Acts of Treason

Ехать с Севера на Юг оказалось проще, чем наоборот. Хотя Серсея утверждала, что это всё потому, что они ехали навстречу теплу и торопились в Королевскую Гавань, когда Мирцелла подняла этот вопрос за ужином где-то в Речных Землях, она сама считала, что это из-за счастья, поселившегося внутри с тех пор, как они с Роббом поцеловались. Ренли был прав, когда сказал, что даже Роберт не одобрит такого быстрого сближения, потому что репутация-то Робба не пострадает в случае чего, в отличие от её собственной. — Я знаю, что это несправедливо, девочка, и что я далеко не самый лучший отец на свете, чтобы вести такие разговоры, но лучше это буду я, чем твоя мать, правда? Она усмехнулась, и отец был рад сменить тему — хоть он и явно лицемерил, призывая её быть более сдержанной, она знала, что он хотел как лучше. Ибо как низко ценил её батюшка честь других молодых женщин, так же высоко он ставил честь своей дочери. Именно поэтому сир Арис охранял её день и ночь, не позволив поцеловать Робба тогда, во дворе. Серсея, конечно, устроила отцу не одну истерику, когда Мирцелла всё же поцеловала Робба на глазах всего Винтерфелла. И за то, как она, собственно, появилась в замке — похожая на глупую, неряшливую одичалую. Ренли постоянно дразнил её, размышляя вслух, что бы ещё такого могло произойти, не будь рядом сира Ариса или если бы он покорно закрыл глаза на шалости своей принцессы. Мирцелла уже научилась не обращать внимания на истерики матери, а шутки Ренли вызывали у неё скорее смех, чем ужас. Она проводила свои дни в компании Сансы и Арьи, рассказывая девушкам о том, чего стоит ожидать в столице. — В некотором смысле, там порядки как в Винтерфелле, — сказала она однажды. — Женщины сидят дома, а все дела вершат мужчины. Моя мать любит запирать меня, но было бы здорово, если леди Маргери и остальные мои подруги тоже приедут в столицу. Мы будем в девичьей, и там не настолько суровые порядки — мой дядя Тирион в шутку называет это собранием моего совета. — А есть ли вероятность, что леди Маргери действительно приедет, Ваше высочество? — спросила Санса. Мирцелла недовольно нахмурилась. Маргери не была в столице почти год, и из Тиреллов в Королевской Гавани постоянно был только сир Лорас. Она не помнила, когда последний раз виделась с Уилласом или Гарланом за пределами Хайгардена — Гарлан охотно сопровождал Лораса в Штормовой Предел, но не в столицу. Лучше было даже не думать об этом. — Возможно, — произнесла Мирцелла вслух. — Или, возможно, мы могли бы посетить Хайгарден вместе с дядей Ренли — уверена, лорд Старк не будет против! И она вовсю строила планы о поездке в Хайгарден с девочками Старк и Джейни Пуль, приглядывая за Браном и Томменом, которые ехали рядом. С ними, конечно, были сир Арис и сир Престон Гринфилд, защитник Томмена, а иногда присоединялся и Ренли, когда Роберт не требовал его присутствия. Джейни Пуль положила глаз на Ренли и сира Ариса и не смогла скрыть этого от остальных. Сжалившись над ней, Мирцелла объяснила, что сир Арис дал обет безбрачия при вступлении в Королевскую Гавань, а Ренли слишком стар для неё, да и вряд ли лорд Штормового Предела женился бы на дочери стюарда. Она, правда, чуть не добавила, что Ренли не отказался бы от сына стюарда, чтобы тот согрел ему постель, но вовремя остановила себя. Немногие за пределами Хайгардена и Штормового Предела знали о том, что Ренли состоит в любовной связи с сиром Лорасом, и будет лучше, если всё так и останется.

* * *

Казалось, Серсея готова сделать всё, чтобы отменить помолвку Мирцеллы и Робба, но при этом привязать Дом Старк к Железному Трону. Для этого она запустила свои когти в бедную невинную Сансу, стараясь любыми способами свести её с Джоффри, и Мирцелла поставила себе цель помешать матери и гнусному Джоффу. Потому, что Санса, при всех своих безупречных манерах, была ужасно наивной. Она знала о том, как должна себя вести и подать себя в обществе, но понятия не имела об игре, что велась вокруг престола. Мирцелла понимала, что её матери даже в голову не приходило, что она может знать об этой игре и её правилах, но она знала и ненавидела эту игру, поэтому и проводила так много времени с Ренли в Штормовом Пределе, подальше от мира мелких предательств, интриг и завуалированных оскорблений. Хорошенькая головка Сансы же была набита мечтами о турнирах, благородных рыцарях и дамах, чья репутация была столь же чиста, как только что выпавший снег в Винтерфелле. Мирцелла же знала, что турниры — всего лишь далеко не всегда честная схватка между жаждущими наживы мужчинами, в которой некоторые лишаются своих жизней. Среди рыцарей мало осталось благородных людей, о которых мечтала Санса, и Грегор Клиган был ярким тому подтверждением. А что касается невинных девиц… Ну, Мирцелла, вероятно, действительно была таковой, хоть ей и было далеко до тех красавиц, о которых пелось в любимых балладах Сансы. Санса вообще напоминала одну из принцесс, которых Бейелор Благословенный запер в Девичьем склепе, поэтому одна мысль о том, как может ранить Серсея эту невинную девочку, вызывала у Мирцеллы ярость. Возможно, она уже относилась к Сансе как к члену своей семьи — ведь когда Мирцелла выйдет за Робба, то Санса станет её свояченицей. Её. Поэтому она не позволит ни Серсее, ни Джоффри использовать красивое личико и благородные манеры Сансы в своих грязных целях. Мирцелла была Баратеон, дочерью человека, который развязал войну из-за своей невесты. И она защитит Сансу от своей матери, чего бы это не стоило.

* * *

Когда она вновь увидела свой кошмар, впервые после того, как покинула Винтерфелл, то он вновь изменился. Она всё ещё была в ужасе, когда погибали Ренли и остальные и по-прежнему застывала от страха, когда Грегор Клиган делал шаг вперёд… И всё так же появлялся Робб в серо-белом плаще, побеждал Гору и с улыбкой на лице забирал корону любви и красоты, сплетённую из бледно-жёлтых роз — любимых цветов Мирцеллы. Но после этого он не исчезал, а надевал корону ей на голову, пропуская волосы между пальцев, а потом тянулся губами к её губам, и она вновь чувствовала вкус той специи… Когда же она просыпалась, то чувствовала себя смущённой и пребывала в задумчивости весь остаток дня.

* * *

Они уже почти покинули Речные Земли, когда Джоффри начал буквально преследовать Сансу. Мирцелла сразу же заметила это, потому что давно привыкла следить за поведением Джоффри, и прокляла себя за то, что понадеялась на Сансу и её рассудительность. Красивое лицо Джоффри и его притворно-любезные манеры всё же очаровали Сансу, и Мирцелла оказалась вновь низведена в компанию Ренли. Они как раз остановились недалеко от Девичьего Омута, когда Джоффри удалось убедить Сансу погулять вдвоём. К счастью для них обоих, Мирцелла заметила их у опушки — будь это лорд Эддард, он бы потребовал от Роберта наказать Джоффри, которому могло достаться и от Серсеи, а репутация Сансы была бы запятнана. Разве кто-то мог ожидать, что сын Роберта Баратеона станет уважать честь девушки? — Дорогой брат, — позвала она, приблизившись к ним в сопровождении сира Ариса. — Вам нужна компания, и я с удовольствием буду сопровождать вас. Джоффри поджал губы — эту привычку он унаследовал от матери — но ради Сансы заставил себя выдавить улыбку. — Как это любезно с твоей стороны, милая сестра, — он сжал руку Сансы так, что бедняжка поморщилась, и Леди, тут же отреагировав, вцепилась в её платье и попыталась оттащить. — Но я надеялся поговорить с леди Сансой наедине. Мирцелла добродушно рассмеялась и взяла сира Ариса под руку. — Мы пойдём следом за вами так тихо, Джофф, что вы скоро забудете о нашем присутствии, — она улыбнулась сиру Арису, щурясь от солнечного света, отражающегося в его начищенной до блеска белой броне. — Может, стоит попросить дядю Ренли присоединиться к нам? Джоффри сощурил глаза, и Мирцелла знала, что он будет жаловаться Серсее по возвращении, но пока что он вновь повернулся к Сансе, а Мирцелла приготовилась следить за ними, чтобы испортить братцу прогулку. — Не стоит, — отрезал Джоффри и увлёк Сансу за собой. Мирцелла, поморщившись, поймала взгляд сира Ариса и кивнула. Они пошли следом, стараясь не особо прислушиваться к глупой и хвастливой болтовне Джоффри о своём мече. — Внимательно следите за моим братом, — шепнула Мирцелла сиру Арису. — Боюсь, что миледи Санса не понимает, насколько он отвратителен. — Как вам будет угодно, миледи, — пробормотал рыцарь в ответ, положив ладонь на рукоять меча. — Может быть, стоит поговорить об этом с вашим отцом? — Нет. Отец тут же вызовет лорда Эддарда, которого моя мать и без того недолюбливает. Нет, сир Арис, давайте лучше последим за моим братцем, только будьте так любезны, сохраните это в тайне от моего дяди и вашего брата по оружию, хорошо? Мирцелла знала, что Джейме требует с сира Ариса ежедневные отчёты о том, как она проводила день, чтобы потом передать это Серсее, так что ей ничуть не хотелось, чтобы Серсея заподозрила подвох во внезапном интересе дочери к отношениям Джоффри и Сансы. Она могла доверять Ренли и Тириону, но знала, как цепко держит Джейме под контролем его сестра и её мать. Сир Арис кивнул с лёгкой улыбкой. —Дядя Тирион вернётся в Королевскую Гавань накануне моего Дня наречения, если не случится ничего непредвиденного на обратном пути со Стены, а дядя Ренли всегда с нами — мы четверо сможем защитить Сансу ничуть не хуже её лютоволка. Полностью поглощённая разговором, Мирцелла и не заметила, как они вышли на ярко освещённую солнцем поляну, на которой весело журчал ручей. Джоффри и Санса остановились, и Мирцелла увидела Арью и какого-то мальчишку — наверное, сына мясника или плотника — увлечённо фехтующих палками. — Ты так слаб, что дерёшься с девчонкой? — издевательским тоном произнёс Джоффри, обращаясь к сыну мясника и вынимая меч из ножен, словно хотел похвастаться настоящей сталью. — Тогда, может, попробуешь со мной? Мальчик бросил палку, краска отхлынула от его лица, и Мирцелла ринулась вперёд, чтобы помешать брату. За долгие годы она научилась этому в совершенстве — защищать мир от глупой спеси братца. Но Арья опередила её. Она отшвырнула палку и сорвала с бедра тонкий клинок. Солнечный свет отражался в его острых, как бритва, краях. — Клинок брави, — выдохнул сир Арис. — Где, во имя Семи преисподен, она его взяла? — Я буду драться с тобой, — вызывающе выпалила девочка, принимая боевую позицию и поднимая свой меч. — Арья! — вскрикнула Санса, в ужасе закрывая лицо руками. — Прекрати! Джоффри шагнул к Арье, помахивая своим мечом. Мирцелла выругалась, поражаясь, как всегда, способности брата с лёгкостью влипать в неприятные ситуации. — Джоффри, подумай своей головой, — резко выпалила Мирцелла. — Тебя обучали владеть мечом на протяжении практически целой жизни, а Арье в лучшем случае показали, как его держать. Этот поединок будет позором для вас обоих. — Я могу драться с ним, — настаивала Арья, кружась вокруг Джоффри и щурясь, точно кошка. Нимерия застыла возле ручья, глухо рыча и скаля зубы. — Джоффри! — прикрикнула Мирцелла. — Убери меч. И ты тоже, Арья. — Или ты натравишь на меня своего белого плаща? — презрительно усмехнулся Джоффри, бросив на неё взгляд через плечо. Вспыхнув, Мирцелла выскочила на поляну и вклинилась прямо между Арьей и Джоффри, схватившись ладонями за оба меча и игнорируя боль от мгновенных порезов. Клинок Арьи особенно болезненно вспорол её запястье. — Сир Арис дал клятву, вступая в Королевскую Гвардию, и эта клятва обязывает его защищать меня. И мне кажется, что наш отец-король вряд ли будет рад, узнав, что его наследник издевается над невинным мальчишкой и дерётся с дочерью Десницы. Глаза Джоффри пылали от ярости, но гнев Арьи утих. — Я прошу прощения, Ваше высочество, — сказала она сухо, вновь пряча клинок под одежду и свистом подзывая Нимерию. — Этого больше не повторится. — Я надеюсь на это, леди Арья, — многозначительно произнесла Мирцелла. — И будьте осторожны со своим клинком, а то кто-нибудь заметит его. Она видела, как непокорно Арья поджимает губы, но стоило только подмигнуть, как она всё поняла. Арья сделала почтительный реверанс, пряча улыбку. — Ваше высочество. Вместе с Нимерией и сыном мясника она убежала в лес, оставив Мирцеллу разбираться с Джоффри. На мгновение гнев ослепил её, и она словно забыла, что здесь присутствуют леди Санса и сир Арис. — Что, во имя Семи преисподен, заставило тебя бросить вызов мальчишке? — выпалила она, наступая на брата и жалея, что он стал выше неё. — Он ничего не сделал тебе, Джофф, он всего лишь сын мясника и приятель леди Арьи. Что за дурь ударила тебе в голову? — Я… — Отец узнает об этом, — пообещала Мирцелла. — Клянусь тебе, что расскажу обо всём, как только мы вернёмся в лагерь, и тебе наконец объяснят, что твой разукрашенный меч… Дед подарил его тебе не для того, чтобы ты кичился им перед каждым встречным! — Я — твой будущий король! — прорычал он ей прямо в лицо. — Ты не можешь говорить со мной в таком тоне! — В данный момент король — наш отец, а ты — мой глупый брат, который не должен оставаться без присмотра, потому что постоянно ввязывается во что-нибудь, чаще, чем маленький Томмен. Потому что ты так и норовишь распетушиться из-за каждой чепухи и задираешь то сына мясника, то Робба Старка! — Робб Старк прикрыл свою неумелость… — Робб Старк оказался достаточно умён, чтобы не ввязываться в поединок с сыном того, на чью поддержку он будет опираться в дальнейшем, Джофф, — прошипела Мирцелла. — Возвращайся в лагерь. Немедленно. Надеюсь, отец всё ещё трезв, а мать — достаточно умна для того, чтобы признать, как ты был неправ по отношению к бедной леди Сансе. Ступай. Санса действительно выглядела потрясённой настолько, что Мирцелла предпочла взять её за руку, не доверяя Джоффри. Оставив брата на сира Ариса, она повела Сансу обратно через лес, к лагерю. Мирцелла выругалась про себя, когда вновь наткнулась на Арью и её приятеля. Было бы глупо надеяться, что на сей раз всё обойдётся и Джоффри вновь удастся осадить. Прежде, чем кто-либо из них успел отреагировать, Джоффри выхватил меч и с криком бросился на Арью… И тут же оказался на земле, а Нимерия уселась ему на грудь, рыча прямо в лицо. — Отзовите своего волка, леди Арья, — мягко попросила Мирцелла. — Боюсь, моему брату понадобятся новые штаны. Нимерия убежала к Арье, уткнувшись носом в ногу хозяйки. А Джоффри вскочил, беспорядочно маша мечом. — Этот монстр напал на меня! — закричал он, тыча пальцем в сестру. — Даже ты не сможешь отрицать этого, Мирцелла! Нимерия оцарапала когтем его запястье, на котором сейчас блестели капельки крови. Мирцелла в отчаянии закатила глаза. — Дорогой брат, лютоволчица защищала свою хозяйку, точно так же, как поступил бы твой Пёс на её месте… Но постой, Сандора Клигана нет рядом. Тебе ведь нельзя отправляться куда-то без своего защитника, правда, Джофф? Мать разгневается, да и отец не одобрит. Джоффри толкнул её в плечо, проходя мимо, и Мирцелла тяжело вздохнула. — Ну что же, — устало сказала она, обращаясь к Сансе и Арье. — Советую вам начать переживать за своих лютоволков и сына мясника, потому что моя леди-мать наверняка возжелает крови. Сир Арис? Он предложил ей руку, и вместе они отвели девиц Старк в лагерь.

* * *

Очевидно, Джоффри уже успел поднять шум, потому что Мирцелла, оглядевшись, не смогла найти ни Ренли, ни лорда Эддарда. Проклиная про себя брата, она повернулась к дрожащей Сансе. — Мы должны найти моего отца раньше, чем это сделает мой брат, — сказала Мирцелла сиру Арису, и тот повёл её к полосато-чёрному с золотым шатру в центре лагеря. Судя по звукам, Роберт предавался своим привычным занятиям — из шатра доносилась музыка, похабные шутки и женский смех. — Сир Арис, я хочу, чтобы вы нашли лорда Старка и, если возможно, моего дядю тоже. Я надеюсь, мне не понадобится защитник в присутствии собственного отца. — Что насчёт вашей матери, миледи? Мирцелла мрачно улыбнулась и жестом велела Сансе и Арье подойти ближе. — Полагаю, мой брат итак приведёт сюда мою матушку, так что не нужно искать её, сир. Лучше разыщите лорда Старка — он и его люди будут намного полезнее, чем мои дяди. Поспешите, сир Арис, ведь вы знаете моего брата почти столь же хорошо, как и я сама. — Миледи, — пробормотал сир Арис, низко поклонившись и бросившись к шатру лорда Эддарда, а она подошла к одному из оруженосцев. — Ваше высочество? — удивился тот, боясь поднять взгляд. Мирцелла сдержалась, чтобы не ответить резко, и вместо этого указала на Нимерию и Леди. — Леди Санса и леди Арья будут сопровождать меня в шатёр моего отца, так что присмотрите за их волками. Кажется, мальчишка испугался, но она проигнорировала это, зажмурившись на мгновение и пытаясь приготовиться к неизбежной буре. Она знала, что отец может отказаться даже выслушать её, потому что Джоффри пусть и немного, но был ранен, и оставить решение за её матерью. Она шагнула вперёд, откидывая завесу и входя в шатёр Роберта. Верный себе, её отец развалился на деревянном троне с кубком вина в руке и грудастой девицей на коленях, темноволосой и темноглазой. — Отец, — громко позвала Мирцелла, вынужденная повышать голос, чтобы перекричать шум. — Я хотела бы поговорить с вами, Ваше величество. Он поднял глаза, тряхнул головой и столкнул девицу, а потом поставил свой кубок и поднялся на ноги. — Что случилось, девочка? — прогрохотал он, заставив всех в шатре заткнуться. — Джоффри, — только и сказала она в ответ, и лицо Роберта потемнело. — Где он? — Я думаю, что с матерью. Отец, случилось кое-что, и он… Роберт, казалось, не замечал Сансы и Арьи. Арья сложила руки на груди и вызывающе поджала губы, Санса же скромно опустила голову. Но потом Мирцелла увидела странную вспышку во взгляде отца и сразу поняла, о чём тот подумал. — Нет! — выдохнула она. — О нет, отец, это совсем не то! Не то, что обычно случается с тобой! Роберт уставился на неё, раздражённо нахмурившись. Мирцелла немедленно пожалела о своих словах — она так беспокоилась о реакции Джоффри и Серсеи, что совсем не подумала о том, что может обидеть отца. И в этот момент в шатёр ворвались Джоффри и Серсея в сопровождении Пса и нескольких других рыцарей. Блеск золота дал Мирцелле понять, что Джейме тоже здесь, и она вновь выругалась про себя. Ну конечно, Джоффри попытался набрать себе сторонников как можно больше. Она прикусила язык и повернулась к своим брату и матери. — Лютоволк Арьи Старк напал на меня, — заявил Джоффри. — И она сама тоже пыталась… — Нимерия на него не нападала! — перебила его Арья, и Мирцелла вдруг поняла, почему Санса вечно жалуется на сестру. — А… — Арья, — отрезала она. — Достаточно. Роберт удивлённо приподнял брови, а потом покосился на Джоффри. — Я хочу, чтобы волк был мёртв, — настаивал тот. — И я хочу, чтобы девчонку наказали — её и сына мясника, который поддакивал ей. Сына мясника вытолкнули вперёд, и Мирцелла дёрнула Роберта за руку, отчаянно пытаясь предотвратить чувство гнева, которое уже начинало расти в нём. — Отец, пожалуйста, — умоляющим тоном произнесла она. — Нимерия не нападала на Джоффри, это он угрожал леди Арье, и Нимерия всего лишь защищала свою хозяйку. Пожалуйста, отец, выслушай. Причина… — Помолчи, девочка, — перебил её Роберт, высвободив руку. — Где волк? «Нет, нет, этого нельзя допустить, — негодовала она про себя, видя триумфальный блеск в глазах Джоффа. — И как Санса могла считать его милым и обаятельным?». — Отец… — Я сказал, замолчи! — проревел Роберт, оттолкнув её. Споткнувшись, Мирцелла упала прямо в объятия сира Барристана, устыдившись от сожаления в его глазах. — Да где же Нед? В конце концов, это его дочери и его чёртовы лютоволки! — Сир Арис пошёл за ним, — сказала Мирцелла, поправляя юбку и вызывающе глядя на мигом успокоившегося отца. — Я приказала ему. Он приведёт лорда Эддарда в ближайшее время, отец. Проворчав что-то, Роберт вернулся на свой трон. Серсея устроилась в другом кресле, поправляя юбки; она покосилась на Мирцеллу прежде, чем перевести взгляд на Арью, которой хватило здравого смысла до поры до времени оставаться спокойной. — Милая Санса, — промурлыкала Серсея. — Пожалуйста, расскажи нам, как всё произошло. Санса вскинула голову, в панике расширив глаза, и, запинаясь, пробормотала что-то. Когда вошли лорд Эддард, сир Арис и Ренли, тут же шмыгнувший прямиком к Мирцелле, Санса уже была на грани слёз. — Сир Арис рассказал нам всё, — шепнул Ренли на ухо Мирцелле. — Не делай глупостей, золотая девочка — ты же знаешь, что твой отец не должен ссориться со своим наследником на публике. — Что здесь происходит? — спросил лорд Эддард, раздражённо переводя взгляд с короля на дочерей. — Сир Арис позвал меня… — Питомец вашей дочери напал на принца, — ответила ему Серсея, и в её голосе было больше ненависти, чем в глазах. — И они обе должны понести наказание. — Принц был ранен? — спросил лорд Эддард, и Мирцелла была поражена искренней заботой в его тёмно-серых глазах. Джоффри наверняка не нравился ему, но лорд Старк всё же переживал за него. — Слава Семерым, нет, — вздохнула Серсея, прижимая руки к груди. Беспокойство на лице лорда Эддарда сменилось подозрением, и он жестом поманил к себе Сансу и Арью. Серсея нахмурилась. — Но ваша дочь и её волчица всё равно виновны. Лорд Эддард посмотрел на Арью. — Расскажи мне, что произошло, — произнёс он тихо, обращаясь к младшей дочери. Мирцелла видела, как плечи Сансы, дрожавшей от страха, чуть расслабились. Арья выпрямилась, заправив волосы за ухо, и рассказала правду о том, как она и Мика, сын мясника, играли у ручья, когда из леса появились принц Джоффри с Сансой и принцесса Мирцелла со своим рыцарем, и принцесса остановила своего брата, когда тот бросил Арье вызов — Мирцеллу восхитило, что Арья не скрыла то, что приняла вызов принца, но отметила, что девочка весьма искусно обошла стороной всё, связанное с её маленьким браавосийским мечом — и закончила тем, что Джоффри в конце концов всё же напал на неё, и Нимерия защитила хозяйку. Ренли пришлось отвернуться, чтобы скрыть свой смех, когда Арья сказала, что приняла вызов Джоффа, но все остальные восприняли серьёзно каждое слово. — Она защищает меня ещё с тех пор, как была щенком, — закончила Арья. — И принц угрожал мне. Джоффри, конечно же, выдал совершенно иную версию событий, и Мирцелле не понравилось, как внимательно Роберт слушал россказни её брата. — Отец, если бы Нимерия действительно напала на него так, как он рассказывает, Джоффри не стоял бы сейчас перед вами, — возразила она, хотя Ренли и пытался удержать её. — Я была там, Ваше величество, и видела всё своими глазами. Леди Арья не сделала ничего, чтобы спровоцировать Джоффри. Пожалуйста, отец… Ты не можешь наказать её за то, чего она не совершала! Хмурясь, Роберт с трудом пытался сдержать свой гнев. — Помолчи, девочка, — отрезал он. — Это лютоволк. — Если позволите, Ваше величество, — тихо произнёс сир Арис, стоящий рядом с Мирцеллой. — Я был с принцессой всё время, и она говорит правду. Милорд принц играл с леди Арьей и её приятелем, и волчица решила, что хозяйку обижают. Никто из детей не виноват в этом… Мирцелла видела, как ощетинился Джоффри из-за того, что его назвали ребёнком, но была благодарна сиру Арису за его слова. — Это была всего лишь игра, вышедшая из-под контроля, — продолжил тот. — Нет никакой необходимости в наказании — хотя Ваше величество может приказать лорду Старку держать лютоволков на цепи, пока мы не доберёмся до столицы. Арья запротестовала было, но лорд Эддард положил руку ей на плечо, легонько сжав. Санса, казалось, испытывала облегчение из-за того, что всё близилось к концу, а Джоффри дрожал от ярости. — Ну, Нед? — спросил Роберт, наклонившись вперёд на своём троне. — Это кажется разумным, правда? Лорд Эддард кивнул. — Если это то, что желает Ваше величество, — хладнокровно ответил он, притягивая ближе попытавшуюся было вновь запротестовать Арью. Санса уже успела почти спрятаться за отцом, будто всё ещё была напугана. — Отец… — начала было Мирцелла, отшатнувшись, когда Роберт вскочил на ноги и ринулся к ней, замахнувшись. — Я достаточно выслушал тебя сегодня, девочка, — прорычал он. — И я приказывал тебе молчать. Она слышала, как его пытались остановить — Серсея, Ренли, сир Барристан и сир Арис, но именно лорд Эддард схватил Роберта за руку и оттолкнул от Мирцеллы. — О чём ты думаешь? — прошипел он. — Ударить собственную дочь? На глазах у всех присутствующих? Ренли взял её за локоть, чтобы увести подальше от Роберта. — Она вела себя как простолюдинка, — пожаловался отец. — Кричала и требовала… — Из неё лучшая принцесса, чем из тебя — король, — выпалил лорд Эддард. — А теперь сядь и успокойся, Роберт. Они сверлили друг друга напряжёнными взглядами, но в итоге Роберт сдался. — Оставьте меня, — устало произнёс он и потянулся за кубком. Так они и поступили.

* * *

Ренли привёл её в свой шатёр, расположенный недалеко от робертова — он был зелёный, такой же зелёный, как его доспехи — и там усадил на скамью. Она не понимала, что дрожит, пока чуть не уронила кубок с вином, который дядя дал ей в руки. — Он бы никогда не ударил тебя, — твёрдо сказал Ренли, опустившись перед ней на колени и державший кубок до тех пор, как она не выпила. Вино оказалось слишком жгучим, тёплым и крепким на её вкус, но он помог унять дрожь, и уже за это она была благодарна. — Многие говорят, что я похожа на мать, — сказала Мирцелла. — А мать он бьёт, так почему бы и не меня тоже? — Потому, что тебя-то он любит, моя глупая золотая девочка. — Он когда-нибудь любил маму, дядя Ренли? Или они всегда ненавидели друг друга? Ренли встал и уселся на стул, предназначенный для его оруженосца. — Роберт только что потерял любимую женщину, когда ему пришлось жениться на твоей матери, а для неё это всегда был лишь политический брак, не более. До свадьбы они вряд ли сказали друг другу более пяти слов, а после того, как они принесли друг другу брачные клятвы, твоя мать возненавидела Роберта за свой позор, а он её за то, что она не Лианна Старк. Я не думаю, что они были в состоянии полюбить друг друга, дорогая. Она уставилась на свои руки, сложенные на коленях, и вспомнила про медальон, что висел на шее. — А, так вот оно что, — удивился Ренли, беря медальон двумя пальцами, чтобы получше разглядеть. — Когда я последний раз видел его, он лежал в шкатулке для драгоценностей моей матери в Штормовом Пределе. Я должен был догадаться, что за медальон твой Молодой Волк имел в виду. — Отец подарил мне его в ночь накануне отъезда из Винтерфелла, — призналась Мирцелла. — Он… — Он сказал тебе, что ты можешь хранить в нём прядь волос Робба Старка, и ты так и поступила, — закончил Ренли. — Мирцелла, Роберт любит тебя, хоть ты и похожа на ненавидимую им Серсею, и разозлился на тебя лишь потому, что не знал, как разрешить сложившуюся ситуацию. Ты ведь понимаешь это, правда? — Иногда мне жаль, что у нас не дорнийские законы, — с горечью ответила она. — Я не хочу быть королевой, но я стала бы лучшей правительницей, чем Джофф. Отец знает это, поэтому становится таким взволнованным, когда мы с Джоффри начинаем противостоять друг другу. Мать тоже знает об этом, поэтому всегда злится на меня.

* * *

Бывают дни, когда так легко поверить в то, что он её сын. Юный Гриф — высокий и сильный для своего возраста, красивый, как его отец, и добрый, как его мать. Он не унаследовал ни отцовскую меланхолию, ни слабость его болезненной матери. Он умён, как его старший дядя, и проницателен, как младший. Ничто в нём не указывает на безумие, которым страдал его дед, и она безмерно счастлива этому. Она красила его серебристые волосы в синий, как у старшего Грифа, с тех пор, как они прибыли в Браавос. Мальчик никогда не спрашивал, почему они скрываются — ему было достаточно того, что один раз объяснил Гриф. Мальчик достаточно умён, чтобы понимать — чтобы вернуть причитающееся ему по праву, он должен вырасти и научиться быть настоящим королём. Видя, как он растёт, слыша, как он называет её «септой» и спрашивает о Семерых и о том, как погибла его семья, она чувствует, как её сердце разрывается от боли. Когда до них доходят слухи о его выживших тёте (которая младше его) и дяде (безумном, как король Эйерис), она плачет по ночам, думая, что это не та семья, какую заслуживает этот мальчик. Но также она оплакивает и себя, потому что потеряла ничуть не меньше. Она не всегда была септой, а была, как однажды выразился Ролли, «настоящей женщиной». Да и сейчас септа из неё никудышная — скорее всего, другие служители Веры отправили бы её в Молчаливые Сёстры — но после Восстания всё, что у неё осталось, это обещание защитить сына своей подруги, поэтому она вцепилась в одеяние септы так, как больше не могла держаться за своё настоящее имя, знаменитый меч из светлой стали или герб со звёздами на сиреневом поле. Иногда она видит во сне ребёнка, который мог бы быть её сыном — темноволосого, с серо-сиреневыми глазами. Она представляет его похожим на отца — серьёзным, строгим и надёжным, но при этом добрым и мягким. Именно от этого сочетания у неё всегда перехватывало дыхание, и она становилась весёлой, смеющейся и немного распущенной, жестоко дразня бедного отца ребёнка, чтобы увидеть, наконец, его тёплую, чуть смущённую улыбку. Иногда она вспоминает пышные сады, белые башни, солёный запах моря, танцы под быструю дорнийскую музыку. Один из её братьев сидел под апельсиновым деревом и играл на флейте, второй красовался в блестящей белой броне, а длинные светлые волосы сестры всегда были распущены. А в другие ночи, когда её сердце вновь разлетается на тысячу осколков, она видит во сне снег и лёд, замок, обогреваемый горячими источниками, темноволосых детей с серо-сиреневыми глазами, почитающих Старых Богов, что обитают в богороще, и тихих серьёзных людей, что стали бы её народом, если бы не… Если бы два волка не погибли в пламени дракона, а третьего не окрутила форель. Тогда она кусает губы, беззвучно оплакивая несложившуюся счастливую жизнь и красивую новорожденную девочку с серо-сиреневыми глазами. Когда же она просыпается, то думает о юном Грифе и благодарит богов за то, что они дали ей хотя бы его вместо тех детей и дома, который мог бы у неё быть. Она благодарит богов за то, что после её падения позволили ей переродиться вновь и хотя бы частично исполнить свою клятву. Эшара Дейн возродилась, став септой Леморой, и, присматривая за Эйегоном Таргариеном, она думает об Эддарде Старке чаще, чем должна была.

* * *

Через неделю после случившегося в Девичьем Омуте, Роберт позвал Мирцеллу присоединиться к нему и лорду Эддарду во главе процессии. Когда она, сопровождаемая сиром Арисом, подъехала к отцу, то с удивлением обнаружила с ним только сира Барристана — она ожидала кого-то ещё, возможно, Джейме или Ренли, потому что её отец всегда предпочитал путешествовать в компании. — Я не собирался поднимать на тебя руку, дитя, — грубовато заявил он. — Ты знаешь об этом? — Конечно, отец, — ответила она, опуская голову. Это всегда случалось, когда отец делал что-то не так — он не умел извиняться, и она знала, что он действительно чувствовал себя виноватым. Сейчас у него уже почти получилось, хотя она подозревала, что к этому наверняка приложил руку лорд Эддард. — Хорошо, — Роберт был рад сменить тему. — Нед сказал мне кое-что, и я думаю, что согласен с этим. Тебя и его дочерей лучше держать подальше от твоей матери и её фрейлин. Мне придётся выделить для вас Девичий Склеп. — Если вы с лордом Эддардом будете так любезны, то можно нам будет проводить время в саду? Сейчас такая восхитительная погода, и мать в последний День наречения Томмена заказала из Дорна зонтики, так что даже леди Санса сможет защититься от солнца. Ворон принёс письмо от Элизы, и она сообщила, что как раз расцвели розы, и наш сад теперь не хуже хайгарденского. Пожалуйста, отец… Я бы спросила мать, но ведь она откажет мне… — Отпустить тебя в сад, чтобы ты могла улизнуть куда-нибудь с моим младшим братом и девчонкой Арона Сантагара? Нет, ты останешься в Девичьем Склепе. Напиши дочери Мейса Тирелла, пригласи её в столицу — кажется, она нравится тебе. Может быть, твоя кузина сможет к тебе присоединиться, или твоя мать может выписать каких-нибудь родственниц из Ланниспорта. Мирцелла скривилась при мысли о том, что будет вынуждена проводить дни с Ланнистерами, доносящими о каждом её шаге Серсее. — Я останусь в Девичьем Склепе, если ты запретишь матери подсылать ко мне ланниспортских кузин, — заявила она. Роберт захохотал, и даже лорд Эддард улыбнулся. Сир Барристан и сир Арис обменялись понимающими взглядами, и Мирцелла впилась взглядом в своего защитника, который прятал улыбку за кромкой щита. — Мои извинения, принцесса, — сказал он, склонив голову. — Но ваша способность торговаться вызывает восхищение. Мирцелла закатила глаза и подъехала к отцу так близко, что почти касалась его. — Пожалуйста, я обещаю, — умоляла она. — Все кузины по матери стараются всячески угодить ей за то, что она дочь лорда Тайвина. Я предпочла бы компанию дочери дяди Гериона любой ланниспортской девице, отец. — Девочка-бастард? Твоя мать оторвёт голову нам обоим, — сказал ей Роберт. — Тогда уж лучше вообще никаких Ланнистеров. — Мать просто не хочет, чтобы я сама выбирала себе окружение, — угрюмо пробормотала Мирцелла. — Она ненавидит, когда дядя Тирион называет Элизу и Маргери моими советницами… Ах, отец, нам нужно нанять певца! — Ты можешь подобрать себе подходящего музыканта, если не будешь ввязываться в неприятности, — пообещал Роберт. — А теперь езжай, девочка, и увидимся за ужином. Сир Арис выглядел необычайно обеспокоенным, когда они отъехали от короля. — Вас что-то беспокоит, сир? — спросила Мирцелла, стаскивая перчатки и запихивая их себе за пояс. — Нет, что вы, миледи, — сказал он, хотя морщинки на лбу выдавали его с головой. — Просто сир Барристан собирает всех членов Королевской Гвардии сегодня вечером, и я буду вынужден оставить вас без присмотра. Мирцелла засмеялась и ласково коснулась его руки. — Я проведу время в компании Ренли, если это успокоит вас, сир Арис. Хм, сира Барристана называют Смелым, а вас вполне можно окрестить Встревоженным. Кажется, что вы беспокоитесь за меня сильнее, чем мои царственные родители. Сир Арис выдавил улыбку, и Мирцелла, рассмеявшись, пустила Мышь в галоп и отправилась на поиски Ренли.

* * *

Санса всё ещё была напугана после инцидента с Джоффри, и Мирцелла постаралась утешить девушку — они с Ренли сошлись во мнении насчёт того, что Сансу в целях её же собственной безопасности следует держать подальше от Джоффа. Санса привела с собой Арью и Джейни Пуль, а потом к ним присоединились также Томмен и Бран, узнавшие, что Ренли частенько травит байки об охоте. Подружившись с Браном, Томмен словно расцвёл — её милый и робкий младший брат стал смелее и эмоциональнее, чем был когда-либо прежде. — Я помню совсем другое, дядя, — перебила Мирцелла Ренли, когда тот подробно рассказывал об особенно захватывающей погоне по скалам за белой ланью, крайне редко встречающейся даже в богатых оленями Штормовых землях, и утверждал, что ринулся за животным с кручи вниз, рискуя собственной жизнью. — Насколько я помню, сир Гарлан уже подстрелил бедную лань, и она хромала к тому времени, как вы с сиром Лорасом настигли её, и это сир Лорас нанёс смертельный удар, а вовсе не ты. И вообще, вы поймали его только благодаря быстроногим лошадям, которых вырастил лорд Уиллас. Ренли улыбнулся и развёл руками, признавая своё поражение. — Должен напомнить тебе, племянница, и вам, лорды и леди Старк, что рыцари Хайгардена и лорды Штормового Предела никогда не врут! — надменно заявил он, выпятив грудь. Санса и Джейни Пуль захихикали, а Арья и мальчики присели на корточки, широко раскрытыми глазами наблюдая за тем, как Ренли попытался наглядно изобразить всё произошедшее на охоте. — Кажется, я должна вмешаться, потому что ты унижаешь их, игнорируя их роль на фоне твоей великой победы, — поддразнила Мирцелла. — Ну и, кроме того, лорд Уиллас, сир Гарлан и сир Лорас такие… галантные. — Интересно было бы послушать, почему лорд Уиллас прозвал так своего брата Гарлана. Я не думал, что ты у нас любительница роз. Мирцелла засмеялась, покраснев — она почувствовала, как вино ударило в голову — и повернулась к Сансе и Арье. — Не слушайте моего дядю, — сказала она им. — Он считает, что у меня есть особые чувства к одному из Тиреллов, хотя всем известно, как я люблю леди Маргери. Так что нет необходимости писать вашему брату, что я веду себя неподобающе. Ренли рассмеялся, прежде чем забрать у неё кубок. — Тебе достаточно вина на сегодня, золотая девочка, — строго сказал он, хоть его глаза и искрились весельем. — Пока сир Арис не отведёт тебя в твои покои, будешь пить только воду или своё любимое молоко с мёдом. Надувшись, Мирцелла налила себе воды из стоящего на столе кувшина и с тоской уставилась на Ренли. — Пожалуйста, дядя, — попросила она. — Мне ужасно хочется напиться. Они ещё поболтали некоторое время, выпытывая из Старков рассказы о Винтерфелле, а потом пришёл отец Джейни Пуль, стюард лорда Эддарда, и увёл девочек спать. Брану позволили остаться ненадолго, но в конце концов, лорд Эддард послал за ним, хотя Брану и удалось добиться разрешения побыть с Томменом ещё немного. А вскоре вернулись королевские гвардейцы — сир Арис за Мирцеллой, а сир Престон — за Томменом. С ними был и сир Барристан. — Добрый вечер, сиры, — поприветствовала их Мирцелла. — Не желаете перекусить чего-нибудь? — Мы поужинали во время нашего собрания, Ваше высочество, но всё равно очень благодарны за приглашение, — ответил сир Барристан. Мирцелле всегда нравился лорд-командующий: у него было доброе и мудрое лицо, и он относился к ней не как к никчёмной женщине, как нередко поступал например сир Престон. Иногда она задумывалась, ненавидит ли сир Барристан их семью, ведь он служил Дому Таргариен в течение многих лет и знал принцессу Элию, принцессу Рейенис и принца Эйегона. Однажды, когда она ещё была маленькой, Мирцелла спросила его, страшно ли было служить драконьему принцу, который, по словам её отца, был настоящим чудовищем. Сир Барристан сразу же изменился в лице. — Принц Рейегар был сложным человеком, моя маленькая принцесса, — сказал он. — Но уж точно не чудовищем. Сир Престон шёл рядом с Томменом, и Мирцелла вновь задумалась. Что-то в нём беспокоило её, и Ренли был с ней согласен в том, что Томмену нужен более добросердечный страж, но постоянно шутил, что при том, как сир Арис привязан к Мирцелле, а сир Барристан — к Роберту, для Томмена хороших рыцарей уже не осталось. Ренли признался, что говорил об этом с сиром Лорасом, и Мирцелла не могла не подумать, что лихой Рыцарь Цветов мог бы быть отличным защитником для Томмена. — Сир Престон, можно Бран сегодня переночует с нами? — нетерпеливо спросил Томмен, подпрыгивая, чтобы заглянуть в лицо высокого рыцаря. — Вы попросите маму и лорда Старка? Сир Престон поморщился, но кивнул. — Тогда я пойду, Ваше высочество, — сказал он, слегка поклонившись, и развернулся на каблуках, зашагав через поляну к Роберту, Серсее и лорду Эддарду, сидевшим под навесом. Бран то и дело косился на сира Барристана из-под ресниц, и Мирцелла решила, что его выражение лица похоже на то, что бывает у Томмена всякий раз, как Джейме входит в комнату. Она считала Брана очень милым мальчиком и улыбнулась, когда тот всё-таки решился заговорить. — Сир Барристан, правда ли, что вы впервые участвовали в турнире, когда вам исполнилось всего десять? — спросил он. Сир Барристан добродушно улыбнулся и присел на корточки возле Брана. — Да, милорд… Правда, это было так давно, что память уже подводит меня. Вы тоже хотите участвовать в турнире в десять лет? Бран застенчиво улыбнулся. — Я собираюсь стать рыцарем, — признался он, покосившись на Томмена, одобрительно кивнувшего ему. — Рыцарем Королевской Гвардии, лучшим рыцарем в мире. — О, действительно? — Я хочу быть похожим на принца Эйемона-Дракона или сира Эртура Дейна… хотя мой лорд-отец убил сира Эртура, не будучи рыцарем, значит, тот не так уж и силён… Томмен тоже хочет стать рыцарем. Сир Барристан удивлённо уставился на Томмена. — Я не знал, что вы желаете вступить в наши ряды, Ваше высочество, — сказал он. — Вы хотите отказаться от прав на престол, чтобы защищать своего брата? Томмен пожал плечами и наклонился, заговорщически шепнув старому рыцарю: — Мирцелла умнее меня, — признался он. — Она стала бы отличной королевой, если бы Джофф умер. Мирцелла наклонилась и взъерошила светлые волосы Томмена. — Тебе пора в постель, младший брат, — объявила она. — Сир Престон уже возвращается. А завтра мы поедем рядом. Сир Арис ведь не против? Низко поклонившись, сир Арис подал ей руку. Она поцеловала Ренли в щёку и направилась к родителям. — Завтра ты поедешь со мной, — заявила Серсея. — Ты прибудешь в столицу в карете, как и полагается принцессе. И нужно будет как следует заплести твои волосы. Мирцелла с трудом сдержалась, чтобы не возразить — они были так близко к Королевской Гавани, что любой спор мог иметь печальные последствия. Скоро она вернётся к относительной свободе Красного замка, где сможет проводить время с друзьями и посылать воронов к тем, кто живёт вдали. Томмену теперь будет веселее, потому что у него есть Бран — вокруг Джоффри и Томмена всегда было подозрительно мало мальчиков подходящего возраста, так что Мирцелла не могла не заподозрить в этом руку Серсеи. В течение многих лет единственным приятелем Томмена был маленький болезненный Роберт Аррен, сын лорда Джона, который цеплялся за юбки своей матери и часто ударялся в слёзы. — Как пожелаешь, мама, — выдавила она, поцеловав родителей и улыбнувшись лорду Эддарду. — Я желаю вам всем спокойной ночи. Сир Арис немедленно пристроился рядом с ней. — Я надеюсь, ваша встреча прошла хорошо? — Да, миледи, всё в порядке. — У Королевской Гвардии есть свои тайны, или мне будет позволено сунуть свой нос в ваши дела? Сир Арис на мгновение заколебался, и Мирцелла вздрогнула от беспокойства. — Отец же не решил запереть меня подальше до самой свадьбы? — попыталась пошутить она. Подобная абсурдная вещь легко могла прийти в вечно пьяную голову Роберта. Она почувствовала облегчение, когда сир Арис покачал головой. — Шла речь о том, чтобы на время отправить вас обратно в Винтерфелл — вашему отцу кажется, что вдали от столицы мы могли бы лучше обеспечить вашу безопасность. В этом действительно был смысл. Все знали, как Север отличается от остальных шести королевств, а Мирцелла, выйдя замуж за Робба, когда-нибудь станет леди Винтерфелла. Но зачем на самом деле отец хочет отправить её так далеко? Научиться жить на Севере было слишком простой причиной, и она уже предполагала, что будет проводить как можно больше времени с лордом Эддардом и его детьми, чтобы больше узнать о своём новом доме и своей новой семье. — Но не думайте об этом, миледи. Ваша мать передала через вашего дядю, что не позволит отослать вас, так что нечего и говорить об этом. — А вы бы поехали со мной в Винтерфелл, сир Арис? Улыбнувшись, он подал ей руку. — Я буду рядом, миледи. Столько, сколько вы пожелаете.

* * *

Тронный зал был последним местом, где хотела бы оказаться Мирцелла по прибытии в Королевскую Гавань, но именно туда сразу же направилась вся королевская семья. Мирцелла попрощалась с Сансой и Арьей, посетовав кратко, что у неё нет времени ни повидать свою подругу, дочь мастера над оружием, ни отправить воронов с вестью об их прибытии в Хайгарден и Винтерфелл. Серсея заставила Мирцеллу надеть платье в цветах Ланнистеров — алое, с шелестящими пышными юбками и золотистыми кружевами на корсаже. Волосы были закручены в тяжёлый узел на макушке — любимую причёску Серсеи — и Мирцелла удивлялась, как мать так легко носит её, потому что она оказалась жутко неудобной. Мирцелла предпочитала носить волосы распущенными. Их уже поджидал старший дядя, Станнис, лорд Драконьего Камня. Он с отвращением покосился на Джейме, который встал возле дверей вместе с остальными членами Королевской Гвардии, и солнечные блики заплясали по его позолоченным доспехам. — Здравствуй, брат, — сказал Станнис, ужасно серьёзный, как и всегда. Он шагнул навстречу, чтобы сжать протянутую руку Роберта. — Я вижу, тебе удалось пережить путешествие. Ренли, держащий Мирцеллу под руку, фыркнул, смеясь над неловкой беседой Роберта и Станниса. Мирцелла толкнула его бедром и перевела взгляд на остальных членов Малого совета. Лорд Варис — розовые шелка и сложенные руки с унизанными золотыми кольцами пальцами — как всегда улыбался. Серсея всегда предупреждала Мирцеллу остерегаться евнуха, и в этом плане, как бы это не было удивительно, Мирцелла и Ренли с ней соглашались. Тут же был и лорд Мизинец — её отец терпел его присутствие из-за невероятной способности доставать деньги, но Мирцелла любила Мизинца примерно так же, как и Вариса. Казалось, он постоянно наблюдает за всеми и оценивает, насколько окружающие могут быть ему полезны. Грандмейстер Пицель всегда не скрывал своего сожаления, что она принцесса, а не принц, и был против того, чтобы она вмешивалась в королевские дела. За это Мирцелла его не любила. Станнис открыто недолюбливал Мирцеллу, и всё же в глубине души она была привязана к своему вечно хмурому и серьёзному дяде. Иногда ей казалось, что причина его неприязни в том, что она была слишком близка с Робертом и Ренли, а сам Станнис с трудом находил общий язык с братьями. Моментально заскучав, Мирцелла шагнула вперёд и коснулась руки Роберта, привлекая его внимание. — Я могу быть свободна, отец? — спросила она, улыбаясь так мило, как только могла. — Я так давно не виделась с моей кузиной, леди Ширен, и очень хочу навестить её. Станнис нахмурился сильнее. — Моя дочь со своей матерью в их покоях, — сказал он тихо. — Ты пойдёшь к ним одна, племянница? — Нет никакой необходимости в том, чтобы храбрый сир Арис защищал меня от моих дорогих тёти и кузины, правда? — поддразнила она Станниса, подмигнув ему и поцеловав Роберта в щёку перед тем, как направиться к дверям. — Увидимся за ужином! — добавила она, не смея оглянуться на мать. Обычно Серсея была не против подобного поведения дочери, но лишь в кругу семьи.

* * *

Станнис и его семья, как обычно, расположились в апартаментах столь отдалённых от королевских, насколько позволял придворный этикет. Здесь было довольно красиво и просторно. Мирцелла вспомнила, как проводила здесь время несколько лет назад, когда в столицу приезжали погостить её двоюродная тётка Дженна со своим мужем, похожим на хорька Фреем. Дженна была сильной женщиной, любящей похабные шутки и громкий смех, и Серсея недолюбливала её, а Мирцелла, напротив, считала изумительной. Селиса и Ширен Баратеоны были совсем другим делом. Селиса переживала, что её брак с братом короля не ввёл её в высшие круги общества, а наоборот — она была вынуждена отправиться в фактическую ссылку на Драконий Камень, где Станнис проводил большую часть своего времени. А Ширен была застенчивой от природы, и эту застенчивость усугубляло увечье, полученное из-за серой хвори — её левая щека была серой и потрескавшейся, будто камень. Пока горничная ходила докладывать, Мирцелла ждала возле дверей солярия Селисы и расплела свою причёску так, что волосы остались забранными в пять толстых кос. Ширен поднялась ей навстречу, и румянец был особенно хорошо заметен на фоне её бледной кожи и тёмных волос. — Ваше высочество, — пробормотала она, не решаясь встретиться с гостьей взглядом. Мирцелла же шагнула вперёд и заключила Ширен в объятия так же, как могла бы поступить с Элизой Сантагар или Маргери Тирелл. — Я много раз просила называть меня Мирцеллой, Ширен, — весело сказала она, целуя Ширен в обе щёки — здоровую и изуродованную — и отступая назад, чтобы взглянуть на кузину с расстояния вытянутых рук. — Ты выросла, хоть мы и не виделись всего два месяца, и твоё платье чудесно подчёркивает цвет твоих глаз. Это было правдой — Ширен действительно подросла, и глубокий синий цвет платья подчёркивал по-баратеоновски синие глаза девушки, но она настолько не привыкла получать комплименты, что смогла лишь пробормотать что-то о волосах и платье Мирцеллы прежде, чем вновь сесть. Леди Селиса, которую Мирцелла никогда не любила, осталась на своём месте, наблюдая за ними с едва заметным презрением на худом лице. Присев в реверансе, Мирцелла улыбнулась. — Миледи тётя, — сказала она, приблизившись и поцеловав Селису в щёку. — У вас такая прекрасная причёска. Надеюсь, вам нравится в Королевской Гавани? Селиса была унылой по характеру и всегда казалась несчастной. Серсея, в одну из редких попыток сблизиться с дочерью, сказала, что Селиса злилась из-за того, что её Ширен — уродливая болезненная малявка, а Мирцелла — здоровая и красивая, настоящая львица. Мирцелла давно привыкла к тому, что мать зовёт её львицей-Ланнистер, но ей была ненавистна эта правда — леди Селиса была слишком холодна с дочерью, а милая Ширен не заслуживала такого обращения. Мирцелла жалела кузину за то, что той приходится жить с чёрствой матерью и безразличным отцом, но частенько спрашивала себя, жилось ли лучше ей с ласковым, но вечно пьяным отцом, и жестокой, слишком эгоистичной матерью. — Столица бурлит жизнью, как и всегда. Она вполне может прожить без своего короля, — резко заявила Селиса, возвращаясь к своему вышиванию. — Это было глупо — отправляться в Винтерфелл, когда достаточно было послать лорду Эддарду ворона. — Вы не слышали новостей, тётя? — удивлённо спросила Мирцелла, усаживаясь подле Ширен. — Мы путешествовали на Север не только ради нового Десницы. Отец обручил меня с лордом Роббом, наследником лорда Эддарда. На секунду Мирцелле показалось, что леди Драконьего Камня вот-вот скажет что-нибудь неприятное, пожалуется на свою жизнь. Помолвка Мирцеллы и Робба не должна была стать сюрпризом — претендентами на руку принцессы были Уиллас Тирелл, Квентин Мартелл и, по слухам, даже Эдмар Талли, все старшие сыновья Великих Домов, как и Робб, но у него было преимущество как у сына самого близкого и давнего друга Роберта. У Селисы был повод для зависти. Но её губы вытянулись в сухом подобии улыбки, а Ширен искренне поздравила Мирцеллу. — Я уверена, что лорд и леди Старк были обрадованы оказанной им честью, — холодно сказала Селиса, приподнимая брови. Мирцелла чуть наклонила голову, вызывающе улыбнувшись в ответ. — О, я была рада намного больше, — сладко произнесла она. — Лорд Робб — наследник древнего и самого благородного после нас Дома, дорогая тётя, и он просто очарователен. — Я думала, что твоя мать хочет для тебя кого-нибудь более… взрослого для тебя, племянница. Мирцелла понимала причину горечи в словах тёти. Даже при том, что Ширен являлась наследницей Драконьего Камня, её внешность отпугивала большинство женихов — даже без серой хвори она не была красавицей. Она унаследовала жёсткую челюсть Станниса и длинные уши Селисы. Мирцелла же никому не наследовала, но у неё были тонкие, изящные ланнистерские черты и золотые волосы. Она была прекрасна, а красота часто привлекает внимание намного сильнее, чем богатства и земли. — Лорд Робб очень красив, — продолжила она, смущённая тем, что раньше не поняла расстройства Селисы. — Внешностью он пошёл в свою мать Талли, но за всем этим скрывается настоящий Старк, такой же, как и его отец. Талли считались красивыми — высокие, сильные, с рыжеватыми волосами. Мирцелла видела, что тётке всё ещё неприятно слушать её, но всё же хотела попробовать поболтать с Ширен. — И он весьма обходителен, — продолжала она. — В день, когда мы покидали Винтерфелл, он подарил мне пару перчаток из оленьей кожи на собольем меху, специально для верховой езды. Мы поженимся в год рубежа веков, потому что отец считает это хорошим предзнаменованием для нашего брака.

* * *

Через неделю Мирцелла получила первого ворона из Винтерфелла. Письмо запечатали белым воском, на котором был оттиснут лютоволк, и она развернула его, вглядываясь в размашистый почерк Робба. Принцесса. Уже прошла целая луна с тех пор, как вы покинули Винтерфелл, и нам очень одиноко без отца, сестёр и Брана. Мать постоянно ловит себя на том, что хочет сказать что-нибудь отцу или Сансе, а Рикон скучает по Брану и Арье. Джон, наш сводный брат, уехал на Стену в тот же день, что и вы – в столицу. Он пишет, что у него всё в порядке, и просит передать привет Арье и Брану. Так же наш кузнец Миккен просил узнать, и я передаю его просьбу вам, миледи — как там поживает клинок, который он выковал для Арьи. Он молится, чтобы она не использовала его по назначению, но ведь это Арья, она способна на всё… Мать сказала, что через пять месяцев будет ваш День наречения, и я надеюсь, вы не сильно оскорбитесь тому подарку, который я намереваюсь вам послать — Королевский Тракт опасное место, и я не рискнул бы отправить вам лютоволка, чтобы он защищал вас, когда сира Ариса нет рядом. Сейчас в богороще распустились цветы. Отец упоминал, что вы посещали её — вы верите в Старых Богов? Я знаю, что вы посещали септу и, наверное, придерживаетесь веры в Семерых, но возможно вас заинтересовали Старые Боги. Я надеюсь на это. А цветы очень красивые — Санса любила их и посещала богорощу только ради цветов или каких-то церемоний. Жду вашего ответа, миледи. Робб из Дома Старк.

* * *

Две недели спустя состоялся турнир в честь назначения лорда Эддарда Десницей. Лорд Робб. Мой отец решил, что наилучший способ почтить своего нового Десницу — и добавить ему проблем — устроить турнир в его честь с непристойными суммами в качестве наград победителям. Лорд Эддард не одобряет этого, в отличие от Ренли. Но Отец уже твёрдо решил устроить турнир, и переубедить его невозможно. Санса уже вся в волнении от того, что увидит рыцарей, и Бран рассказал мне, что вы весьма искусны в обращении с копьём — я хотела бы увидеть вас на коне. Арья же сказала, что мечтала бы выступить в общей схватке и подралась с Браном, потому что тот заявил, что девушкам там не место. Им всем вас очень не хватает. Мне кажется, Арья скучает по Винтерфеллу сильнее, чем Бран с Сансой — у них есть друзья в столице, а она чувствует себя здесь некомфортно. Хотя этот новый учитель танцев, которого ваш отец нанял для неё, нравится Арье. Она очень изменилась и теперь уже не так часто ссорится с Сансой. Жду ответа, милорд. С уважением, Мирцелла из Дома Баратеон.

* * *

Турнир ничем не отличался от остальных, но на второй день сир Лорас выехал против Горы. Турнир из кошмаров Мирцеллы, о котором она рассказывала только Элизе Сантагар, теперь происходил наяву. Мирцелла сидела рядом с Элизой и в ужасе вскочила, когда Ренли в своей новой зелёной броне свалился с коня. Он пришёл, чтобы занять место рядом с ней, и даже пытался шутить, но Мирцелла всё равно то и дело вздрагивала, вспоминая. Они с Элизой обе получили от сира Лораса по белой розе, который дразнил Ренли, предлагая подарить ему розу алую. Вместо этого сир Лорас подарил её Сансе, и Мирцелла понадеялась, что у девушки достаточно здравого смысла, чтобы не влюбиться в этого блестящего рыцаря. На пиру в ту ночь Мирцелле было противно видеть Сансу рядом с Джоффри, вновь подпавшую под его сомнительное обаяние. Она сама сидела с Ренли, перешептываясь о том, как спасти Сансу из лап Джоффа, а Бран и Томмен рядом болтали о каких-то пустяках. Когда Роберт и Серсея начали ругаться, Ренли чмокнул Мирцеллу в висок и поднялся было, чтобы успокоить брата, но опоздал — Джейме уже лежал на земле, а Роберт выставил себя дураком. Тогда Ренли проводил Мирцеллу, Томмена и Брана обратно в Красный Замок, и она подумала об Арье, которая предпочла турниру свои уроки танцев. Возможно, младшая леди Винтерфелла была не так уж неправа. На следующий день Элиза явилась в ложу Мирцеллы наполовину весёлой, наполовину испуганной. — Король послал за отцом, — прошептала она. — Лорд Старк сказал королю, что он слишком толстый для его прежних доспехов. Мирцелла и Ренли тут же захохотали, представив себе, как Роберт пытается напялить броню, и Мирцелла понадеялась, что оставшаяся часть турниров пройдёт без инцидентов. Глядя на Пса и Джейме, Мирцелла не смогла не вздрогнуть — когда-то она любила турниры, но после кошмаров стала бояться их, да и Сандор Клиган был почти так же высок, как и его брат. Она вскочила, вцепившись в руку Ренли, когда Джейме упал, но вновь села на своё место, увидев, что он поднялся, невредимый, лишь потеряв шлем. А потом были Лорас и Гора. Мирцелла любила всех четырёх Тиреллов — Уилласа, Гарлана, Лораса и милую Маргери — и провела в Хайгардене достаточно времени, чтобы знать: мало кто в Семи Королевствах так сидел в седле, как Лорас, но мастерство верховой езды не могло помочь ему против Горы. В конце концов, в её кошмаре Лорас Тирелл всегда выезжал третьим, после Ренли и Джейме. У неё закружилась от волнения голова, и Мирцелла схватилась за Ренли и Элизу, внезапно осознавая, как именно собирается использовать Лорас свою молодую кобылку и надеясь, что кобылка эта не одна из тех, что разводил Уиллас. — Гора убьёт его, — выдохнула она, чувствуя, как перед глазами уже всё плывёт. — Дядя Ренли, мы должны остановить это. Гора убьёт… сира Лораса… — Успокойся, золотая девочка, — возразил ей Ренли, поглаживая по руке и наклоняясь вперёд в ожидании. Но вскоре они оба с ужасом увидели, как меч Горы врезается прямо в нагрудник Лораса. Они не стали смотреть бой Пса и Горы, а вместо этого втроём с Элизой побежали к шатру Лораса. Ренли выругался от облегчения, узнав, что сир Лорас отделался лишь ушибами, а Мирцелла не смогла сдержать слёз. — Я рада, что вы в порядке, сир, — сказала она, прежде чем повернуться на каблуках и броситься к шатру отца так быстро, как только могла. Её рука не может быть призом, и Робб не выступил в её защиту. Мирцелла не дошла до шатра отца, упав на колени и извергнув содержимое своего желудка. Сир Арис, милый тихий сир Арис был рядом и гладил её по волосам.

* * *

Роберт послал за ней через три дня после турнира. Её уход вызвал сплетни, разумеется, не самые хорошие. Когда Серсея услышала шепотки о том, что принцесса, мол, настолько хорошо познакомилась с Молодым Волком Винтерфелла, что вернулась с волчонком в животе, то приказала высечь сплетницу — служанку какого-то лорда из Штормовых Земель. — Никто не сможет безнаказанно оговаривать львицу с Кастерли Рок, — шипела Серсея, закалывая Мирцелле волосы в ту ночь. — Я не позволю. На следующее утро, когда Роберт послал за ней, она чувствовала себя ужасно. Сплетен стоило ожидать — Мирцелла была принцессой, третьей в очереди на Железный Трон, будущей леди Винтерфелла, пятой в очереди на Кастерли Рок — но всё же её лицо пылало от стыда, когда она ощущала на себе косые взгляды, слышала, как шептались за её спиной о том, что королю не повезло с такой легкомысленной дочерью. Тем не менее, она заплела волосы с помощью Алейны, надела жёлтое платье и направилась в зал Малого Совета, где отец ждал её. Когда Мирцелла подошла ближе, то услышала, как отец кричит, разгневавшись на что-то — и в первый раз услышала, как кто-то, кроме Серсеи, кричит на Роберта в ответ. Она проскользнула в зал так тихо, как только смогла, не желая мешать, и увидела, что это лорд Эддард спорит с её отцом. — Дейенерис Таргариен — ребёнок, Роберт, а её брат слабоумный! Они не представляют опасности для нас! — Этот ребёнок того и гляди нарожает драконьих ублюдков, Нед! Думаешь, дотракийцы не дадут её слабоумному брату армию, если она родит их лошадиному корольку сына? — Я буду беспокоиться об этом, когда дотракийцы переплывут Узкое море, — не уступал лорд Эддард, сложив руки на груди. — Они… — Это Таргариены! — проревел Роберт, побагровев. — Они… — Лорд Старк прав, отец, — вмешалась Мирцелла. — Я… Мейстер Пицель рассказывал о дотракийцах, и они никогда не пересекут море — они не доверяют воде, которую их лошади не могут пить. Поэтому… — Помолчи, девочка, — прорычал Роберт, поднимая на неё взгляд. Он был трезвее, чем она думала, и глаза его были холодными и злыми. — Я разберусь с тобой позже, — он повернулся к Малому Совету. — Как мы можем убить её? Мирцелла в ужасе ахнула — она знала, что Дейенерис Таргариен была всего на несколько месяцев старше её самой, и… — Отец, ты не можешь! — выдохнула она, делая шаг вперед и останавливаясь между лордом Эддардом и Ренли. — Мы с ней почти ровесницы, разве понравилось бы тебе, попытайся кто-нибудь меня убить? — Этого не случится, потому что ты не таргариенский выродок! — А для сторонников Таргариенов я баратеонский выродок, ланнистерский выродок! Убив Дейенерис Таргариен, ты рискуешь вызвать ещё большую ненависть у тех, кто до сих пор предан Дому Таргариен! — Я сказал тебе замолчать! — взревел Роберт тем тоном, который лорд Джон Аррен называл боевым. Она съёжилась и отступила назад, прячась за Ренли. — Ты ничего не понимаешь в этом! — Принцесса права, Роберт, — сказал лорд Эддард. — Дейенерис всего лишь ребёнок. Если ты сделаешь это, то раз и навсегда будешь заклеймён убийцей детей! — Если позволите, Ваше величество, — вклинился сир Барристан. — Я не поддерживаю это, также как и лорд Старк — в убийстве принцессы Дейенерис нет ни необходимости, ни чести. Однако Ренли нахмурился. — Даже если ни она, ни её брат не вынашивают план пересечь Узкое море — в чём я сомневаюсь, потому что Визерис ещё ребёнком был слишком гордым и проявлял признаки сумасшествия — сторонники Таргариенов всё ещё могут использовать их в своих целях. — Дядя, ты не можешь всерьёз говорить это! — ужаснулась Мирцелла. — Отец, прислушайся к голосу разума! Это же дотракийцы, они убьют любого, кто посмеет к ней приблизиться! — она обошла стол, чтобы встать рядом с отцом, коснувшись его руки. — Ты же и сам знаешь всё это, отец. Не позволяй своей ненависти к Таргариенам ослепить те… Роберт раздражённо взмахнул рукой, и Мирцелла впервые почувствовала, каково это — когда тебя ударили. Лорд Эддард успел поймать её, но рука Роберта всё же угодила ей в живот. В зале воцарилась тишина, а Мирцелла поправила платье и волосы. — Благодарю вас, лорд Эддард, — тихо произнесла она и с трудом посмотрела на Роберта, присев в низком реверансе. — Полагаю, что я могу идти, Ваше величество? — Послушай, девочка… — Благодарю, Ваше величество, — холодно отрезала она. — Разрешите откланяться до ужина. Она шагнула к двери с высоко поднятой головой, истинная дочь Серсеи Ланнистер, но на самом пороге остановилась, обернувшись. — Просто помните, милорд, — добавила она. — Даже если вы убьёте всех Таргариенов, Лианна Старк к вам не вернётся.

* * *

Серсея и Ренли пришли в её комнату во второй половине дня, когда Алейна помогала Мирцелле облачиться в платье из мягкой струящейся материи. Под грудью у неё уже расплылся отвратительный фиолетовый синяк, поэтому тугой корсет жёлтого платья причинял боль. Ренли шёл следом за Серсеей. Мать Мирцеллы была как всегда великолепна и величественна в своей гордой красоте, и глаза её пылали от ярости. Мирцелла хотела спасти от Серсеи Сансу Старк, потому что для Серсеи Санса была всего лишь пешкой. Но Мирцелла была Серсее дочерью, а за свою кровь она перегрызёт глотку любому. — Иди сюда, — велела Серсея, оттолкнув Алейну и обхватив ладонями лицо Мирцеллы. — Ты сглупила, когда стала спорить с ним, но он не имел права бить тебя. Одно дело когда он поднимает руку на меня, но если он снова притронется к тебе, то я убью его. — Я в порядке, мама, — попыталась убедить она Серсею, с трудом удерживаясь от того, чтобы не назвать мать лицемеркой — Серсея ударила Мирцеллу больше одного раза, но, конечно, ладонь королевы была не такой тяжёлой, как у Роберта. — Я сама виновата, что начала спорить. В конце концов, он король, а я — не член Малого Совета. — Он позвал тебя, чтобы убедиться, что ты поправилась после турнира, — сказала Серсея. — Он купил тебе что-то в качестве извинения. Веди себя как раньше, но больше не доверяй ему. — Ваше величество, мой брат никогда не хотел причинить боль Мирцелле, — возразил Ренли, на его лице читался гнев. — Просто тогда кипели страсти, и… — Вы никогда не ударили бы её, даже в гневе. Мой отец никогда не бил маму, а Нед Старк — свою жену и дочерей. Не оправдывайте своего брата, милорд… Я его жена и уже давно не верю в него. Серсея погладила Мирцеллу по щеке тыльной стороной ладони, а затем, всё так же горько улыбаясь, вышла из комнаты. Ренли же опустился на кровать Мирцеллы и закрыл лицо руками. — Ты ведь понимаешь, что он не хотел бить тебя, правда? Я никогда не видел его таким пристыженным, золотая девочка. — Я знаю, — призналась она. — Но я думаю, лучше не говорить об этом в присутствии матери. Отец послал тебя меня проведать после того, как вы закончили с планированием убийства? — Мирцелла… — Она лишь немного старше меня, Ренли, и она не сделала ничего плохого! Отец уже был королём, когда она родилась, она непричастна к преступлениям Эйериса Безумного и к похищению Рейегаром Лианны Старк! — Я знаю, но ты должна понимать, почему политически она может быть опасна. Сторонники Таргариенов могут снабдить их с братом золотом, армией и кораблями, даже если дотракийцы откажутся помогать. — Никто не будет настолько сумасшедшим, чтобы сделать это, — не уступала Мирцелла, уперев руки в боки. — И ты сам сказал, что принц Визерис безумен. — Да, и его скорее всего убьют, оставив Дейенерис марионеточным последним Таргариеном — красивая, невинная молодая девушка, потерявшая всё, даже своих родителей, ещё до своего появления на свет. Она должна умереть, Мирцелла — чтобы твой отец, ты, Томмен и Джоффри могли выжить. В тот день она ужинала с Элизой Сантагар и её отцом, потому что слишком злилась на свою семью.

* * *

Роберт ждал целый день, прежде чем пришёл к ней. Он был трезв, как до смерти Джона Аррена, и выгнал из комнаты служанок даже прежде, чем Мирцелла успела приветствовать его. — Отец, — тихо произнесла она, присев в реверансе и опустив голову. — Чем обязана вашему визиту? — Сядь, девочка, — грубо приказал он. — Я тоже собираюсь сесть, так что нет никакой нужды стоять. Она послушно села на своё место, всё ещё отказываясь поднимать голову и встречаться с ним взглядом. — Сильно больно? Ушибленное место всё ещё побаливало, но она покачала головой, потому что знала — отец действительно не хотел причинить ей боль и, в случае чего, перенесёт недовольство на её мать, решив, что это Серсея внушила Мирцелле неправду. — Хорошо, — неловко пробормотал Роберт. — Да, это хорошо. Но с сегодняшнего дня держись подальше от зала Малого Совета, — предупредил он. — Принцессе там не место. — Да, отец, — кротко ответила Мирцелла. — Вы хотите чего-нибудь ещё, милорд? Он помедлил прежде, чем подняться на ноги. — Нет, ничего. Просто держись подальше от Малого Совета, хорошо? — Да, отец, — пообещала она, целуя его в щёку. Её отец был безнадёжным пьяницей, в лучшем случае тенью человека, вдохновлявшего Семь Королевств на Восстание. Как она могла не любить его?

* * *

В течение месяца стало ясно, что Селиса была не единственной, кто сомневался в целесообразности помолвки Мирцеллы и Робба. Серсея пресекала все сплетни, но это не помогало, и Мирцелла всё чаще раздражалась. И через неделю после турнира, когда она сидела в девичьих покоях с Сансой, Арьей, Джейни Пуль, Элизой Сантагар и навязанными матерью девицами, терпение Мирцеллы, наконец, подошло к концу. — Элиза, — внезапно сказала она. — Прогуляешься со мной по саду? Здесь ужасно жарко, и у меня кружится голова. Сир Арис, не будете ли вы так любезны остаться здесь, с леди? Элиза поднялась на ноги, подхватывая Мирцеллу под руку и позволяя принцессе вывести себя наружу. — Тебя что-то беспокоит, Целла? — спросила Элиза, как только они углубились в сад. Она была красивой девушкой с дорнийской внешностью — тёмными глазами и смуглой кожей — и они с Мирцеллой дружили так давно, что уже толком и не помнили, сколько. Элиза родилась за три дня до Мирцеллы, и Ренли когда-то дразнил их отражениями друг друга — одна была яркой и светлой, как рассвет, а другая тихой и тёмной, точно сумерки. — Эти сплетни про мою помолвку с Роббом, — сказала Мирцелла, поджав губы и случайно наступив подруге на ногу. Она надеялась, что глубоко во внутренних садах их беседу никто не сможет подслушать. — На днях я говорила с дядей Ренли, и он тоже очень зол — он слышал, как шептались, что никто, даже лорд Варис, не знал о предстоящей помолвке до путешествия в Винтерфелл потому, что, мол, Робб обесчестил меня, и отец боялся, что об этом все узнают. Элиза нахмурилась, запрокидывая голову и подставляя лицо солнцу. — Отец говорит, что многие недовольны, — тихо сказала она. — Некоторые думают, что было бы лучше, выйди ты за кого-то более низкого происхождения, потому что три великих Дома и без того привязаны к Железному Трону, что делает четвёртый изгоем. — В противном случае я вышла бы за Уилласа Тирелла или Квентина Мартелла, и к Трону был бы привязан Хайгарден или Солнечное Копьё. Они не хотят, чтобы моя свадьба с Роббом скрепила союз с Винтерфеллом лишь потому, что Старков не любят в столице. — Думаешь, их не любят? — Лорд Эддард — самый близкий друг отца, и он известен как очень честный человек, — прошептала Мирцелла. — К сожалению, честным людям не доверяют сильнее, чем лжецам. — Это единственная причина, почему тебя расстраивают эти сплетни, так? Мирцелла подняла голову и прищурилась на спокойное лицо Элизы, освещённое солнцем. — Ты настоящий демон, — поддразнила она подругу. — И откуда только всё знаешь? — Ты не писала писем никому, кроме леди Маргери и Ренли, когда он уезжал в Штормовой Предел, — беззаботно заявила Элиза. — Письма из Хайгардена запечатаны розовым воском и от них несёт розами так, что я чихаю, когда ты их открываешь. У лорда Ренли печать из золотисто-жёлтого воска с оленем, как у твоего отца, а у твоего Молодого Волка воск белый и без запаха…и открывая его, ты улыбаешься так же, как маленькая подружка леди Сансы, когда смотрит на сира Ариса. — Элиза! — в шоке ахнула Мирцелла. — Я не так глупа, как Джейни Пуль! По крайней мере, у меня есть повод для улыбки, когда Робб пишет… Улыбка Элизы была такой самодовольной, что Мирцелла не могла не рассмеяться. — Ну хорошо, ты знаешь, но кто же ещё? — задумчиво произнесла она, откидываясь на траву. — Отец был бы не против, и лорд Эддард, пожалуй, тоже. Но мать… О боже, — она поболтала ногами в воздухе. — Моей матери это наверняка не понравится, правда? Я должна поговорить с грандмейстером Пицелем, чтобы тот не говорил ей. — Лучше попроси других мейстеров, — предложила Элиза. — Пицель не занимается воронами, он слишком стар и ленив, чтобы подниматься по лестнице в башню. Мейси говорит, что теперь за воронами следит какой-то молодой мейстер, недавно присланный из Цитадели, то ли Саймон, то ли Сайбим. Если ты наденешь одно из тех платьев, которые любит дарить тебе твоя мать… —… из которых моя грудь так и норовит выпасть? Полагаю, я сделаю это ради того, чтобы получать письма от Робба. Элли, он такой милый и умный, а ещё… Элиза повернулась лицом к Мирцелле, заглянув ей в глаза. — Ты влюблена в него, не так ли? Мирцелла вспыхнула. — Он так возмутительно флиртовал со мной во время праздника в Винтерфелле, что я просто не могла остаться равнодушной.

* * *

Лорд Робб. Знайте, что я принимаю меры для предотвращения того, чтобы моя миледи мать узнала о нашей переписке — и будьте благодарны, что не знает мой милорд отец, потому что при том, как вы флиртовали со мной тогда, это было бы неприлично. Не думайте, что я хочу перестать переписываться с вами. Просто нам стоит быть более осторожными. Чтобы не попасться.

* * *

Они прожили в Королевской Гавани почти два месяца — и эти два месяца Мирцелла внимательно следила за тем, как лорда Эддарда пытались убедить в неестественной смерти лорда Джона Аррена и в странностях, окружавших эту смерть — когда Ренли предложил посетить Штормовые Земли. Станнис вместе с Селисой и, к сожалению, Ширен уехал обратно на Драконий Камень через три дня после возвращения короля, и Мирцелла жалела об отъезде кузины — она чувствовала, что Селиса и их странный шут, Пестряк, плохо влияют на Ширен. Однако лорд Эддард пообещал поговорить со Станнисом по поводу будущего его дочери. Мирцелла не была глупой, хоть многие и считали её таковой. Они с Ренли умело изображали обаятельных и очаровательных глупцов, но они видели, что творит лорд Мизинец и как он наблюдал за поиском бастардов Роберта Станнисом и лордом Джоном незадолго до смерти последнего. Мирцелла знала об этой смерти больше, чем кто-либо, но боялась говорить об этом с лордом Эддардом. Ренли почувствовал, что она словно оказалась между молотом и наковальней в лице Серсеи и лорда Эддарда, поэтому решил, что самое время свозить её в Штормовой Предел. Роберт одобрил их путешествие — он всё ещё отчаянно пытался загладить свою вину за то, что ударил её. Лорд Эддард же не особенно горел желанием отпускать с ней Сансу и Арью, но после долгих раздумий всё же согласился. Но Арья отказалась покидать столицу — и своего учителя танцев, который опять поручил ей ловить кошек — и даже предположила, что Сансе понравится в Штормовом Пределе, а они с Браном в это время позаботятся о Леди. И было решено, что в Королевскую Гавань они вернутся накануне Дня наречения Мирцеллы.

* * *

Принцесса, Я слышал, что вы собираетесь похитить Сансу из столицы, чтобы показать ей чудеса Штормовых Земель — без ваших писем это будет действительно долгий месяц. Я надеюсь, что за это время успею передать Брану мой подарок для вас. Я бы не хотел, чтобы он испортил сюрприз.

* * *

— Поправь меня, если я ошибаюсь, дядя Ренли, но кажется мы едем по Дороге Роз, а не Штормовому Тракту. Ренли улыбнулся Мирцелле через плечо. — Ты весьма наблюдательна, племянница, — похвалил её он. — И какой вывод ты могла бы извлечь из этого? — Возможно, ты, проигнорировав указания моей матери, везёшь меня в Хайгарден, хотя она и запретила мне посещать Тиреллов. Санса, ехавшая рядом с Мирцеллой, заволновалась. — Я думала, что мы направляемся в Штормовой Предел. — Я тоже так думала, — Мирцелла покачала головой, а Ренли засмеялся. — Но, похоже, мой дядя заметил, как я тоскую по леди Маргери, и решил пойти на маленький обман, чтобы нарушить приказ моей миледи-матери. — Но разве королева не разгневается, что лорд Ренли не подчинился ей? Мирцелла засмеялась, запрокинув голову и прикрыв глаза. — О, моя дорогая Санса, мать постоянно гневается на что-нибудь, так что дядя Ренли может творить всё, что пожелает. — А зачем королеве запрещать вам посещать Хайгарден, миледи? — Сколько раз я должна просить звать меня Мирцеллой? Мать просто считает, что леди Оленна может отрицательно повлиять на меня. — Леди Оленна — это… — Овдовевшая мать лорда Мейса Тирелла, — напомнила ей Мирцелла. — Королева Шипов. По правде говоря, она имеет очень большое влияние на остальное семейство, хотя лорду Мейсу лучше не говорить об этом, правда, дядя? Ренли осадил своего коня, чтобы поехать вровень с ними. — Твоя мать боится, что кто-нибудь, кроме неё, сможет заполучить влияние на тебя и твоих братьев, — сказал он серьёзно. — Именно поэтому она так яростно протестовала против назначения лорда Эддарда Десницей. И наверное, она поэтому же ненавидит, когда ты проводишь много времени со мной. — Не думаю, что дело в этом, дорогой дядя. Мать беспокоится, что после общения с тобой я превращусь в обаятельную дурочку. То же самое она думает и про Тиреллов, поэтому не пускает меня в Хайгарден. Мирцелла очень любила Хайгарден. Аромат его знаменитых роз витал там повсюду, казалось, даже впитываясь в людей и замковые стены. Мирцелла особенно любила жёлтые, но также ей очень нравились тёмно-красные, такого глубокого оттенка, что казались почти чёрными. Санса потеряла дар речи. — Здесь очень красиво, не правда ли? — спросила Мирцелла, направляя свою Мышь так, чтобы она ехала бок о бок с лошадью Сансы. Чёрный мерин Мол был братом Мыши и таким же прекрасным, как она — и это было одной из причин, почему Мирцелла выбрала его для Сансы. А второй причиной было то, что обе лошади родились в конюшнях Уилласа Тирелла. Мирцелла знала, что Тиреллы любят лесть, а что могло польстить им сильнее, чем гости, прибывшие на лошадях Уилласа? Все четверо молодых Роз Хайгардена вышли, чтобы встретить их во дворе. Лорас и Гарлан сразу же бросились к Мирцелле и Сансе, чтобы помочь им сойти с лошадей, а Маргери и Уиллас остались у резных дубовых дверей, ведущих в замок. — Вот мы и встретились снова, сир Лорас, — Мирцелла приподняла бровь, когда Рыцарь Цветов склонился к её руке, целуя. — Будьте осторожны — помните, что я обещана другому. — И это разбило мне сердце, принцесса, — сказал ей Уиллас, когда они подошли к дверям. Он был шире Лораса и Гарлана в груди и плечах и при ходьбе тяжело опирался на трость, но так же красив, как и любой из его братьев. В конце концов, не зря детей Мейса Тирелла называли Розами. — Проходите… Мы узнали о вашем приезде вчера вечером и подготовили ваши обычные покои. Я уверен, что после долгого путешествия вы пожелаете освежиться. — Благодарю, лорд Уиллас, — она сделала реверанс — здесь Уиллас был наследником, а она — всего лишь гостьей. — О! Позвольте представить вам леди Сансу Старк из Винтерфелла. Санса присела в реверансе ещё ниже, чем Мирцелла, опустив голову, чтобы скрыть смущение. — Польщена знакомством с вами, милорды, миледи. Маргери с любопытством покосилась на Мирцеллу поверх головы Сансы, а потом подхватила ту под руку, чтобы помочь подняться. — Я тоже рада знакомству, леди Санса, — сказала она, улыбаясь так, что Мирцелла сразу вспомнила, как они играли в обманные игры в розовом саду во время её первого приезда в Хайгарден с Ренли. — Ваши покои — рядом с моими и принцессы Мирцеллы. Сир Арис последовал за ними внутрь и вверх по широкой лестнице из белого и розового мрамора. Мирцелла часто задумывалась о том, как Тиреллам и Королям-Садовникам до них удалось сделать замок таким красивым, но Маргери объяснила это так, что просто у её предков и их предшественников был самый лучший вкус в Вестеросе. Маргери лениво болтала с Сансой, рассказывая ей о планах, которые уже успела составить в отношении гостей. —… и, конечно, нам придётся найти время посетить Старомест, если, конечно, Мирцелла сможет выкроить лишнюю недельку. Что скажете, принцесса? — Я думаю, чтобы посетить Старомест нам понадобятся две недели на один путь туда, леди Маргери, и ещё как минимум неделя, чтобы показать все тамошние чудеса леди Сансе. Но этого времени у нас нет — Санса, Ренли и я должны вернуться в Королевскую Гавань к Дню моего наречения. — Ой, да ладно тебе, — рассмеялась Маргери. — Его величество не будет возражать, если ты задержишься. — Особенно если учесть, что мне было запрещено посещать Хайгарден, — фыркнула Мирцелла. — Тем более, что я жду кое-чего, что должна получить. — Письма от своего жениха, — поддразнила её Маргери. — Как поживает лорд Робб Старк из Винтерфелла? — Он полностью посвятил себя обязанностям лорда Винтерфелла и Хранителя Севера, пока его отец, лорд Старк, находится в столице, — чопорно произнесла Мирцелла. — И я жду вовсе не письма или, по крайней мере, не только его. А подарка на День наречения. Санса испуганно пискнула и прикрыла рот рукой. — Робб отправил вам подарок? Мирцелла заколебалась. — Да, а что? Или на Севере такие вещи недопустимы? — Но я думала, он спросит моего совета… — О, он сказал, что советовался с леди Старк и Браном. И обещал мне, что это точно не лютоволк. Маргери засмеялась и, к облегчению Мирцеллы, Санса присоединилась к ней. Всё же ей было ужасно интересно, что за подарок приготовил Робб.

* * *

Дни в Хайгардене пролетали быстро — Лорд Мейс и леди Алерия были доброжелательными и приветливыми, но в большей степени не докучали гостям своим присутствием. К радости Мирцеллы, Санса и Маргери быстро подружились. Маргери даже смягчила свою обычную язвительность, обнаружив, что это пугает Сансу, и вскоре они уже охотно болтали, даже когда Мирцеллы не было рядом. Так охотно, что как-то раз, проснувшись утром, Мирцелла с недоумением обнаружила, что девушки ушли на прогулку по розовому саду без неё. Позавтракав одна, она решила поискать Уилласа — Лорас скорее всего был с Ренли, Гарлан наверняка увязался за ними, значит, Уилласа можно найти в библиотеке, конюшне или вольере. Она всегда любила гулять по Хайгардену, любуясь его кажущимися бесконечными потолками, высокими арками окон, яркими витражами, застеклёнными балконами и антресолями и уединёнными беседками из мрамора белых, розовых и зелёных оттенков. И повсюду были розы — оплетали стены и арки, гирляндами висели в большом зале. Воздух был наполнен их сладким ароматом, а служанки всегда добавляли в ванны розового масла. Уилласа она нашла в непривычным месте — на одном из балконов, выходящих на розарий, прислонившегося к перилам (сделанным из блестящего белого мрамора и оплетённым вездесущими розами) и уставившегося в никуда. — Лорд Уиллас? Он обернулся, слабо улыбнувшись и поманив её к себе. —Принцесса, — тихо произнёс он. — Боюсь, что мы не разговаривали с самого вашего приезда. — Боюсь, что это моя вина — я волновалась, что леди Санса не сможет найти общий язык с твоей сестрой. Улыбка Уилласа стала шире, и он хихикнул себе под нос. — Да, Маргери может быть…. невыносимой. Однако леди Санса, кажется, быстро приспособилась к жизни в Хайгардене. — Она любит всё красивое, а разве есть что-то краше Хайгардена? Уиллас снова рассмеялся, неловко переступая с больной ноги на здоровую. — Да, и ей, кажется, приглянулся мой брат. Мирцелла прислонилась к перилам, чтобы заглянуть в лицо Уилласа, когда тот опустил голову. — Я знаю тебя много лет, Уиллас из Дома Тирелл, наследник Хайгардена, и я вижу, что ты ревнуешь! Уиллас наградил её уничтожающим взглядом, но это не произвело большого эффекта, потому что он покраснел. — Леди Сансе ещё и двенадцати нет, — возразил он. — Но и тебе не двадцать, — заявила она в ответ. — Или ты отрицаешь, что находишь Сансу прекрасной? — Только слепой решит иначе, — проворчал он. — Она милая, нежная и добрая — так даже бабушка считает. Конечно, я нахожу её прекрасной, Ваше высочество, но это не значит, что я ревную к вниманию, которое она оказывает моим братьям. Мирцелла нахмурилась, недоумевая, почему Уиллас такой непонятливый. — В семье Тирелл три сына, и Сансе, кажется, нравятся все трое, милорд — к тому же, она не всегда будет одиннадцатилетней девочкой. Она собралась было уходить, но Уиллас окликнул её. — Я калека, Мирцелла, — сказал он, опираясь на трость, чтобы выпрямиться. — Леди Санса мечтает о доблестном рыцаре на белом коне, и, хоть я и выращиваю лучших лошадей в Вестеросе, я уже не могу сесть на одну из них и прийти на помощь леди. Она заслуживает лучшего. — И кроме того ты наследник Хайгардена и наместник Юга, Уиллас, и ты умнее и добрее большинства мужчин, которые будут претендовать на её руку… ты знаешь, что мой брат ухаживает за ней? Уиллас замер, чуть приоткрыв рот и расширив глаза. — Джоффри ухаживал за леди Сансой? — спросил он, и в голосе его промелькнуло что-то опасное. Мирцелла улыбнулась про себя, радуясь, что её план сработал. — Это так, милорд, и, кажется, она очарована им. Уиллас резко кивнул, расправив плечи и поджав губы. — Ну, тогда мне стоит составить конкуренцию вашему царственному брату за руку прекрасной леди Сансы, не так ли? Попрощавшись с ней, Уиллас кивнул сиру Арису и, прихрамывая, удалился. — А вы гораздо более опытный манипулятор, чем хотите показать, миледи, — усмехнувшись, заявил сир Арис, присоединяясь к принцессе на балконе. — Санса действительно любит красивые вещи, — протянула Мирцелла. — Хайгарден с его розовыми садами прекрасен, так что она будет счастлива здесь. И лорд Уиллас гораздо более рыцарь, чем думает. Он станет хорошим мужем для неё. — Лорд Старк может не согласиться. — Лорд Эддард знает Сансу лучше, чем я, но даже я в курсе, что Санса мечтает проводить свои дни в тепле, под солнцем, с музыкой и танцами. Хайгарден будет идеальным домом для неё. Сир Арис прислонился к перилам рядом с ней, его лицо было задумчивым. — Это место подходит для неё лучше, чем Север, вы правы, но миледи, вы правда думаете, что лорд Уиллас сможет завоевать её сердце, имея в соперниках вашего брата? — Я думаю, лорд Эддард будет ужасно счастлив, если кто-то, кроме моего глупого братца, попросит руки леди Сансы, сир, и уже одно это вселяет в меня надежду.

* * *

На следующее утро леди Оленна пригласила Сансу на чай, весьма недвусмысленно намекнув Маргери и Мирцелле, что их она там видеть не желает. Санса выглядела слегка напуганной, когда уходила с леди Оленной, но Маргери убедила Мирцеллу, что бабушка не хочет ничего плохого, поэтому они сидели в солярии и кушали крошечные клубничные пирожные, пока не стало слишком душно, чтобы оставаться в помещении. Уже был полдень, и девушки решили, что леди Оленна уже выспросила Сансу обо всём, что хотела, и удовлетворила своё любопытство. Однако когда они вошли в её кабинет, леди Оленна уже была одна. — Она ушла с одним из моих внуков, — небрежно махнула рукой Оленна. — Они присмотрят за ней. Закусив губу, Мирцелла взяла Маргери под руку и увлекла за собой прочь из кабинета Королевы Шипов на поиски Сансы. — Надеюсь, она не натворит глупостей, — Я не знаю, как буду смотреть в глаза лорду Эддарду, если с ней что-то случится. Мы с Ренли поклялись защищать её. Сир Арис, следовавший за ними, тихо кашлянул, привлекая её внимание. — Простите, Ваше высочество, но я сомневаюсь, что леди Сансе грозит что-то здесь, в Хайгардене, особенно когда она с одним из братьев леди Маргери. — О, я знаю, но я не прощу себе, если… Мирцелла замолкла, когда Маргери сжала её запястье. — Смотри, Целла, — она закусила губу. — Разве это не Санса? С Уилласом? Это действительно было так — опираясь на трость, Уиллас всё же сумел взять Сансу под руку. Насколько Мирцелла могла видеть, Уиллас рассказывал Сансе о различных сортах роз, указывая на кусты тростью, и Санса смотрела на него с застенчивой улыбкой. — Розы Тиреллов, — вздохнула Мирцелла. — Эта беседа когда-нибудь закончится? Маргери отдёрнула руку. — Я никогда не думала, что Уиллас может быть настолько смел, — прошептала она. — Он молодец! Усмехнувшись, Мирцелла позволила Маргери утянуть себя на другой конец сада, к фонтанам. «Вы действительно молодец, милорд Тирелл», — подумала она.

* * *

В конце концов они были вынуждены вернуться в Королевскую Гавань. — Мне действительно жаль, что ты не можешь поехать с нами, Маргери, — вздохнула Мирцелла, крепко обнимая подругу в последний раз, прежде чем сесть на Мышь. — В столице без тебя ужасно скучно. — Но ведь уже должен вернуться твой маленький дядя, так? — заметила Маргери, неохотно выпустив руку Мирцеллы. — Я прибуду в столицу так быстро, как только смогу, и постарайся не выходить замуж, пока мы не увидимся. Нахмурившись, Мирцелла игриво стукнула Маргери кулачком в плечо. — Разве так говорят со своей принцессой? — поддразнила она, вызвав у Маргери усмешку. — Не забудь захватить с собой Уилласа — я уверена, что леди Санса будет рада его видеть. Они обе посмотрели в сторону Сансы, уже сидящей верхом на Моле, и Уиллас в этот момент как раз поцеловал ей руку. Оба покраснели от смущения, и Мирцелла никогда ещё не радовалась так, видя пару, настолько очевидно влюблённую друг в друга.

* * *

Пусть из Хайгардена до столице по Дороге Роз занимал две недели, и за это время Мирцелле удалось выведать у Сансы кое-что. Её не удивило то, что Сансе больше всего понравился лорд Уиллас, но изумило, что эти двое решили обмениваться письмами. Каждую ночь они останавливались в гостинице — даже проезжая мимо Биттербриджа. Мирцелла и Ренли недолюбливали тестя Станниса и его семью, поэтому обошли замок Флорентов стороной. Сначала было неловко, потому что обычно сир Арис ночевал в комнате Мирцеллы, а Ренли спал один, но Санса не могла делить комнату с посторонним мужчиной. Они все чувствовали себя глупо и непривычно, но другого выхода не было. Мирцелла ничего не имела против того, чтобы разделить комнату с дядей, но ещё с детства ощущала странную ревность, когда сир Арис охранял кого-то ещё.

* * *

Серсея уже ждала в её покоях, когда Мирцелла вошла. — От тебя воняет цветами, — сказала она, наморщив нос. — Ренли слишком много себе… — Это была моя идея, мама, — перебила Мирцелла, стаскивая с себя дорожный плащ и небрежно швыряя его на спинку кресла. — Дядя Ренли пытался отговорить меня, но я так хотела показать леди Сансе Хайгарден. — Я запретила тебе видеться с этими мерзкими Тиреллами. — Леди Маргери — моя подруга, мам. Неужели это так ужасно — просто видеться друг с другом? Серсея внезапно схватила её за подбородок, вынуждая поднять голову. — Найди себе более подходящих друзей.

* * *

Робб, Мы посетили Хайгарден вместо Штормового Предела, и, кажется, мой брат не одинок в своём восхищении вашей сестрой — лорд Уиллас Тирелл из Хайгардена был поражён ею, и думаю, что его внимание не окажется нежелательным.

* * *

В тот вечер она ужинала со Старками. — Я, конечно, предпочёл бы, чтобы вы сообщили мне о том, что отправитесь в Хайгарден, — сказал лорд Эддард, и его серые глаза весело блеснули. — Но Сансе, кажется, там очень понравилось, намного больше, чем в Штормовом Пределе — ты заранее предвидела это? Мирцелле удалось невинно покраснеть. — Боюсь, что нет, милорд, — призналась она. — И, если вам угодно знать, всё это задумал мой дядя — Санса и я не имели понятия о его планах, также как сир Арис и Алейна. Бран и Арья засыпали Сансу вопросами о Хайгардене, поэтому Мирцелла была вынуждена составить компанию лорду Эддарду. Он до сих пор пугал её — невысокий, не такой громкий, грубый или прямолинейный, как её отец. Он был тихим, умным и вежливым — и, видимо, в этом и была проблема. Мирцелла привыкла к таким людям, как Ренли, Джейме и Тирион, которые не особо заморачивались по поводу своих манер. Однако лорд Эддард был совсем другим, и Мирцелла обнаружила, что полюбила его, несмотря на свой страх.

* * *

Мирцелла, Если расчёты мейстера Лювина верны — а чаще всего это именно так — это письмо должно прийти как раз в День вашего наречения. Поздравляю, вам теперь четырнадцать! Я надеюсь, что Бран не потерял и не сломал мой подарок вам, и что Санса и Арья не станут ссориться в этот день. Бран обещал передать вам подарок за завтраком, так что, возможно, вы уже получили его. Надеюсь, вам понравится.

* * *

День наречения Мирцеллы был через четыре дня после возвращения из Хайгардена, и по его случаю устроили большой праздник. Завтракала она в то утро в покоях Ренли вместе с Томменом, тремя Старками, Элизой Сантагар, Ренли, Тирионом, Джейме, Лорасом Тиреллом, специально приехавшим из Хайгардена, и Аддамом Марбрандом. Перед едой ей вручили подарки — новое платье для верховой езды от Ренли, кинжал, который привязывают на бедро от Джейме («Яд может быть оружием леди, но острый клинок никогда не помешает») и книгу от Тириона. Она была красивой, с искусными миниатюрами, иллюстрирующими любимые баллады Мирцеллы. Лорас подарил ей шаль с вышитыми розами, сказав, что это общий подарок от его братьев и Маргери. Аддам Марбранд сделал вид, что забыл про праздник, но, получив шутливый подзатыльник от Джейме, рассмеялся и вручил её любимое лакомство, засахаренные дорнийские апельсины. Элиза опоздала, но принесла с собой новые сапоги из золотисто-коричневой кожи. Мирцелла была в восторге — она мечтала о таких ещё до отъезда в Хайгарден. Санса застенчиво вручила что-то, сначала напомнившее Мирцелле ещё одну шаль, но когда она развернула… — О, Санса, — выдохнула Мирцелла. — Это прекрасно! Это было детское одеяльце из золотого и белого шёлка с вышитыми чёрным оленями в одном углу и серебристым лютоволками в другом. — Сначала я хотела сшить его чёрно-серым, — сказала Санса, кусая губы и смущённо улыбаясь. — Но оно больше подошло бы сыну, а у тебя может родиться дочь… — О, оно очень мне понравилось! — воскликнула Мирцелла, игнорируя то, как двусмысленно это выглядело, и обняла Сансу, целуя её в щёку. — Спасибо, Санса! — Арья вышивала оленей, — добавила Санса. — Так что это наш общий подарок. Мирцелла подумала, что надо бы не забыть написать об этом Роббу в следующем письме. Его сёстры, наконец, нашли общий язык, пусть даже и на время. Томмен и Бран подарили ей котёнка, которого наверняка нашли где-то во дворе. И Бран дождался конца завтрака, чтобы передать ей подарок Робба — наверняка по настоянию Сансы. Подарок был завёрнут в розовый шёлк, как подаренные перед отъездом из Винтерфелла перчатки и засушенные цветы, которые Робб иногда вкладывал в письма, и перевязан серебряной лентой. Он оказался больше, чем она ожидала, размером с две её ладони и два дюйма шириной. Изнемогая от любопытства, она развязала ленту и сняла шёлковые покровы. — О, — тихо прошептала Мирцелла. — Это шкатулка для драгоценностей. Шкатулка была сделана из какого-то светлого дерева, приятного на ощупь, и на ней было вырезано чардрево. А по краю трава завивалась, образуя… — О, смотрите! — воскликнула она. — Это же лютоволк! Их оказалось даже два — один побольше, другой поменьше, и они гонялись друг за другом. — Откройте, — предложил Бран. — Робб настаивал, чтобы вы сделали это. Внутри, на белой шёлковой подкладке, обнаружилась ещё одна шкатулка, более мелкая и выточенная из тёмного дерева. — Что же это? — затаила дыхание она. Мирцелла знала, что иногда женихи дарят своим наречённым украшения из серебра, но думала, что этот обычай давно устарел… — Ещё один лютоволк, — рассмеялся Ренли. — Но пожалуй, более драгоценный. Вероятно, он был прав, но Мирцелле было наплевать на ценность подарка. Это была изящная брошь из серебра, изображавшая лютоволка, искусно сработанная вплоть до распахнутой в рыке пасти. Вместо глаз были вставлены крошечные изумруды. — О, — добавил Ренли спустя мгновение, когда Мирцелла всё ещё не отрывала взгляда от подарка. — Тут письмо от твоего Молодого Волка. Она выхватила запечатанный пергамент из пальцев Ренли и сунула в вырез платья, пряча от чужих глаз и рук, и покраснела, когда все присутствующие засмеялись.

* * *

Мирцелла, На случай того, что ворон не успеет долететь до Королевской Гавани вовремя, я вложил письмо в подарок — надеюсь, он пришёлся вам по вкусу. Мать думала, что да, но Теон считал, что вы, возможно, предпочли бы оленя или льва. Я же подумал, что уж льва-то вы бы точно не захотели, поэтому выбрал лютоволка. Не уверен, что вы знаете об этом, но есть старый обычай, по которому помолвка считается недействительной, пока обручённые не обменяются серебряными вещами. Хоть этот кусочек серебра совсем невелик, надеюсь, что его достаточно, чтобы скрепить нашу помолвку. Будьте счастливы в этот день. С уважением, Робб.

* * *

Она надела подаренную Роббом брошь на праздник, приколов на тёмно-зелёное, под цвет глаз, платье. Санса и Алейна в четыре руки споро и красиво заплели ей волосы, а она сама, пусть и не так умело, но помогла с этим Арье. Она вошла в малый зал под руку с Робертом, заранее упросив отца не приглашать на праздник слишком много придворных. Это было относительно камерное празднество по сравнению с большинством, что она видела, и её это очень порадовало. Сам праздник был достаточно коротким, всего пять часов, и она сидела на почётном месте, по правую руку от Роберта. Серсея уселась с другой стороны от неё и улыбалась, хоть взгляд её и оставался холоден. Она не одобряла такие торжества, как это, считая, что они положены лишь для её дорогого Джоффа как будущего наследника престола. После пира были танцы, и Роберт поднялся на ноги, чтобы стать партнёром Мирцеллы в первом танце. Она быстро начала смеяться, ловко избегая тяжёлых ног отца и направляя его так, как это вообще было возможно. Танцы с Робертом всегда были тем ещё приключением, потому что всегда могли закончиться отдавленными пальцами ног или даже ушибом. Как только Роберт выполнил свой долг, его сменил Ренли, изящный, лёгкий и остроумный, так что весь танец Мирцелла смеялась, а потом Джейме. Казалось, она протанцевала со всеми присутствующими мужчинами и, устав вконец, тяжело рухнула на свободное место между Сансой и Арьей. — Не забудьте рассказать Роббу, что это просто танцы, — рассмеялась она, живо вспомнив тот праздник в Винтерфелле, когда при каждой второй смене партнёра она оказывалась в объятиях Робба. — И что я храню ему верность, особенно когда наша помолвка скреплена серебром. На мгновение она коснулась лютоволка, улыбаясь девочкам Старк. Мирцелла схватила обеих за руки, и они весело заплясали в ворохе юбок и кос, пока Ренли и сир Лорас не увели Сансу и Арью танцевать, оставив Мирцеллу одну… И тут появился Джофф, с грубыми руками и полным ненависти взглядом, и она знала, что он желает поквитаться. Джоффри терпеть не мог не быть в центре внимания, особенно когда почётное место за столом доставалось Мирцелле или Томмену. И за это он всегда устраивал какую-нибудь пакость. — Уже носишь отметину своей псины? — усмехнулся Джоффри, слишком быстро увлекая её за собой и рассмеявшись, когда она споткнулась. — Да ещё такую ничтожно маленькую. — Завидуешь, что отец счёл нужным заключить мою помолвку раньше, чем твою, брат? — бросила ему вызов она, резко затормозив так, что теперь уже Джоффри споткнулся. — Мне будет жаль тебя, когда тебе придётся жить в той жалкой северной лачуге, которую они зовут замком, — рассмеялся брат, впиваясь ногтями в её спину. — Мать, должно быть, ужасно рада, что избавится от тебя. — Зато отцу будет больше жаль, когда я уеду в Винтерфелл, чем если ты отправишься в Вольные Города и не вернёшься, —беззаботно возразила Мирцелла, отталкивая его, как только закончилась музыка. — А теперь прости, но я должна потанцевать с нашим братом. Томмену не хотелось покидать Брана, поэтому Мирцелла танцевала с ними обоими. Бран был изящнее Томмена, который легко признался, что Ренли зовёт его «пухлячком», но Томмен лучше знал шаги. Но, в конце концов, они всё равно запутались и все трое рухнули на пол. А потом появилась Серсея, танцующая с Джейме, и прошипела что-то о неподобающем поведении, но к Мирцелле подошёл Аддам Марбранд и помог подняться на ноги. — Благодарю, сир Аддам, — улыбнулась она ему, отряхнув юбки и сделав реверанс. — Похоже, танцевать втроём сложнее, чем вдвоём.

* * *

Серсея всё же отругала её на следующее утро — за неизящность, за то, что она, ещё не будучи женой Робба Старка, нацепила брошь с лютоволком. Она же проигнорировала недовольство матери и продолжила писать письмо Роббу. Она прижала личную печать — золотую, с круглым розовым опалом, подаренную отцом накануне — к жёлтому воску и поднялась. — Простите, матушка, — выпалила Мирцелла, торопливо сделав реверанс и бросившись прочь из комнаты. — Но мне срочно нужно отправить это письмо.

* * *

Где-то далеко, в Дотракийском море, Дейенерис Бурерождённая из Дома Таргариен ехала во главе могучего кхаласара, рядом со своим Солнцем и звёздами, а в её животе подрастал ребёнок. В другом месте, чуть ближе к Вестеросу, жирный магистр Иллирио Мопатис не спал в своём дворце, молясь о смерти безумного принца. А вдали от них Эйегон Таргариен, скрывающийся под именем Юного Грифа, слушал уроки Полумейстера, а за ними наблюдали Гриф и септа Лемора, которые когда-то были Джоном Коннингтоном из Грифонова Насеста и Эшарой Дейн из Звездопада.

* * *

С её Дня наречения прошло пять блаженных месяцев, которые Мирцелла провела с Сансой, Арьей и Элизой. Она переписывалась с Роббом и Маргери Тирелл, играла в кайвассу с Ренли и Тирионом по вечерам и наслаждалась жизнью в столице так, как никогда прежде. Что-то изменилось в её отношениях с Серсеей. Теперь мать относилась к ней не как к ребёнку вроде Томмена, а, скорее, как к сопернице — вежливо и с опаской. Это мало печалило Мирцеллу, потому что она знала — вся любовь Серсеи предназначалась Джоффри. Или Джейме. Но счастье Мирцеллы омрачало то, что лорд Эддард начал задавать те же вопросы, что и лорд Джон Аррен перед смертью. Она радовалась хотя бы тому, что лорд Эддард не прибегнул к помощи Станниса, как это сделал лорд Джон, потому что Станнис был намного тоньше боевого молота и гораздо тупее — Мирцелла была уверена, что это по его вине гнев Серсеи обрушился на лорда Джона. Мирцелла не была такой дурочкой, как большинство слуг её семьи. Она знала правду, которой хотел добиться лорд Джон, которую искал лорд Эддард, и не могла не надеяться на то, что его поиски будут тщетными. Но когда его привели в кузницу Тобхо Мотта, она поняла, что всё кончено.

* * *

Мирцелла и Ренли, как любой из живущих в Красном Замке, знали о потайных ходах в стенах. Когда Мирцелла была маленькой, они провели несколько недель, исследуя их, и именно одним из этих путей она воспользовалась в ту ночь, когда лорд Эддард вернулся из кузницы. Ренли спал, когда она вошла, так что Мирцелле пришлось подойти к кровати и потрясти дядю за плечо, чтобы он открыл глаза и сонно уставился на неё. — Что ты здесь делаешь, золотая девочка? — хрипло спросил он. — Должно быть, уже за полночь. —Да, — согласилась она. — Но… Дядя Ренли, лорд Эддард знает. О матери и дяде Джейме. Мы должны поговорить с ним прежде, чем он наделает глупостей. К её ужасу и удивлению, Ренли рассмеялся. — Нед Старк наделает глупостей? Не будь дурочкой, Мирцелла. Нед Старк и глупости — это взаимоисключающие вещи. Разозленная его легкомыслием, она попыталась ударить его, но дядя крепко обнял её, прижимая к своей груди. — Он только что узнал, что отец королевских детей — Цареубийца, — выплюнула она, пытаясь высвободиться из его хватки. — И что его сын помолвлен с бастардкой, родившейся от инцеста. Как думаешь, что он предпримет, дядя? Тогда Ренли отпустил её, взяв лицо в ладони и заставив посмотреть ему в глаза — синие-синие, в отличие от её зелёных. — Даже если Нед Старк докажет, что ты дочь Цареубийцы, я легитимизирую тебя как дочь Дома Баратеон, понимаешь? — Но… — Нет, Мирцелла, послушай меня. Если Нед Старк настолько глуп, что расскажет обо всём Роберту или твоей матери-демонице, это приведёт к войне… Ланнистеры соберут знамёна, если Роберт поверит Неду и казнит Серсею и Джейме, понимаешь? Если мы не сможем убедить его действовать иначе, ты, Томмен и Старки окажетесь в большой опасности. — Почему Томмен, я и Старки, а не ты, или мать с дядей Джейме? — спросила Мирцелла, совершенно запутанная. — Дядя Ренли… — Послушай меня, золотая девочка — мой глупый брат завтра собирается на охоту за белым оленем в Королевский Лес, оставив в столице вместо себя твоего мерзкого брата и Неда Старка. Если ты говоришь правду, то вполне вероятно, что Нед может пойти к твоей матери со своими обвинениями. Если он сделает это, а другие узнают, то тебе и Томмену будет грозить опасность. А те, кто лоялен твоей матери, может попытаться причинить вред детям Старка. — Так что же нам делать? — Мы поговорим с Недом, прежде чем он совершит какую-нибудь глупость.

* * *

Они пробрались в Башню Десницы по потайным ходам, и Мирцелла вдруг смутилась того, что одета лишь в ночную рубашку и тяжёлый шёлковый халат. Ренли тоже был легко одет, в бриджи и свободную рубашку, так что она почувствовала себя немного легче. — Ну, золотая девочка, — мягко сказал дядя, взяв её за руку и потянув за собой, прямо в солярий лорда Эддарда. — Я позову Неда. Подожди здесь, дорогая. Она села на подоконник, сложив руки на груди, и услышала громкие голоса из опочивальни лорда Эддарда. А потом лорд Эддард вместе с Ренли вышли к ней. — Принцесса? — удивился лорд Эддард. Он выглядел злее, чем она ожидала. — В чём дело? — Вы знаете, не так ли? Про моих мать и дядю. Он мог только кивнуть в ответ. — Лорд Джон не узнал бы, не скажи я ему… — она сглотнула, пытаясь подобрать правильные слова. — Не скажи я ему, что у моей матери роман. Ренли был удивлён не меньше лорда Эддарда. — Мирцелла? — Я видела мать… в одной из неиспользуемых комнат Красного Замка, под библиотекой, недалеко от того места, где Томмен и Бран нашли котят. Я… Я не знала, что происходит, и была не уверена, с кем мать… Поэтому я сказала лорду Джону. Я не могла сказать об этом отцу, потому что он бы наказал мать, а я не хочу этого, хоть Серсея бывает жестока ко мне и Томмену и любит только Джоффри. — Мирцелла, — вновь произнёс Ренли, сжав её плечо. — Успокойся. Расскажи, что произошло. — Я рассказала лорду Джону, и он пообещал узнать правду… Я просто хотела убедиться, что мать не связалась с кем-то, кто донесёт на неё отцу. Но тогда… тогда лорд Джон попросил меня зайти к нему и спросил, знаю ли я. Она подавила рыдания. — Если бы я знала, что мать спит с дядей Джейме, — выпалила она. — Но лорд Эддард, я клянусь вам, что… — Я верю вам, принцесса, — серьёзно ответил тот. — Продолжайте. — Но потом лорд Джон нашёл ту старую книгу, где написано про браки великих Домов, и вместе с дядей Станнисом начали посещать любовниц отца, потому что искали бастардов. И я спросила лорда Джона, и он сказал, что не станет мне врать и что, скорее всего, я, Джофф и Томмен на самом деле дети дяди Джейме, и нужно сообщить об этом Роберту. — Но вместо этого он сказал об этом твоей матери, — догадался Ренли. — О боги, получается, это она отравила его? Мирцелла смогла только кивнуть, изо всех сил сдерживая слёзы. Конечно, теперь лорд Эддард разорвёт её помолвку с Роббом, и её сошлют куда-нибудь вместе с Серсеей, Томменом и Джоффом, если, конечно, не вмешается Септа, потребовав предать их смерти. Тяжело вздохнув, лорд Эддард сел за стол. — И что же вы от меня хотите? — устало спросил он, взглянув сначала на Ренли, а потом на Мирцеллу. — Роберт — мой друг с самого детства, он для меня такой же брат, как Бенджен. Он должен узнать об этом. — Но ни слова моей матери, — попросила Мирцелла. — Лорд Джон пытался поговорить с ней, и она его отравила — я это точно знаю. Лорд Эддард, моя мать сделает всё, чтобы Джофф не лишился прав на трон, ибо власть для неё важнее всего. Если вы собираетесь поднять этот вопрос… И я знаю, что вы… Прошу вас, подождите, пока отец не вернётся с охоты. И отправьте домой Сансу, Арью и Брана, потому что они окажутся под угрозой, когда вы выдвинете свои обвинения. — Дайте мне время, — твёрдо сказал Ренли. — Я намерен узаконить Мирцеллу и Томмена, если Роберт откажется от них. Я вывезу их и ваших детей из города до того, как всё это случится. — О чём вы, Ренли? — Я увезу Томмена в Штормовой Предел. Если вы собираетесь расторгнуть помолвку Мирцеллы с вашим сыном, то я заберу и её. Это оказалось для Мирцеллы переломным моментом, и она упала на подоконник, уткнувшись лицом в ладони и зарыдав. Она чувствовала неловкость Ренли и лорда Эддарда, но просто не могла остановить слёзы. Она знала, что нет никаких шансов, что никогда не сможет стать женой Робба после девяти месяцев писем, высушенных цветов, маленьких кусочков меха и бархата и поделок из рога оленя. Она полюбила Робба и не могла вынести даже мысли о том, что они не смогут быть вместе. — Целла…? Ренли коснулся её плеча, и это заставило Мирцеллу поднять голову. — Мне очень жаль, — выдохнула она, сглатывая в попытке перевести дыхание и молясь, что не выглядит слишком отталкивающе. — Прошу прощения, лорд Эддард, я… — Если Ренли узаконит вас, — медленно произнёс лорд Эддард. — То вы с Томменом станете Баратеонами, но потеряете все права на престол. Бран говорил мне, что Томмен хочет стать рыцарем Королевской Гвардии? — Да, да, но пока что из него выходит ужасный рыцарь, — пролепетала она. — Томмен никому не причинит вреда, лорд Эддард, он любит котят и сладкое, а ещё — играть в салочки и приди-ко-мне-в-замок, он может стать наследником Штормового Предела после дяди Ренли, и он никогда не доставит никому хлопот, я клянусь, он… — Тогда Томмен должен уехать в Штормовой Предел вместе с Ренли, а вы отправитесь на Север. Твой отец намерен послать тебя в Винтерфелл, чтобы ты привыкла к жизни у нас, но твоя мать всегда была против. Она никогда не хотела этого союза. — Вы имеете в виду… — Вы станете женой моего сына, — заверил её лорд Эддард. — Робб так же привязан к вам, как вы к нему, и в своих письмах он постоянно спрашивает о вас. Если Ренли узаконит вас, то вы будете леди Штормового Предела и всё ещё достойной партией наследнику Винтерфелла. — Но мать и дядя Джейме… — Если бы в былые годы Таргариен попросил руки леди из Дома Старк, это стало бы великой честью, и войны не случилось бы, — сказал лорд Эддард тихо. — Робб любит вас и этого достаточно. Навестите меня, когда король вернётся с охоты. Я должен подумать, как лучше поговорить с вашим отцом, принцесса.

* * *

Король и его свита вернулись в Королевскую Гавань спустя неделю, и Роберт был при смерти. Мирцелла слышала сплетни, но не хотела верить им, думая, что слуги, как всегда, преувеличивают… Но потом сир Арис пришёл за ней по приказу короля, и она всё поняла. В его покоях ужасно пахло гнилью и болезнью, а его живот и грудь были туго забинтованы и предусмотрительно прикрыты одеялом. — Ох, отец, — вздохнула она, присаживаясь на кровать и погладив его по лбу. — Разве Роберт Баратеон, Первый его имени, может умереть так глупо? Ты должен был умереть в преклонном возрасте, с кувшином вина в руке и шлюхой на коленях. Он надтреснуто рассмеялся, и её сердце сжалось. — Принцесса не должна говорить таких вещей, девочка, — поддразнил он её слабым голосом. — Эх, почему мы не дорнийцы, и ты не сможешь занять трон. Твой брат — идиот, а вместе с твоей матерью они просто невыносимы. Эх. По крайней мере, у меня есть хотя бы один хороший ребёнок из троих. — Два, — поправила Мирцелла, протирая лицо отца влажной тряпицей. — Томмен хороший и добрый малыш. — Да, но от этого не будет никакого толку, — возразил он. — Ты будешь счастлива на Севере, девочка. Судя по тому, сколько воронов тебе прислали из Винтерфелла, мальчик Неда обожает тебя даже сильнее, чем я. — Откуда ты знаешь? — Король знает всё, особенно если это касается его единственной дочери, — сказал Роберт. — Иди сюда, девочка, позволь мне поцеловать тебя, а затем ступай и позови ко мне Неда. — Отец… — Я не хочу, чтобы ты видела, как я умираю, — прямо сказал Роберт, приподняв руку, чтобы погладить её по щеке. — Поезжай на Север, подари Роббу Старку полный дом сыновей и будь счастлива. А пока поцелуй меня и уходи. Она обвила руками его шею, почувствовав лёгкий поцелуй в висок, и опрометью выбежала из комнаты, чтобы он не видел её слёз.

* * *

В ту ночь Ренли разбудил её и снова отвёл к лорду Эддарду. — У меня есть идеи, как можно обеспечить безопасность вас и ваших детей, милорд, — сказал Ренли, скрестив руки на груди. — Как только мой брат умрёт, королева немедленно удалит вас из Совета, и вы должны быть готовы уехать, как только она сделает свой первый шаг. — Мы будем. Я надеюсь, дети не станут создавать проблем. Правда, Санса, казалось, влюблена в принца… — Если позволите, лорд Эддард, — перебила его Мирцелла, закусив губу. — Уже пять месяцев как, с самого нашего возвращения из Хайгардена, Санса обменивается письмами с лордом Уилласом из Дома Тирелл. Так что не думаю, что увлечение Сансы моим братом может стать проблемой.

* * *

На следующий день по всему городу звонили колокола. Король был мёртв. Блин, эту главу я, кажется, переводила бесконечно... Но она такая интересная получилась. правда? Столько завязок... Я начинаю вновь сожалеть что не умею рисовать...