* * *
Она была уверена, что протанцевала с каждым мужчиной в зале, включая Томмена, Брана, Рикона и остальных мальчиков, пока не оказалась перед высоким тощим мужчиной с окладистой бородой. Она смутно припомнила, что Робб отрекомендовал его как Рикарда Карстарка. — Возможно, тебе и удалось ввести в заблуждение Молодого Волка, но мы, истинные северяне, видим тебя насквозь, бастардка, — прорычал он, кружа её быстрее, чем того требовала музыка. — Только попытайся навредить, и мы снимем твою голову раньше, чем ты успеешь рот раскрыть. Она пошатнулась и, как только он выпустил её, тут же прохромала к ближайшему сидению и плюхнулась на него. — Мирцелла? Ты в порядке? Она удивлённо подняла глаза и увидела Уилласа Тирелла, опирающегося на трость. — Посиди со мной, Уиллас, — попросила Мирцелла, подвинувшись и освободив для него место. — Мы ещё не говорили с момента моего прибытия в Винтерфелл. Он улыбнулся и устроился рядом с ней, передав ей свою трость, чтобы поудобнее поставить свою хромую ногу. — Вы были заняты подготовкой к свадьбе, миледи Старк, — поддразнил он, пихнув её локтем. — Хотя, кажется, ты снова захворала. Мирцелла поморщилась. — Кажется, северяне не особенно любят меня, — пробормотала она. — Думаю, некоторые из них считают меня шпионкой. Уиллас нахмурился и уставился в пол. — Ты должна сказать мужу, — предложил он, проводив взглядом Сансу, танцующую с Алином Эстермонтом, её рыжие волосы развевались у неё за спиной. — Я думаю, ему вряд ли понравится, что знаменосцы оскорбляют его жену. — А ещё ему нужны эти же самые знаменосцы, чтобы отстоять Север. Я знаю Робба лучше, чем ты, Уиллас. Он умён и уравновешен, но если кто-то посмеет угрожать его семье… Уиллас усмехнулся и снова пихнул её. — Даже в день своей свадьбы ты уже думаешь как Старк. Я не думаю, что моя милая сестра когда-нибудь станет Баратеоном. Мирцелла фыркнула, скорее саркастически, чем весело. — Маргери будет Тиреллом до своего последнего вдоха, — сказала она, опустив голову ему на плечо. — Но я думаю, со временем Санса сможет стать Розой. Смех Уилласа был тёплым и знакомым, напоминавшим об их посиделках на балконах Хайгардена. — Зимняя роза, — согласился он. — А сейчас, леди Старк, мне кажется, что ваш муж пришёл за вами. Она подняла голову и протянула руки к Роббу, только что подошедшему к ним с Уилласом. Его лицо раскраснелось, глаза смеялись, и он с улыбкой взял её за руки. Притянул одной рукой, склонившись для поцелуя, долгого и глубокого, слишком глубокого для тех, кто сейчас находился не в спальне, и щёки Мирцеллы вспыхнули, а сердце бешено забилось. — Ты пьян, муженёк? — поддразнила она, оперевшись о его грудь, когда поцелуй наконец прервался. Робб улыбнулся и крепче обнял её. — Только красотой своей жены, — заявил он, и Мирцелла не смогла сдержать смеха. — Ты точно пьян, раз так поэтично выражаешься, — смеясь, она помахала Уилласу и позволила Роббу утянуть её в толпу танцующих. — Вам нравится плясать со мной, милорд? — Не так сильно, как мне нравится обнимать вас, миледи, — сказал он, отрывая её от пола и кружа — она не думала, что в мире есть более головокружительные танцы, чем северные — и ухмыляясь, когда она потеряла равновесие. — Может, выпьешь, чтобы освежиться? Она благодарно улыбнулась, и все расступились, когда они направились назад к высоким столам. Робб позвал слугу и послал за любимым напитком. Мирцелла была удивлена, когда мальчик принёс кувшин с молоком, подслащённым мёдом. — Я не должен быть пьян в эту ночь, — признал Робб, наполняя её и свою чаши. — Потому, что мне предстоит выполнить свой долг. — Тогда, может быть, следует напиться мне, милорд. Робб был так удивлён, что подавился напитком, и она засмеялась, стукнув его по спине.* * *
Позже, когда они окончательно устали от танцев, Робб выпрямился в своём кресле и уставился в толпу прищуренными глазами. — Разве это не Арья? Мирцелла проследила за его взглядом и рассмеялась от неожиданности, потому что да, это была Арья, которая танцевала с Эдриком Дейном и одновременно умудрялась тут же спорить с ним. — Это Эдрик Дейн, — задумчиво протянула она. — Он всего лишь на три года старше неё и родом из Дорна — Дейны всегда были главными приближёнными Мартеллов. — И почему же он здесь? — Он оруженосец лорда Дондарриона, одного из знаменосцев Ренли. Его тётя обручена с лордом Бериком. Подумай, любовь моя — нам понадобятся любые союзники, когда Джоффри объявит войну, и это первый мальчик, на которого Арья обратила внимание. Робб фыркнул и откинулся на спинку кресла, наклоняясь к ней. — Арье и десяти нет, — тихо произнёс он. — Мой отец отказался от помолвки Сансы с твоим братом, когда она была лишь на год старше… — Я не имею в виду, что ты должен прямо сейчас тащить их в богорощу, чтобы он набросил фиолетовый плащ на её плечи, — попыталась успокоить его Мирцелла. — Но придёт время, когда Арье пора будет выходить замуж, и, возможно, лучше обручить её с кем-то, кто не будет противен ей, чем принуждать к чисто политическому союзу. — И ты думаешь, этот Эдрик Дейн будет подходящей партией? — Он ненамного старше её, и он очень приятный молодой человек. Мы с Ренли останавливались в замке лорда Берика вскоре после того, как Нед стал его оруженосцем, и он был очень учтив с нами. И Дейны близки к Мартеллам, Робб — если ты отдашь руку Сансы Уилласу Тиреллу, то это будет только к лучшему, выдать Арью за дорнийца и подобрать в Дорне невесту для Брана… — Брану восемь! — потрясённо воскликнул он. — Мирцелла… — Ренли уже подыскивает невесту для Томмена, — сказала она ему. — Робб, мы на грани войны. Как думаешь, мой дед сидит сложа руки, пока Джофф неженат? Не удивлюсь, если он и мать снова выдаст замуж, и использует даже дядю Тириона. Нахмурившись, Робб взял её за руку, глядя на их переплетённые пальцы. — Мои братья и сёстры ещё совсем дети, — тихо сказал он. — Санса всего на два года младше меня. — Скажи, когда ты сводила её с Уилласом Тиреллом — я уверен, что таким был твой план, я научился отлично читать скрытый смысл в намёках в твоих письмах — ты уже предполагала, что будет война? — Я пыталась спасти твою сестру от моего брата, не более того. Ну и, возможно, Уиллас и Санса были созданы друг для друга — Уиллас никогда не был бы настоящим рыцарем, но, несмотря на свои мечты о прекрасных воителях в белых плащах, Сансе больше подходит книжник. Робб вздохнул и покачал головой. — Знаешь, мне кажется, это совсем не подходящие для нашего свадебного пира беседы, — лёгкая улыбка приподняла уголки его губ. — Может, лучше отложим их на потом? Она наклонилась и поцеловала его, прикрыв глаза и проскользнув в его рот язычком. — Да, пожалуй. Потанцуем, милорд? Он улыбнулся ей в губы. — Я думаю, это наш долг, миледи. В ту ночь они танцевали лишь друг с другом.* * *
Ренли не позволил церемонии провожания зайти слишком далеко, и она оказалась в покоях Робба (теперь в их общих, с удовольствием подумала она) всё ещё в сорочке и нижнем белье. Мирцелла подошла к очагу, протянув руки к пламени, и поняла, что волнуется. Волнуется, что пыл Робба исчезнет, как только они останутся одни… Она услышала из-за двери шаги, хихиканье и похотливые шуточки, и поспешила раздеться окончательно, стараясь игнорировать мурашки, тут же побежавшие по внутренней стороне бёдер. Она стояла к двери спиной, и распущенные волосы практически полностью прикрывали наготу. Дверь открылась, сразу сделав крики и смех громче, а потом захлопнулась. Она заставила себя не обернуться, заставила не пытаться прикрыть своё тело. Мирцелла слышала, как Робб пересёк комнату, как налил вина в два кубка, как подошёл и встал позади, протянув ей кубок. Она чувствовала спиной его тепло и не могла не задрожать. — Тебе холодно? — пробормотал Робб, погладив её по бедру. — Я боялся этого, но это самые тёплые покои в Винтерфелле. После тех, что принадлежат моей матери. Мирцелла подумала: он тоже обнажён, как она сама, или всё ещё в нижнем белье? Но она была слишком взволнована, чтобы обернуться. — Не холодно, — тихо произнесла она, сделав глоток вина. Это оказался глинтвейн, оставивший на губах и языке привкус гвоздики. — Просто… — Волнуешься? — догадался он, подходя ближе, так близко, что она чувствовала, как колышутся её волосы, к которыми он прижимался грудью. — Я тоже. Может, будем волноваться вместе? Она поставила кубок и, глубоко вдохнув, повернулась к нему лицом, очень медленно. Его взгляд тут же заскользил по её телу, задерживаясь на груди и золотистых кудряшках меж бёдер. Робб нежно обнял её и притянул ближе. Мирцелла прижала руки к его груди, впервые чувствуя ладонями его тёплую кожу и густую поросль. — Теон давал мне советы в течение нескольких месяцев, — тихо сказал Робб, наклонившись, чтобы соприкоснуться с ней лбами. — Он считал, что я идиот, раз отказывался идти вместе с ним в бордель на мой последний день наречения. Я не хотел предавать тебя. — Спасибо, — затаив дыхание, сказала она, прижимаясь губами к его губам. — Я очень ревностно отношусь ко всему, что принадлежит мне. — Включая меня? — В тот момент, когда я поцеловала тебя на глазах у всех, ты стал моим, — выдохнула она. — Теперь твоя очередь целовать меня. Он с жаром поцеловал её своим горячим ртом, обхватив руками за бёдра. Его кожа была тёплой и гладкой, а волосы мягкими. Она могла чувствовать вкус гвоздики и на его губах тоже, но было что-то ещё, что-то ещё более пряное, которое она никак не могла описать. Всё, что она знала — это то, что хотела большего. Поэтому она прижалась ближе и обхватила руками его шею. Он издал звук, больше похожий на рычание, но бывший, вероятно, стоном, и поднял её на руки так резко, что она дёрнулась от неожиданности. — Робб… — У меня нет намерений провести свою первую брачную ночь с тобой, сидя у огня, — поддразнил он. — Уверен, что на кровати будет удобнее. — А я-то думала, что вы взволнованы, милорд. — Похоже, кое-кто возродил мою уверенность, миледи. Она рассмеялась, откинув голову назад и задохнувшись от удовольствия, когда он прижался губами к бьющейся на шее жилке. — О… — Тебе хорошо? — спросил он, уложив её на меха и устроившись сверху. Мерцающий свет свечей подчеркнул алые отблески в его волосах и яркую синеву глаз, и она была уверена, что никогда не видела его более прекрасным. — Сделай это снова, — прошептала Мирцелла, прослеживая кончиками пальцев черты мужа. — И дай мне руку. Он колебался, будто не знал, что делать. — Поверь мне, — снова прошептала она, погладив пальцем его нижнюю губу. Робб опустил голову, вновь прижимаясь губами к её шее, и перенёс весь свой вес на левую руку, чтобы сжать правой ладонь Мирцеллы. — Ты когда-нибудь думал обо мне? — выдохнула она ему на ухо, когда он чуть прикусил её кожу. — Когда был один по ночам, когда никто не мог увидеть и услышать… Ты думал обо мне? Он застонал, уткнувшись лицом в изгиб её плеча и чуть покусывая кожу, отчего она чувствовала поразительное удовольствие. Задышав чаще, она крепче вцепилась ему в волосы и направила его руку меж своих бёдер. — Я думала о тебе, — сказала она ему. — Одна, в темноте, посреди ночи, когда я не могла выбросить тебя из головы и успокаивалась лишь, проникая пальцами под бельё и представляя, что это ты касаешься меня. А ты занимался подобным, Робб? Тебе нравилось? Его пальцы были большими и мозолистыми, но их прикосновения дарили гораздо большее удовольствие, несмотря на, что… Мирцелла вцепилась одной рукой ему в волосы, а второй — в запястье, потому что его палец проник внутрь неё. Робб поднял голову, и в глазах его нерешительность сменилась игривым блеском. — Тебе приятно? — поддразнил он, чуть шевеля пальцем, и она всхлипнула, прижавшись губами ко рту мужа и выпустив его запястье, вместо этого сжавшись на его возбуждении. Робб шутливо зарычал, а потом все воспоминания Мирцеллы были очень… чувственными.* * *
На следующее утро Мирцелла проснулась от того, что Робб медленно водил кончиками пальцев вверх-вниз по её спине. —Боишься щекотки? — пробормотал он, когда она начала извиваться под прикосновениями. — Нет, — солгала она, потянувшись, чтобы поцеловать его, прежде чем он мог опровергнуть её слова. Долгое время спустя Робб подпёр голову рукой и принялся медленно прослеживать пальцами линию её ключиц. — Ты так и не рассказала мне, где научилась целоваться. Она засмеялась и погладила его по подбородку, чувствуя, как щетина трёт кожу. — Мне кажется, вы знаете о поцелуях больше, милорд, — лукаво произнесла она. — И где же научился ты? — С Элис Карстарк, когда мы были детьми… Кажется, мне тогда исполнилось одиннадцать. Её руки тут же опустились. — Дочерью лорда Рикарда? — Он хотел выдать её за меня, — пояснил Робб, слегка нахмурившись. — Я знаю, что лорд Рикард не особенно скрывает неприязни к нашему браку, но мы с Элис тогда были детьми. Мы играли в ухаживания, как дети, но были уже достаточно взрослыми, чтобы знать о поцелуях. За две недели мы многому научились и поняли, что не хотели бы вступать друг с другом в брак. Мирцелла надулась, всё ещё недовольная близостью мужа к каким-либо Карстаркам, и улеглась на спину. — Так, жена, — прошептал Робб куда-то ей в плечо, целуя его. — Теперь твоя очередь рассказывать. Если он здесь, мне придётся вызвать его на поединок. —Её братья вступятся за её честь. Он поднял голову, широко раскрыв глаза. — Её? Мирцелла знала, что её улыбка сейчас была абсолютно злорадной. Так ему и надо, но сколько правды она может рассказать? В конце концов, секрет Ренли нельзя выдавать… — Мы с леди Маргери много времени проводили вместе, — весело начала она. — Мы очень хотели узнать о поцелуях, но Ренли и её братья воспринимали нас как маленьких девочек и не давали ни шанса узнать об этом от них, — она хихикнула. — Они и подумать не могли, что Маргери настолько изобретательна — им и в голову не приходило, что девушки могут научиться целоваться без помощи мужчины. На самом деле, они просто повторили за Ренли и Лорасом. Во взгляде Робба мешались интерес и малая толика отвращения, и, наконец, он засмеялся и вновь поцеловал её. После этого им было не до разговоров в течение довольно долгого времени.* * *
Она не думала, что в тот самый момент, когда она усядется на Робба верхом, в их покои ворвётся Арья. Робб разразился проклятиями, когда дверь распахнулась, и начал кидать в сестру подушки и всё, что попадалось под руку, чтобы дать Мирцелле время слезть с него и спрятаться под мехами. — Арья, выйди вон! — взревел он, швырнув в дверь пустым кубком. — Но вы нужны в Великом Чертоге! — крикнула в ответ та, вновь высовывая голову из-за двери. Арья хмурилась, а её щёки раскраснелись, явно от быстрого бега. — Прибыли Амберы! Робб вновь выругался, швырнув последнюю подушку. Арья захлопнула дверь, и Мирцелла слышала, как застучали по полу её каблуки. — Амберы? — Знаменосцы… влиятельные, — пояснил Робб, откидываясь назад и снова выругавшись, потому что из-за отсутствия подушки ударился головой о спинку кровати. — У них много земель? — спросила Мирцелла, поднимаясь с постели и надевая халат. — Или их род древний? — И то, и другое, — вздохнув, Робб сел и печально посмотрел на жену. — Большой Джон — один из самых влиятельных моих знаменосцев, и если я смогу получить его поддержку, остальные сами последуют за мной. — А если он решит, что Рикард Карстарк прав, и я — шпионка Ланнистеров, которая погубит Дом Старк и весь Север? Когда Робб не ответил, она тяжело вздохнула и принялась выбирать платье. — Целла, — пробормотал он, обнимая её сзади. — Я верю в тебя, и благодаря тебе нас поддержали Штормовые земли и половина Простора. Я смогу убедить своих людей в том, что моё доверие не было беспочвенным. — У северян есть все основания сомневаться во мне, — сказала Мирцелла с горечью, оторвавшись от него, чтобы натянуть нижнюю рубашку. — Робб, я дитя двух Ланнистеров, внучка Тайвина, племянница карлика. Они никогда не будут доверять мне, и этот союз между нами — заслуга Ренли, который женился на Маргери, чтобы получить поддержку Простора. Он бы восстал против Джоффа в любом случае, просто… — Ты Мирцелла из Дома Баратеон, наследница Штормового Предела, ты вернула мне сестёр и брата. Ты привезла меч отца… — Если бы не я, твой отец был бы жив… — Мирцелла, — серьёзно произнёс он, хватая её за плечи и разворачивая к себе. — Твоя мать всё равно нашла бы способ погубить моего отца, ты ведь и сама знаешь это. — Ну да. — И если бы ты и твой дядя не вмешались, мои сёстры и брат были бы потеряны. — Да, но… — Мирцелла, когда вчера в богороще я покрыл твои плечи своим плащом, то взял тебя под свою защиту, — мягко сказал Робб, взяв её лицо в ладони. Он погладил большим пальцем шрам, и у Мирцеллы перехватило дыхание. — Но ты заслужила право на мою защиту так, как ни одна жена Старка прежде — если мои люди не будут уважать тебя, значит, не уважать и меня, а я этого не потерплю. — Знаменосцы нужны тебе больше, чем я, — настаивала она. — Это, конечно, хорошо, что наш брак привёл к союзу Штормовых земель и Севера против Железного Трона, но какой в этом смысл, если ты потеряешь свой народ, Робб? Он вздохнул и сгрёб её в объятия, зарывшись лицом в светлые волосы и не слушая протестов. — Я ничего не потеряю, — сказал он ей. — Они не посмеют бросить вызов бастардке Цареубийцы и её мужу. Мирцелла в ужасе оттолкнула его, но он улыбался. — Ты всё ещё волнуешься, что они назовут тебя бастардкой, — отметил Робб. — Просто прими это, и никакие их слова не смогут ранить тебя, — он вновь притянул её к себе, и Мирцелла не сопротивлялась, подумав, что он, возможно, прав. — А теперь извините, миледи, но я должен поприветствовать своих вассалов, — он поцеловал её в шею. — Но ты, жена, должна вернуться в постель. — Должна, милорд? — усмехнулась она. — И почему же я должна сделать это? Он приподнял брови с вызовом. — Я не намерен потратить всё утро на Большого Джона.* * *
Робб был верен своему слову — он уделил Большому Джону только час, за который Мирцелла успела лишь искупаться. Она как раз собиралась расчёсывать тяжёлые мокрые волосы, липнущие к шёлковому халату, когда Робб ворвался в её покои, сопровождаемый Серым Ветром. Она изумлённо смотрела, как муж стаскивал с себя тонкий дублет и рубашку, небрежно швыряя их на пол, а потом вытаскивал из шкафа поношенную старую одежду. Через пять минут появились Теон Грейджой, мейстер Лювин, леди Кейтилин, Ренли и Уиллас Тирелл. Мирцелла ретировалась в кресло у камина, сильнее запахнувшись в свой халат. — Робб… — Я собираюсь прогуляться верхом, — оборвал Робб Теона, даже не дав ему договорить. — Ты останешься здесь и будешь охранять мою жену. Лорд Ренли, я хотел, чтобы вы составили мне компанию. Мейстер Лювин, будьте так любезны вернуться в Чертог и позаботиться о ране лорда Амбера. Мейстер Лювин склонил голову, удалившись, но Мирцелла могла видеть неодобрение на его морщинистом лице. Она встала и подошла к Роббу. — Рана? Робб, что происходит? Он взглянул на неё в первый раз после того, как вошёл, и вздохнул. — Возможно, я вышел из себя во время разговора с лордом Амбером, — признался он, покачав головой и одёрнув свой дублет. — И Серый Ветер, возможно, отреагировал на мои…эмоции. — Он натравил волка на Большого Джона, — пояснил Теон. — И Серый Ветер откусил тому два пальца. Она сделала глубокий вдох. — Из-за чего? Робб нахмурился сильнее. — Он поставил под сомнение мою способность править из-за моего возраста и упомянул что-то о том, что бастардка Цареубийцы управляет мной, потому что я думаю не головой, а членом. На мгновение она в ужасе уставилась на него, а потом залепила звонкую пощёчину. — Ты круглый дурак! — воскликнула Мирцелла. — Я говорила, что знаменосцы для тебя важнее, чем я! Я же говорила! Не ты ли сказал, чтобы я не обращала внимания, если меня назовут бастардкой? Ты не можешь позволить себе потерять поддержку знаменосцев из-за собственного идиотизма… — Я не собираюсь просто стоять и смотреть, когда оскорбляют мою жену! — Я способна выдержать оскорбления! Я принцесса Железного Трона, дочь узурпатора и внучка Тайвина Ланнистера! Я знаю, как справиться с оскорблениями, Робб! — Теперь ты Старк из Винтерфелла, и наши знаменосцы обязаны уважать тебя, — отрезал Робб. — Теон останется, чтобы охранять тебя и сообщать мне о любых неприятностях… — Робб! — …и твой дядя, если будет так любезен, присоединится ко мне на прогулке по Волчьему лесу. Мы вернёмся задолго до ужина. Буду ждать вас днём в моём солярии, миледи. Он поцеловал её в щёку, взял меч, который стоял прислонённый в кровати, набросил на плечи плащ и вышел, не оглядываясь. Мирцелла посмотрела на Ренли, тот пожал плечами и последовал за Роббом. Леди Кейтилин бросила на невестку долгий и тяжёлый взгляд, прежде чем тоже удалиться, оставив Мирцеллу с хлопающим глазами Теоном и хмурым Уилласом. — Уиллас, у камина есть кресло, если тебе это нужно, — предложила она. — Лорд Теон, я была бы признательна вам, если бы вы принесли ширму. Уиллас благодарно улыбнулся и опустился в кресло, а Теон пожал плечами и принёс для неё ширму. — Вы пропустили отличное представление, миледи бастард, — усмехнулся он, когда Мирцелла скрылась за ширмой. — Он сдержался бы, не упомяни Большой Джон вас. Она стиснула зубы и вытащила первое платье, которое попалось под руку, свадебный подарок от Сансы и других леди. Оно было сшито из толстой тёмно-фиолетовой шерсти и мало чем отличалось от тех, что Мирцелла носила в свой прошлый приезд в Винтерфелл. — И что же случилось? — спросила она. — И, если вы не возражаете, лорд Теон, я предпочла бы выслушать ответ Уилласа — он не будет пытаться шутить при очевидном отсутствии ума. Теон заржал, и она слышала, как он плюхнулся в другое кресло. — Твой муж приветствовал лорда Амбера в Великом Чертоге, — сказал Уиллас. — И всё шло хорошо, пока Робб не упомянул, что они пока не планируют демарш на юг. Лорд Амбер, кажется, посчитал это признаком слабости, и… Ну, лорд Старк процитировал его почти слово в слово. Мирцелла выругалась себе под нос. — Он не мог позволить себе потерять контроль… и как, во имя Семи преисподней, Серый Ветер учуял это? — Вы говорите так, словно знаете, как нужно править, миледи, — протянул Теон со смешком. Она вышла из-за ширмы и села на край кровати, чтобы обуться. — Лучше, чем ты, лорд… а, ну да, ты же был заложником последние… Десять лет, не так ли? В то время как я жила в Королевской Гавани и видела, каким образом управляют королевствами. — Думаете, Роберт Баратеон мог подать хороший пример? Мирцелла насмешливо фыркнула, презрительно выгибая бровь. — Если ты думаешь, что мой отец управлял сам, то ты ещё больший дурак, чем я считала, — сказала она. — Лорд Джон Аррен заботился о Семи Королевствах до самой смерти, мои дяди управляли Штормовыми и Королевскими землями, и я провела много времени в Хайгардене, видя, как лорд Тирелл управляет Простором. И неужели ты думаешь, что Тайвин Ланнистер, лорд Кастерли Рок, позволил бы своей внучке оставаться невеждой в вопросах власти? Теон снова рассмеялся, и Мирцелла покачала головой, вновь посмотрев на Уилласа. — Пожалуйста, Уиллас… продолжай. — Самым странным было то, что лорд Амбер смеялся, Мирцелла — он потерял два пальца и истекал кровью, как зарезанный поросёнок, но он смеялся. — Ты тоже смеялся, — напомнила она, подходя ближе к камину. — Во время того турнира. Принц Оберин и Гарлан вытащили тебя из седла, и ты смеялся. Мейстер сказал тогда, что это был болевой шок. Может, и у лорда Амбера то же самое. Теон покачал головой, его тёмные глаза весело блестели. — Нет, Большой Джон смеялся потому, что испытывал Робба, и Робб выдержал испытание, — возразил он. — И если миледи одета, возможно, она пожелает что-нибудь съесть? Я слышал, что женщинам стоит лучше питаться после первой брачной ночи. Прежде, чем выйти из комнаты, Мирцелла повязала голову серым шарфом, чтобы спрятать шрам… И завтракать с Теоном Грейджоем оказалось раздражающе приятным. Мирцелла всё ещё злилась на него, на Робба, на каждого человека в Винтерфелле, но острый юмор Теона и его едкий сарказм постепенно успокоили её гнев. Он издевался над каждым её словом, пародируя её столичный акцент и южные манеры, иронизируя над её ледяной вежливостью и вообще подтрунивая над всем, чем только можно. К тому времени, когда Теон проводил её в солярий Робба, Мирцелла уже чувствовала себя значительно лучше… и жалела, что ударила мужа. — Кажется, в некоторых отношениях я более дочь своего отца, чем хотела бы, — вздохнула она, устраиваясь в кресле. — Я не должна была поднимать на него руку. Насмешливая улыбка Теона, казалось, никогда не покидала его лица. — Иногда милорд Старк нуждается в том, чтобы в него вбили немного здравого смысла, — лениво произнёс он, приподнимая брови, когда она взяла со стола Робба листок пергамента и письменные принадлежности. — Любовное послание пишете? Ц-ц, миледи. Она закатила глаза и начала писать. — Я почти год обменивалась с Роббом любовными посланиями, — сказала она светским тоном. — Так что должна хорошо разбираться в этом, не находишь? Тем не менее, моё сердце уже принадлежит одному мужчине, и второй мне не нужен. Я пишу матери. Теон выхватил у неё листок раньше, чем она успела что-то написать. — Лорд Теон… — Вы хотите, чтобы Большой Джон и Карстарк доверяли вам, а сами пишете королеве Ланнистер? — Она моя мать, лорд Теон, и написать ей — значит выведать часть планов моего братца, умышленно или нет. — И это же верный способ убедить знаменосцев вашего мужа в их недоверии к вам, — возразил Теон, и его взгляд стал серьёзным. — По какой-то причине Робб любит вас, миледи. Я поклялся ему, что буду защищать вас, и предотвращение вашей переписки с Королевской Гаванью входит в мои обязанности. Она стиснула зубы и уставилась на него. Он стиснул зубы и уставился в ответ. — Я… — Ты бастард Цареубийцы от его сестры-близнеца, и даже такой умный политик, как Ренли Баратеон, не сможет изменить этого, — выплюнул Теон. — Тебе не мешало бы помнить, как рисковал Робб, согласившись взять тебя в жёны, ещё до того, как стало известно, что ты такой же Баратеон, как я Таргариен. Она резко выдохнула, поражённая тем, что он посмел говорить так смело, но потом вспомнила свой первый приезд в Винтерфелл… Теон был таким же братом Робба, как Джон Сноу. Они перебрасывались насмешками точно так же, как она с Ренли, Маргери или Элизой и, возможно, Теон имел право говорить такие вещи. Робб мог потерять своих знаменосцев из-за женитьбы на ней, и это было нелегко простить. — Приношу свои извинения, лорд Теон... —Просто Теон, — сказал он, развалившись в кресле напротив. — Робб назначил меня твоим телохранителем, значит, ты должна привыкнуть ко мне, вот и называй меня по имени, миледи. Она закусила губу, вспомнив своего прошлого телохранителя, милого сира Ариса, который не задумываясь отдал свою жизнь ради её спасения. — Сир Арис Окхарт охранял меня с самых пелёнок, и я всегда называла его сиром Арисом. — Значит, когда один из Карстарков полезет к тебе в постель, чтобы изнасиловать и убить, ты будешь кричать «Лорд Теон»? — Я не буду кричать, потому что буду слишком занята, перерезая ему горло. Губы Теона изогнулись в усмешке. — Чем же, миледи? — Кинжалом, который мой дядя Цареубийца подарил мне на последний день наречения, милорд, — сладко сказала она, жеманно улыбаясь. — Тем, что я ношу привязанным к своему бедру даже в постели. Не веришь, спроси моего милорда мужа сам. Ухмылка Теона переросла в улыбку. — Жаль, что Робб не станет делиться… нам было бы хорошо вместе, леди Мирцелла. Мирцелла откинула назад голову и рассмеялась, поняв, почему Робб назначил её стражем именно Теона. Он был таким же чужаком, как и она, и преданным Роббу лично, а не Винтерфеллу. — Скажи мне, Теон, свекровь когда-нибудь полюбит меня? Он усмехнулся и наклонился вперёд, опираясь локтями на колени. — Я живу здесь уже десять лет, и леди Старк всё ещё ненавидит меня за то, что её мужу пришлось воевать. Джон Сноу пробыл здесь с самого младенчества, и она ненавидела его за то, что лорд Эддард любил другую женщину. Ты, леди Мирцелла, напоминаешь ей о семье, которая погубила её мужа. Вряд ли леди Старк когда-нибудь будет тепло к тебе относиться. Мирцелла нахмурилась. — Я так и думала, — призналась она. — Тем не менее, нельзя проводить день подобным образом. Не будешь ли ты так любезен прислать ко мне служанок, у меня есть к ним несколько поручений.* * *
К тому времени, когда подали полдник, в покоях Мирцеллы собрались все молодые женщины в Винтерфелле. Маргери сидела справа от неё, Санса и Арья слева, а возле Сансы устроилась Дейси Мормонт, поразительная женщина, которая более умело обращалась с мечом, чем с иголкой и проведшая всё утро за обсуждением фехтования с Арьей и Теоном. Мира Рид сидела возле Маргери, искусная в шитье точно так же, как и во всех других начинаниях. Любой северянин, который привёз с собой дочь или молодую жену, отправил их к новой леди Старк, и штормовые лорды последовали их примеру, чтобы услужиться перед будущей наследницей Ренли. Штормовые леди были закутаны в шелка, но всё равно очень мёрзли, и Мирцелла приказала как следует растопить камин. С ними, к неудовольствию Мирцеллы, была и Элис Карстарк, которая вовсю заигрывала с Теоном, когда тот не был занят беседой с Арьей и Дейси Мормонт. Видимо, Роббу не нравились северянки, потому что Элис Карстарк была совершенно непохожа на Мирцеллу. Она была темноволосой, темноглазой, невысокой и худой. И она украла первый поцелуй Робба. Мирцеллу очень раздражало это, и она знала, что никогда не сможет полностью доверять этой женщине. — Карстарки были здесь дольше других знаменосцев, — пробормотала Маргери, заметив её беспокойство. — Лорд Рикард, кажется, думал, что у тебя мало шансов на выживание и пытался женить твоего Молодого Волка на своей дочери. — Его знаменосцы были бы счастливы этому. — Зато он потерял бы поддержку Штормовых земель и Простора. Ты правда думаешь, что мой лорд-муж простил бы подобное оскорбление? Мирцелла усмехнулась, представив себе реакцию Ренли. — Видишь? — улыбнулась Маргери, добавив последний стежок к розе, которую вышивала. — Тебе нечего бояться. Она встряхнула ткань, и Мирцелле пришлось признать, что это было красиво: бледно-зелёная, цвета спелых яблок, шерсть с вышитыми на ней чёрным оленем Баратеонов и золотыми розами Тиреллов на его рогах. — Может быть и нет, — сказала она, хмуро глядя на собственное шитьё. Она только что закончила одеяльце, начатое ещё в Королевской Гавани в ночь после похорон отца. — За то время, пока ты выздоравливала, из Дозора-в-Сероводье от лорда Рида прилетело четыре ворона, — сказала Маргери. — В первом письме была весть о том, что тебя и Старков нашли на Перешейке, и что вы гости лорда Рида. В четвёртом — что ты, Старки и дети лорда Рида отправились на Север. А знаешь, племянница, что было во втором письме? — Нет, тётя, я не знаю, но молю, скажи мне. — Там было, что ты можешь не выжить, и твой Молодой Волк был настолько подавлен, что всё время до прибытия третьего ворона провёл в богороще, умоляя своих богов сохранить тебе жизнь, — улыбка Маргери, когда она покосилась на Элис Карстарк, стала злой. — Поверь мне на слово, дорогая Мирцелла, тебе нечего бояться леди Карстарк.* * *
Гриф оторвался от письма, принесённого Полумейстером, со странно сверкающими глазами. Септа Лемора с надеждой протянула руку, но он покачал головой и улыбнулся. — Гриф… — Зовите меня по имени, леди Эшара, — его смех она не слышала с самого Восстания. — Мы уплывём в Пентос при первой же возможности. — Пентос, милорд? — Иллирио Мопатис отправил корабли за Дейенерис Таргариен и её драконами, — радостно объявил он. — Больше не нужно красить волосы в синий и носить одежды септы, миледи — мы возвращаемся домой. Эшара Дейн сняла платок, под которым прятала волосы даже в Волантисе, и, одарив Джона Коннингтона долгим взглядом, вышла из комнаты. Она должна бы была выбросить этот платок при первой же возможности — например, в один из многочисленных костров, разведённых красными жрецами — но вместо этого она аккуратно сложила его. И спрятала под платье, рядом с мягким бело-серым одеяльцем, которое она хранила на груди всё время, пока была септой Леморой. Когда она поправляла платье, с одеяльца на мгновение оскалил зубы лютоволк, но она впервые не вспоминала о Звездопаде и крошечной девочке, которая неподвижно лежала в колыбели. Сегодня сын Элии сделал свой первый шаг к возвращению домой, и это было важнее всего.* * *
Робб, Ренли и их люди вернулись, когда дамы помогали Мирцелле подготовиться к ужину. Робб вошёл в комнату как раз когда она выбирала платье. — Милорд, — скромно произнесла она, опустив голову и не зная, что делать дальше. Он закрыл дверь и сделал вид, что собирался подойти к ней, но вместо этого повесил плащ и расстегнул пояс с мечом. — Я прошу прощения за своё поведение утром, миледи, — натянуто произнёс он, и Мирцелла почувствовала боль в груди — точно так же говорил Роберт Серсее после их ссор, и она не хотела подобного. Не обращая внимания на то, что от него пахло конём, потом и грязью, она пересекла комнату и обняла мужа, прижавшись щекой к его груди, а он обнял её. — Мирцелла… — Я не хочу, чтобы мы стали как мои родители, — прошептала она. — Мы даже двух дней не женаты, Робб… прошу, не отталкивай меня. — Я бы никогда… — Пожалуйста, — взмолилась она, повернув голову так, что упёрлась подбородком ему в грудь, и заглянула ему в глаза. — Я не должна была бить тебя и спорить с тобой. — Мирцелла, я не сержусь на тебя, — сказал он, крепче обнимая её. — Я слишком резко реагировал тогда, но Большой Джон говорил о тебе так… Если бы он выразился как Рикард Карстарк, я бы ещё отпустил его, но в его словах было столько насмешки, что я… — Ты просто защищал честь — твою и мою, поэтому и был зол. Он засмеялся и наклонился, чтобы поцеловать её в лоб. — Какая парочка из нас получилась, а? Наши отцы мертвы, а матери не одобряют нашего выбора. Над нами нависла война, и мы можем победить лишь объединившись, а вместо этого все спорят, кто же из нас более виноват. Улыбнувшись, она приподнялась, чтобы поцеловать его в губы. — Вам стоит искупаться, милорд, — сказала Мирцелла, когда они оторвались друг от друга. — Если знаменосцы так уверены в том, что ваша подлая ланнистерская жёнушка контролирует вас, то мы должны, как минимум, устроить им достойное представление.* * *
Человек, которого называли Большим Джоном, стоял посреди Великого Чертога, радуя толпу какими-то байками. Он казался почти таким же огромным, как Скачущая Гора, и Мирцелла вздрогнула, увидев его. Робб вопросительно взглянул на неё, но она покачала головой и заставила себя войти в зал с высоко поднятой головой. Я леди Винтерфелла, наследница Штормового Предела, и я не боюсь никого. Нам ярость. Все присутствующие резко замолчали при их появлении, но Робб проигнорировал это и повёл её к трону. Сердце Мирцеллы билось слишком быстро, но руки Робба было достаточно, чтобы успокоить её. Стюарды засуетились, наполняя кубки и тарелки, как только лорд и леди заняли свои места. Ренли сидел справа от Робба, Маргери подле него, а следом — Уиллас. Мирцелла сидела рядом с Мирой Рид, которая отделяла от неё леди Кейтилин. Трапеза прошла в спокойной обстановке, хоть из-за столов ниже соли и доносились весёлые крики и смех, но Мирцелла всё время следила за лордами Карстарком и Амбером. В конце концов, Робб встал, держа Мирцеллу за руку. — Не пора ли нам в спальню, миледи? — мягко осведомился он, и в его синих, как речные воды, глазах было такое понимание и тепло, что ей захотелось поцеловать его. — Уже поздно, и вчера был долгий день, а ты только недавно выздоровела. — Спасибо, милорд, — сказала Мирцелла, поднимаясь следом. — Надеюсь, вы извините нас, друзья мои, — добавила она, обращаясь ко всем сидящим за верхним столом. — Я чувствую себя невероятно усталой. Плечи Ренли дрожали от сдерживаемого смеха, но Маргери погладила мужа по колену и сочувственно улыбнулась. — Ты выглядишь не очень хорошо, милая племянница… Иди, поговорим обо всём завтра. Может быть, ты согласишься позавтракать со мной и твоими дядей и братом? — Буду очень рада, — заверила её Мирцелла и, наклонившись, поцеловала в щёку её, а потом Ренли, пока Робб говорил со своей матерью. — Извинись перед Томменом за меня, дядя Ренли, — прошептала она. — Мы виделись всего один раз с самого моего выздоровления. — Обязательно, — улыбнулся Ренли. — До завтра, золотая девочка. Робб предложил ей руку, которую Мирцелла с удовольствием приняла, используя его как щит от недобрых взглядов. — Вы не собираетесь представить эту южную девку своим людям, лорд Старк? — проревел Большой Джон, и сразу же в зале воцарилось молчание. Робб замер. Мирцелла почувствовала, как он напрягся, и сжала ладонь мужа, умоляя, чтобы тот не выходил из себя. — Если бы вы присутствовали на нашей свадьбе, лорд Амбер, то уже познакомились бы с ней. И я прошу, чтобы вы помнили: она моя жена, — сказал Робб, стиснув зубы. — Это не какая-то южная девка. Она леди Винтерфелла, и вы будете обращаться к ней должным образом. — Ну раз так! — взревел Амбер, шагнув вперёд и кланяясь обоим. — Рад встрече с вами, миледи. Мирцелла почувствовала, как покраснели её щёки, когда по залу прокатилась волна смеха, но она не знала, от смущения или от гнева. — О, не могу сказать, что тоже рада этому, милорд. Большой Джон выпрямился, и смех тут же стих. Мирцелла вызывающе подняла брови — эту тактику она узнала, годами наблюдая за тем, как мать манипулирует мужчинами, ослеплёнными её красотой, богатством её Дома или её характером. Тогда, удивив всех, Большой Джон улыбнулся и протянул ей руку, забинтованную и с двумя отсутствующими пальцами. Он указал на платок, скрывающий её голову. — Кажется, мы оба обзавелись шрамами, приехав сюда, леди Старк, — сказал он задумчиво. — Шрамы не приветствуются на Юге, не так ли? —Не у леди, милорд, но наверняка на Шёлковой улице в Королевской Гавани нашлись бы пара девок, которые с радостью послушали бы о вашей храброй потасовке с лютоволком. Он рассмеялся гулким грохочущим смехом, который заставил Мирцеллу вспомнить Роберта, и Робб тут же расслабился. — Уверен, так и было бы, — согласился Амбер. — Как я уже и говорил, рад встрече, миледи. Затем он снова поклонился, но на этот раз не было смеха, только гул перешептывающихся голосов, и Мирцелла улыбнулась в ответ. — Как и я, милорд, — улыбнувшись, она шепнула Роббу. — Пойдём, муж мой. Тот усмехнулся в ответ, и его синие глаза засияли от веселья и гордости за неё. — Да, жена моя, — решительно заявил он. — Милорд Амбер, мы желаем вам доброй ночи. И они покинули зал под смех и непристойные шуточки.* * *
Лёжа на груди Робба и наслаждаясь теплотой и сонливостью некоторое время спустя, Мирцелла вспомнила, о чём хотела его спросить. — Как ты тренируешь Серого Ветра? — Хм? О, волки с нами ещё с тех пор, как были щенками. Призрак Джона был самым дисциплинированным в Винтерфелле, а теперь это мой Серый Ветер. — Да, я знаю, но как ты выучил его нападать, не убивая? У отца в питомнике были охотничьи собаки, которые разорвали бы лорда Амбера на части, лишь учуяв запах его крови. Робб уставился ей в лицо, осторожно отведя с него волосы. Он казался… рассеянным. — Я не приказывал ему, — сказал он тихо. — Это было так, как будто… Как будто он мог чувствовать, насколько я был разгневан, и отреагировал прежде, чем я успел остановить его. Мирцелла вспомнила страшилки, которые Тирион рассказывал ей в детстве — про северных дикарей, которые могли становиться оборотнями. Робб совсем не походил на красноглазого монстра, повелевающего целой армией диких зверей. Разве ей когда-то не казалось, что Мышь понимает её без слов? — Моя лошадь такая же, — протянула Мирцелла, поглаживая кончиками пальцев по его плечам и ключицам. — Я имею в виду Мышь, а не ту, на которой приехала в Винтерфелл. Мышь должна быть в Королевской Гавани, если только Джофф не убил её просто чтобы насолить мне. — Ты путешествовала на ней в свой прошлый приезд в Винтерфелл, не так ли? Красивое животное. — Знаешь, она из конюшен лорда Уилласа. Его лошади одни из самых лучших, сир Лорас всегда ездит на них во время турниров, и три последних коня моего отца тоже были хайгарденскими. — Я слышал про его конюшни, — сказал Робб. — Ты очень любишь его, не так ли? — Уилласа? Да, я… Я знаю его всю свою жизнь, Ренли близко общался с Тиреллами и брал меня с собой в Хайгарден, а они приезжали в Штормовой Предел. А что? — Я до сих пор не дал ему ответ. Он официально попросил руки Сансы, и это удачно для нас — привязать Хайгарден к Винтерфеллу узами брака. Санса влюблена в него, а он в неё, и твоё уважение даёт ему самые лучшие рекомендации из всех возможных.* * *
Уже два месяца она была леди Винтерфелла и проводила дни с леди Штормового Предела и будущей леди Хайгардена, а также с — если труды Мирцеллы не пропали даром — будущей леди Звездопада, и думала, что достаточно хорошо вжилась в свою новую роль. Большая часть гостей покинула замок, остались лишь самые влиятельные знаменосцы Старков вместе с небольшими отрядами. Королевский Тракт был перекрыт на Рву Кейлин, и из земель за Перешейком поддерживались лишь связи с Риверраном. Младший брат леди Кейтилин, сир Эдмар, послал несколько воронов с вестями о манёврах ланнистерских войск. От леди Лизы Аррен, вдовы лорда Джона и сестры леди Кейтилин, не пришло ни слова, и это удивило Мирцеллу — она считала, что глупая и взбалмошная леди Лиза захочет отомстить убийцам своего мужа, тем более после того как сбежала из столицы с малолетним сыном Робертом и закрылась в Гнезде. Ренли и Уиллас отправили большую часть своих знаменосцев обратно на юг, остались лишь самые доверенные. Берик Дондаррион, Алин Эстермонт, Лорас Тирелл, Гораций Редвин, молодой Дюрам Бар-Эммон и небольшая горстка их людей — вот всё, что осталось от великой южной делегации, высадившейся в Белой Гавани. Мирцелла с сомнением относилась к лорду Бар-Эммону, учитывая, что он скорее был вассалом Станниса, но, когда она сказала ему об этом, худое лицо молодого лорда потемнело. — Не хочу иметь ничего общего с той странной красной женщиной, которую слушает ваш милорд дядя, миледи, — ответил он. — Я верую в Семерых, а люди вашего мужа в Старых Богов, но только Владыке Света приносят в жертву людей, сжигая их заживо. Я не хочу поклоняться такому жестокому божеству. Мирцелле нравилось, что её здесь никто не притеснял — она давала Роббу советы наряду с Теоном и сиром Родриком Касселем, и штормовые лорды относились к ней как к своему будущему сюзерену. Однако знаменосцы Робба не одобряли, что ей известно большинство планов по обороне Севера. Леди Кейтилин, конечно же, была согласна с ними. Как-то Мирцелла подслушала её ночной разговор с Роббом и Сансой в солярии, когда все считали, что она спит. — Вы можете любить её, но это не меняет того факта, что она Ланнистер, Робб! — воскликнула леди Кейтилин, и Мирцелла крепче прижалась к двери, ведущей из их спальни в солярий Робба. — Ты не можешь доверять Ланнистеру! — Мирцелла Баратеон, матушка, а теперь и Старк. Я обернул её в плащ с лютоволком, взяв под свою защиту, я доверяю ей… — Лорд Ренли стремился к этому союзу, матушка, — добавила Санса. — И Мирцелла никогда не причинит вред своим предательством ни ему, ни леди Маргери. Тем не менее, несмотря на поддержку мужа и золовки, леди Кейтилин всё же высказала опасения большинства северян. Казалось, Мирцелла потратила впустую эти два месяца, пытаясь доказать, что она Старк и Баратеон и не собирается предать Север ради матери и деда. А потом из Рва Кейлин прилетел ворон. Мирцелла была в солярии Робба — и в её собственном, потому что в последнее время он больше времени проводил в покоях лорда, хоть и возвращался каждую ночь в её постель — когда прибыла птица. Мирцелла и Маргери сидели подле Арьи, убеждая её подарить леди Кейтилин удачно получившуюся вышивку. Теон навалился на край стола, шутливо флиртуя с покрасневшей Сансой. Маленькая Бет Кассель, дочь сира Родрика, сидела у ног Сансы и смотрела на неё с обожанием. Девочка крепко привязалась к Сансе, когда стало понятно, что Джейни Пуль и остальные челядинцы не вернутся из Королевской Гавани. Мирцелла знала, что скорее всего Джейни, в отличие от мужчин и септы Мордейн, не казнят. Она не могла даже представить, какое наказание могло ждать бедную девочку. Леди Бриенна, девица Тарт, ворвалась в солярий так стремительно, что Арья выронила иглу, вонзившуюся в палец Мирцеллы. Маргери рассмеялась и отодвинула свою вышивку, чтобы не испачкать белую ткань, и Мирцелла сунула палец в рот, повернувшись к леди Бриенне. — Миледи, чем обязана? — Ваш дядя требует вашего присутствия, леди Мирцелла, — неловко произнесла Бриенна, как всегда чувствуя себя неловко без изысканной небесно-голубой брони, так шедшей к её глазам. Мирцелла как-то раз посещала Тарт вместе с Ренли и была очарована чистыми голубыми водами возле острова, ей казалось, что прекрасные глаза леди Бриенны точно такого же цвета. — Он попросил сопроводить вас к нему. — Конечно, леди Бриенна, — Мирцелла отложила собственное шитьё. — Надеюсь, вы простите меня, друзья… Я скоро вернусь. Теон? Он подскочил к ней, предложив руку, и вместе они последовали за Бриенной по коридорам замка. Мирцелле было стыдно за своё желание, но в лице девицы Тарт было что-то, из-за чего её хотелось поддразнивать и пытаться вызвать улыбку. Но Ренли всегда старался быть учтивым с леди Бриенной, и Мирцелла решила брать пример с дяди. К её удивлению, Бриенна привела их в солярий Робба и даже придержала дверь. Внутри уже были все члены военного совета её мужа, даже те, кто раньше всегда отказывался. Робб и Ренли сидели во главе длинного стола над куском пергамента, что-то обсуждая, а остальные разом замолчали, когда вошла Мирцелла. — А я думала, что вы соскучились по моему прекрасному лицу, дядя, — она потрогала тёмно-синий платок, под которым прятала шрам. — Но вижу, что ошиблась. Робб протянул ей пергамент. — Мы получили это из Рва Кейлин час назад, — хмуро сообщил он. — И я бы хотел знать, что вы думаете об этом, миледи. Она удивлённо моргнула, взяла письмо и быстро пробежалась по нему глазами. И рассмеялась. — Конечно, они ошибаются. — Есть ли другие карлики, носящие одежду с ланнистерским львом, леди Старк? — спросил Большой Джон, скрестив руки на груди. — Я не думал об этом, но, возможно, у вас в роду таких много. — Нет, только мой дядя… но это же смешно. Тириону бы не доверили столь важную вещь, как переговоры с нами, — в замешательстве произнесла Мирцелла. — Мать и Джофф ненавидят его, а дед презирает. Я не понимаю… — Мы тоже, — сказал ей Ренли. — Ланнистеры никогда не ведут переговоров. Таргариены узнали это на своей шкуре. Мирцелла вздрогнула, вспомнив о судьбе Элии Мартелл и её детей. К горлу разом подступила желчь при мысли о том, что Гора и Амори Лорх могут угрожать Томмену или Старкам. — Это не имеет смысла, — сказала она, вновь опустив взгляд на письмо. — Дядя Тирион намного умнее, чем считает дед, но… О! — Да? — Робб немедленно наклонился к ней. — В чём дело? — Если только лорд Тайвин не проверял нашу реакцию… Дядя Тирион в нашей семье — расходный материал, и дед не особенно горевал, если бы твои люди во Рву Кейлин начали стрелять, лишь заметив знамёна Ланнистеров на Королевском Тракте, — она скривилась. — Держу пари, к организации этого приложил руку лорд Киван. Он так же безжалостен, как мой дед, который наверняка занят тем, что пытается вбить в голову моего братца немного мозгов. — Думаешь, это не ловушка? — Нет, милорды, это не ловушка, — сказала Мирцелла, возвращая письмо Роббу. — По крайней мере, не для нас.* * *
Тириону Ланнистеру и его сопровождающим понадобилось две недели, чтобы добраться до Винтерфелла из Рва Кейлин — достаточно времени, чтобы организовать приём и не только. Мирцелла почувствовала укол вины, увидев своего маленького дядю, комично смотрящегося в меховом плаще и прихрамывающего из-за долгого нахождения в седле. Она всегда ненавидела то, как мать относилась к Тириону, и вот, сейчас она сама относилась к нему ненамного лучше. — Милорды, миледи, — сказал Тирион, склонив голову. — Я надеялся поприветствовать свою племянницу и её мужа при более благоприятных обстоятельствах, но увы, этому не суждено было случиться. — Примите хлеб и соль, милорд, и мы встретимся с вами позже, — сказал Робб, крепче обнимая Мирцеллу. Она чувствовала, что муж нервничает, но знала, что он сделает всё как нужно. — Для вас и ваших людей уже приготовлены покои. — Худшие во всём замке, полагаю, — ухмыльнулся Тирион. — Я бы никогда не поселила своего дядю в худшие из покоев замка, — отрезала Мирцелла. — Возможно, в одни из самых худших, но не в самые. Ухмылка Тириона стала шире, а глаза — чёрный и зелёный — весело блеснули. — Рад, что холодный воздух Севера не охладил твоё чувство юмора, моя дорогая. Хотя, думаю, этого холода недостаточно, чтобы заставить тебя носить платок. Мирцелла покраснела и машинально вцепилась пальцами в платок — серый, чтобы соответствовать цветам Старков, которые они с Роббом надели на встречу с людьми Ланнистеров. — Возможно, позже, —добавил Тирион, махнув рукой. — Я был бы очень рад, если вы и ваш брат согласитесь пообедать со мной вечером, леди Старк. — Сегодня вечером вы будете ужинать с моей семьёй, лорд Тирион, — холодно сказал Робб. — Моя жена и мой деверь тоже там будут. — Как, несомненно, будут присутствовать лорд Баратеон как дядя Мирцеллы и лорд Уиллас из Дома Тирелл как жених вашей сестры. Очень хорошо… Ах, но прежде чем я удалюсь в одни из самых худших покоев, у меня есть кое-что для моей племянницы, что просили передать ей, — Тирион махнул одному из своих людей, и тот шагнул вперёд с тяжёлым деревянным ларцом в руках. Мирцелла уже видела такие ларцы. В них обычно хранились лучшие охотничьи трофеи её отца, из которых потом делали чучела. — Я никогда не была любительницей охоты, дядя, — сказала она наигранно игривым тоном. — Это подарок не от меня, но от твоего брата, и это его печатью заперт ларец, дорогая. Человек Ланнистеров — Мирцелла не узнала его в лицо — поставил ларец на стол перед ней. Печать Джоффри оказалась некрасивой — борющиеся олень и лев на красном воске, и Мирцелла сорвала её, открывая ларец. — Джофф не сказал тебе, что внутри? — спросила она Тириона, ощупывая бока, чтобы убедиться в отсутствии потайных отсеков. Её дед часто посылал такие ларцы с двойным дном. — Он сказал лишь то, что его подарок скорее придётся по вкусу тебе, чем твоему мужу. Прошу прощения за то, что привёз его, но разве можно ослушаться своего короля? — Я уже сделала это, — тихо произнесла Мирцелла, поднимая крышку. Зловоние плохо набальзамированной плоти почти лишило её чувств, и даже Робб на миг отвернулся. — И раз Ланнистеры так лояльны к короне, то я уже доказала, что являюсь Баратеоном. Ренли хохотнул где-то неподалёку, но Мирцелла не обратила на это внимания. Всё её внимание было приковано к содержимому ларца, завёрнутому в дорогой алый шёлк. — О боги, — прижав ладонь ко рту, она отскочила от стола так быстро, что чуть не опрокинула кресло. — Чудовище! Она оттолкнула Робба и Теона и выбежала из зала, но слишком поздно — в коридоре её всё же вырвало. — Мирцелла… Она вытерла губы тыльной стороной ладони, пытаясь сдержать рыдания. — Это нога Элизы, Робб, — выдохнула Мирцелла, обращаясь к мужу. — Элиза не сделала совершенно ничего, она просто была моей подругой. Я убью его за это, Робб, клянусь! Он притянул её к себе, крепко прижимая к своей груди. — Тише, — пробормотал Робб, поглаживая её по волосам. — Откуда ты знаешь, что это твоя подруга? — У Элизы была кривая нога. Джоффри… нет, скорее, тот мясник, которому было приказано, был весьма умел. Однако на выступающей кости в нижней части сохранилось немного плоти, и это было очевидно для любого, кто знал Элизу. Мирцелла неоднократно массировала ноги подруги, когда та особенно уставала. — Мы должны вернуться, — мягко сказал Робб, как только её дыхание постепенно пришло в норму. — Ты в порядке? Я мог бы… — Нет, — резко сказала она. — Нет, я справлюсь с этим. Я Баратеон из Штормового Предела, и мы никогда не уклонялись от нашего долга. Он поцеловал её в лоб и выдавил скупую улыбку. — Тогда идём. Твой дядя и его люди ждут. Маргери коснулась её руки, когда она проходила мимо, но Мирцелла отбросила свои чувства и снова заняла своё место. К счастью, кто-то уже успел убрать ларец, и Мирцелла перевела взгляд на Тириона. — Я надеюсь, дядя, что ты не лгал о том, что не знал о содержимом. — Клянусь, я видел собственными глазами, как сир Арон и Элиза садились на корабль, плывущий в Дорн. — Очевидно, что они так и не достигли Дорна, — мрачно отметил Ренли, положив руку на плечо Мирцеллы. — У вас нет других подарков, лорд Тирион? — сказал Робб учтивым тоном, но Мирцелла чувствовала в нём ярость. — Только слова, — сказал Тирион, вытащив из-под плаща пачку писем. — Большинство для моей племянницы, лорд Старк, но некоторые для вас и для лорда Ренли, а также и для лорда Уилласа. Один из его людей положил письма на стол, и Тирион сухо улыбнулся. — До вечера, — сказал он и поклонился на прощание.* * *
Они удалились в солярий Робба — сам Робб и Мирцелла, Ренли и Маргери, Уиллас, Большой Джон и леди Кейтилин, Теон и мейстер Лювин. Мирцелла едва добралась до кресла возле камина прежде, чем ноги отказались держать её. Она закрыла лицо руками и попыталась выровнять дыхание, чувствуя, как слёзы жгут глаза. — Она была моей подругой, — всхлипнув, прошептала Мирцелла в шею Робба, когда он притянул её к себе. — Она не сделала ничего плохого, у её отца не было никаких земель, он служил лишь мастером над оружием в Красном Замке. Элиза никогда не интересовалась политикой. Да, она была дорнийкой, но ведь мой побег никак не относится к Дорну… Робб успокаивающе гладил её по голове, пока не подошла Маргери, как всегда, пахнущая розами. — Я знаю её всю свою жизнь, — выдавила Мирцелла наконец. — Она была на три дня старше меня, и мы с ней… Джоффри прекрасно знал, что я никогда не вовлекла бы в свои планы Элизу или сира Арона. Глупый, высокомерный, злобный, отвратительный гад! — Он написал тебе, — напомнил Ренли. — Так же как и дед, мать и дядя. Она встала, выхватив из рук Ренли письмо с печатью Джейме, и бросила его в камин. — Он смеет… Как он смел подумать, что я стану читать это! Объятия Робба помогли ей немного расслабиться. — Мейстер Лювин сказал, что тебе нельзя нервничать, — напомнил он ей. — Иначе… — Я знаю, — вздохнула она, прикрыв глаза рукой. — Но боюсь, что моя семья ещё заставит меня поволноваться. Позвольте мне взглянуть на письмо матери… Там наверняка говорится о том, что я больше не член семьи, потому что предала Дом Ланнистер. О, какой сюрприз — она называет меня шлюхой, эта женщина, которая наставила рога мужу с собственным братом-близнецом! Теон рассмеялся, но остальные по-прежнему были серьёзны. Робб медленно гладил её по спине, пока она рвала письмо Серсеи напополам и тянулась за письмом Тайвина. — Это несправедливо, — пробормотала Мирцелла мужу. — Сегодняшний день должен был быть приятным, но теперь… — Я знаю, — согласился он, прижимая её ближе, чтобы тоже заглянуть в письмо. — Но мы сами заварили всё это, поэтому должны справиться. — Я молюсь, чтобы это не стало для него плохим предзнаменованием. — Плохим предзнаменованием для чего, Мирцелла? Она поражённо уставилась на подошедшего Ренли и покраснела. — Ах… Она взглянула на Робба и не удивилась тому, что он выглядел так же смущённо, как и она сама. — Ну… — выдавила Мирцелла, закусив губу. — Для… Для ребёнка. * * * Пока Робб закрывал дверь, Мирцелла упала на кровать и зарылась лицом в подушку, застонав. — Целла? — Почему всё это случилось в один день? Как раз в тот, когда мы собирались отпраздновать подтверждение мейстером Лювином моих подозрений… Кажется, будто мой дед специально всё рассчитал на случай того, что ты наградил меня ребёнком. — Думаешь, он способен на это? — Если бы мы говорили о ком-то другом… — она села спиной к нему и покачала головой. — Но когда дело касается моих деда, брата и матери, я поверю во что угодно. Дед — единственный человек, которого боится Джофф, но даже он не сможет справиться с моим братом теперь, когда тот уселся на Железный Трон. Робб положил голову ей на плечо. — Твоя мать не обрадуется тому, что у нас будет ребёнок. — Нет, но мать не будет просто несчастной. Она будет в ярости, особенно когда попытка деда объявить наш брак недействительным провалилась. Мать хочет вернуть меня в Королевскую Гавань, чтобы как следует наказать за предательство, но дед наверняка предпочтёт, чтобы моя голова покатилась с плеч вместе с вашими. — Я не позволю им причинить тебе вред. — Это часто случается во время войны, любимый, — вздохнула она, погладив его по заросшему подбородку. — Возможно, это будет единственный способ спасти Север — причинить мне боль. — Сколько раз я должен повторять, что был искренен, давая свои обеты? Она улыбнулась и прикрыла глаза, прижавшись к мужу спиной. Он развернул её лицом к себе и поцеловал в ложбинку за ухом — они обнаружили, что это местечко особо чувствительно в тот раз, когда прятались от Рикона в библиотеке — перед тем, как уложить на постель. — Мы с Элизой часто говорили о замужестве, — вздохнула Мирцелла. — Её мать умерла при родах, а я ни за что не хотела такую же семью, как у моих родителей. Элиза была как Санса… Она хотела замуж за галантного рыцаря, который покрыл бы себя славой и был бы нежен с ней. — А ты? — Я хотела уехать из столицы. Мать собиралась выдать меня замуж за кого-нибудь из Ланнистеров, чтобы я часто могла бывать в Королевской Гавани, но я всегда находила столицу жутко скучной. Отец понимал меня, — слабо улыбнулась она. — Помню, когда сир Лорас впервые приехал в столицу, Элиза сказала, что я должна просить у отца позволения выйти за такого красавца. — Я рад, что ты этого не сделала. — Тогда я уже знала его и понимала, что мы оба будет несчастны в этом браке. Он старше меня и больше заинтересован в победах на турнирах, чем в поиске невест. — Я сожалею о твоей потере, — мягко сказал Робб, прижимаясь губами к её руке. — Очевидно, что она была дорога для тебя. — Моя лучшая подруга. Я уничтожу Джоффри за то, что он убил её. Она резко встала и начала рыться в ближайшем сундуке, пока не нашла белый бархатный дублет с нашитым на него серым лютоволком. — Вечером ты должен надеть цвета своего Дома. — А вы, миледи? — Теперь это и мои цвета тоже, не так ли?* * *
Робб потянул её обратно, прежде чем она успела шагнуть в столовую. — Ради меня? — попросил он, касаясь платка. — Тебе нечего стыдиться, любимая. Пусть все видят, какая ты сильная. — Тирион никогда не сомневался во мне. — Нет, но он вернётся к твоим родным, и они должны знать, что ты всё ещё так же прекрасна, как год назад, когда въехала в Винтерфелл с растрёпанными волосами и в соболином плаще. Она покраснела, удивлённая тем, что он всё ещё помнит, и позволила ему снять платок. Робб повесил его ей на плечи и поправил волосы, накрутив на палец один из локонов, а потом поцеловал её. — Тем не менее, это совсем некрасиво, — прошептала Мирцелла, прикрыв глаза. — Я не… С тех пор моё лицо изменилось, милорд. — И моё, миледи. Никто не остаётся прежним, или же я вздрогнул от вида твоего шрама так же, как в первый раз? Она покачала головой, взглянув на него лишь когда он приподнял её за подбородок пальцем. — Я был очень эгоистичен, навязывая тебе своё желание, но будь уверена, я действительно так считаю.* * *
Атмосфера за столом была не самой приятной, и только Томмен не замечал повисшей в воздухе напряжённости и оживлённо беседовал с любимым дядей. Мирцелла лишь чуть-чуть отведала пищи, всё ещё страдая от тошноты. Мейстер Лювин сказал, что это необычно, но не опасно, так что она неохотно уступила своему телу и подремала, пока Робб принимал ванну. Конечно, это мало помогло, но Робб так волновался, что она не могла ему отказать. Он был безупречным хозяином, вежливый с Тирионом и очаровательный для всех остальных, так что она могла спокойно сидеть и попивать медовое молоко, стараясь не слишком морщиться от запаха жареной баранины, щедро приправленной розмарином. И только когда леди Кейтилин увела Томмена и трёх младших Старков спать, а Робб послал мейстера Лювина за травяным чаем для Мирцеллы, Тирион заговорил с ней. — Я разочарован, моя дорогая, — сказал он, задумчиво глядя на её лицо. — Из-за того, что ты так стремилась скрыть своё предполагаемое уродство, я ожидал, что оно будет более гротескным. — А я разочарована тем, что мой милый брат послал в погоню за мной самого младшего из Королевских гвардейцев. Если бы на его месте был Цареубийца, я не сидела бы сейчас здесь как леди Старк. Тирион слегка нахмурился, глядя на неё над своим кубком. — Раньше я никогда не слышал, чтобы ты звала моего брата Цареубийцей. — Ну, я не уверена, как должна обращаться к нему — он предпочёл бы прежнее обращение «дядя» или лучше мне стоит звать его отцом? — Мирцелла, — пробормотал Робб. — Успокойся. — Но опять же мать, наверное, не хотела бы оповестить Королевскую Гавань о том, кто согревает ей ложе, — продолжала она, не обратив внимания на предупреждение. — Я ошибаюсь, дядя? Или дед считает, что Цареубийца будет полезнее в другом месте? Беглая принцесса — это небольшая проблема после того, как один из телохранителей тупого королька убит. — Я не Джейме, Мирцелла, — решительно сказал Тирион. — Тебе не мешало бы помнить это. Полагаю, ты не читала его письмо? — Я удивлена, что он написал мне, а не Томмену — и он, и ты всегда больше интересовались моими братьями, чем мной. — Только потому, что ты всегда так решительно дистанцировалась от своего наследия Ланнистера. Думаешь, мы не пробовали? Ты проводила каждое свободное мгновение с любимым дядей и дочерью мастера над оружием… — Не говори об Элизе, — предупредила Мирцелла. — Она стоила сотни Ланнистеров. — Сотни таких, как я, но не сотни таких, как мой брат. Кажется, именно так и думает мой отец — это он не позволил Джейме преследовать вас. А Джейме хотел, знаешь ли. — Хотел потому, что думал, будто с ним я скорее соглашусь вернуться, чем с сиром Престоном? — Он не убил бы Эддарда Старка или Ариса Окхарта. Он никогда не испортил бы твоё прекрасное лицо. — И что ждало бы меня по возвращении в Королевскую Гавань, дядя? Гостеприимные объятия матери, облегчение Джоффа по поводу того, что я в безопасности, радостная улыбка деда? Тирион поёжился в кресле. — Ты совершила измену… — Джоффри уже тогда придумывал для меня какое-то наказание, я уверена. Выдал бы меня за какого-нибудь ужасного человека, чтобы разлучить с Роббом. За Ланнистера из Ланниспорта или младшего Марбранда… Или, может, за старого Уолдера Фрея? Мы с Арианной Мартелл отлично подходим для того, чтобы стать женой уродливого старика, плодовитость которого не знает границ. — Нет, ни за кого из них. — Тогда кто, дядя? Сомневаюсь, что моя мать отдала бы меня куда-то ещё, кроме Западных земель. Кто из знаменосцев деда? Вестерлинг? Стекспир? Свифт? — Джоффри выразил желание выдать тебя за сира Григора Клигана, — неохотно признался Тирион. — Полагаю, именно поэтому сир Престон так стремился предотвратить твоё возвращение в столицу. Мирцелла откинулась на спинку кресла, понимая, что её лицо искажено ужасом, но будучи не в силах изменить его. — Думаю, ты сказал достаточно, Ланнистер, — отрезал Робб. — Думаю, нам пора отдыхать. Он помог Мирцелле подняться, и они ушли, не сказав ни слова.* * *
Мирцелла не спала в ту ночь, лёжа без сна в объятиях Робба, пока небо не начало светлеть. Тогда она, наконец, сдалась и выбралась из постели. Она позаимствовала у Робба бриджи и тунику, завернулась в меховой плащ и прокралась на конюшню. Учитывая, как сильно её беспокоила беременность, она не собиралась кататься, считая, что даже малейшего движения будет достаточно для возвращения тошноты. Просто в конюшне было как-то спокойно и уютно. Она даже попыталась убедить себя в том, что всё ещё в Штормовом Пределе, что не знает о порочной связи матери, что отец и лорд Джон живы, а Винтерфелл — всего лишь название какого-то северного замка. — Ты рано поднялась. — Дядя, — тихо прошептала она, кивнув Тириону. Судя по его внешнему виду, он возвращался из борделя в Зимнем городке, и Мирцелла не сомневалась, что за эту ночь не одна шлюха там стала в разы богаче. — Я прибыл сюда не для того, чтобы ссориться с тобой, Мирцелла. — Нет… Ты приехал в надежде на то, что я боюсь деда, как ты с мамой и дядей Джейме, или что моя преданность Дому Ланнистер сильнее любви к Роббу, но я не вернусь на Юг, дядя, не пока Джоффри сидит на Железном Троне. — Он порезался о мечи за день до моего отъезда. Говорят, что только недостойные люди ранят себя о трон. — Джоффри никогда не был достоин чего-либо. Тирион тихо рассмеялся. — Я привез тебе подарок, — он уселся на перевёрнутое ведро и сильнее закутался в свой меховой плащ. — Твоя кобыла — Серсея, казалось, посчитала, что это может побудить тебя вернуться домой. — Я никогда не считала Королевскую Гавань своим домом. Домом был Штормовой Предел, а теперь Винтерфелл. — А Кастерли Рок? Твоя мать будет разочарована, узнав, что… — Даже Хайгарден мне роднее Кастерли Рок. Где моя лошадь? — В конце, рядом с моей. Скажи, Мирцелла, что Ланнистеры сделали такого, чтобы ты так возненавидела их? — Мать убила отца. Знаешь ли ты о ней и дяде Джейме? — У Серсеи и Джейме никогда не было нормальных отношений брата и сестры, но я не думаю, что… Нет, я не знаю. Мышь, кажется, была в хорошем состоянии, но Мирцелла всё равно взяла щётку и принялась за работу. Кобыла ласково заржала, обнюхивая её волосы. — Твоя мать молилась о тебе каждый день, пока мы не получили известие о том, что ты жива. — Сомневаюсь в этом. Скорее всего, она молилась за то, чтобы моя смерть не привела к смуте в королевствах, ведь её Джофф оказался бы в опасности. — Несмотря ни на что, она любит тебя, моя дорогая. Мирцелла повернулась к Тириону, стыдясь слёз в своих глазах. — Я никогда не сомневалась в том, что мать меня любит. Просто власть она любит больше.* * *
— Я не могу вести переговоры с моим дядей, Робб… Дед не отправил никого из тех, кто ценен для него. И он прекрасно понимает, что я люблю дядю Тириона. — Большой Джон уже просил меня поговорить с тобой об этом — наши люди не хотят, чтобы ты присутствовала. Они опасаются, что ты можешь быть… — Шпионкой Ланнистеров, которая управляет тобой, держа за член? — Он выразился чуть мягче, но это так. — Тирион всё ещё моя кровь, Робб. Я не позволю причинить ему вред. — Этого и не случится, — Робб, казалось, был удивлён. Он сел рядом с ней и положил руку ей на плечо. — Он вкусил нашего хлеба и соли, Мирцелла, он наш гость. — Я знаю, — вздохнула она, прижавшись к нему и прикрыв глаза. — Но я не могу участвовать в этих переговорах, как, несомненно, и рассчитывал дед. Некому будет осадить Тириона, когда он пустит в ход свой острый язычок. Ты не навредишь ему, ты слишком честен для этого, но Робб, будь осторожен с моим дядей — его называют Бесом не только за уродливое лицо, он умнее большинства людей, которых я знаю, а в хитрости может сравняться с лордом Варисом. — Со мной будут Ренли и Уиллас, а также Большой Джон и Рикард Карстарк, любимая. Твой дядя останется в меньшинстве.* * *
Условия, как объяснил Робб позже, массируя её ступни, были просты. Ланнистеры требовали, чтобы Мирцелла вернулась в Королевскую Гавань с Тирионом. В обмен на её возвращение Старков помилуют — их всего лишь лишат земель и титулов и вышлют из Вестероса, а Винтерфелл отдадут лояльному Железному Трону дому. Ренли откажется от Штормового Предела и Томмена, а Уиллас, Гарлан, Лорас и Маргери — от Хайгардена и Простора. Брак Мирцеллы и Робба будет расторгнут — якобы на том основании, что он заключён в богороще, а не в септе, но на самом деле потому, что Верховный Септон служил Тайвину Ланнистеру, и для неё, теперь опозоренной, будет устроен подходящий брак. Если же эти условия не будут выполнены, объединённая армия Семи Королевств выступит по Королевскому Тракту и разгромит Старков и северян. На следующее утро были выдвинуты встречные условия: Мирцелла остаётся в Винтерфелле в качестве супруги Робба, а Ланнистеры пусть живут как им заблагорассудится в Королевской Гавани. А кроме того, убийцы лорда Неда, Джори и остальных должны понести наказание, а останки людей Старков должны быть возвращены из столицы в Винтерфелл. Тирион, казалось, был озадачен не столько самими условиями, сколько тем что он увидел — Робб сидел на троне, Мирцелла стояла справа от него, а Ренли слева, и тут же толпились Тиреллы, северяне и люди из Штормовых Земель. — Никто не пострадает, Мирцелла, — мягко убеждал Тирион. — Если ты поедешь со мной, твой брат будет милостив. — Джоффри и милостив? Сомневаюсь, дядя. — Он не казнит твоего мужа, если ты преклонишь колени. — А что насчёт нашего ребёнка? — спросил Робб, наклоняясь и бросая Тириону запечатанное письмо. — Возвращайся к своему отцу, Ланнистер, и передай ему, что Старки никогда не будут служить ему. Тирион уставился на Мирцеллу. — Ты беременна? — Да. Я ношу наследника Винтерфелла и Севера, — сказала она, прижимая ладонь к ещё плоскому животу. — Дед потребует избавиться от малыша, дядя, а я не позволю причинить вред моему сыну. Никогда. Тирион мрачно кивнул. — Ну что же, — он наклонился и поднял письмо Робба, запечатанное лютоволком, оленем и розой. — Вы понимаете, что это значит? Робб встал, и Мирцелла впервые заметила, насколько высок её муж — он был одного роста с Ренли, но более широкоплечий и сильный. — Мы не станем начинать войну, — сказал он. — Но если Ланнистеры нападут на нас, мы не станем сидеть сложа руки.* * *
Потребовалось почти четыре месяца, чтобы собрать армию, и в это время вороны летали в Риверран и обратно почти ежедневно, а Винтерфелл наполнялся людьми. В залах звенела сталь, а в кузнице Миккена огонь горел целыми сутками. Один ворон прилетел из Королевской Гавани с официальным объявлением войны, подписанным корявым почерком Джоффри. К нему прилагались записки от Серсеи и Тайвина для Мирцеллы, которой предлагали последний шанс вернуться. Она ненавидела, что они используют её как предлог для войны со Старками. Речные земли были наводнены солдатами Ланнистеров, которые вели себя как обычные бандиты, учинявшие грабежи и изнасилования. Дядя Робба и его больной дед прилагали все усилия, но Ланнистеры использовали поддержку короны, и все усилия Талли по спасению своего народа оказывались бесплодными. Когда одну из деревень сожгли полностью, и в ней изнасиловали даже самых маленьких детей, Робб решил, что хватит. Север вступал в войну.* * *
С развитием беременности Мирцелле становилось всё хуже, и Робб разрывался от беспокойства за неё и беспокойства из-за грядущей войны. Спина Мирцеллы болела, лодыжки распухли, а живот вырос так быстро, что мейстер Лювин был уверен: она носила близнецов. Её всё ещё беспокоила тошнота, приступы головокружения и чувствительность к запахам. Теон оказался замечательным телохранителем и помогал ей лучше любой женщины, за исключением Бриенны, которая помогала Мирцелле принимать ванну. Ренли назначил девицу Тарт телохранительницей Мирцеллы, и они с Теоном часто перерекались по поводу своих обязанностей. За три дня до выступления армии Робб, наконец, почувствовал, как его ребёнок — или дети, неохотно признала она — впервые шевельнулся. Это было в конце дня, и Мирцелла готовилась принять горячую ванну — это был единственный способ успокоить боль в её неуклонно растущем теле — когда Робб вернулся с заседания совета. — Леди Бриенна, — кивнул он девице Тарт. — Спасибо вам, но я сам могу позаботиться о своей жене. Бриенна по-мужски поклонилась, удалившись, и Робб устало улыбнулся. — Иногда мне кажется, что мы не оставались наедине с самой свадьбы, — сказал он, присев рядом с ней на кровать и положив ладонь на её округлившийся живот. — Я плохой муж. Она слабо улыбнулась, с трудом приняв сидячее положение. — Ну не так уж, — хихикнула она, положив свою ладонь поверх его. — Я сяду сверху, если ты будешь совсем плох. Он засмеялся, чего не случалось в последние несколько недель, но резко замер, когда ребёнок (дети) пошевелился. — Это… — Ваш сын поприветствовал вас, милорд, — поддразнила Мирцелла, погладив Робба по щеке. — Ты ведь уже чувствовал его раньше, правда? — Я… Нет, — он опустился на колени возле кровати, прижав обе ладони к животу Мирцеллы, и его обычная невозмутимость полностью сменилась удивлением. — Нет. Её сердце неприятно кольнуло, когда Мирцелла вспомнила, что они уже как минимум две недели не спали вместе — Робб возвращался поздно и уходил рано, поэтому перебрался в покои лорда, чтобы не мешать ей, и без того имеющей проблемы со сном. — Он шевелится сильнее, когда я голодна, — объяснила Мирцелла. — Или, возможно, это они — кажется, мейстер Лювин уверен, что я жду близнецов. — А ты сама? — Подобная перспектива пугает меня, — призналась она. — Я помню, как мать рожала Томмена… И чтобы почувствовать это дважды подряд… Мне это кажется таким ужасным. — Тогда я буду молиться, чтобы это был только один сын. — Ему нужно имя. Сильное имя. Хочешь назвать его в честь вашего отца? Робб присел на корточки, закусив губу. — Нет, — сказал он наконец. — Но, возможно, в честь моего деда, Рикардом. Тебе нравится? — Очень, — улыбнулась она. Мирцелла вздрогнула, когда её спину прошила боль, и Робб вспомнил, что она собиралась купаться. — Я помогу тебе, — сказал он, осторожно поднимая её с кровати и принимаясь раздевать, а потом на руках отнёс к глубокой медной ванне. — Так лучше? Она выдохнула, когда теплая вода расслабила мышцы. — Да, — простонала Мирцелла. Это было настоящее облегчение — перестать чувствовать острую боль в нижней части спины. Он тихо засмеялся, и она прикрыла глаза, откинувшись на бортик ванны. — Садись, — пробормотал он, мягко надавливая на её плечи, пока она не села. Мирцелла удивлённо моргнула, когда он скользнул в воду позади неё и прижал Мирцеллу к своей груди, обнимая за талию. — О… — В последнее время я почти не видел тебя, — прошептал Робб ей на ухо. Его ладони нежно поглаживали её живот, и Мирцелла расслабилась окончательно. — Мы ужинаем вместе каждый вечер. — Да, но мы делаем это не вдвоём. Она засмеялась и скорее почувствовала, чем услышала, что он тоже смеётся. — Я не в том состоянии, чтобы заниматься любовью, милорд, — предупредила она, повернувшись, чтобы уткнуться лицом ему в шею. — Так что даже не пытайтесь. — Даже и не думал, — заявил он, наклонившись, чтобы поцеловать её в губы. — Я просто хочу обнимать тебя. — А я не хочу, чтобы ты уходил на войну. — Как и все мы, любимая. — Обещай мне, что вернёшься домой. Что ты выживешь, чтобы увидеть нашего сына. — Клянусь, — он поцеловал её в плечо. — Я увижу всех детей, которые будут у нас после. Она посмотрела на него, впервые заметив тёмные круги под глазами и усталые морщинки в уголках губ. — Если я рожу близнецов, у нас больше не будет детей.* * *
В день, когда войска должны были покинуть Винтерфелл, Мирцелла долго воевала с Теоном, пока он не разрешил ей выйти наружу. Робб, Ренли и Уиллас ехали во главе колонны вместе с Серым Ветром. Робб уже был в седле к тому времени, как Мирцелла вразвалочку вышла во двор, тяжело опираясь на руку Теона. — Ты позаботишься о ней? — спросил Робб у Теона, крепко сжимая протянутую ладонь Мирцеллы. — Я ведь поклялся, помнишь? — Теон улыбнулся Мирцелле, покачав головой. Она слабо улыбнулась в ответ, прежде чем посмотреть на Робба. — Ты будешь беречь себя? — Я постараюсь, — пообещал он. — Но я еду на войну. — Ради меня, прошу, всегда держи при себе Дейси и Амберов — во всех Семи Королевствах не найдётся более преданных своему королю храбрых воинов. Он выпустил её руку и погладил по волосам, а потом наклонился и поцеловал. Поцелуй длился достаточно долго, чтобы привлечь внимание окружающих, усмехнувшихся, когда они, наконец, оторвались друг от друга. — Сохрани Винтерфелл за меня, — прошептал Робб. — Для Рикарда. — Убей моего брата за меня, — возразила она. — И тогда, возможно, у наших детей будет будущее. Он расхохотался, запрокинув голову, а затем выпрямился и свистнул Серого Ветра. — Бран, Рикон и девочки останутся составить тебе компанию, — сказал Робб. — И леди Маргери тоже. — Я знаю, любимый. Поскорее выбей Ланнистеров из Речных земель, чтобы твой дед смог увидеть нашего сына. Спустя шесть недель после отъезда Робба у Мирцеллы начались схватки.