглядывал на лежавший рядом с ним молчащий мобильник. Костя испытывал тревогу за Яна и был уверен, что он позвонит ему после встречи с отцом.        Костя всего лишь преподавал парню китайский и относился к нему так же, как ко всем другим своим студентам. По крайней мере именно так обстояли дела внешне, поэтому преподаватель не имел права вмешиваться в семейные дела Яна. Однако как человек, который любил Яна и желал ему как можно скорее разрешить все проблемы во взаимоотношениях с родителями, Костя был бы не против переговорить с его отцом с глазу на глаз и доходчиво донести, чтобы тот оставил сына в покое.        Косте до сих пор было сложно принять то, что Ян остался с ним, узнав о его болезни. Ему не приходилось сомневаться в искренности молодого человека, но он ясно видел, откуда росли ноги у такой глубокой привязанности. Ян был чувствительным и участливым, уделял ему много внимания, и такому парню в принципе могли бы позавидовать многие девушки, но это не позволяло Косте игнорировать тот факт, что Ян в первую очередь представлял собой недолюбленного ребёнка, который не получал понимание и поддержку внутри своей семьи, поэтому искал их в нём. Косте всё ещё страшно было задумываться о том, что станет с Яном, если в один день он лишится опоры в его лице. Он мало боялся своей болезни и смерти, потому что за годы уже привык к своему постепенно ухудшающемуся здоровью, однако молодой человек определённо воспринимал всё иначе. Эмоциональное состояние Яна было очень шатким, и Косте страшно было осознавать, что только его присутствие в жизни парня удерживало Яна от самоповреждений. Приступы селфхарма каждый раз заставляли сердце Кости обливаться кровью, но он не мог найти ответ на вопрос, как помочь Яну научиться самостоятельно справляться с собой.        В конечном счёте, как и сам Ян, Костя пришёл к выводу о том, что для парня единственным доступным вариантом побороть свои деструктивные установки было съехать от родителей. Это становилось возможным после того, как Ян окончит университет, и Костя хотел бы продержаться до этого момента на ногах. Теперь он действительно был не против того, чтобы Ян к нему переехал, и рассчитывал на то, что успеет хотя бы немного пожить вместе с ним. Если же этому не суждено было случиться, то у Кости оставался в запасе лишь один способ, как он даже после своей смерти мог продолжить оказывать поддержку Яну, и на всякий случай он собирался прибегнуть к нему.        Волнение, вызванное тяжёлыми мыслями, послужило последней каплей, и у Кости всё-таки пошла кровь.        — Андрею будет интересно наблюдать за скачками моего давления, — с горькой усмешкой пробормотал мужчина, поднимаясь с дивана вместе с прикреплённым к нему грузом аппаратов СМАД и холтера. Он оставил свой телефон возле Чжэньчжу и поспешил в ванную.        Кровотечение долго не останавливалось, и за шумом включённой воды Костя не услышал, что Ян наконец-то позвонил ему. Из-за жестоко накатившей мигрени его замутило, и он опёрся на раковину, борясь с позывами тошноты, которые только усиливались тяжёлым запахом бегущей из носа крови. «Так не пойдёт, старина. Ты должен удержать свой обед внутри себя», — Костя оторвался от раковины и присел на бортик ванной. Он смочил полотенце холодной водой и, промокнув им лицо, задрал голову вверх, прижимая влажную ткань к переносице. От резкого изменения положения шеи он почувствовал головокружение.        Ян, тем временем выбежавший из метро, на всех парах нёсся к дому Кости. Он ни о чём не думал и на автомате бежал по наизусть выученным дворам. Люди, попадавшиеся ему на пути, чтобы их не сбили с ног, отшатывались в стороны и все без исключения в недоумении смотрели вслед странному парню с перепачканным кровью лицом. Ян никого не видел перед собой, все его заботы были направлены только на одного человека, к которому он спешил.        Когда Ян влетел в квартиру, он даже не стал разуваться и ринулся в ванную, откуда доносился звук воды. Он ворвался внутрь и остолбенел.        Кран был открыт, и ледяная вода, хлеставшая из него, уже доверху наполнила раковину и переливалась через край. Плиточная поверхность пола походила на гладь зеркала.       — Костя?!        Костя, прежде сидевший на ванной, упал спиной назад. Его ноги были перекинуты через бортик, а сам он в полусидячем положении лежал на дне ванной и упирался затылком в кафельную стену. По губам, подбородку и шее были рассыпаны красные лепестки, но в них не было ничего притягательного. Уродливый багрянец нисколько не красил бесцветную кожу мужчины, упавшего в обморок, и удушающая весна, которая усыпила его, была отталкивающей и пугающей.        Ян выключил кран и подскочил к ванной. Его секундное оцепенение сменилось холодным расчётом, и он подхватил своего учителя на руки, взяв его под колени и спину. Костя был очень лёгким, почти невесомым для взрослого мужчины, и Яну не составило труда отнести его в спальню. Аккуратно положив Костю на кровать, Ян метнулся на кухню и в знакомой аптечке нашёл нашатырный спирт. Через мгновение он уже подносил откупоренный пузырёк к носу Кости, между тем ища взглядом его телефон. Костя поморщился от едкого запаха и приоткрыл веки. Его очки остались в ванной, и он прищурился.        — Ян? — спросил он сиплым голосом.       — Сейчас, подожди. Я сейчас.        Ян выбежал в ванную и быстро смыл кровь со своего подбородка, чтобы Костя не увидел её. Прихватив влажное полотенце с очками и забрав из гостиной телефон Кости, он вернулся в спальню. Увидев парня, Костя приподнялся на локтях и хотел было сесть, но Ян покачал головой.        — Лежи.        Ян надел на Костю очки, чтобы ему было спокойнее, и, сев рядом, начал протирать полотенцем его лицо и шею, параллельно набирая Андрею.       — Не надо. Не звони, — прохрипел Костя.        — Не волнуйся, всё будет хорошо, — Андрей почти сразу ответил на звонок. — Ало. Добрый вечер.        — Это опять ты? Почему…        Ян перебил недовольного врача.        — Костя потерял сознание и упал в ванной. Не думаю, что это связано с аортой, потому что до этого у него шла кровь из носа. Я уже привёл его в чувство, что мне делать дальше?        Андрей был удивлён такой собранности парня, но вида не подал.        — Что со СМАД и холтером? Посмотри, не вышли ли они из строя. На экранах на самих аппаратах должно отображаться время.        Ян отбросил в сторону полотенце и приподнял футболку Кости, рассматривая устройства.        — Да, работают, оба.        — Электроды все на месте? Ничего не отошло?        Ян поднял ткань ещё выше и сосредоточенным взглядом окинул грудь Кости.        — На месте.        — СМАД производит замеры каждые 15 минут, поэтому дождись, когда он измерит давление. Результаты также высветятся на экране устройства. Если верхнее давление будет выше 130, дай ему его таблетки и вызывай скорую. Ты знаешь, что он пьёт?        У Яна сам собой всплыл в памяти кейс с лекарствами, который он когда-то заметил в аптечке.       — Да.        — Хорошо. Одну таблетку, больше не надо. Пока не приедет скорая, продолжишь отслеживать давление. Если же давление у него сейчас, наоборот, низкое, меньше 110, то просто пусть лежит и отдыхает. У него бывают головные боли и кровотечения, когда он понервничает.        «Когда понервничает, — мысленно повторил про себя Ян. — Это всё из-за меня».        — Говоришь, он упал? Падения для его аневризмы опасны не меньше, чем высокое давление, поэтому понаблюдай, как он будет чувствовать себя в ближайшие часы, и опять же, если заметишь что-то странное, лучше сразу звони в скорую. Именно понаблюдай, спрашивать у него про его состояние бесполезно, он будет твердить, что с ним всё нормально.        — Понял.        — Приезжай завтра с ним снимать аппараты, я расскажу подробнее о том, что делать в подобных ситуациях в следующий раз, чтобы не доводить до обмороков, — Андрей цокнул языком. — Я буду на связи, если вдруг что. Спасибо, что позвонил.        Врач, переступивший через свою гордость, чтобы сказать последнюю фразу, повесил трубку первым и не услышал тяжёлый вздох Яна.        Костя, бывший свидетелем всего разговора, видя, что Ян был расстроен, пробормотал:       — Прости, что напугал. Андрей правильно сказал. У меня, бывает, идёт кровь из-за скачков давления, но обычно я не целуюсь головой с кафелем.       — Я же не спросил об этом!        Ян собирался снова позвонить врачу, но Костя дотронулся своей прохладной рукой до его запястья.        — Он скажет приложить что-нибудь холодное, но мне это вряд ли поможет, потому что я уже чувствую на затылке шишку, — слабо улыбнулся Костя.        Ян недоверчиво посмотрел на него, но всё же заблокировал телефон. Как раз одновременно с этим манжета тонометра на плече Кости начала накачиваться. Ян проверил высветившиеся на экране аппарата цифры.        — 90 на 55… Это же очень низкое давление, да?        — Чуть ниже моего нормального, так что не о чем беспокоиться. У меня обычно пониженное, и я пью таблетки, чтобы удерживать его таким.        — Ладно.        Ян напряжённо сидел возле Кости и не знал, как ему стоит себя вести. С Костей всё было относительно в порядке, и волнение, оставившее Яна в момент, когда нужно было быстро действовать, вернулось к нему. Костя выглядел болезненно, и картины того, как он без сознания лежал в ванной, заволокли сознание парня свинцовыми тучами. Он впервые сталкивался с болезнью в таких её проявлениях, и это не могло не оказать на него определённое давление. После увиденного в нём боролись только два противоречащих друг другу чувства — стремление во что бы то ни стало помочь Косте и страх собственной беспомощности перед его диагнозом. Ища повод отвлечься, Ян вспомнил о том, что на полу в ванной всё ещё стояла вода. Он освободил свою руку из холодных пальцев.       — Я… Там вода, я вытру и приду.        Ян поднялся и уже выходил в коридор, когда Костя тихо сказал ему в спину:       — Тебя всё это очень сильно напрягает, верно? — парень обернулся. — А-Ян, ты не должен ничего для меня делать. Мы вместе, но это не превращает тебя в мою сиделку. Я сам не хочу, чтобы ты…        Ян подошёл к кровати и, наклонившись к Косте, поцеловал его, не давая закончить.        — Тебе только повод дай отказываться от помощи, — оторвавшись от сухих губ, Ян улыбнулся. — Мне просто нужно, чтобы ты рассказал мне о всех слабостях своего организма и я был готовым ко всему.        — Что-то мне подсказывает, что Андрей завтра разъяснит тебе всё куда более детально, чем это сделаю я. Кажется, после сегодняшнего ты заслужил его признание.        Получить от Андрея разрешение прийти с Костей на приём дорогого стоило, но сам Ян понимал, что не заслуживал доверительного отношения врача. Ян не был рядом, когда Косте стало плохо, и, что было ещё хуже, не имел ни малейшего представления о том, как сочетать внезапно свалившуюся на него работу и заботу о своём учителе, которого, как он убедился, и в правду было опасно оставлять надолго одного.       Ян, признающий все тернии, преподносимые ему Дао, не мог не роптать на то, что оно так бесчеловечно стало издеваться над ним. Слишком долгое время в жизни парня не происходило ровным счётом ничего, и река его существования была медленной и спокойной, но в одно мгновение мирный ручей превратился в мощный бурлящий поток, и на Яна разом свалились трудности, с которыми сложно было разбираться одновременно.        Что бы Ян ни говорил, он был растерянным, и Костя видел это.       — Иди ко мне, — позвал Костя.        — Ты совсем не боишься затопить соседей? — спросил Ян, всё-таки скидывая с себя ботинки.        — Полагаю, пока никто не пришёл и не стал долбиться к нам в дверь, всё в порядке.        Ян лёг к Косте и, осторожно обнимая его, чтобы не задевать провода под футболкой, положил голову на его плечо.        — Не думал, что учитель Хай может быть таким беспечным. Ждать, когда тебе сделают втык — это так по-детски.        Костя рассмеялся.        — А-Ян, я всегда таким был, это ты просто взрослеешь.       — Отец, видимо, тоже так решил.        — Зачем он тебя звал сегодня? — Костя запустил пальцы в волосы на затылке парня и начал медленно массировать его голову.        Ян, успокаиваемый мягкими поглаживаниями, неожиданно просто для себя рассказал о предстоящей работе в компании отца. Выслушав, Костя нахмурился.        — Ты примешь его предложение?        — Я знаю, что тебе это не нравится. Я тоже не в восторге, потому что обещал помогать тебе, а выходит, что…        — Дело не во мне. Я тебе когда-то уже говорил о том, что в первую очередь ты должен ценить свою собственную жизнь. Пусть я буду ужасным преподавателем, побуждая тебя к такому, но тебе стоит прекратить слушать отца, пытающегося держать тебя на коротком поводке. Он может убеждать тебя в том, что взял тебя для того, чтобы ты нарабатывал опыт, но на самом деле он просто не может смириться с тем, что ты выбираешь не тот жизненный путь, который он для тебя спланировал. Ты думаешь, что через пару месяцев сможешь спокойно уйти из его компании и устроиться в другое место, однако по факту он рушит твоё будущее уже сейчас, не позволяя развиваться в том, что тебе интересно. С такой нагрузкой в университете и на работе ты не сможешь поучаствовать ни в каких конференциях, как собирался, и не успеешь к выпуску составить портфолио для того, чтобы попасть в издательства. Так не должно быть. Это твоя жизнь, и даже твои родители не могут за тебя решать, чем тебе в ней заниматься.        «К тому же посмотри, к чему это уже привело», — подумал Костя, бросив взгляд на скрываемые под толстовкой запястья Яна.        — Я понимаю. Благодаря тебе я давно это понял, — Ян перехватил гладящую его руку и нежно взял ладонь Кости в свою. — Но, боюсь, у меня нет другого выбора. Если я не послушаю отца, он может расторгнуть договор о моём обучении и, поскольку семестр только начался, будет иметь право потребовать у вуза возвращения оплаты. Меня отчислят, и тогда без диплома я точно не смогу попасть туда, где бы хотел работать.        — Это не проблема. Если такое произойдёт, ты переоформишь договор на себя, и я оплачу твою учёбу, один семестр — это не так уж и дорого.        От этих слов Ян опешил. Он привстал и посмотрел в серьёзное лицо напротив.        — Нет, это дорого. Тебе сейчас нужны деньги, и я не могу их у тебя брать. Думаешь, я не видел, сколько стоили твои сегодняшние обследования? Про стоимость операции и последующей реабилитации я тоже читал. Поэтому не нужно.        Костя вздохнул. Ян был прав, общая стоимость лечения была заоблачной, и он, подстраховываясь, копил на него деньги в течение многих лет.        — Мне не хочется верить в то, что ты действительно пойдёшь работать к своему отцу. Это очень нехорошо и губительно для тебя.        — Ничего, — Ян поцеловал Костю в висок. — Я смогу находить время для всего. У меня есть мотивация, и я не собираюсь отказываться от задуманного. Жаль только, что к тебе я стану приезжать совсем под вечер.       — Я помогу тебе, чем смогу. Опять же, я ужасный преподаватель и ещё к тому же отвратительный научник, но больше половины диплома ты уже написал, и мне несложно будет дописать его за тебя. Сконцентрируйся на выпускных экзаменах и научной деятельности.       Ян улыбнулся.        — Учитель Хай, вы лучший преподаватель и лучший научник. Только, если не хотите получить втык от меня, не забывайте о своём здоровье, пожалуйста.        «Он, правда, взрослеет», — на бледном лице учителя Хая заиграла улыбка.