* * *
Она сидела за высоким столом в большом зале, между Серсеей и Ренли. Серсея была безупречной хозяйкой и пыталась сгладить грубые и неумелые шутки Джоффа. Она буквально светилась, словно смерть Роберта тяжёлым камнем упала с её плеч. Отсутствие некоторых обращало на себя гораздо больше внимания, чем присутствие остальных. Лорд Тайвин Ланнистер, строгий и внушающий страх дедушка Мирцеллы, прибыл накануне с полдюжиной своих знаменосцев, в то время как многие из Штормовых Лордов отсутствовали — особенно Эстермонты и Пенрозы, самые заметные из них. Так или иначе, Мирцелла не сомневалась, что список гостей составляли Серсея и Ренли, которые, очевидно, так и не смогли договориться между собой.* * *
Не желая быть одной в эту ночь, Мирцелла позвала Сансу и Арью переночевать в её покоях, и предположила, что, возможно, Бран может заночевать у Томмена. Лорд Эддард согласился, так что Мирцелла могла быть спокойна насчёт младшего брата. Она чувствовала себя напряжённой, поэтому сначала предложила помочь Арье и Сансе расчесать волосы, а потом зажгла больше свеч, чтобы продолжить вышивать чёрно-серое одеяльце с золотым оленем и серебряным лютоволком — одеяльце для детей, которых она надеялась родить от Робба, детей, которые будут у них, если план Ренли сработает и она попадёт в Винтерфелл. Ей до сих пор казалось чудом, что лорд Эддард и леди Кейтилин позволят Роббу жениться на бесприданнице-бастардке, рождённой от инцеста между членами самого ненавистного им великого Дома. Она знала, что Санса и Арья наблюдают за ней, и, в конце концов, ей пришлось отложить своё шитьё, напоследок пробежавшись пальцами по золотой и серебряной фигуркам, над которыми она трудилась целую неделю. — Прошу прощения, друзья мои, — устало произнесла Мирцелла, из последних сил заставив себя улыбнуться. — Я, должно быть, совсем утомила вас. — Мы не скажем королеве, если ты заплачешь, — перебила её Арья, сложив руки на груди. — Как отвратительно запрещать тебе даже это. Горько усмехнувшись, Мирцелла покачала головой. — Моя мать считает, что демонстрация своей слабости может привести к угрозе восстания, — пояснила она. — Даже Томмену было приказано не плакать, хотя он всего лишь ребёнок, поэтому не смог сдержаться. Мой отец считал, что обезопасить себя от восстания можно лишь заслужив любовь народа, но… Мнение мёртвого человека ничего не значит в Королевской Гавани. Санса с Арьей переглянулись, и Мирцелле действительно захотелось кричать и плакать. Больше всего она хотела, чтобы и она, и все её близкие сейчас были далеко отсюда — в Винтерфелле, в Хайгардене, в Штормовом Пределе, где угодно, только подальше от матери и гнусного брата. Но вместо того, чтобы излить свой гнев на Старков, она закрыла лицо руками и застонала от разочарования. — Когда мы покинули Винтерфелл, отец поручил мне заботиться о вас. «Нед и я заботились друг о друге с самого детства, и я надеюсь, что между тобой и девочками Неда сложатся такие же отношения», — сказал он. Так я и поступила. Но мне очень трудно по-настоящему заботиться о вас, так как моя мать ненавидит вашу семью, и больше нет отца, чтобы помешать ей… — Я сама в состоянии позаботиться о себе, — упрямо возразила Арья, наморщив лоб. — Арья, если ты попытаешься выступить против моей матери, то на тебя обрушится вся мощь дома Ланнистер — включая моего деда и его вассалов — и у тебя не будет ни шанса выстоять против них.* * *
На следующее утро Джоффри созвал их всех. — Теперь станет понятно, что он собирается делать дальше, — пробормотала Мирцелла сиру Арису на ухо, поражённая осознанием того, что для этого ей больше не нужно вставать на цыпочки. — Я надеюсь только, что лорд Эддард ко всему готов. Сир Арис мягко шикнул, подталкивая Мирцеллу к её месту подле лорда Эддарда, а потом встал позади неё. В присутствии сира Ариса было что-то обнадёживающее — он всегда был рядом и всегда мог успокоить Мирцеллу. Санса взяла её за руку, очевидно, решив, что Мирцелле так будет спокойнее, когда она увидит сидящего на троне Джоффри. Но Мирцелла всё же оглянулась на своего рыцаря, надеясь, что увидит его тёплую улыбку, но с удивлением обнаружила, что сир Арис странно переглядывается с сиром Барристаном и зло косится на Джейме. Между рыцарями Королевской Гвардии что-то произошло? Оказалось, собралось не так уж много народу, как ожидалось. В зале присутствовали все семеро Королевских гвардейцев, Малый Совет за исключением Ренли, сам Джоффри, Серсея, Тайвин — Мирцелла постаралась не встречаться с дедом взглядом — Пёс, Тирион, Мирцелла, Томмен и Старки. — В последние месяцы своего пребывания на троне мой отец совершил несколько политических ошибок, — без предисловий начал Джоффри. — И одним из них было назначение нового Десницы — лорд Старк, вы освобождаетесь от этой должности. Лорд Эддард поднялся. — Я верно и преданно служил вашему отцу, Ваше величество. Если я больше не нужен вам, то прошу разрешения мне и моим детям покинуть Королевскую Гавань. Губы Джоффри чуть искривились. Мирцелла знала, что эта улыбка всегда была предвестником того, что братец задумал какую-то мелкую пакость. — Приказываю вам остаться, — заявил он. — В конце концов, королю подобает жениться, а леди Санса станет достойной невестой. Мирцелла почувствовала, как задрожали пальцы Сансы, а в глазах лорда Эддарда вспыхнуло что-то, похожее на неповиновение, но не бывшее им. — Как прикажете, Ваше величество, — пробормотал лорд Нед, низко поклонившись. Вместе с Сансой, Арьей и Браном он покинул тронный зал. Джоффри смотрел им вслед, и в его зелёных глазах, почти таких же, как у самой Мирцеллы, плескалось злорадство. — Я назначаю Десницей лорда Тайвина Ланнистера, — добавил Джоффри, но Мирцелла знала, что на самом деле это всего лишь формальность. Все знали, что Тайвин станет Десницей, как только задница Джоффри коснётся трона. Когда дед прибыл в Королевскую Гавань на похороны Роберта, никто не удивился. Это всего лишь случайность, что лорд Тайвин покинул Кастерли Рок как раз за неделю до неудачной охоты Роберта. Мирцелла покосилась на Тириона, который выглядел таким же обеспокоенным, как и она сама. Где же Ренли? Он ведь Мастер-над-законом, он обязан присутствовать здесь. — Также нам нужно решить вопросы, касающиеся Королевской Гвардии, — продолжил Джофф, развалившись на троне в опасной близости от острых кончиков мечей. — Сир Барристан, вы верно служили нам, но вы уже стар — мы освобождаем вас от обетов и дозволяем вернуться в родовой замок. Тирион засмеялся, и Мирцелла присоединилась к нему, потому что, конечно же, это наверняка шутка — не может же Джоффри на самом деле вмешиваться в дела Королевской Гвардии? — Дорогой брат, ты ведь прекрасно знаешь, что освободить рыцаря Королевской Гвардии от его обетов может только смерть, — покачала головой Мирцелла. — Неужели ты собираешься нарушить многовековую традицию? — Я король, — сердито заявил Джоффри, ёрзая на троне и уставившись на неё. — И тебе лучше сидеть тихо. — Принцесса права, Ваше высочество, — указал сир Барристан. — Я принёс клятву в семнадцать лет и не нарушу её до самого конца. — Но это приказ короля, — пропела Серсея, сладко улыбаясь. Она была одета в алое, цвета Ланнистеров, платье, и Мирцелла не чувствовала к матери ничего, кроме презрения. — Принц ещё не был коронован, — тихо сказал сир Барристан, снимая белый плащ и швыряя его к ногам Джоффри. — Но если его правление начинается таким образом, то я буду рад оставить службу. Старик, с волосами того же цвета, что и его белые доспехи, покинул зал с высоко поднятой головой и прямой спиной. Когда двери за ним захлопнулись, Мирцелла горько рассмеялась. — Ты дурак, Джоффри, — тихо сказала она. — За одно утро ты потерял непоколебимую лояльность Севера и самого преданного тебе в Королевствах человека. — Ты не имеешь права так говорить со мной! — заорал Джоффри, вскакивая на ноги. — Я твой король! — Разве ты не слышал сира Барристана? — издевательски возразила она. — Королём становятся только после венчания на царство, милый братец, и я что-то не вижу на тебе короны. Щёки Джоффри налились ярко-алым, отчётливо выделяясь на фоне его светлых волос и чёрного дублета. — Иди сюда, сестра, — прорычал он. Мирцелла поднялась и встала перед троном, сложив руки перед собой и невинно улыбаясь. — Ты вызвал меня, дорогой брат, и вот, я здесь. — Сир Арис, — выплюнул Джофф. — Принцесса должна знать своё место. Ударь её. Все взоры обратились к сиру Арису, но Мирцелла не сводила глаз с Джоффри. Неужели он думает, что может сломить сестру, заставив пойти против неё сира Ариса, её верного доброго друга и доблестного защитника? — Нет. И тогда она обернулась, чтобы взглянуть на сира Ариса. А тот уже расстёгивал красивую застёжку-дубовый лист из янтаря и нефрита, которая скрепляла его белый плащ. — Я дал обет защищать короля, — с отвращением произнёс он. — Я поклялся, что буду брать в руки оружие лишь для защиты короля и его семьи, но когда родилась принцесса Мирцелла, я поклялся Его величеству Роберту, что буду беречь её от любого вреда, даже ценой своей жизни и чести. Он бросил свой плащ поверх того, что ранее принадлежал сиру Барристану, а сердце Мирцеллы наполнилось любовью к её защитнику. — Вы не подчинитесь королю? — прошипела Серсея, её глаза пылали. — Нет, — отрезал сир Арис. — Я верен своим клятвам. Он вышел из зала, гордый, как сир Барристан, но намного более разгневанный, и Джоффри вновь опустился на трон. — Очень хорошо, — весело произнёс он, хотя в его глазах плескалась злоба. — Я назначаю моего дядю, сира Джейме Ланнистера, лордом-командующим Королевской Гвардии. Я дарую белый плащ моему верному защитнику, Сандору Клигану, и приказываю вам, сир Мерин Трант, преподать моей сестре парочку хороших манер. Она едва успела увидеть приближающийся тяжёлый кулак, прежде чем её лицо обожгла боль. Она никогда не чувствовала ничего подобного — будто пламя охватило скулу, глаза, лоб. Именно так чувствовала себя Серсея всякий раз, когда Роберт поднимал на неё руку? Следующий удар пришёлся в челюсть, и она упала, ударившись об пол. Кажется, Серсея резко приказала Джоффри одуматься, Тайвин поддержал её, а Джейме приказал сиру Мерину остановиться, но единственным, что сейчас существовало для Мирцеллы, была боль, кровь из разбитой губы, и вновь занесённая над ней рука… — И в чём смысл всего этого? Боевой рык Роберта был известен всем, и сейчас, казалось, Ренли унаследовал его от старшего брата. Все замерли, когда он вошёл в зал, с грохотом распахнув тяжёлые двери. Каблуки его сапог гулко застучали по полу, когда Ренли бросился к ней и поднял на руки, прижимая к своей груди. — Твоему отцу было бы стыдно за тебя, — выплюнул он, обращаясь к Джоффри. — По крайней мере, когда он бил кого-то, то делал это сам. — У тебя нет никаких прав, чтобы возражать своему королю! — раздражённо взвизгнул Джоффри. — Король, который использует присягнувших ему рыцарей, чтобы избить свою сестру только за то, что она умнее его, не достоин моего послушания, — огрызнулся Ренли. — А теперь сядь, пока не порезался о трон, как Безумный король.* * *
Он вынес Мирцеллу из зала и отнёс в свои покои, ловко захлопнув дверь ногой. — О, золотая девочка… — выдохнул Ренли, усадив её на кровать, и осторожно отвёл волосы от её лица. — Подожди чуток, я скоро вернусь. Мирцелла рассеянно кивнула головой. Она не знала, не было Ренли две или двадцать минут, но он вернулся вместе с лордом Эддардом. — О боги, девочка, что же они с тобой сделали? — в ужасе выдохнул тот. Она же вдруг истерично расхохоталась. — Джоффри безумен, — смеясь, произнесла она, а комната начала кружиться перед её глазами. — Сир Арис покинул Королевскую Гвардию, потому что Джофф приказал ему ударить меня, но сир Мерин подчинился. О да, он продолжал бить меня, даже когда Джейме велел ему остановиться, потому что приказ короля выше приказа лорда-командующего, не так ли? Ренли наклонил её лицо к свету, заглянув в глаза, и выдохнул с облегчением. — Не думаю, что у неё сотрясение мозга, — сказал он. — Но синяки будут сходить в течение нескольких недель, а щека распухнет. Трант был в полном вооружении, когда бил её. Слава богам, что Арис пошёл искать меня сразу же, как покинул зал. — Ты выглядел настоящим штормовым лордом, дядя, — её смех то и дело срывался на рыдания. — Ты привёл Джоффа в ужас. — Спасибо за комплимент, — пошутил Ренли, наливая в чашу воды из кувшина и доставая чистую тряпицу. — И только полный слизняк может приказать королевскому гвардейцу избить женщину. Мирцелла, куда смотрел сир Барристан? — Джофф… выгнал его, — сглотнув, она поймала Ренли за запястье. — Дядя Ренли, он в самом деле сошёл с ума. Он избавился от сира Барристана, сира Ариса и лорда Неда, и он избавится от тебя и дяди Станниса, вот увидишь. Что нам теперь делать? — Действуем по прежнему плану, золотая девочка, — Ренли обнял её, чтобы успокоить, и поцеловал в макушку. — Всё, как мы запланировали.* * *
Серсея пришла к ней вечером, когда Мирцелла готовилась к ужину, пытаясь скрыть под распущенными волосами своё опухшее лицо. Одна щека и скула вздулись и налились причудливой смесью тёмно-фиолетового, алого и чёрного цветов. — Я пыталась остановить его, — сказала Серсея, вплетая в волосы Мирцеллы тёмно-зелёную ленту. — Я никогда не хотела для тебя такого, Мирцелла, но ты должна помнить о лояльности — ты Ланнистер из Кастерли Рок… — Нет, матушка! — отрезала Мирцелла, внезапно вскакивая на ноги и глядя Серсее прямо в лицо. — Я Баратеон из Штормового Предела, а вовсе не Ланнистер из Кастерли Рок! Серсея отступила, поражённая внезапной вспышкой неповиновения. — Я… Тебе придётся проявлять больше уважения ко мне и брату, иначе пожалеешь, — самообладание вернулось к ней в мгновение ока. Когда мать ушла, Мирцелла опустилась на табурет и позволила Алейне смазать её синяки мазью, которую принёс грандмейстер Пицель. Она в очередной раз думала о том, почему же её семья не может быть нормальной.* * *
В тот вечер она ужинала со Старками, и Санса чуть не плакала всякий раз, когда видела её пострадавшее лицо. — Не обращай на это внимания, Санса, — наконец произнесла Мирцелла, порядком раздражённая этим. — Джоффри способен на гораздо более худшие вещи. — Но ведь тебе больно, — возразила Санса, крайне несчастная оттого, что не могла помочь. — Если я хоть что-то… Мирцелла покосилась через стол на лорда Эддарда, и тот кивнул. — Есть кое-что, — медленно произнесла она. — Завтра мы с Томменом пойдём в Великую септу Бейелора молиться за счастливое правление нашего дражайшего брата, и я хотела бы позвать вас троих — ты сделаешь это для меня? — Конечно, — с готовностью согласилась Санса. — Я могу сделать что-то ещё? Всё ещё волнуясь, правильный ли это путь, Мирцелла вскочила на ноги и бросилась в кабинет лорда Эддарда за пером и клочком пергамента. «Завтра мы уезжаем из Королевской Гавани, — написала она. — И вы должны взять с собой только самое дорогое — Леди, Нимерию и Лето, а также самых быстрых лошадей и самые удобную для верховой езды одежду. Не думай даже брать с собой все свои шёлковые платья, Санса, а ты, Бран, выбери из своих книг только самые дорогие. Арья, возьми Иглу — возможно, она пригодится нам в пути. Спрячьте вещи под плащами, чтобы никто не видел их. Сожгите это письмо после моего ухода, и не обсуждайте это вслух. Возьмите упакованные вещи с собой в септу». Прочитав записку, Санса побледнела и передала её Арье и Брану на другом конце стола. В ту ночь, собирая вещи, Мирцелла молилась всем существующим богам, только чтобы те помогли благополучно добраться до Винтерфелла.* * *
Наутро Серсея позвала Мирцеллу позавтракать с ней. — Сегодня мы с Томменом собираемся посетить септу, чтобы помолиться о хорошем предзнаменовании в день коронации Джоффри, — тихо сказала она, надев маску послушания. Её сердце бешено билось от осознания того, что она собирается совершить измену. «И выйти замуж, — легкомысленно подумала она. — Потому что я убегаю, чтобы стать женой Робба». Робб послал ей удивительно доброе письмо, узнав о том, чья она на самом деле дочь, и Мирцелла носила его в вырезе платья, на груди. Она собрала все засушенные цветы и маленькие клочки меха и оленьего рога, которые он посылал ей с письмами, и упаковала их вместе с остальными вещами, которые собиралась взять с собой на Север. Мирцелла чувствовала какое-то злорадное веселье. Но вместе с тем и вину тоже. Джофф заслуживал этого, но Мирцелла любила Серсею, Джейме и Тириона — даже после того, как узнала о любовных отношениях между близнецами Ланнистер — и многих других людей в Королевской Гавани. «Нет, — сказала она себе твёрдо. — Я не должна колебаться. Я защищу Томмена и Старков». — Тебе же будет лучше, если ты будешь достойно исполнять свои обязанности, милая, — тихо сказала Серсея, погладив Мирцеллу по волосам. — Джофф не причинит тебе боли, если ты будешь правильно себя вести. «Не придётся, но ему не нужны причины, — кисло подумала Мирцелла. — Почему же ты не видишь, какое чудовище породила, матушка?». — Да, матушка. Я знаю, матушка. Её скромное платье для верховой езды — с высоким воротом и длинными рукавами, сшитое из простой коричневой шерсти — вполне подходит для посещения септы, и Томмен оделся похожим образом — простые коричневые брюки и дублет и белая рубашка из мягкой ткани. Оба облачились в длинные плащи, и Мирцелла заколола свой брошью с лютоволком, подаренной Роббом. Медальон с гербом Баратеонов висел у неё на шее, прячась между грудей. Сумка с вещами была спрятана под плащом и оказалась довольно тяжёлой — одежда, чулки, ленты для волос, бинты и иголки, несколько любимых безделушек. И лекарства — при всем своём уме и благородстве Ренли вряд ли подумал бы об этом. Санса, Арья и Бран тоже оделись в тёмные цвета — тёмно-синий, коричневый и серый, и даже Санса практично заколола свои длинные волосы на затылке. В сопровождении Ренли они выехали в город. Многие простолюдины склоняли головы, увидев её и Томмена, а некоторые даже улыбались — Серсея считала, что лучше держать дистанцию со своими подданными, но Мирцелла верила, что народ не пойдёт за своими правителями, если не будет любить их. Септа оказалась полупустой и, к счастью, нигде не было видно Верховного септона. Ренли предупредил её, что он служил Ланнистерам, так что не стоило делиться с ним своими планами. Ренли заплатил септонам, чтобы они позволили оставить некоторые вещи в одной из боковых комнатушек, и Мирцелла была рада, что ей не придётся долго оставаться там, где ещё совсем недавно стоял гроб с телом её отца. Санса пришла в ужас, когда узнала, что придётся перекрасить волосы, но Ренли убедил её, что рыжие и золотистые волосы встречаются намного реже, чем коричневые и чёрные, так что она, Мирцелла и Томмен будут привлекать излишнее внимание по дороге на север. Мирцелла сама помогла Сансе, а Ренли выкрасил волосы ей самой, и запах у краски оказался на редкость ужасным. У них с Томменом оказались более упрямые волосы, нежели у Сансы, и Ренли добился результата только лишь когда додумался добавить побольше красителя. Но и то понадобился лишний час на то, чтобы полностью закрасить все светлые пряди. — Ты сейчас выглядишь как настоящая Баратеон, — подмигнул ей Ренли, стаскивая испачкавшуюся рубашку, которую они сожгли вместе с прочими доказательствами их присутствия в той комнате. — Твои волосы из золотистых стали совсем чёрными, и ты очень походишь на меня. — Вот ещё, я намного красивей, — парировала она, доставая из сумки сапоги для верховой езды. — И умней тоже. Ренли насмешливо фыркнул. — Я предпочту оставить тебя в плену твоих же заблуждений, дорогая племянница. Он пытался её успокоить, шутливо препираясь с ней, будто они планируют не государственную измену, а обычную поездку в Штормовой Предел.* * *
Нед был достаточно терпелив, но даже его терпению однажды приходил конец. Варис появился в его солярии будто из воздуха — наверняка воспользовался одним из тайных проходов, по которому когда-то проскользнули Ренли и Мирцелла — и, ссылаясь на какие-то выдуманные причины, убедил Неда пойти в город, якобы разрешить какое-то дело, требующее внимания Десницы. Так или иначе, они очутились где-то на Шёлковой улице, неподалёку от борделя, где росла бастардка Роберта. Варис указал ему очередной туннель. — Идите по туннелю, а у следующей развилки поверните налево, милорд, — вкрадчиво произнёс евнух своим сахарным голоском. — Потом будет подъём по лестнице и дверь. Лорд Слинт упомянул что-то об увеличении численности Золотых Плащей на Божьих Воротах, по приказу лорда Бейлиша… Возможно, вы сможете выехать через Королевские ворота? Ни гладкое лицо Вариса, ни его глаза не выдавали никакой подлости, но Нед за прошедшие девять месяцев успел твёрдо убедиться в том, что евнуху доверять опасно. — И что вы имели в виду? Во взгляде Вариса промелькнуло что-то настолько мимолётное, что Нед не успел разглядеть. — Королевская Гавань никогда не была надёжным домом для принцев и принцесс, милорд, — ответил он. — Так что ступайте — всё, что вам нужно, ждёт вас в пункте назначения. — Я в долгу перед вами, лорд Варис. Улыбнувшись, Варис толкнул дверь. Прежде, чем стена встала на своё место, Нед услышал его шёпот: — Я прошу лишь, чтобы милорд Старк, когда придёт время, вспомнил, кто помогал ему.* * *
Мирцелла помогала Томмену расчёсываться, когда вдруг разверзлась одна из стен комнаты. Ренли тут же выхватил меч, загородив собой Мирцеллу и Томмена, а Санса — мягкая, глупая Санса, которая не имела совершенно никакой боевой подготовки — заслонила собой Брана и Арью. В комнату вошёл лорд Эддард, удивлённо глядя на них. — Иные тебя забери, Нед! — выругался Ренли, убирая меч в ножны. — Откуда, во имя семи преисподен, ты знаешь об этом проходе? — Варис. Это ошарашило всех, и гребень Мирцеллы со стуком упал на пол. Но никто, казалось, не заметил этого, все смотрели на лорда Эддарда как на безумного. Как он мог довериться Варису? Предательство же у евнуха в крови! Вот только… — Он поступил так ради Томмена и меня, так? — догадалась Мирцелла. — Он видел, что стало с королевской семьёй, когда мой дед собрал знаменосцев в прошлый раз. Старки, Ланнистеры и Баратеоны пролили достаточно невинной крови. — И поэтому наш побег может помочь сохранить хрупкий мир, — начал рассуждать вслух Ренли. — Твоя мать не посмеет обвинить Старков, пока ты ещё незамужняя девушка. Ты ключ ко всему, золотая девочка. Она нахмурилась и переводила взгляд с Ренли на лорда Эддарда, с лорда Эддарда на Томмена и младших Старков. — Тогда, может быть… Может, мне стоит остаться, — медленно произнесла она. — Я инсценирую попытку побега, позволив вам уйти, пока они будут заняты мной. — Не глупи! — отрезал Ренли, уперев руки в боки. — Я не позволю тебе остаться. Возможно, тебе стоит покинуть столицу первой, на корабле… Штормовой Предел ещё никто не смог взять приступом, так что ты была бы там в безопасности. — Нет, — тут же отказалась она, вызывающе вздёрнув подбородок. — Либо я остаюсь здесь, либо еду на север — чем дольше мы тянем, тем больше вероятность того, что Джоффри вопреки желанию матери и деда объявит войну — и наверняка дому Старк, и от меня может быть какая-никакая, но польза. — И как же ты можешь помочь, Мирцелла? — Никто не знает Джоффри лучше, чем я, — заявила она, глядя на Ренли, который был выше её и шире в плечах, свысока. — И свою мать тоже, несмотря на все приложенные ею усилия. А ещё я знаю командиров лояльных трону армий лучше, чем вы все. — Боже, Мирцелла, это не игра! — Я прекрасно понимаю, что это не кайвасса — ставкой здесь выставлены наши жизни. Это всё началось, когда мой отец взял в руки оружие и выступил против Таргариенов. Нам придётся вступить в эту игру, Ренли! Кто в Винтерфелле знает тактику и образ мыслей Тайвина Ланнистера, Аддама Марбранда или моего трижды проклятого родного отца так же, как я? Санса с Арьей обменялись странными взглядами, но Мирцелле было всё равно. — Ренли, я стараюсь изо всех сил, чтобы защитить близких мне людей, и я не остановлюсь ни перед чем! Ренли и лорд Эддард сверлили её взглядами некоторое время, а потом Ренли вздохнул и покачал головой. — Ты ещё такая глупенькая, — мягко произнёс он, взяв её лицо в ладони, аккуратно, чтобы не касаться опухших мест. — Милая, если ты останешься здесь даже после неудачной попытки побега, то всё равно будешь обвинена в измене. Даже если Джофф не казнит тебя, то может держать взаперти, пока ты не сойдёшь с ума. Если ты решила бежать в Винтерфелл, то помни — ты не должна делать глупостей, даже ради спасения кого-то другого, поняла? — Ренли… — Мирцелла, — серьёзно сказал он так, будто они в комнате были вдвоём. — Ты моя наследница, и если ты умрёшь, я буду в ярости. Ты меня понимаешь? Несколько мгновений она просто тупо моргала, слишком поражённая его словами, чтобы ответить. — Я твоя наследница? — Конечно, золотая девочка, — согласился он нетерпеливо, прижимая её к себе. — Разве у меня ещё кто-то есть? — Томмен. Лордом может стать только мужчина… — Ты самая старшая из всех моих племянников и племянниц. В Дорне наследство передаётся по старшинству, что даёт и мужчинам, и женщинам равные права. И дорнийские дома всё ещё процветают. Может, и штормовым лордам стоит последовать их примеру… На этом вопрос был решён. Мирцелла, Ренли, Томмен и Старки начали готовиться к скорейшему отъезду.* * *
Конюшни за Великой септой Бейелора были пусты. Мирцелла, Санса и Арья были одеты почти так же, как Бран и Томмен — Мирцелла помогла Сансе забинтовать её только начавшую округляться грудь и свою, чуть более развитую, тоже, и в бриджах, свободных рубашках и плащах с капюшонами они не походили на девиц. Ренли же пренебрёг роскошными тканями и изящными драпировками и вместо этого оделся в простой и неприметный, но функциональный костюм для верховой езды. Ренли помог перенести туда из септы их сумки, а основную часть вещей лорд Эддард уже переправил за ворота под охраной Джори Касселя, капитана его домашней гвардии. Мирцелла не удивилась тому, что лорд Эддард привязал себе на спину фамильный меч Дома Старк. Очевидно, он не мог доверить Лёд даже самым верным людям. Лошадь, которая предназначалась Мирцелле, не была Мышью или ещё каким-либо скакуном из хайгарденских конюшен Уилласа Тирелла. Выносливая и сильная, она выглядела довольно невзрачно и вряд ли привлекла бы чьё-то внимание во время путешествия по Королевскому Тракту. Она неохотно сменила подарок Робба, спрятанный в сумку вместе с другими милыми сердцу вещами, на простую медную брошь. Санса кусала губы, глядя на что-то маленькое и блестящее, висевшее у неё на шее на длинной серебряной цепочке, но потом просто спрятала украшение под рубашку. Томмен обнял Мирцеллу за талию, вцепившись в неё так крепко, как только мог. — Я буду скучать по тебе, Целла, — жалобно прошептал он, и его лицо, так похожее на её собственное, было печально. «Чего ещё стоило ожидать, если родители были близнецами?» — с горечью подумала Мирцелла, наклоняясь и целуя брата в макушку. Она должна быть сильной. Она должна, как и прежде, беречь младшенького от издевательств Джоффри. Томмен был добрым и чувствительным мальчиком, поэтому, в отличие от Мирцеллы, близко принимал к сердцу все издевательства Джоффри. Жаль, что Мирцелла больше не сможет защищать его. — Ты должен делать всё, что говорит дядя Ренли. Обещаешь мне, Томмен? Если он велит тебе слезть с лошади и идти на руках, ты должен попробовать. Томмен засмеялся, и она чмокнула его в волосы несколько раз, прежде чем оттолкнуть от себя. И ей осталось попрощаться только с Ренли. — Иди сюда, золотая девочка, — он сгрёб её в объятия и поднял, так, что её ноги болтались в воздухе. Она же обвила руками его шею и уткнулась лицом в плечо, вдыхая знакомый запах Ренли, а потом поцеловала его в щёку прежде, чем легонько ударить. — Немедленно поставь меня на ноги, — её голос дрожал. — И пообещай мне кое-что. — Что же, Ваше высочество? — Обещай, что будешь стоять рядом со мной на моей свадьбе! Ренли грустно улыбнулся и смахнул с её щеки слезу, прежде чем кто-либо успел заметить. — Неужели ты думаешь, что я упустил бы возможность подразнить тебя? Я думал, что ты умная девочка. Она с силой пихнула его в грудь и развернулась на каблуках к своей лошади. Старки уже были верхом и дожидались её одну. Ренли в последний раз стиснул её в объятиях. — Через шесть недель, — шепнул он ей на ухо. — В Винтерфелл прилетит ворон с письмом, в котором я узакониваю тебя и Томмена и объявляю тебя своей наследницей. Это сохраняет твое положение как члена Дома Баратеон, так что ты более чем подойдёшь на роль невесты Робба Старка. А когда ты выйдешь замуж, то сможешь уступить права на Штормовой Предел Томмену. Если ты хочешь бежать на Север, девочка, то не смей оглядываться назад.* * *
Наёмники разносили вести из Вестероса, Эссоса и Соториоса, как пчёлы медовую пыльцу, но Золотые Мечи, как правило, узнавали обо всём раньше остальных. Когда септа Лемора услышала об ужасной смерти принца Визериса Таргариена спустя несколько лун после случившегося, она всего лишь пожала плечами, надёжно прячась под маску безразличия. Эшара Дейн же оплакала маленького мальчика, который любил играть со своей племянницей и её котёнком, которому нравились красные дорнийские апельсины. Она никогда не думала, что Визерис, такой нежный и добрый с Элией, Рейенис и даже младенцем Эйегоном, застенчиво даривший ей, Эшаре, и Элии букетики полевых цветов из садов Красного Замка, вырастет в такого же безумца, как его отец. Когда пришла эта весть, она была в Волантисе, одетая как дочь купца, чтобы не привлекать нежелательного внимания к Эйегону. Её сердце болело при одном взгляде на него, такого сильного, умного и решительного, потому что бедняжка Визерис не получил от своих предков ничего, кроме безумия и кровожадности, тогда как Эйегон унаследовал всё лучшее как из Дома Таргариен, так и из Дома Мартелл.* * *
Уже стемнело, и они почти целые сутки скакали прочь из Королевской Гавани, когда лорд Эддард решил, что пора разбить лагерь и дождаться Джори. Они нашли подходящее место в лесу возле Королевского Тракта, привязав лошадей и разбив шатёр. Мирцелла удивила всех своими крайне полезными в походных условиях умениями, но вот разжечь огонь она не могла — Ренли запретил ей когда-либо брать в руки огниво после того, как она чуть не спалила себе волосы во время одной незабываемой поездки в замок лорда Берика Дондарриона и его красавицы-супруги. Оруженосец лорда и брат его жены, будущий лорд Звездопада Эдрик Дейн, постоянно краснел, когда Мирцелла оказывалась рядом, и настаивал, чтобы его звали Недом. Джори и остальные гвардейцы Старков нашли их достаточно легко. Они привезли с собой провизию, тюки с одеждой, трёх лютоволков и высокого рыцаря с наглухо закрытым капюшоном лицом. Но Мирцелла узнала бы его в любом виде. — Сир Арис! — выдохнула она, с трудом поднимаясь на ноги и расталкивая северян, чтобы добраться до своего защитника. — О, сир Арис, я боялась, что Джоффри прикажет убить вас… Он снял капюшон и улыбнулся. Синяки на его лице были такими же, как у неё самой, но его руки по-прежнему оставались тёплыми и надёжными. — Я не смог убить Мерина, — с сожалением произнёс он. — Мы с сиром Барристаном собирались покинуть город, и он как раз сел на корабль — куда, я не знаю — когда появились Мерин, Престон и Борос. Твоя мать приказала им не дать нам уйти, но я ещё никогда не видел, чтобы сир Барристан так быстро бегал. — Но почему? — спросила она. — Вы могли вернуться домой, в родной замок, почему же вы отыскали меня? Он улыбнулся и опустился на колено, протягивая ей меч рукоятью вперёд. — Я дал клятву вашему отцу и теперь повторю её вам, — сказал он, и в голосе его читалась скрытая злоба, как в Ланниспорте, когда к ней приставали какие-то пьяные межевые рыцари. — Я буду защищать вас ценой своей жизни, моя госпожа. Мой меч принадлежит вам. Мирцелла взяла его меч, не зная, что с ним делать, и просто сказала: — Я благодарю вас и принимаю к себе на службу, дорогой сир Арис. Для меня большая честь как и прежде видеть вас своим защитником. Сир Арис поднялся, забрав свой меч, и Мирцелла крепко обняла его за талию. От него пахло домом, Ренли, долгими прогулками по садам Красного Замка, тихими беседами на пирах и во время турниров. — Спасибо, — прошептала она. — Спасибо за вашу преданность, сир Арис.* * *
Дорога оказалась тяжёлой, потому что она впервые была лишена всех удобств, полагающихся принцессе Железного Трона. Остановки были редкими и краткими — лишь для того чтобы сделать пару глотков воды да пожевать хлеба. Они останавливались в двух гостиницах — одна недалеко от Сумрачного Дола, а вторая где-то в районе Города Лорда Харровэя. Ни одна не походила на те, к которым привыкла Мирцелла, но ей нравилось ночевать с Сансой, Арьей и сиром Арисом, который поклялся лорду Эддарду в том, что строго блюдёт все свои клятвы — в конце концов, ночевать под крышей было лучше, нежели под открытым небом. За три недели они преодолели меньше половины пути, потому что часто были вынуждены съезжать с дороги при появлении Золотых Плащей или солдат Ланнистеров. Мирцелла знала, что последние направляются не в столицу — по Золотой дороге можно было напрямую добраться до Королевской Гавани, а значит, любой человек, одетый в алое и золотое, разыскивал её и Старков. Они были где-то возле Близнецов, когда один из людей лорда Эддарда, посланный в разведку, обнаружил отряд ланнистерских солдат, приближающихся к ним с запада на полной скорости. — Сколько? — тут же спросил лорд Эддард, нервно барабаня пальцами по кожаному ремню, который удерживал Лёд на его спине. — Два десятка, а то и больше — я поспешил обратно, не пересчитав их должным образом, чтобы поскорее предупредить вас, милорд. Лорд Эддард посмотрел на ничтожную кучку его людей — всего семеро мужчин и сир Арис, который рискнул бы всем ради защиты Мирцеллы — а затем на запад. — Мы должны задержать их, — сказал он наконец, расстёгивая ремень и снимая со спины Лёд. На бедре лорда Эддарда уже висел длинный меч, так что Мирцелла решила, что он просто решил привязать фамильный клинок к седлу, чтобы не мешал во время боя. Вместо этого он направил своего коня прямо к ней и кивнул сиру Арису, который, казалось, всё понял. — Что бы ни случилось, вы должны добраться до Винтерфелла, — тихо произнёс лорд Эддард, и сир Арис поддерживал Лёд, пока клинок привязывали к спине Мирцеллы. — Поторопитесь ко Рву Кейлин, лорд Перешейка защитит вас. Хоуленд Рид предан Дому Старк и никогда не оставит без помощи ни моих детей, ни невесту моего старшего сына. — Лорд Эддард… — Я отправил к нему ворона с приказом не пропускать через Перешеек никого, кроме вас, — продолжал он, будто не слыша. — Ты старшая, и ты выйдешь замуж за старшего сына и будущего лорда, — он кивнул Сансе, Арье и Брану, которые смотрели на него, побледнев и широко распахнув глаза. — Они сделают всё, что ты им прикажешь. — Лорд Эддард… — Принцесса, — мягко перебил её лорд Эддард, потянув за ремешок и расправив его так, чтобы металлическая пряжка не касалась её тела. — Скачите на Север так быстро, как только можете. Отдайте Лёд Роббу, потому что в настоящее время именно он — тот Старк, что владеет Винтерфеллом. Вы поняли меня? Она кивнула и, переполненная эмоциями, наклонилась и поцеловала его в щёку. — Вы лучший из людей, которых я когда-либо встречала, Эддард Старк из Винтерфелла, — заявила она. — И мои дети будут знать, что их дед сделал для меня. Он слабо улыбнулся и покачал головой. — Ради моих внуков я и делаю это, Ваше высочество. Северяне уже построились для боя, обнажив мечи и подняв щиты. Мирцелла бросила последний взгляд на них, на лорда Эддарда — лорда Неда — который занял место посередине, и повернулась к младшим Старкам. — Нам пора, — приказала она. — Скачите так быстро, как только могут ваши лошади. Жаль, что я не на моей Мыши, но я буду поступать, как настоящий Старк. В Винтерфелл! Она подчинилась воле лорда Эддарда и Ренли. Она поехала на Север и не оглянулась назад. Они проскакали примерно пол-лиги, когда их догнали трое людей Ланнистеров. Среди них был сир Престон Гринфилд. — Мы не причиним вам вреда, принцесса! — прокричал один из них, с лицом ласки, как у всех Фреев — наверняка сын тёти Дженны. — Ваша леди-мать молится за ваше благополучное возвращение день и ночь! Мирцелла даже не обернулась, приказав своим спутникам скакать быстрее. Она не могла не почувствовать облегчения, что среди преследующих не было ни одного из самых грозных людей её деда или тех, кто ей искренне нравился. Она знала, что сир Арис не пощадит никого, и не желала видеть, как эти люди умирают. — Быстрее, Санса! — прокричала она. — Пожалуйста, милая, я знаю, что ты устала, но ты должна скакать ещё быстрее! Санса чуть не плакала от боли — до этого она совершала такую долгую поездку лишь когда сопровождала Мирцеллу и Ренли в Хайгарден, но тогда условия были значительно лучше. Она совсем обессилела после месяца пути на север, и Мирцелле было до боли жаль свою подругу. Но Санса ударила пятками в бока своей лошади и пронеслась мимо Арьи и Брана, сквозь слёзы призывая их поторопиться. — Миледи, вы тоже должны ускориться! — прокричал сир Арис. — Я остановлю их… — Дорогой сир Арис, — рассмеялась она, разгоряченная быстрой ездой и близостью опасности. — Даже не думайте, что я оставлю вас умирать! — Тогда оставьте меня, чтобы я смог защитить вас, — его улыбка была жестокой, и он выхватил свой меч. — И вы послушаетесь, миледи, и поспешите на север! Преследователи нагоняли их так быстро, что Мирцелла вновь посетовала на то, что их лошади не были выращены на конюшнях Уилласа Тирелла, но затем случилось нечто странное. Сир Престон зарубил безымянного человека Ланнистеров, а затем выбил кузена Мирцеллы, сына Дженны Фрей, из седла, прямо под копыта его коня, и поскакал дальше с торжествующим боевым кличем. Мирцелла застыла от удивления, а сир Арис ошеломлённо молчал, но всё же осознал случившееся быстрее, чем она. — Он хочет вернуть вас сам, — сказал он, размахнувшись и плашмя шлёпнув клинком по крупу её кобылы. — Скачите, принцесса! Я остановлю его… —Нет! Мы оторвёмся от него, сир Арис! Мы должны! — крикнула она, не желая, чтобы рыцарь жертвовал собой ради неё. Мечи сира Престона и сира Ариса встретились с громким треском, но они уже скрылись из виду, и Мирцелла заплакала в бессильной ярости, чувствуя себя слабой и бесполезной. Санса, Арья и Бран были далеко впереди, приподнимаясь на стременах и припав к шеям своих коней — она была рада, что все трое были так умелы в верховой езде — их лютоволки бежали следом. — Принцесса! Я не верну вас к вашему брату, клянусь! Она не обернулась. Если сир Престон кричал ей, это означало, что сир Арис мёртв, и для них всё потеряно. — Принцесса, клянусь своей честью рыцаря и члена Королевской Гвардии, я не верну вас в столицу! Она проигнорировала его. Он убил сира Ариса, приложил руку к убийству лорда Неда, и она никогда не простит его. Но он догонял их. Если сира Престона сопровождал сын Дженны (Клеос — она вспомнила его имя), то вполне возможно, что они выехали из Близнецов, на свежих лошадях, а у Мирцеллы и младших Старков кони были усталыми. У них не было ни единого шанса. — Принцесса! Нет, шанс всё же есть. — Санса, скачи вместе с Арьей и Браном в Дозор-в-Сероводье! Проси помощи у лорда Хоуленда Рида. Она видела, что Арья достала Иглу, но от маленького клинка не было никакой пользы против меча сира Престона. — Принцесса! — вновь закричал он. — Я не позволю вашему брату причинить вам вред! — Тогда исчезните! — крикнула она в ответ, прижимаясь к шее своей кобылы, погоняя несчастное животное… Она едва успела уклониться от меча и услышала, как впереди закричала Санса. — Вам лучше умереть, чем испытать на себе всё, что приготовил ваш брат, принцесса! — заверил сир Престон. — А я помогу вам в память вашего отца-короля! Каким-то образом она уклонилась и от второго удара, но не от третьего. Мирцелла думала, что боль от ударов Мерина Транта была мучительной, но по сравнению с той болью, которую она испытала, когда кованая сталь рассекла её щеку и отрубила ухо, она показалась пустячной. Мирцелла отпрянула с криком, задыхаясь от крови, текущей из рассеченной щеки, а потом голова закружилась, и Мирцелла потеряла сознание.* * *
Она проснулась от пульсирующей боли в щеке, когда Санса принялась зашивать разорванную плоть. Она закричала. — Арья, Бран, держите её! Я должна закрыть рану, иначе она никогда не заживёт! Боль была повсюду, ослепляя и ограждая от всего, а мир сузился до иглы в руках Сансы. Мирцелла снова закричала, а когда Бран вылил ей на лицо тёплое вино, рану начало нещадно жечь. Наверное, теперь она походила на Сандора Клигана, но боль ушла. После этого она непрерывно рыдала, пока Санса, Бран и Арья неуклюже забинтовывали её голову. Мирцелла знала, что они говорят друг с другом, но боль словно превратила её в слепую, глухую и немую. Кто-то — Санса, подумала она — заставил её выпить немного воды, часть которой вылилась в сквозную рану на щеке, и это привело Мирцеллу в такой ужас, что она очнулась от ступора и осознала, что они сидят посреди дороги, земля испачкана кровью, и сир Арис с сиром… Престоном. Горло сира Престона было разорвано, а морда Нимерии потемнела от крови. Кто-то привязал тело сира Ариса к лошади и вёл их… — Продолжаем путь, — прохрипела она, пытаясь встать, но не в силах поднять даже руки. Когда она успела стать настолько слабой? — В Дозор-в-Сероводье. И она вновь потеряла сознание.* * *
Лихорадка пришла внезапно и так быстро, что никто не мог ей помочь, только лишь меняли влажные тряпицы на лбу да обрабатывали рану вином, когда меняли повязки. Она умирала от ледяного холода и адского жара одновременно, её кожа казалась Мирцелле сухой, как песок пустыни, но на ней то и дело выступал пот, и она бредила то на общем языке, то на высоком валирийском, то на искажённом валирийском Вольных Городов, которому её научил Тирион. Но чаще всего она видела сны.* * *
Это снова был турнир, смутно осознавала она, но какой-то другой. Как правило, Мирцелла сидела между матерью и отцом, но теперь вместо Роберта был Джейме, и они с Серсеей частенько обменивались страстными поцелуями за спиной Мирцеллы. Она огляделась в поисках Роберта, Ренли, кого угодно, кто мог бы спасти её от всего этого, но увидела лишь Джоффа, развалившегося на троне и гаденько ухмылявшегося. Мгновение спустя Мирцелла увидела привязанную к стулу Сансу, её любимое бледно-голубое шёлковое платье было порвано и испачкано в крови. На арену выехал Ренли, великолепный в своей блестящей зелёной броне, гордый и красивый, улыбающийся только ей одной. — Я всё исправлю, золотая девочка, — пообещал он, игриво дёрнув её за локоть. Она была удивлена тому, что её волосы оказались чёрными, а золото осталось лишь возле корней. — Ведь это я всё начал. Копьё Горы пробило нагрудник и пронзило его горло, выйдя из задней части шлема и сбив с головы один из позолоченных рогов. Следующим был сир Лорас — он подарил ей корону из алых роз, и по его красивому лицу текли слёзы по Ренли. — Я отомщу за него, принцесса, клянусь своей честью, — пообещал он, но Гора нанёс свой удар, и кровь сира Лораса залила песок. Следом выехал сир Гарлан, и его прекрасное лицо было бледным и решительным. — Ради вас, принцесса, и моей семьи я уничтожу Гору, — поклялся он и опустил забрало. Гора с такой силой ударил копьём, что лишил сира Гарлана головы. Мирцелла рыдала, но Джейме крепко держал её за запястья, а Серсея за подбородок, заставляя смотреть. Появился сир Арис, весь в белом, и её сердце зашлось от боли при виде его доброй улыбки. — За вас, принцесса, — тепло произнёс он прежде, чем отвернуться. Мирцелла кричала, умоляла его не умирать за неё, потому что второго раза она уже не вынесет… Но было уже слишком поздно. Копьё Горы пробило доспехи сира Ариса насквозь, окрасив белую эмаль в красный цвет. — У него сердце из плоти, а не из дуба! — заржал Джоффри позади неё, и, вторя ему, засмеялись все, кроме Мирцеллы и Сансы. Следующий рыцарь был в чёрных, украшенных золотом доспехах, и рога на его шлеме намного превосходили те, что носил Ренли, но на груди и животе пластины отсутствовали, открывая всеобщему обозрению внутренности. А потом отец Мирцеллы поднял забрало, открыв посмертную маску вместо лица, серую, опухшую и липкую, и подмигнул. — То, что мертво, умереть не может, девочка, — заявил он, но Гора доказал обратное. Она вскрикнула от ужаса, когда на арену выехал лорд Нед, свесившись с седла и без головы. И Гора вновь доказал, что можно убить даже мертвеца. А потом появился Робб, её Робб, с гневом и решительностью на красивом лице и, вместо обещаний, просто взял за руку и притянул к себе. Поцелуй был слишком горяч и жёг её губы, но он вскоре отстранился, коснувшись кончиками пальцев шрама на щеке и остатков уха, а потом надел свой шлем. Она с трудом поднялась на ноги, чтобы наблюдать. Прицелился Робб безупречно, и Гора упал. Прежде чем он успел подняться — Мирцелла не знала, как Робб мог так быстро двигаться — Робб уже стоял над ним со Льдом в руках. Огромный меч тяжело ухнул вниз, и Гора затих. Но когда Робб подъехал к ней, улыбаясь мрачно и торжествующе, за его спиной вырос Гора. С обрубка его шеи капала кровь, а в руках был меч…* * *
Далеко-далеко, за морем воды и морем травы, королева, бывшая принцессой, а потом кхалиси, очарованно любовалась, как её дети лениво описывали круги над головой. Её медведь стоял рядом с мечом в ножнах и боязливо смотрел на горизонт. А на востоке, за высокими горами, человек, который однажды станет королём, поклялся в верности новому богу и его великой и ужасной красной жрице. Богу, которому угодны пламя и кровь гордых Таргариенов.* * *
Она проснулась. Это пробуждение не было мирным и сопровождалось бешеной борьбой с тяжёлыми меховыми одеялами. Она кричала и звала Робба, и именно это, к счастью, помогло ей проснуться. Она находилась в какой-то тёмной комнате с деревянными стенами и низким потолком. — Это хорошо, что вы проснулись, принцесса. Она попыталась сесть, но не смогла, так что просто повернула голову в сторону голоса. Она молилась, чтобы это не оказался человек Ланнистеров, но в темноте не могла никого разглядеть. — Кто вы? — спросила Мирцелла наконец, и её голос прозвучал всего лишь хриплым шёпотом. — Меня зовут Джайна Рид, — вновь раздался голос, сопровождаемый вспышкой света от зажжённой свечи. — Меня можно назвать леди Дозора-в-Сероводье. А кто вы? — Я Мирцелла из Дома Баратеон, — смущённо ответила она. — Почему вы спрашиваете, если знаете, кто я, и назвали меня принцессой минуту назад? — Я должна была убедиться, что вы помните, кто вы — из-за этой раны мы боялись, что вы потеряете память. Мирцелла неловко перевернулась на спину, приподняв дрожащую руку, и ощупала лицо, обнаружив, что почти вся голова забинтована. Свободными остались только рот, нос, правые глаз и ухо. — Швейное мастерство леди Сансы спасло вам жизнь, — у леди Джайны был удивительно певучий голос, который странным образом успокаивал. — Вы легко могли умереть от потери крови. — Тогда я в неоплатном долгу перед Домом Старк, — устало произнесла Мирцелла. — Скажите мне, леди Рид, Санса, Арья и Бран в порядке? — В полном, — заверила леди Джайна. — Они очень обрадуются вашему пробуждению. Месяц сна — это очень долго. — Месяц? — Мирцелла была в ужасе. Месяц назад они уже могли бы быть в Винтерфелле, и теперь наверняка считаются мёртвыми. В Семи Королевствах уже может идти война! — Мой муж послал в Винтерфелл ворона, чтобы поведать о причинах вашей задержки, а его люди забрали с Королевского тракта тела Неда и его людей. Мой племянник лично повёз останки вашего сира Ариса на его родину — этот рыцарь верно служил вам. — Он умер за меня, — прошептала Мирцелла. — Я не хотела, чтобы он и лорд Нед умерли. Это всё моя вина. — Нед дал Сансе письмо для моего мужа, в котором рассказал о вас. Не вините себя, маленькая принцесса. Боги, старые и новые, рассудили так. Мирцелла вновь попыталась сесть, но прохладная рука леди Джайны коснулась её плеча. — Отдохните, — почти приказала она. — Леди Санса принесет вам еду. Когда она ушла, Мирцелла, наконец, смогла оплакать сира Ариса, лорда Неда и всех остальных. Если бы она только держала рот на замке. Если бы не сказала лорду Джону Аррену о шашнях своей матери, ничего бы не случилось. Лорд Аррен был бы жив, они не посетили бы Винтерфелл, Старки не переехали бы в столицу… Я не узнала бы Робба и Сансы, а Томмен не подружился бы с Браном. Арья по-прежнему злилась бы на сестру и ненавидела её. Отец был бы жив… если только мать не планировала убить его и без подозрений со стороны лорда Неда. Возможно ли это? Неужели Серсея так ненавидела Роберта, что желала ему смерти? Слёзы жгли её рану под повязкой, так что Мирцелла попыталась успокоиться, тем более что как раз пришли Санса, Бран и Арья. Санса поставила поднос с пищей на кровать и аккуратно обняла Мирцеллу. — Ты уже была на грани смерти, когда лорд Хоуленд нашёл нас, — призналась она. — Мы боялись, что ты умрёшь прежде, чем подойдёт помощь. — Насколько уродливо теперь моё лицо? — спросила Мирцелла, готовясь к худшему, но Санса лишь беспокойно пожала плечами. —Мы не видели его более месяца, — призналась она. — Лорд Хоуленд сам ухаживал за вами, он и леди Джайна. Они сказали нам лишь то, что останется шрам. Кивнув, Мирцелла в третий раз попыталась сесть, но Санса уложила её обратно. — Леди Джайна велела нам запрещать тебе это, — объяснила Арья. — Она сказала, что лихорадка забрала практически все твои силы, и ты должна отдыхать столько, сколько потребуется. — Я проспала целый месяц! Старки обменялись неловкими взглядами, и Мирцелла поняла, что действительно кричала во сне. — Как я буду есть, если мне нельзя сидеть? — спросила она, желая переменить тему. — Это просто бульон, — выдавила улыбку Санса. — Я помогу тебе, если ты не против. Предложи кто-нибудь накормить её, Мирцелла оскорбилась бы до глубины души — она кушала сама с самого раннего возраста и считала унизительным такого рода помощь, но в глазах Сансы была такая надежда, что Мирцелла просто не смогла отказать ей. Тем более она не была уверена, что её руки удержат ложку с горячим супом. Арья и Бран поведали Мирцелле обо всём, что произошло, пока она спала. Королевства бурлили от слухов о том, что смерть её отца не была случайной. Ренли объявил Мирцеллу своей наследницей и утверждал, что она добровольно отправилась на Север, и позволил ей это именно он, а не король, не королева-регент и не Десница. Так что все обвинения в государственной измене и похищении, выдвинутые короной лорду Неду, на деле оказались полной ерундой. Станнис на Драконьем Камне начал потихоньку готовиться к борьбе за трон. Казалось, он собирался каждому лорду и рыцарю поведать о том, что Мирцелла, Джоффри и Томмен — никакие не Баратеоны, а дети Цареубийцы. Тут все трое Старков остановились и с надеждой уставились на неё. — Это правда, — призналась Мирцелла. — Лорд Нед знал… и лорд Аррен до него. Поэтому так важно было, чтобы Ренли забрал Томмена и удочерил меня. Троица снова странно переглянулась, и Мирцелла грустно вздохнула, решив, что сейчас в их глазах лишь презрение. Но вместо этого Старки продолжили свой рассказ. Многие поверили Станнису, в первую очередь, его знаменосцы и Флоренты, родственники его супруги — они бросили вызов своему сюзерену, Дому Тирелл. — Но намного больше людей стекается под знамёна с лютоволком, — тихо сказала Санса, поднося к губам Мирцеллы последнюю ложку с бульоном, а затем чашу с водой. — Наш дедушка, лорд Талли, болен и не может принять командование своими вассалами, но дядя Эдмар пообещал поднять Речные Земли, если мы выступим против Короны. Долина тоже поддержала нас, пусть и частично — тётя Лиза не отвечает на письма Робба и гонцы, посланные к ней, ещё не вернулись, но лорд Ройс из Рунестоуна и его союзники пообещали свою поддержку, когда начнётся война. — Война, — выдохнула Мирцелла, чувствуя, как закружилась голова. — Что я наделала? — Это не ты, — твёрдо заявил Бран, и в этот момент он выглядел старше своих восьми лет. — Ты не должна винить себя — лорд Хоуленд говорит, что этот конфликт назревал в течение многих лет, а Жойен убедил нас в том, что война началась бы, даже не участвуй ты в этом. — Кто такой Жойен? — Сын лорда Хоуленда и леди Джайны, — пояснила Санса. — Он чуть постарше Брана. Лягушатники говорят, что у него зелёное зрение и он видит в своих снах будущее. Мирцелла помолчала, чтобы переварить услышанное, а потом виновато посмотрела на друзей. — Мне очень жаль. Даже если мои действия не привели к войне напрямую, я всё равно виновна в смерти вашего отца — не скажи я обо всём лорду Джону, лорд Нед не был бы назначен Десницей. Санса поднялась и взяла поднос. — Должно быть, у тебя всё ещё лихорадка, — чопорно произнесла она. — Арья, Бран, идёмте. Принцессе нужно отдохнуть. Мирцелла изумлённо уставилась на Сансу, которая слабо улыбнулась ей. — Мы никогда не будем винить тебя, Мирцелла, — мягко сказал она. — А теперь поспи. Нам ещё многое предстоит.* * *
Только спустя две недели Мирцелла смогла ходить, и то лишь поддерживаемая с обеих сторон Сансой и Арьей. Риды были более чем гостеприимны, но Мирцелла рвалась в Винтерфелл чуть ли не больше Старков, так что прикладывала все силы для своего скорейшего выздоровления. Однажды лорд Хоуленд задержал её после ужина. — Вы полны решимости отправиться в Винтерфелл, хоть и не готовы пока к такому путешествию, — его голос был таким же певучим, как и у супруги. — Но вы должны знать, что там вас ждут не только Старки и их знаменосцы. Она в ужасе моргнула. — О нет, Ланнистеры же не могли… — Нет, не люди ваших родителей, — согласился лорд Хоуленд. — Ваш дядя и его союзники. Ваша свадьба будет не только браком мужчины и женщины, но скреплением союза против короны и Кастерли Рок. — Штормовых Земель и Севера. — Баратеонов и Старков. Прямо как во времена восстания, но сейчас положение этих двух домов стало намного более тяжёлым. — Милорд? — На этот раз Ланнистеров некому сдержать, поэтому они особенно опасны.* * *
Хотя она уже была здорова, Риды отпустили их лишь спустя ещё одну неделю. Они отправили с ними своего сына Жойена и его старшую сестру Миру, а также двадцать лягушатников в качестве охраны. Леди Джайна помогла Мирцелле и Сансе смыть краску с волос, и Мирцелла чувствовала себя намного свободнее с падающими на плечи золотыми локонами, хоть её лицо и было по-прежнему забинтовано. Она скрепила тёмно-зелёный плащ, который дала леди Джайна, подаренной Роббом брошью с лютоволком и выехала из Дозора-в-Сероводье с высоко поднятой головой. К тому времени, как они достигли Рва Кейлин, Мирцелла уже еле удерживалась в седле от усталости и головной боли. — Вы в порядке, принцесса? — спросил её Жойен Рид, его лицо как всегда было серьёзно. Его прозвали «маленьким дедушкой», и Мирцелла была с этим полностью согласна. Но вскоре после начала их путешествия она обнаружила, что Жойен — наилучший спутник, потому что не пытался навязаться с разговорами. — Достаточно хорошо, чтобы добраться до Винтерфелла, лорд Жойен, — мрачно ответила она. — Давайте переночуем здесь, а утром продолжим свой путь.* * *
Дорога до Винтерфелла показалась Мирцелле бесконечной и отмеченной постоянными приступами головной боли и жжения в не до конца зажившей ране, а также усталостью, которая, казалось, никогда не покидала её тела. Когда Мира Рид предложила, чтобы Лёд понёс кто-то другой, Мирцелла с трудом не накричала на неё. Лорд Нед доверил ей фамильный клинок своего великого Дома, и она скорее умрёт, чем отдаст его кому-то, кроме Робба. Она въехали в Винтерфелл в хвосте людей лорда Мандерли и остались бы незамеченными, если бы не Теон Грейджой. — Санса! — крикнул он, расталкивая двух рыцарей каким-то непонятным устройством, которое держал в руках. — Мы уже боялись, что вы потеряны навсегда! Мирцелла навалилась на шею лошади, вздохнув с облегчением, когда Теон позвал на помощь, когда помог Сансе и Арье сойти с их кобыл, когда снял с коня Брана и поприветствовал Ридов. Каждая мышца в теле Мирцеллы болела, и её пришлось привязать к седлу, чтобы она не упала с лошади, вконец ослабев. И только Ренли узнал её, несмотря на плащ, скрывающий волосы, и она чуть не расплакалась, услышав его голос. Он начал звать кого-то ещё, кажется, сира Лораса, но это было смешно, ведь сир Лорас никак не мог находиться в Винтерфелле. Кожаные ремни были расстёгнуты, и Мирцелла упала с седла прямо в руки Ренли, изнывая от усталости и боли. — О боги, золотая девочка… — выдохнул он, заглянув ей в лицо. — Что они с тобой сделали? Она слабо улыбнулась. — Помоги мне, дядя, — велела она. — Я должна поговорить с лордом Роббом. — Он внутри, с сиром Мандерли. Я отнесу тебя. — Нет, — отрезала она, собрав всю волю в кулак. — Я не хочу казаться слабой. Я была ранена, но не умерла. Ты поможешь мне и будешь поддерживать меня, пока я говорю с лордом Роббом. Санса, ты идёшь? — Конечно, — Санса мягко отцепила от себя Рикона, прибежавшего на крик Теона, и взяла Мирцеллу под руку. — Они в Великом Чертоге, лорд Ренли? Ренли казался озадаченным, но всё же кивнул и забросил другую руку Мирцеллу себе на плечо, практически удерживая её на весу. Ратники из Белой Гавани расступались, когда видели их. Лицо Мирцеллы было забинтовано и почти полностью скрывалось за распущенными волосами, и она гадала, что именно привлекает внимание людей — её ланнистерская внешность, или огромный клинок Старков, привязанный на спину. Но Мирцелла забыла обо всём, когда наконец увидела Робба. Её силы были на пределе. Он был погружен в беседу с каким-то мужчиной, которого Ренли представил как сира Вендела Мандерли, и пришлось окликнуть дважды, чтобы он наконец обратил внимание на вошедших. Мирцелла оттолкнула Ренли и Сансу, тут же споткнувшись, и расстегнула пряжку на ремне, удерживающем Лёд. — Я исполнила последнюю просьбу вашего отца, — выдохнула она, с трудом удерживая огромный меч на вытянутых руках. — Я отдаю его вам, лорд Робб. Двуручный меч Лёд, реликвия вашего Дома и ваша собственность как Старка из Винтерфелла. Силы покинули её в тот момент, когда Робб забрал меч, и она упала прямо в его объятия. Каким-то образом ей даже удалось улыбнуться. — Какое неромантичное воссоединение, милорд, — пошутила Мирцелла. — Я ожидала, что вы подарите мне цветы. — И я ожидал обмена любезностями, а вовсе не меч, — поддразнил он в ответ, передавая Лёд подошедшему Теону и заключая её в объятия. — Я позову мейстера Лювина, вам нужно отдохнуть.* * *
Во время своего пути на север она переутомилась, поэтому мейстер Лювин велел ей провести в постели целую неделю, и даже Ренли предал её, поддержав мейстера. — Я просто немного устала, вот и всё, — пыталась протестовать Мирцелла. — Я всё ещё в состоянии сидеть за столом! И только после того, как она приняла ванну, переоделась и легла в постель, ей наконец соизволили сообщить, что в Винтерфелле половина Штормовых лордов и все четыре розы Хайгардена. Маргери накинулась на неё вихрем из каштановых волос и розового аромата, поцеловав в лоб и пригрозив, что больше никогда не выпустит Мирцеллу из замка за то, что заставила так волноваться о ней. — Три месяца, Мирцелла! — возмущалась Маргери, плюхнувшись на постель рядом с ней. — Ты можешь себе представить, как мы волновались? Ренли чуть не сошёл с ума! — О, он теперь просто Ренли? — попыталась пошутить Мирцелла, пытаясь выбраться из груды подушек, которыми её обложили. — Ну, так как мы женаты, я думаю, для меня вполне естественно называть его по имени… — Что? Вы с Ренли женаты? —Не удивляйся так, — фыркнула Маргери. — Это было предсказуемо. Большинство наших знаменосцев отправилось с нами на север, потому что мой брак с Ренли связал Хайгарден и Штормовой Предел, твой брак с Роббом Старком свяжет Штормовой Предел и Винтерфелл, а Уиллас официально попросил руки Сансы, так что их брак свяжет Винтерфелл и Хайгарден… — Маргери… — О, не говори ничего, Целла, — вздохнула Маргери. — Я знаю о предпочтениях Ренли, а он знает о моих. Этот брак заключён исключительно по политическим мотивам. — Маргери, ты сказала про ваших знаменосцев. Но я видела не так уж много, пока шла в замок. — Ты очень проницательна. Понимаешь, теперь мы четверо — бунтари Дома Тирелл и официально отделились от него, также как Томмен от королевской семьи. Отец остался верным Короне, как и во время Восстания, а Флоренты перешли на сторону твоего дяди Станниса. В союз с Винтерфеллом и Штормовым Пределом вступило не так уж много лордов. — И то лишь благодаря вашему с Ренли браку? — Зато с нами Хайтауэры, Целла! Старомест! Мирцелла нахмурилась и почесала забинтованную щёку. Упоминание о Староместе заставило её вспомнить о мейстере Лювине. — Не могли ли бы вы послать за мейстером Лювином, дорогая тётушка? — сладко попросила она, заставив Маргери рассмеяться. — Я хочу расспросить его о моей ране.* * *
Когда она попросила увидеть свой шрам, мейстер Лювин некоторое время просто пялился на неё. — Вы уверены, что хотите этого, принцесса? — Я в любом случае должна увидеть его, и лучше раньше, чем позже. Или рана ещё недостаточно зажила? — Снаружи рана хорошо исцелилась, — сказал мейстер, начиная разматывать бинты. — Хотя насчёт вашего уха я не был бы так оптимистичен, Ваше высочество. Хотя согласно письмам лорда Хоуленда, леди Сансе удалось обезопасить вас от инфекции. Может быть, облегчить повязку? — Я хочу увидеть шрамы перед тем, как принять решение, — прошептала она, зажмурившись, когда последний кусок ткани был снят. — Здесь есть зеркало? Мейстер Лювин указал на туалетный столик в углу. Кто-то завесил зеркало тяжёлой шерстяной тканью. Нервно сглотнув, Мирцелла закуталась в плащ, подаренный Маргери. Мейстер Лювин предложил было ей руку, но когда она самостоятельно добралась до туалетного столика и уселась за него, поспешил откланяться. — Лучше, если вы в этот момент будете одна, Ваше высочество, — мягко сказал он, поклонившись, и вышел. Дверь глухо захлопнулась за ним. Пальцы Мирцеллы дрожали, когда она потянулась к ткани, и она зажмурилась, прежде чем сдёрнуть завесу. А когда она снова открыла глаза, то не смогла даже закричать. Шрам был неровным и красновато-фиолетовым, он тянулся от переносицы по скуле почти до самого уголка глаза, а потом круто уходил вниз. Она вдруг вспомнила, как из раны текли кровь и вода, а потом… — О, боги… — простонала Мирцелла, поднимая волосы, чтобы взглянуть туда, где раньше было её ухо. Теперь там остался лишь уродливый скрученный комочек плоти, кожа вокруг которого ещё не до конца зажила. Слёзы сами потекли по её лицу, и она не сделала ничего, чтобы остановить их.* * *
Она всё ещё изучала свои шрамы в отражении, когда в дверь кто-то постучал. — Войдите, — разрешила Мирцелла, потянувшись за чистыми бинтами, оставленными мейстером Лювином, чтобы скрыть свои увечья. — Надеюсь, тебе понравится поросёнок — прости, не успел спросить заранее. Она обернулась, и пальцы её так и замерли в волосах. Улыбнувшись, Робб поставил поднос на туалетный столик. — Позволь мне, — пробормотал он, забирая бинты из её рук. — Всё ещё не зажило? — Я… Всё уже в порядке, но я не хочу, чтобы ты видел. Робб нахмурился, но ничего не ответил. Его руки были нежными, когда он наклонился, чтобы тщательнее забинтовать её голову. — Это так ужасно, — прошептала Мирцелла вдруг, закусив губу в попытке сдержать слёзы. Она и не думала, что всё ещё способна плакать. — Моё лицо, Робб, оно… Оно изуродовано. Я так некрасива. — Мирцелла… — Это так, Робб, а моё ухо ещё хуже. — Можно взглянуть? — Я… нет, ни за что. Зачем тебе это? — Ну я же увижу их в конце концов, — мягко произнёс Робб, присаживаясь возле неё на корточки и взяв Мирцеллу за руки своими большими и тёплыми ладонями. — Мы должны быть честными друг с другом, — продолжал он, глядя ей в глаза. — Я надеялся, что ты будешь чувствовать себя в безопасности рядом со мной… Ладно, не важно. Раз ты не хочешь… — Прости, мне очень жаль, — выдавила она. — Я сама не готова ещё смотреть на них, и… Ну, это неприятно. Он погладил её по здоровой щеке тыльной стороной ладони со странным блеском в глазах, а потом встал и принёс себе стул. — Я принёс еды, которой достаточно и для двоих, — сказал Робб, мгновенно разрушив повисшее между ними напряжение одной лёгкой улыбкой. — Моя леди предпочитает обедать в одиночку? Мирцелла улыбнулась в ответ, застенчиво натянув бинты до самого носа. — Ваша леди предпочла бы, чтобы к ней относились как к взрослой, а не как к больному ребёнку, — проворчала она. — Ренли собирался нести меня на руках. — Ты упала мне в объятия сразу же, как он тебя отпустил. — Ах, а вдруг всему виной ваше подавляющее природное обаяние, милорд? Они засмеялись, и это казалось таким удивительным — просто смеяться, не беспокоясь о ланнистерской погоне или ране на пол-лица. Она не знала, как скоро её смех перерос в слёзы, но именно тогда Робб поднял её, усадив себе на колени и принявшись поглаживать по волосам. — Почему ты всё ещё хочешь жениться на мне? — спросила Мирцелла наконец, подняв голову с его груди. — Я ведь бастард и рождена от кровосмешения. То, что Ренли узаконил меня, этого не изменит. Так почему же, Робб? Он поджал губы и довольно долго думал, прежде чем ответить. —Джон даже не знает, кем была его мать, но даже если когда-нибудь он узнает это, ничего не изменится — так же, как не изменилась и ты, узнав, что на самом деле дочь Цареубийцы. Ты можешь происходить от другого семени, но ты дочь Роберта, дочь своего отца, и ничто не может этого изменить. — Но мать… и Джейме… — Будь они Таргариенами, это никого не смутило бы, — тихо произнёс Робб, и Мирцелла рассмеялась. — Ты чего? — Твой отец сказал нечто подобное, когда я предположила, что они с твоей матерью не позволят нам пожениться, — пояснила она, вновь поворачиваясь к нему лицом. — Вот и всё. И вдруг они поцеловались. Его губы были такими же тёплыми, как она помнила, но на вкус были не как корица — она не могла точно описать этот вкус. Одна ладонь Робб легла на затылок Мирцеллы, а вторая — на талию, она же бездумно обвила руками его шею, прижимаясь ближе… Его борода оцарапала её губы, когда он отвернулся. — Нет, — сказал Робб, и его тон был совершенно нечитаем. — Мы не должны. — Мы не должны, — согласилась она, с трудом возвратившись назад в своё кресло. — Вы говорили о молочном поросёнке, милорд?* * *
Первое, что сделала Мирцелла, когда мейстер Лювин позволил ей свободно передвигаться по замку, это посетила гробницу лорда Неда в крипте. — Я вернула их домой, — прошептала она. — Брана, Арью и Сансу. И я вложила Лёд в руки Робба, как вы и просили. Но именно из-за моих действий вы погибли, милорд, и я пришла молить о прощении. Тяжело вздохнув, она рассеянно почесала шрам сквозь тонкую повязку. —Мы с Роббом поженимся через неделю, — продолжила Мирцелла. — Если бы я не заболела после того, как была ранена, то мы поженились бы уже месяц назад… Знаменосцы уже начинают прибывать в Винтерфелл, лорд Нед, и дядя Ренли говорит, что свадьба — это отличное прикрытие для военного совета. Она шагнула ближе, глядя на его статую с железным мечом на коленях. — Я сделаю всё, чтобы Дом Старк гордился мной, — поклялась она. — Клянусь честью Дома Баратеон и именем моего отца. Мирцелла поднялась — почувствовав себя слабее, чем хотелось бы — и поклонилась лорду Неду. — Будьте счастливы, милорд, — пробормотала она. — В Винтерфелле и за его пределами.***
Мирцелла едва не сбила с ног леди Кейтилин. После прибытия в Винтерфелл она ни разу не говорила с будущей свекровью — Робб поведал, что его мать прячется от суеты, наводнившей замок, в септе и своих покоях. Роббу приходилось совмещать свои обязанности лорда Винтерфелла с военными советами и подготовкой к свадьбе, поэтому выглядел усталым всякий раз, когда ужинал с Мирцеллой по вечерам. — Мать была сама не своя, когда мы получили вести об отце, —признался он. — Она просто… закрылась от нас. Я думал, что, возможно, когда вы вернётесь, она станет прежней, но вышло только хуже. Я не знаю, что делать, Мирцелла. И глядя сейчас на леди Кейтилин, Мирцелла подумала, что, может быть, получится у неё. — Я знаю, вы ненавидите меня, — сказала она прямо. — Но вы нужны Роббу и остальным, миледи… Пожалуйста, ради них и лорда Неда… — Я не питаю к тебе ненависти, — перебила её леди Кейтилин. — Я ненавижу твоих мерзких мать и отца, но ты так мила, что я с трудом могу смотреть на тебя, и мои дети питают к тебе тёплые чувства. Мирцелла знала, что это так — Санса и Арья проводили свои дни с ней, да и Бран частенько забегал в компании Томмена и Рикона. Робб ужинал с ней каждый вечер, хотя в его интересах было бы разделить трапезу со своими знаменосцами и союзниками. Горько улыбнувшись, Мирцелла отогнула повязку, и на лице леди Кейтилин тут же появился ужас. — Может быть, но теперь я не так уж и привлекательна, миледи. В тот вечер они с леди Кейтилин ужинали вместе с остальной частью семейства, пусть и сидели так далеко друг от друга, как только позволял длинный стол.* * *
Ей дали ещё один день передышки, а потом Санса, Маргери и все прочие знатные женщины в Винтерфелле, за исключением леди Кейтилин, пришли к Мирцелле в покои, чтобы помочь ей со свадебным платьем. Даже Арья была здесь, правда она только и делала, что сидела на подоконнике и шутила. Оказалось, что Маргери за время пути из Штормового Предела до Белой Гавани практически сшила платье, но его теперь пришлось ушивать в талии и бёдрах, потому что за время болезни Мирцелла сильно похудела. Платье было из дорогой золотисто-жёлтой шерсти, более мягкого оттенка, чем родовой цвет Баратеонов, но всё же по-южному яркой. — Тебе идёт золото, Целла, — задумчиво протянула Маргери, поправляя складки, чтобы точно определить фронт своих работ. — Жаль, что цвета Старков — серый и белый, правда? Мирцелла тихо засмеялась, теребя мягкий шарф, заменивший повязки. — Дорогая Маргери, мне не нужно будет носить только серый и белый всю мою оставшуюся жизнь только потому, что я выйду за Старка, — фыркнула она. — В конце концов, ты и сама не носишь чёрный и золотой. — О, упаси меня Семеро, — хихикнула Маргери. — Хотя даже серый и белый пошли бы тебе, если бы ты распустила волосы. — Я повяжу голову шарфом и на свадьбу тоже, — заявила Мирцелла. — Робб просил меня не прятать свои шрамы, но я не хочу, чтобы все глазели на меня. Санса подняла голову от подола свадебного платья и вынула изо рта булавки. — Никто не будет глазеть, Мирцелла, — серьёзно сказала она. — Ты будешь такой красивой, что никакие шрамы не смогут испортить впечатления.* * *
В третий раз Робб поцеловал Мирцеллу спустя четыре дня после того, как ей разрешили встать с постели, и за три дня до их свадьбы. Его руки были очень нежными, ласково перебирая его волосы в то время, как их губы сливались в поцелуе. Мирцелле же пришлось встать на цыпочки, чтобы запустить пальцы в его рыжие пряди и вцепиться в меховой плащ, который Робб носил поверх дублета. Голова Мирцеллы кружилась от его тёплых слов, от прикосновений его губ и рук. Она уже начинала задыхаться от недостатка воздуха, но не желала, чтобы этот момент прерывался… Он снова принял решение сам, отстраняясь. Однако его рука всё ещё обвивала её талию, и они крепко прижимались друг к другу. Они молча простояли так некоторое время, прерывисто дыша, а потом Робб улыбнулся. — Где ты научилась так целоваться? Руки Маргери были гладкими и мягкими, а за стенами Хайгардена лил дождь. —Пойдём со мной, Целла! —сказала подруга утром, когда Ренли и Лорас не появились в указанное время, и Маргери твёрдо вознамерилась разведать, что у них там за тайны. —Заглянем? — предложила Маргери, толкая дверь, которая оказалась полуоткрытой — и, видимо, не зря. Они отскочили, хихикая и спотыкаясь, и бросились бежать так быстро, что их юбки развевались, но когда они вернулись в покои Маргери, та вдруг хитро заулыбалась. — Если Ренли и Лорас могут целоваться, то почему бы и нам не попробовать? Мирцелла вредно улыбнулась, крепче прижимаясь к Роббу. — Лучше тебе не знать, — пробормотала она. — Надеюсь, мне не придётся защищать твою честь? Она засмеялась и вновь поцеловала его лёгким касанием губ, как во время их первого поцелуя у ворот Винтерфелла. — Нет, любовь моя, с моей честью всё в порядке, клянусь. Он улыбнулся в ответ. — Хорошо. Я не хочу больше расставаться с тобой. Мирцелла ахнула, когда её вдруг прижали к стене, и Робб, положив руку ей на бедро, наклонился, чтобы вновь припасть к её губам. Она задумалась, где же научился целоваться он сам, потому что в движениях его губ и языка не было ни малейшей неловкости или неумелости. Он вжался в неё бёдрами, и Мирцелла поняла, чем всё это может закончиться. — Мы должны остановиться, — прошептала она, отстранившись. — Мы должны, Робб. Мы не можем. Он снова поцеловал её, прижимая к стене, и было трудно остаться равнодушной. — Нет, — выдохнула Мирцелла. — Робб, мы… Он застонал и уткнулся лбом в её плечо. — Я знаю, — вздохнул Робб. — Но я не знаю, как теперь смогу прожить без твоих поцелуев.* * *
Лишь в вечер накануне свадьбы, ужиная с Ренли, Маргери и Томменом, Мирцелла осознала, что до сих пор не видела своего девичьего плаща. — Я не могу выйти замуж без девичьего плаща! — вспылила она, когда Ренли в ответ на вопрос лишь пожал плечами. — Томмен, скажи Ренли… скажи, что он совершенно бесполезен! Томмен беспомощно перевёл взгляд с сестры на дядю, а потом на Маргери, которая улыбалась. — Мирцелла, пойдём со мной, — сказал Ренли, поднимаясь и протягивая ей руку. Он коснулся пальцем её губ, когда Мирцелла начала было протестовать, и улыбнулся. — Не спорь, золотая девочка… Или ты мне не доверяешь? Она кивнула и позволила увести себя в комнату, заменявшую Ренли кабинет. — Когда ты родилась, твои родители были очень рады, что ты жива и здорова, — начал Ренли, когда Мирцелла села. — Я хорошо помню это — тогда я был чуть постарше Томмена и ждал появления маленького племянника, чтобы играть с ним. Все девять месяцев я мечтал о брате, которого у меня никогда не было, потому что Роберт жил в Долине, а Станнис… Ну, это же Станнис. — Дядя Ренли… — Позволь мне закончить, золотая девочка. Когда ты наконец родилась, Роберт позвал нас со Станнисом в твою детскую, чтобы мы могли взглянуть на тебя, и я был ужасно разочарован, что это девочка. Ты расплакалась, как только Станнис принял тебя у Роберта, но когда тебя взял я, ты сразу успокоилась, и тогда я всё понял. — Понял что? — Что ты моя, — просто ответил Ренли. — Всем в столице казалось странным, что мальчик моего возраста так привязался к младенцу, но мне не казалось это неправильным — твоя мать думала лишь о том, как бы родить сына, а Роберт, хоть и обожал тебя, был далеко не самым лучшим родителем, и я опасался оставлять тебя наедине с ним. — Ренли, тебе было девять. — Да, и у меня уже тогда были лучшие представления о воспитании, нежели у твоего отца, — весело фыркнул он. — Ты знаешь, какое было твое первое слово, золотая девочка? — Мама или папа? — Ты никогда не была такой, как все. Ты сказала «Рен». Видимо, пыталась произнести «Ренли», потому я проводил с тобой больше времени, чем даже твоя кормилица. — И как всё это связано с моим девичьим плащом, Ренли? Он вынул какой-то тёмный свёрток. — Твоя мать души не чает в Джоффри, и он более чем Ланнистер, — ответил Ренли. — Томмен — милый мальчик, слишком милый, чтобы быть истинным Ланнистером или истинным Баратеоном. Когда после свадьбы ты уступишь ему право наследования Штормовых земель, ему придётся учиться быть лордом много лет. Мирцелла удивлённо приподняла брови. — И я уверена, что ты будешь чутким наставником, — ядовито усмехнулась она. Ренли закатил глаза. — Встань, золотая девочка, — приказал он, разворачивая свёрток. — Я должен посмотреть, не нужно ли обрезать его… Хотя нет, ты явно выше любой из своих бабушек и моей жены, хотя Маргери плащ был лишь совсем чуть-чуть великоват. Мирцелла протянула руку, чтобы коснуться тяжёлого чёрного бархата, украшенного золотым шитьём… — Повернись. Ты должна примерить его, дорогая. Она повернулась и позволила Ренли возложить ей на плечи плащ с гербом Баратеонов. — Как я выгляжу? — спросила Мирцелла, чувствуя, как от волнения у неё кружится голова. Он улыбнулся, и от этой странной грустной улыбки у Мирцеллы перехватило дыхание. — Уже не та маленькая девочка, которую я катал на спине по всему Красному замку, — пробормотал он. — Ренли, ты плачешь? — Вот ещё, помолчи, — фыркнул Ренли, обнимая её. — Просто твой глупый старый дядя переживает, что потеряет свою золотую девочку. Мирцелла обняла его в ответ, прижимаясь лицом к груди и глубоко вдыхая такой родной запах, запах дома. Он действительно глуп, если считал, что потеряет её.* * *
Свадебный день выдался ярким и солнечным, но ужасно холодным. Мирцелла использовала холод в качестве предлога, чтобы оставить свой шарф, а Санса и Маргери уложили ей волосы. Она обещала Роббу не прятать лица, но это было так страшно — показать всем уродливый шрам на левой щеке, что Мирцелла так и не смогла найти в себе мужества. Она не замечала изменений в платье, пока не надела его и не принялась приглаживать подол руками. — О боги, — выдохнула она. — Кто это сделал? — Леди Санса и я, — с улыбкой ответила Маргери. — Это прекрасно, не так ли? Платье, достойное принцессы. Они украсили золотисто-жёлтую мирийскую шерсть платья белым кружевом так, чтобы оно подчёркивало формы Мирцеллы, значительно похудевшие из-за болезни. — Это красиво, — прошептала она. — О, это просто прекрасно. Как я могу отблагодарить вас обеих? Санса переглянулась с Маргери, и они обе улыбнулись. — Ни при каких обстоятельствах не езди в этом платье на лошади, — наотрез заявила Маргери. — И прежде чем протестовать, племянница, вспомни, с кем говоришь, и то, что я знаю твои слабые места лучше, чем мой лорд-муж. Нахмурившись, Мирцелла игриво пихнула Маргери в плечо. — Будь спокойна, Марг. Я собираюсь стать леди Винтерфелла, и ты — моя гостья. Хотя это не помешает мне закидать тебя снегом. Они рассмеялись, и тут вошёл Ренли с плащом Баратеонов, и Мирцелла словно вернулась к реальности. — Увидимся после, принцесса, — пообещала Маргери, целуя Мирцеллу в щёку. Санса тоже поцеловала её и одарила милой улыбкой, а потом они обе поспешили выйти, оставив Мирцеллу наедине с Ренли. — Готова променять свой Дом на другой, племянница? — Готов продать меня за армию, дядя? Рассмеявшись, он накинул плащ ей на плечи. — Я думал, ты собираешься показать всем своё лицо? — с сомнением протянул Ренли, касаясь её золотистого шарфа. — Пожалуйста, Ренли, — попросила Мирцелла, отводя его руку. — Ради меня. Он молча уставился на неё, а потом взял под руку. — Ну, золотая девочка, твой Молодой Волк уже ждёт.* * *
Богороща действительно была прекрасна, как и описывал Робб в своих письмах: живые зимние цветы — даже редкие синие розы — и ярко-красные листья чардрева. Робб уже ждал её — чисто выбритый, как при самой первой встрече, одетый в белый дублет и тёмно-серые бриджи, с тяжёлым плащом Старков на плечах. Он улыбнулся, когда она вошла под руку с Ренли, и Мирцелла была уверена, что никогда не встречала мужчины красивей, чем он. Ренли вложил её руку в ладонь Робба, чмокнул в висок и отошёл к Маргери. Мирцелла знала, что у чардрева стоит ещё один человек, который примет их брачные клятвы, но видела перед собой только глаза Робба. Человек заговорил, но Робб вдруг поднял руку. — Подождите пожалуйста, — сказал он. — Я должен сделать кое-что. Мирцелла отшатнулась, когда Робб потянулся к её лицу, но он успокаивающе сжал её плечо. — Ты обещала, — напомнил он, ловко развязывая скрывавший её щёку шарф. Мирцелла опустила было голову, но Робб приподнял её за подбородок. Он улыбался ей, и она вдруг почувствовала себя лёгкой-лёгкой, словно вот-вот улетит. — Отлично. Теперь мы можем продолжать.