* * *
Понадобилось чуть более трёх недель, чтобы добраться из Винтерфелла до Риверрана, и с тех пор Робб был занят мобилизацией войск для борьбы с постоянными нападениями людей Ланнистеров на Речные земли. Эдмар и его лорды сначала были против, чтобы Робб, Ренли и Уиллас указывали им — особенно Уиллас — но не понадобилось много времени на то, чтобы они признали в молодом Тирелле удивительно умного человека и хорошего стратега, более лучшего, чем Робб и Ренли. Тем не менее, самой проблематичной для Робба оказалась вынужденная сделка для прохода его войск по мосту в Близнецах. Старый Уолдер Фрей слыл чрезмерно осторожным, и Кейтилин предупреждала Робба быть аккуратным в общении с лордом Переправы, но он не думал, что придётся пойти на такую сделку. — Я хочу большего, чем дружба с тобой, Молодой Волк, — усмехнулся Фрей. — Мы должны запечатать союз браком, мальчик, и, поскольку ты предпочёл бастардку Цареубийцы, я согласен взять твоих сестёр в жёны моим сыновьям. Уиллас шагнул вперёд и объяснил, что Санса — его невеста, и это сильно разозлило лорда Уолдера — всем было известно, как красива и воспитанна Санса Старк. Роббу всегда не нравилось, когда окружающие презирали Арью за то, что она унаследовала внешность Старков и не была так красива, как Санса. — Значит, младшая — за моего сына, и один из твоих братьев — для внучки. Робб тут же представил реакцию Арьи на то, что её выдадут замуж в Близнецы, за какого-то младшего сына, что заставит её рожать детей и вести себя как Санса. Он вспомнил свой разговор с Мирцеллой в день их свадьбы, когда Арья танцевала с Недом Дейном, а потом с ним же фехтовала во дворе на тонких стальных клинках. И о том, какой счастливой выглядела Арья оттого, что Дейн единственный не сравнивал её с Сансой. С его языка сорвалось раньше, чем он успел подумать. — Моя младшая сестра тоже помолвлена, милорд. — Что? С ещё одной розой? Робб стиснул зубы, проглотив оскорбление — Уолдер Фрей намеренно не звал его милордом. Старки были старше и чище по крови любого знатного рода в Семи Королевствах, и старый Фрей знал это, но упивался тем, что Роббу нужны его люди и его мост. — Нет, милорд. С Эдриком Дейном, лордом Звездопада. — Дорниец? Хех, насколько мне помнится, одна леди Старк уже нашла в Дорне свою смерть, хе-хе. Ренли и Уиллас от души посмеялись, когда Робб позже признался, что никакой помолвки между Арьей и Недом Дейном не было, но Ренли признал, что Фреи испортили бы Арью. — Я провернул то же самое с Робертом, когда Серсея пыталась выдать Целлу за какого-то ланниспортского кузена, — сказал он. — Мы сохраним твой секрет, не беспокойся. Так или иначе, в конечном счёте им пришлось пообещать женить Брана и Томмена на двух внучках Фрея в обмен на абсурдно маленькое количество солдат, разрешение переправить войска через мост и поставки продовольствия в Риверран — для начала. Робб не собирался дешёво продавать своих младшего брата и свояка. Он не знал, чего ожидать от семьи матери, но увиденное крайне удивило его. Дед Робба не покидал своего солярия, потерявшись в воспоминаниях, и постоянно звал Кет и Лизу, прося у них прощения. Хостер Талли больше не был тем великим человеком, о котором Робб с детства столько слышал. Его дядя Эдмар, однако, оказался довольно приятным человеком, и у него было множество новостей. — Ты был изолирован в Винтерфелле со дня своей свадьбы, — сказал дядя в первую же ночь за ужином. — Станнис Баратеон написал каждому лорду и межевому рыцарю в Вестеросе о том, что твоя жена и её братья не дети прежнего короля, а значит, их претензии на Железный Трон недействительны. Он требует власти для себя. — Моя жена и лорд Томмен отреклись от своих прав на престол. Лорд Ренли узаконил их и объявил своими наследниками. — Станнис недоволен и этим тоже, — предупредил Эдмар. — Он считает оскорблением своей дочери то, что два бастарда стоят выше неё по праву наследования. — Если лорду Станнису удастся сесть на трон, его дочь будет кронпринцессой. Так зачем им Штормовой Предел? — Он считает, что твоя жена и её брат — Ланнистеры по крови, а кто захотел бы отдать свои владения Ланнистерам? Лично я предпочёл бы лично сжечь Риверран, чем позволить им захватить его. Робб нахмурился, вспомнив рассказ Эдмара о странной жрице, с которой Станнис вступил в союз. Ренли, казалось, беспокоило это больше всего. — Мой брат тяжёлый человек, — сказал он. — Гордый на грани глупости, упрямый как осёл, настолько серьёзный, что я не устаю поражаться, как его мерзкая жена ухитрилась родить ему ребёнка, но он никогда не был набожен. Он внешне почитал Семерых, как все мы, но не более того. Если твой дядя прав и Станнис вступил в союз с этой «красной женщиной», то она, должно быть, убедила его в том, что обладает какой-то силой. Это были насыщенные и тревожные три недели с момента их прибытия. Стоя на коленях перед сердцедревом в раздражающе солнечной богороще Риверрана, Робб просто молился, чтобы увидеть Мирцеллу и Рикарда — и другого близнеца, которого она захотела назвать Робертом — живыми и дышащими, а не прахом в гробах. Он встал и коснулся пальцами вырезанного в дереве лика, а потом повернулся и зашагал к замку. Сегодня у них первый бой.* * *
Независимо от своей личной нелюбви к Мирцелле, Кейтилин знала, что Робб любит её — сильнее, чем должен был, если учитывать, как мало они знали друг друга — и, когда роды затянулись на трое суток, Кейтилин начала беспокоиться. Она водила Сансу, Арью и Томмена в септу каждый день с того момента, как Теон Грейджой принёс перепуганную Мирцеллу. Бран и Рикон предпочитали пойти в богорощу с сиром Родриком, но им было не спрятаться от криков Мирцеллы, когда они возвращались в замок перекусить и поспать. Леди Бриенна и леди Маргери трое суток не покидали покоев Мирцеллы, как и мейстер Лювин, слуги носили им пищу прямо туда, поэтому Кейтилин была крайне удивлена, обнаружив леди Маргери в септе. Её волосы были растрёпаны, а платье испачкано кровью. — Вы придёте, леди Кейтилин? — спросила она. — Вы нужны Целле. — Леди Мирцелла… — Где-то на рассвете начала звать свою мать, — прошептала Маргери. — Я люблю Мирцеллу так же крепко, как любого из моих братьев, но по возрасту мы могли бы стать близняшками, да и леди Бриенна не очень-то похожа на мать в своих доспехах и с мечом на бедре. Мирцелле нужна королева, миледи, но вместо неё должны прийти вы. Придёте? — Это было бы неправильно для меня — присутствовать в покоях родильницы. — Леди Кейтилин, пожалуйста — ребёнок Целлы повёрнут неправильно. Она видела, как Санса и Арья в ужасе переглядываются. Томмен выглядел абсолютно напуганным, слишком напуганным, чтобы даже спросить о своей сестре. Даже если дети не понимают, что это значит, то всё равно чувствуют, что раз младенец неправильно повёрнут в утробе, то это плохо — многие женщины умирали при родах, а Мирцелла долго страдала от схваток и без этого осложнения… Она кивнула. — Так было с Браном. Я приду. Покои Мирцеллы были похожи на поле боя — Маргери вновь вернулась на постель, прижимая Мирцеллу к своей груди. Обе женщины — и Маргери, и Бриенна — выглядели опустошёнными, и мейстер Лювин тоже, но Мирцелла выглядела действительно ужасно — золотые волосы потеряли свой блеск, кожа посерела от усталости, и кровь… Она рыдала, вскрикивая каждый раз, когда тело сотрясала очередная вспышка боли. Маргери пыталась успокоить её, поглаживая по волосам и целуя в висок, а Бриенна крепко держала за руку, глядя широко распахнутыми глазами. — Миледи, — буркнул мейстер Лювин вместо приветствия, стирая кровь с бёдер Мирцеллы влажной тряпкой. — Поговорите с леди Старк, может, вам получится немного успокоить её. А потом Кейтилин обнаружила, что сидит напротив Бриенны и нежно сжимает другую руку Мирцеллы. Когда невестка посмотрела на неё мутными глазами, Кейтилин уже не видела перед собой Серсею и Джейме Ланнистеров, не видела людей, убивших Неда — только девушку, которую любил Робб, которую обожал Ренли Баратеон и которая украдкой подкармливала Рикона сладостями до обеда. Которая носила еду мальчикам, когда те тренировались, и помогала девушкам заплетать волосы. — Леди Кейтилин, — прошептала Мирцелла таким слабым голосом, что внутри Кейтилин всё оборвалось. Так много крови… Это сломает Робба, если Мирцелла умрёт. — Мейстер Лювин говорит, что с моим ребёнком что-то не так. Но ведь это неправда. Скажите ему, скажите, что мой малыш в порядке, леди Кейтилин… Она вновь истошно закричала, вцепившись в руку Кейтилин так, что запросто могла бы сломать её. — С ребёнком всё в порядке, — твёрдо сказала Кейтилин. — Мой Бран лежал неправильно, но посмотри на него сейчас! — Ваши роды длились так же долго? — выдохнула Мирцелла, бессильно обмякнув в объятиях Маргери. — Леди Кейтилин, я не могу потерять этого ребёнка… — Этого не случится, — пообещала та, зная, что не может обещать подобного. — Ты ещё будешь смеяться потом над этим, вот увидишь… — Когда я видела лорда Неда в последний раз, он сказал мне, что будет сражаться ради своих внуков, — сказала Мирцелла, и её яростно-зелёные ланнистерские глаза вспыхнули внезапной решимостью. — Я не позволю, чтобы он умер напрасно. Вдруг появился мейстер Лювин, выводя Кейтилин из состояния шока. — Вы готовы, миледи? — мягко спросил он Мирцеллу. — Это единственный способ спасти его? — Боюсь, что так, миледи. Я должен повернуть его. Она приподнялась, как смогла, хрипло пробормотав слова благодарности, когда Бриенна подхватила её под мышки, а Маргери крепче обняла. — Тогда сделайте это, — мрачно произнесла Мирцелла, дрожа от усталости, боли и страха. — Спасите моего сына, мейстер. Кейтилин знала, что её крики были слышны по всему замку.* * *
Далеко-далеко, безразличная к суматохе в Винтерфелле и Риверране, Дейенерис Бурерождённая из Дома Таргариен, прозванная Матерью Драконов, ступила на берег Пентоса, и приветствовал её не Иллирио Мопатис в сопровождении множества слуг, как она ожидала, а Иллирио Мопатис и три вестеросца. Её медведь удивлённо хмыкнул где-то сзади, но она не обратила на это внимания, потому что молодой человек, так похожий на Визериса, но сильнее, красивей и без безумного блеска в глазах, шагнул вперёд и поклонился. — Миледи тётя, — сказал он, предлагая ей руку. — Я могу сопровождать вас? — Я в невыгодном положении, — сказала она, чувствуя головокружение. Ни один мужчина не смотрел на неё так после смерти Дрого и Рейего и рождения драконов. Ни один мужчина, кроме Дрого, не желал именно её, а не драконов. Путешествие по Красной пустыне было долгими и утомительным, и Дейенерис сильно исхудала, но этого красавца с серебряными волосами и такими же, как у неё самой, глазами, казалось, это не волновало. — Для мальчика, который вернулся из мёртвых. Он улыбнулся, и его зубы ослепительно сверкнули на солнце. — Мальчик никогда не умирал, миледи, — сказал он. — Я Эйегон Таргариен, шестой его имени. Вы Дейенерис Таргариен, первая её имени. Я не хочу сражаться с последним членом моей семьи, и, насколько я слышал, Железный Трон вполне сможет вместить двоих, особенно если по очереди. Она взяла его под руку и осторожно улыбнулась. — Я не знаю, — призналась она. — Я никогда не видела его. — А я не помню. Но, тем не менее, вместе мы сможем вернуть его.* * *
Матушка не покидала покоев Мирцеллы до самого ужина. Леди Маргери была с ней и выглядела очень усталой, но уже не перепачканной в крови, как говорила Арья. Бран уже третий день приходил в богорощу вместе с Риконом и сиром Родриком, а также всеми теми, кто желал помолиться Старым богам. Тут же стояли на коленях Миккен, женщины с кухни и мальчики-конюшонки. Он не любил возвращаться в замок ночью, потому что его покои — так же, как и те, что принадлежали Рикону, Томмену и девочкам — находились слишком близко от покоев Мирцеллы, и крики и плач было слышно очень хорошо. — Целла всё ещё больна? — спросил Рикон, болтая ногами под столом. Бран посмотрел на Арью, закатившую глаза. Рикон иногда был таким ребёнком. Тем не менее, этот вопрос побудил матушку встать и призвать всех к тишине. — Леди Мирцелла уже родила сына, — объявила она, и толпа разразилась радостными криками. Томмен прошептал «Слава богам», а матушка тем временем продолжила. — Он получил имя Рикард. Так выпьем же за наследника Винтерфелла! Бран заметил, как Нед Дейн наливает вина в кубок Арьи, и весело подмигнул. Когда Робб прислал из Риверрана ворона с рассказом о случившемся в Близнецах, Арья покраснела и убежала в свою комнату, а Нед, тоже покрасневший, имел долгую и серьёзную беседу с лордом Бериком. В тот же вечер за ужином матушка объявила счастливую весть о помолвке Арьи и Неда, хоть, казалось, и не была довольна этим. Тем не менее, сама Арья была вовсе не против, и они с Недом продолжили заниматься фехтованием в замковом дворе. Нед был красив и никогда не сравнивал Арью с Сансой, что Бран одобрял — он любил обеих сестёр и знал, что они были очень разными. Матушка только села на своё место рядом с леди Маргери, как вошёл мейстер Лювин. Он выглядел ещё более утомлённым, чем леди Маргери, но Бран решил, что это из-за старости. — Как она? — спросила леди Маргери, её красивое лицо было взволнованным. Мейстер Лювин тяжело опустился в кресло подле матушки и вздохнул. — Слава богам, спит. Она будет слаба в течение нескольких лун. Я послал за кормилицей. — Но она выживет? — леди Маргери протянула мейстеру Лювину кубок с вином. — А её ребёнок? — Они будут жить при условии, что леди Мирцелла не получила заражение, а лорд Рикард не подхватит какой-нибудь болезни. Брану понравилось, что сын Робба и Мирцеллы будет носить старковское имя. Он знал, что Мирцелла не нравится многим знаменосцам брата, и Санса выразила мнение, что мальчик с северным именем поможет смягчить эту неприязнь. Мира сказала ему, что, возможно, его сны о золотистом волке могли бы быть об этом малыше, но сложнее всего было общаться с Жойеном — тот всё твердил про Трёхглазую ворону. Бран тоже видел эту птицу во сне пару раз, и Жойен считал, что это знак. Что Бран должен отправиться с ними на поиски. Он сам не был уверен в этом, поэтому просто сидел за столом с Томменом, Риконом, Арьей и Недом, игнорируя странные взгляды Жойена.* * *
Мирцелла проснулась внезапно и тут же резко поднялась. И тут же пожалела об этом. Каждая мышца в её теле болела — наверное, ей дали макового молока, потому что боль между ног стала чуть слабее, хоть и по-прежнему мучительной. — Ох, — захныкала она, упав обратно на постель и сглотнув слёзы. — О, ты уже не спишь? Она улыбнулась, не утруждая себя поворачиванием головы. — Теон. — Как ты себя чувствуешь? Она взглянула на него, стоящего у окна, и нахмурилась. — Это не мои покои. Комната была значительно шире её собственной, с высокими окнами, глубокими креслами, тяжёлыми гобеленами на стенах, изображающими сцены из истории Вестероса, и мебелью красного дерева. — Мейстер Лювин велел перенести тебя в покои Робба. Ты разве никогда не спала здесь раньше? —Он всегда приходил ко мне сам, — тихо ответила она. — Там мы находили нужное уединение от леди Кейтилин, Теон. Где мой сын? — С кормилицей, — откликнулся Теон. Он пересёк комнату и плюхнулся на край кровати. — Ты спала двое суток. — Но… Я не могу. Конечно нет. Почему я всегда так болею, Теон? Он засмеялся, громко и задорно, и покачал головой. — Старик говорит, что ты отменно здорова, тем более после тяжёлых родов. Хочешь посидеть немного? — Я хочу видеть моего сына. — Давай попробуем усадить тебя и тогда уже поговорим насчёт Рикарда. Ему пришлось поднять её на руки, чтобы усадить на подушки. Боль была не настолько сильной, как она ожидала, и Мирцелла пробормотала слова благодарности Теону. — Не спи, — велел он. — Я позову мейстера. Он привёл не только мейстера Лювина, но и Маргери, Томмена, Старков — в том числе и леди Кейтилин — и Бриенну. Леди Кейтилин несла на руках пищащий свёрток. — Он очень велик для того, кто родился преждевременно, — сказал мейстер Лювин, но Мирцелла не слышала его, потому что впервые взяла своего ребёнка. — О, — сказала она, вздрогнув. — У него мои волосы. Почему-то ей никогда не приходило в голову, что их с Роббом дети могут унаследовать черты Ланнистеров, а не Старков и Талли. Волосы Рикарда были такие же солнечно-золотые, как у неё, вьющиеся и очень длинные. Мирцелла ожидала увидеть на его головке пару-тройку клочков, но Рикард появился на свет с копной золотистых кудряшек, прямо как Томмен. — И глаза Робба, — отметила Маргери, присаживаясь на кровать. Весь мир Мирцеллы сузился до личика Рикарда, и она пробежалась кончиками пальцев по крошечному носику, розовым губкам и румяным щёчкам. — Он такой красивый, — прошептала она со слезами на глазах. — О, Марг, посмотри, разве он не прекрасен? — Без сомнения, — согласилась Маргери, обнимая Мирцеллу за плечи. — Его двоюродная бабушка гордится им. Они рассмеялись, и Мирцелла вспомнила, что они в комнате не одни. Подняв глаза, она улыбнулась леди Кейтилин, неуклюже вытирая глаза тыльной стороной ладони. — Спасибо, — искренне поблагодарила Мирцелла. — Если бы не вы, я наверное не справилась бы с этим. Кейтилин улыбнулась ей — впервые с тех пор, как она стала женой Робба — и Мирцелла почувствовала облегчение. Она дотянулась и взяла Томмена за руку, усаживая на постель, ближе к себе. А потом вновь принялась восторгаться, как же прелестен их с Роббом сын.* * *
Робб ругался себе под нос, морщась и почёсывая затылок, когда вошёл мейстер Виман с письмом. — Оно отправлено позавчера, милорд, — сказал мейстер, вручая пергамент, запечатанный лютоволком на золотистом воске — новой печатью Мирцеллы — и улыбнулся. — Надеюсь, там благие вести. Чёрные крылья, чёрные вести — так говорят, но Робб не мог себе представить, что Мирцелла послала бы дурные новости письмом. Её письма всегда были полны рассказов о его сёстрах и Бране, дворцовых интригах и жалобах на настойчивые ухаживания. Робб отмахнулся от цирюльника и взломал золотистый воск. — Моя любимая племянница пишет? — спросил Ренли, присаживаясь на край стола. Робб улыбнулся и кивнул, быстро пробежавшись глазами по письму. — О боги! — Что такое? Он перечитал письмо, чтобы убедиться, а потом с улыбкой повернулся к Ренли. — Я теперь не просто лорд Севера, — сказал он. — Я отец. Пять дней назад Мирцелла родила сына. У Рикарда волосы Ланнистера и глаза Талли. Ренли улыбнулся и похлопал его по плечу. — Тебе лучше бы разделить эту новость, — посоветовал он. — твои люди будут рады узнать, что у тебя появился наследник, а мои — то, что наследник появился у моей наследницы. — Тогда я пойду. — Но будь готов, что придётся очень, очень много пить — победитель, да ещё и молодой отец, я удивлён, если ты сможешь нормально ходить через неделю. Робб рассмеялся и вышел из маленькой комнаты, где они с Ренли обрабатывали свои раны, в главный зал, где Эдмар и Уиллас собрали большинство лордов. Эдмар заметил его первым и всё понял по лицу. Толкнув Уилласа, он кивнул ему, и они оба призвали собравшихся к тишине. — Из Винтерфелла пришли новости, — сказал Робб, повысив голос так, чтобы все услышали. Ему хотелось смеяться и петь одновременно, и это заставляло его чувствовать неловкость. — Моя жена родила сына.* * *
Жара в Королевской Гавани стояла неимоверная, и вонь от переполненной нечистотами реки становилась всё сильнее. Тирион был только рад, что не проводил целые дни на заседаниях Малого Совета. Ему хватало и каждодневных ужинов с семьёй, на которых приходилось выслушивать напыщенные речи Джоффри и ядовитые комментарии Серсеи. Сестра ударила его по возвращении из Винтерфелла, крича, что Джейме вернул бы Мирцеллу домой и покорил Старков. Её рука ударила его по лицу с такой силой, что Тирион кубарем покатился прямо под ноги Джейме, и, в первый раз на его памяти, Тайвин отчитал Серсею за плохое обращение с братом. Его сестра рвала и метала, узнав о беременности Мирцеллы, и даже в вечной ледяной маске Тайвина появилась трещина. — Они женаты всего несколько месяцев! — бушевала Серсея, ходя кругами из угла в угол. Тайвин угомонил её несколькими резкими словами, но даже он не в состоянии был охладить ярость Джоффри. — Я убью её волка и её ублюдка, а потом отдам Горе, пусть трахает, — был его ответ. — Я требую, чтобы она была здесь! У Тириона было своё мнение, почему Джоффри так настаивает на возвращении Мирцеллы в столицу — определённые наклонности, которыми были известны Таргариены, и он никогда не питал иллюзий насчёт своего старшего племянника. Но Тирион промолчал, зная, что ни Тайвин, ни Серсея не дадут ему возражать. Но потом Мирцелла прислала письмо, запечатанное лютоволком Старков на золотистом воске Баратеонов. Тирион подождал, пока они все не соберутся в солярии Тайвина в Башне Десницы, и только тогда показал им письмо. — Что это? Он посмотрел на пергамент и улыбнулся Серсее. — Это письмо, милая сестрица — конечно же, ты слышала о них. Моя племянница написала мне. — Мирцелла написала тебе? Зачем ей это? Тирион улыбнулся, заметив, что Тайвин откинулся на спинку кресла, а Джейме, напротив, наклонился вперёд. Он был рад, что Джоффри отсутствует, несомненно, издеваясь сейчас над кем-то другим. — Я и не знал, что у меня есть ещё племянницы. Да, Мирцелла. Считаю, она написала мне, потому что я единственный член нашего уважаемого семейства, с которым она ещё в состоянии разговаривать. Тем не менее, она посылает приветы вам всем. Серсея метнулась к нему, нацелившись на письмо, но Тирион проворно спрятал его под свой дублет и улыбнулся. — Нет-нет, Серсея, я же никогда не читал твоих писем. — Она моя дочь, Бес… — И теперь она принадлежит Роббу Старку или Ренли Баратеону, а не тебе, — напомнил он ей. — Жена и наследница — боже мой, куда катится мир, раз теперь женщины имеют право наследования? — насмехался он, прекрасно зная, что этим приводит её в ярость. — Ты отдашь мне это письмо! Я королева-регент, и я приказываю… — Теперь ты ещё и бабушка, — перебил Тирион, сложив руки на груди. Краем глаза он мог видеть, как побледнел Джейме, а к щекам Серсеи прилила кровь. — Она родила луну назад, как раз перед тем, как Молодой Волк разбил армию сира Форли Престора. Это мальчик, и его назвали Рикардом в честь прадеда. Она пишет, что у ребёнка её волосы и глаза отца, и что старая нянька говорит, что он выглядит настоящим Старком, несмотря на цвет волос и глаз. Знаешь, кажется Мирцелла счастлива. — Старковское имя, — выплюнула Серсея. — Почему? — Он наследник Винтерфелла, — рассудил Тирион. — Так что для него вполне нормально носить имя Старка, не так ли? Неужели ты думаешь, что она попытается добиться вашей благосклонности, дав ему ланнистерское имя? Серсея снова села, и её прекрасное лицо исказила ненависть. Тирион тоже решился присесть. — Мы не можем продолжать всё это, — сказал Тайвин. — Мы должны заключить мир с одной из сторон — война на два фронта не представляется возможной. — Потенциально, война будет вестись на три, а то и на четыре фронта, — мягко произнёс Тирион, доставая письмо Мирцеллы и начиная читать. — Ренли Баратеон отплыл домой, в Штормовой Предел, мобилизовать свои силы — значит, мы будем воевать и с Штормовыми землями, они и люди Тиреллов, лояльные к сыновьям Мейса, нападут с юга, северяне и жители речных земель нападут с севера, а Станнис идёт с востока. — Ты сказал, четыре фронта, брат, — вклинился Джейме. — Но ты сказал лишь о трёх. — Ах, конечно… вы ведь ещё не слышали, правда? — Не слышали о чём? — В Пентосе Бурерождённая и её драконы соединились с принцем Эйегоном, и вместе они собираются завоевать Железный Трон кровью и пламенем. Тирион наслаждался тишиной, последовавшей за его словами. Никто из них правда не слышал об этом? Ему хотелось засмеяться от мысли о том, что шлюхи узнают всё первыми. — Эйегон Таргариен мёртв, — решительно сказал Тайвин. — Это самозванец. — Самозванец с серебристыми волосами и фиолетовыми глазами, — согласился Тирион. — Я имел удовольствие встретиться в Винтерфелле с женихом Арьи Старк, молодым лордом Звездопада, и, в определённом смысле, он бы мог сойти за Таргариена. Как глупо с моей стороны думать, что принц на самом деле не был убит. Этот Эйегон наверняка подделка — тряпичный дракон, если вам будет угодно. Тайвин смерил его долгим пронизывающим взглядом, прежде чем повернуться к Джейме. — Мы должны подавить этот мятеж в Речных Землях, — сказал он. — Ты возглавишь поход против Робба Старка и его дяди. Нам нужен кто-то, кому мы сможем доверять… Ты утвердишь этого человека в Винтерфелле и привезёшь Мирцеллу домой. Вдова может вновь вступить в брак. Его взгляд метнулся к Серсее, которая так яростно отказывалась повторно выходить замуж, а потом вновь обратился к Джейме. — Будет очень жаль, если её сын заболеет по дороге на Юг. Джейме выглядел несчастным при упоминании убийства малыша. — Он наш родственник, — скривился Джейме. — Как вы можете так легко говорить о его убийстве? — Он наследник Молодого Волка, внук Эддарда Старка. Северяне сплотятся под его именем, если мы оставим его в живых. Поэтому я и могу с такой лёгкостью говорить об убийстве. Позже, когда все остальные ушли, Джейме всё равно показал, что не согласен с убийством ребёнка Мирцеллы. — Я не причиню ей боли, — сказал он. — Мирцелла такая милая девочка. Она никогда никому не навредила. — Она больше не милая девочка, которую ты катал на плечах по всему Кастерли Рок, брат, — ответил Тирион. — Она леди Винтерфелла и будущая леди Штормового Предела… — Насколько я помню, Ренли женат. — И скорее ему родит наследника Лорас Тирелл, чем Маргери, — язвительно заметил Тирион. — Даже если она уступит свои права Томмену, Штормовой Предел никогда не окажется в руках Ланнистеров, как того хочет наш дорогой отец. Джейме нахмурился. — Но Томмен… — Он Баратеон, — твёрдо сказал Тирион. — Или ты хочешь, чтобы распространяемые Станнисом слухи о тебе и Серсее получили подтверждение? Джейме открыл было рот, но снова закрыл, ничего не сказав. — Мирцелла знает правду, — мягче добавил Тирион. — И она ненавидит вас за это, хоть и любит тебя. — Она меня не любит, — устало сказал Джейме. — Ты же сам сказал, что она сожгла моё письмо, не читая. — Если она не любит тебя, то почему так сильно переживает из-за случившегося? — Потому что она обожала Роберта, а из-за меня вся её прошлая жизнь превратилась в ложь. Тирион насмешливо фыркнул, наполнил два кубка вином и протянул один Джейме. — Она по-прежнему считает себя Баратеон, независимо от своего происхождения. Она злится на вас с Серсеей за вашу ложь, но не стоит сомневаться в том, что она тебя любит. Думаю, она смирится со временем. — Она скорее умрёт, чем согласится вернуться, — сказал Джейме. — Почему ты так думаешь? — Потому что я скорее умер бы, чем вернулся, а она похожа на меня больше, чем хочет признавать. Всегда была.* * *
Барристан Селми. Эшара Дейн никогда не думала, что увидит сира Барристана ещё раз, но он стоял на причале подле принцессы Дейенерис — будущей королевой Эйегона, судя по тому, как они друг на друга смотрели. Конечно, он постарел и отрастил длинную бороду. Он выглядел как-то ниже ростом без своей красивой белой брони — так же, как и Эртур — и держал посох вместо меча, но эти добрые голубые глаза могли принадлежать только ему. Теперь, спустя месяц, он вновь был в белой броне и с мечом на бедре, аккуратно подстриг бороду и хмуро смотрел по сторонам своими серьёзными голубыми глазами. Ей с трудом удалось поговорить с ним наедине, оторвав от постоянных обсуждений с Джоном. — Мы считали вас погибшей, миледи, — сказал он тихо. — Что вы бросились с башни после... Он колебался, и она знала, что он хотел сказать. После Эртура, после Неда, после младенца. — Лорд Варис написал мне после того, как я потеряла моего ребёнка, — пояснила Эшара. — Он сказал, что сына Элии удалось спасти и что только я могу позаботиться о нём. Его губы горько скривились, и он уставился на свои руки. — Вы сделали так, как посчитали правильным, сир, — успокоила она его, коснувшись прохладного эмалевого наплечника. — Никто не осудит вас за верность вашим обетам. — Я хотел назвать вас королевой любви и красоты в тот день в Харренхолле, — сказал он устало. — Я мог бы предотвратить… — Нет, сир Барристан, — она была удивлена. Эртур говорил ей, что один из его братьев по Гвардии смотрит на неё коровьими глазами, но… Джейме Ланнистер был мальчишкой, Левин Мартелл флиртовал со всеми весьма искусно, но больше по привычке — он был верен своей таинственной любовнице, а остальные были верны своим обетам настолько, что испытывали к женщинам максимум вежливое восхищение. Барристан никогда особо не скрывался, наблюдая за ней и Эртуром, когда они танцевали вместе или рука об руку сопровождали Элию и Рейегара в прогулках по садам. — Вы не смогли бы ничего предотвратить. Рейегар был влюблён в Лианну Старк, — она почувствовала, что улыбка стала горькой. — Старки умеют быть неотразимыми. — А ребёнок… — Неда, да. Он прибыл в Звездопад как раз накануне… Слова умерли на её губах, когда она вспомнила крошечную девочку с бледной кожей, тёмными волосами и фиолетовыми глазами. — Если бы Эйерис не убил Брандона, мы с Недом могли пожениться. Он говорил с Аллемом об этом, но когда началась война… Мы никогда не думали, что Хостер Талли станет настаивать на браке. Это была невероятная удача, что Аллем отбыл в Солнечное Копьё как раз перед появлением Неда в Звездопаде. Он убил бы его. — Ланнистеры позаботились об этом вместо вашего брата. Сир Барристан рассказал ей о смерти Неда, который пожертвовал собой ради спасения бастардки Джейме и Серсеи Ланнистеров, невесты его старшего сына от Кейтилин Талли. Он рассказал ей обо всех событиях, произошедших со смерти узурпатора до его приезда в Пентос к Иллирио, и этот рассказ затянулся до самого ужина. — Ланнистерам нельзя доверять. — Джоффри безумен — он быстро станет монстром. — Нед Старк был лучшим из всех, кто находился при дворе — он никогда бы не вступил в войну против Эйериса, если бы не его сестра. — Арис Окхарт был лучшим рыцарем в Королевской Гвардии, настоящим рыцарем, и он любил принцессу Мирцеллу как дочь. Дейенерис засыпала его вопросами о принцессе Мирцелле, и он рассказал всё, что только знал. — Она лучшая из них и большую часть своей жизни провела в дороге из Штормового Предела в Хайгарден. В детстве она обожала Роберта Баратеона, и они были так близки, что никто не сомневался в том, что они отец и дочь. С Серсеей Ланнистер у неё никогда не было тёплых отношений. Когда её просватали за мальчика Неда Старка, она подружилась с девицами Старк. Она красивая девушка и довольно умна, но также очень сентиментальна и яростно защищает своего младшего брата. Эшара не могла признаться в этом в присутствии Таргариенов — пока она не была уверена в их планах касательно тех лордов, что сейчас управляли Вестеросом — но считала, что в их интересах было сделать своими союзниками сына Неда и его жену Ланнистер. Если письма Вариса-Паука не лгали — а у неё не было оснований считать иначе — Ренли Баратеон и его штормовые лорды вместе с половиной Простора и Речными землями объединились с Севером в войне против Ланнистеров, а Станнис Баратеон на Драконьем Камне объявил себя королём. Семь Королевств бурлили, а Таргариенам были нужны союзники — такие, как Старки, которые не предъявят прав на престол. Дейенерис и Эйегон пришли в ярость оттого, что их прародина теперь в руках Баратеонов, но Джон и Барристан были озабочены совсем по другому поводу. Они оба согласились, что из двоих оставшихся братьев Баратеонов Станнис был самым опасным. Известие, которое потрясло её ничуть не меньше рассказа о смерти Неда, оказалось на самом деле добрым. — Ваш племянник прекрасный молодой человек, — сказал Барристан. — Он очень похож на Эртура — высок для своего возраста, с глазами, как у вас, и светлыми волосами, как у Эртура и Аллирии. Леди Аллирия очень красива, даже слишком. Она боготворит Эртура, но складом ума скорее напоминает Аллема. Аллирия обручена с лордом Бериком Дондаррионом из Штормовых земель, и Эдрик его оруженосец. — Значит, они ездили в Винтерфелл с лордом Ренли? Барристан улыбнулся и кивнул, а затем добавил: — Я слышал, что ваш племянник помолвлен с младшей дочерью Неда Старка. Арья выглядит как настоящий Старк, она очень дикая и предпочитает меч рукоделию. Это потрясло её так сильно, что Эшаре пришлось уединиться на остаток вечера, и Эйегон отправился на поиски, боясь, что Барристан расстроил её. — Нет, дорогой, — заверила она его. — Я просто… очень рада. Значит, не Дейн поселится в Винтерфелле, а Старк приедет в Звездопад. Это заставляло Эшару чувствовать себя счастливой — теперь они с Недом будут жить в молодом поколении.* * *
— Ты уверена, что готова к этому, миледи бастард? Тяжело выдохнув, Мирцелла спустила ноги на пол. — Отвали, Грейджой, — предупредила она, не обращая внимания на смешок Маргери и шокированный выдох Сансы. — Я посмотрела бы, спустя сколько времени ты встал после того, как мейстер Лювин засунул руки тебе… — Да, да, — перебил Теон, преувеличенно закрывая уши ладонями. — Тогда давай прогуляемся, так? — Не на улице, — прошипела она, делая первый неуверенный шаг. — Пока только до солярия. Дай мне руку. — Да вы просто тиран, леди Старк, — пошутил он, но всё же подал руку, чтобы она могла опереться. — Я просто обязан предупредить об этом лорда Старка в следующем же письме. — Ещё немного, и мне захочется содрать с тебя кожу, — поддразнила она, затаив дыхание. — Лорд Нед был бы против, но ради тебя я сделаю исключение. — Ты можешь быть леди Винтерфелла, но Робб всё ещё лорд, и никто не сделает ничего подобного без его одобрения, — торжественно заявил он, поддерживая её почти на весу, пока Маргери открывала дверь. — Знаешь, северяне до сих пор не одобряют тебя. — Здесь всё ещё есть несколько штормовых лордов, которые легко сдерут кожу с твоего красивого личика, Грейджой, стоит мне только попросить. — А, миледи бастард считает меня красивым! — Ну, если верить Элис Карстарк, ты самая красивая девица на Севере. — Я не девица, леди Старк. — Тогда самая красивая шлюха и, держу пари, самая дешёвая. — С чего ты так решила, миледи? Она усмехнулась и рухнула в кресло, которое Санса предусмотрительно обложила подушками. — Ну, я могу во всех красках представить тебя обнажённым уже по одним только бабским сплетням, Грейджой — ты слишком дёшево продаёшь себя. — И что же леди Винтерфелла знает о шлюхах? — Если помнишь, эта леди Винтерфелла также дочь Роберта Баратеона и племянница Тириона Ланнистера. Людей, которые годами могли содержать всех шлюх на Шёлковой улице. Так что я имею весьма обширные знания о них. — Какие же? — О, я не хочу обижать мою тётю и мою золовку — они вполне могут забрать у меня моего сына, если я расскажу тебе любой из тех непристойных слухов, что ходят о тебе, Теон. Маргери рассмеялась. — Я тоже замужняя женщина, милая племянница, да к тому же ещё и старше тебя. — Совсем ненамного. Милые, принесите мне Рикарда, должно быть, кормилица уже закончила с ним. Маргери закатила глаза и взяла Сансу под руку. — Мы быстро, — предупредила она. — Так что постарайся за это время как следует смутить лорда Теона. Теон сел в кресло напротив неё, с другой стороны огромного стола Робба. — Ты специально талдычишь мне про Элис Карстарк? — Думаешь, что каждая девушка в Винтерфелле смотрит на тебя коровьими глазами, Теон? Я говорю об Элис потому, что вижу, как ты ей нравишься. — А ещё ревнуешь Робба за то, что она первая поцеловала его. — Заткнись, Теон, — мягко произнесла она и взяла из ящика пергамент, перо и чернила. — Она хорошая партия, ты же знаешь. — Ах, снова играешь в сваху? — вздохнул он, откидывая голову назад. — Мы с Элис Карстарк не Санса и Уиллас Тирелл, Мирцелла. — Молчи, — повторила она, начиная письмо Роббу с рассказа о том, что наконец встала с постели. — Она не сводит с тебя глаз, вы были бы хорошей парой. — Сначала называешь меня шлюхой, а потом пытаешься сосватать мне леди — ты самая противоречивая из женщин, леди Старк. — Даже шлюха может быть хорошей партией, если она достаточно богата, — сказала она твёрдо. — Мой прадед очень высоко ценил свою любовницу. — И твой дед заставил её пройти голой по улицам Ланниспорта после смерти его отца. Ваша семья не из тех людей, что вселяют в других надежду. Она засмеялась и бросила в него кусочком серого воска — Робб начал использовать его после смерти лорда Неда. — О, не будь таким чувствительным, вы же наследник Пайка, милорд — любая леди будет счастлива такому жениху. Он насмешливо фыркнул. — Ты никогда не была в Пайке, — отрезал он. — Он совсем не похож на Винтерфелл или Штормовой Предел. — А ты никогда не был в Штормовом Пределе, откуда знаешь? Он улыбнулся своей особенной мрачной и горькой улыбкой. — Знай, что твоя участь благоприятнее моей, — заверил он её. — Ты никогда не пыталась обойти своего брата Томмена в очереди наследования и самой стать преемницей своего дяди. — Потому, что Томмен не хочет быть наследником Ренли, — пояснила она. — Мой брат не претендует ни на какое наследство. — Он собирается вступить в Дозор? Или станет королевским гвардейцем вашего второго брата? — Нет, он хочет учиться в Цитадели. Хайтауэры на нашей стороне, так что он будет там в безопасности. Томмену для счастья достаточно книжки и кошки. — Мейстер Томмен… По крайней мере, ему не придётся беспокоиться о том, какого цвета плащом укрывать плечи невесты. Фреи будут раздосадованы потерей одного из брачных союзов. В конце концов, у них слишком много девиц на выданье. Мирцелла показала ему язык. — Мы с ним законные Баратеоны, не забывай, — ядовито произнесла она. — И Уолдер Фрей и без того пристроит всех своих сыновей и дочерей, если только, конечно, перестанет делать новых. — Ну… В этот момент пришли Санса и Маргери, последняя несла на руках туго запеленутый свёрток. Где-то там, под серо-белой тканью, счастливо агукал Рикард. — Иди сюда, мой маленький красавец, — пропела Мирцелла, протягивая руки к Рикарду. Ей пришлось раскрыть несколько одеялец, чтобы высвободить ручки малыша, и тот восторженно засмеялся. — Хочешь тоже написать своему отцу? Хочешь, правда? Санса и Маргери достали своё шитьё. Маргери рассказывала Сансе что-то о Хайгардене, и Теон присоединился к их беседе. Мирцелла была благодарна им за время, которое могла провести с Рикардом. — Что же мы расскажем папочке сегодня? — прошептала она, наклоняясь и целуя Рикарда в носик. — Должны ли мы сказать ему, как тебя вырвало прямо на дублет дяди Брана? Или о том, как тётя Арья сломала Неду палец? Или о том, что тётя Санса начала вышивать розы в подарок лорду Уилласу? И мы скажем ему о том, что лорд Роннет просится вернуться домой — это серьёзная новость для дяди Ренли, правда? Её письма Роббу были большими и подробно описывали каждый день, проведённый в Винтерфелле — от описаний того, как спит Рикард, до вестей о нарастающем недовольстве Карстарков. Засмеявшись, Рикард дёрнул её за локон, и Мирцелла рассмеялась вместе с ним.* * *
Ширен Баратеон никогда не любила Драконий Камень, хотя он и был её домом. Ей было одиноко здесь — в компании одного лишь Пестряка, который временами пугал её. Мать всегда пропадала с Красной женщиной, а отец был занят управлением Землями Короны. Ей нравилось жить в Королевской Гавани и общаться с Мирцеллой — двоюродная сестра была одной из немногих, кого не пугали шрамы от серой хвори, но она часто уезжала в Штормовой Предел или Хайгарден. Ширен нравился и дядя Ренли, потому что он очень любил Мирцеллу и звал её золотой девочкой. Он был очень красив, даже если отец недолюбливал его. Но в замке на Драконьем Камне было немноголюдно, пока отец не объявил Мирцеллу и её братьев бастардами и не заявил о своих правах на корону. После этого Драконий Камень наводнили люди. Ширен нравилось, что появилось много новых лиц — это означало, что ей больше не придётся проводить столько времени с матерью и Красной женщиной. Большинство маленьких лордов избегали её из-за серых шрамов, пока Деван не вышел вперёд и не сказал, что на лице Мирцеллы теперь тоже есть шрамы, и не стоит избегать Ширен оттого, что её шрамы вызваны болезнью, а не ударом меча. Мальчики послушались, потому что Деван был оруженосцем её отца, и Деван всегда был добр к Ширен. Однако теперь она должна была носить всё время красивые платья, и мать сама укладывала ей волосы каждое утро. Ширен всегда ненавидела пучок на затылке, в который мать всегда закручивала её волосы, и хотела носить их распущенными, с заплетёнными вкруг головы косами, как Мирцелла. Все лорды и оруженосцы делали ей сдержанные комплименты по поводу платьев и причёски, но она знала, что искренен был только Деван, остальные лишь хотели добиться её расположения, чтобы, женившись, унаследовать трон после её отца. Отец совсем не обращал внимания на Ширен, потому что был слишком занят и постоянно запирался в главном зале с Красной женщиной, сиром Давосом и родственниками матери. Деван называл их людьми королевы и говорил, что его отец — один из немногих, преданных лично королю. Он часто рассказывал ей обо всём, когда они прятались в старой септе, и делился жареным мясом. Пестряку не нравилось это, но, кажется, он не рассказывал отцу или матери Ширен. Септа была одним из немногих мест на Драконьем Камне, которое любила Ширен — она вспоминала, как играла здесь с Мирцеллой и Томменом, когда те приезжали погостить, скрываясь от септона и септ-наставниц, и ей всегда нравились высокие окна с разноцветными витражами. Она любила приходить сюда и молиться в тишине, тайком от матери. Но сейчас здесь властвовала Красная женщина, и она приказала сжечь красивые резные статуи Девы, Матери и остальных богов. Ширен особенно любила Неведомого, потому что его считали уродливым по сравнению с прочими богами, но при этом уважали. Это напоминало ей о кузенах: Джоффри был похож на Воина, такой же злой и сверкающий. Мирцелла — Дева, красивая и милая, но сейчас она стала Матерью, насколько слышала Ширен, и родила своему мужу сына. Томмен был Кузнецом, умным, добрым и всегда готовым помочь. Но также в нём было кое-что и от Отца, нежного и заботливого. А в Мирцелле — от Воина, защитника слабых. В отличие от порочного Джоффри, Мирцелла всегда защищала Томмена и Ширен. Ширен же была Неведомым — незаметным, но по-своему важным и всегда выполняющим свой долг. Ширен не хотела быть наследницей Железного Трона. Ширен не хотела выйти замуж по политическим мотивам, как того хотели мать и двоюродный дед Акселл. Она волновалась о том, что будет, ведь отец, Деван и сир Давос теперь отправятся на войну, тем более после того, как дядя Ренли останавливался у них по пути в Штормовой Предел. Сбежав с трапа своего корабля, он подхватил её в объятия, целуя в макушку. Ширен знала, что Ренли обожает Мирцеллу, но он старался никогда не делать разницы между обеими девочками. Ширен удалось улизнуть от матери и Пестряка в септу с маленькой корзинкой клубничных пирогов, которые так любил Деван, и она терпеливо ждала, пока отец не отпустит её друга. Ей не нравилось, что её не пустили на встречу с дядей Ренли, но Деван пообещал рассказать обо всём. — Твои отец и дядя не разговаривали, — сказал Деван. — Красная женщина заявила, что твой отец выбрал её бога и что твой дядя, поддерживая мужа твоей кузины, бросает вызов богу. И умрёт. — О нет, дядя Ренли не может умереть — что он сказал в ответ? — Что Молодой Волк — муж твоей двоюродной сестры — не претендует на Железный Трон, но тогда твой отец возразил, что твой дядя был неправ, не объявив тебя наследницей Штормового Предела. — Мирцелла старше меня, и Томмен — следующий в очереди на престол. — Да, но твои кузены на самом деле бастарды Цареубийцы и не имеют никаких прав на наследие Баратеонов. Твой отец сказал, что Железный Трон, Штормовой Предел и Драконий Камень принадлежат ему, а значит, ты наследуешь немалый кусок королевства. — Я не хочу быть наследницей всего этого, Деван. Он обнял её за плечи и вздохнул. — Я знаю, но твой отец прав — если твои кузены не родные тебе по крови, они не должны стоять выше тебя в очереди наследования уделом Баратеонов, также как я не имею прав на флагман моего отца прежде Дейла, Алларда, Маттоса и Марика. Ширен склонила голову ему на плечо. — Мы должны бежать в Браавос, — вздохнула она. — Ты стал бы капитаном, а я — твоим матросом. Только тебе придётся научить меня драться мечом, а то я не умею. Деван рассмеялся. — Мы слишком похожи на своих отцов, чтобы бежать от своего долга, — твёрдо сказал он. — Твой отец послал меня разыскать тебя, чтобы ты поужинала с ним и своей матерью. Застонав, она приподняла юбки, чтобы встать. И уже почти выбралась в окно, когда Деван окликнул её. — Если ты действительно хочешь сбежать в Браавос, то уверена, что хочешь видеть меня рядом? Она улыбнулась. — Естественно. Ты ведь мой лучший друг, правда?* * *
В Винтерфелле стало пугающе тихо, когда Ренли увёз на Юг Маргери, Бриенну и штормовых лордов. По крайней мере, Мирцелла ощущала это. Но она быстро успокоилась в компании Сансы, Арьи и других северных леди, которые прибыли составить ей компанию, пока их мужья и отцы воюют с Роббом на Юге. Некоторое время она развлекалась сватовством — в том числе, довольно успешным сведением Теона с Элис Карстарк — но это быстро наскучило. Мейстер Лювин отказал ей в просьбе самой ухаживать за сыном и вместо этого препоручил Рикарда заботам кормилицы Альды. Мирцелла ненавидела себя за то, что оказалась бесполезной — все оставшиеся знаменосцы обращались по всем вопросам к леди Кейтилин или к Брану, а каждая женщина в Винтерфелле, казалось, лучше понимала Рикарда, чем его собственная мать. В конце концов она просто заперлась в покоях Робба вместе с Рикардом и Теоном, подальше от оскорбительных шепотков и презрительных взглядов, которые по-прежнему преследовали её даже год спустя после становления леди Винтерфелла. И вот, когда она дремала в большом кресле у камина с Рикардом на руках, пришла леди Кейтилин. — О! Леди Кейтилин, я не… Она удобнее подхватила Рикарда одной рукой и попыталась пригладить свои волосы. Леди Кейтилин была последним человеком, которого Мирцелла ожидала увидеть здесь, в своём убежище. — Твои люди ищут тебя. Мирцелла грустно усмехнулась, качая головой. — Те самые люди, которые игнорируют мои приказы, миледи? Я родила наследника Винтерфелла, я всегда была верна Роббу, но они до сих пор не доверяют мне. Кажется, мой мальчик и я слишком Ланнистеры. — Они вряд ли станут доверять больше, если ты продолжишь прятаться здесь. Мейстер Лювин обеспокоен. Он говорит, что ты ещё слишком слаба, чтобы ухаживать за ребёнком. Мирцелла почувствовала, как пылают её щёки, и вспылила сама. — Рикард — мой сын, и я вполне способна… — Ты еле выдержала приём гостей на прошлой неделе, — лукаво возразила ей леди Кейтилин, спрятав ладони в широких рукавах. — Юные Фреи выглядели удивлёнными тем, как ты хрупка по сравнению со слухами о тебе. Тебе стоит быть яростной, как Баратеоны, если хочешь, чтобы в Королевской Гавани трепетали от твоего имени. Скривившись, Мирцелла взглянула в глаза свекрови. И немедленно почувствовала стыд за своё поведение. — Я не привыкла принимать гостей, — вздохнула она. — Раньше мы только выходили, чтобы поприветствовать. Все дни я провожу в обществе женщин. И у меня так редко появляется шанс побыть наедине с сыночком… А здесь я чувствую себя ближе к Роббу. Вы должны меня понять, леди Кейтилин. — Понимаю, но тебе нужно стараться ещё больше, — настаивала леди Кейтилин. — Леди обожают тебя, ты очаровала их всех с помощью жены твоего дяди. Но с мужчинами не так просто, особенно когда у них нет ни шанса узнать тебя. — Вы знаете меня и всё равно не любите. Может, и они отнесутся так же? Леди Кейтилин поджала губы, и Мирцелла поняла, что была права. Она вспомнила давний разговор с Теоном и лишний раз убедилась в его правоте. — Возможно, мне стоит пригласить некоторых из них разделить со мной трапезу завтра, — сказала она наконец. — Покои Робба более подходят для подобных приёмов, нежели мои собственные, так что, может быть, человек пятьдесят? Ну и, конечно, вы, миледи, и… пожалуй, лорд Берик. Ренли оставил в Винтерфелле Берика Дондарриона и Неда Дейна, отчасти потому, что мог доверить им безопасность Мирцеллы, но отчасти и из-за помолвки Неда с Арьей. Мирцелле было до странного спокойно, что среди всех этих северян есть хотя бы один человек, который верен лично ей. — Это было бы неплохое начало, — согласилась леди Кейтилин, наблюдая, как Мирцелла расчёсывает непослушные кудряшки Рикарда. Скоро надо будет подстричь малыша. Интересно, кто же теперь стрижёт Робба? Мирцелла начала заниматься этим после того, как они поженились. Робб расчёсывал ей волосы и смазывал шрам специальной мазью, а она его подстригала, и это было настолько интимно и согревало сердца обоим. — Я понимаю, что южанке трудно освоиться в Винтерфелле, но тебе придётся потрудиться, чтобы завоевать уважение северян. — Когда вы прибыли в Винтерфелл, вас не винили в смерти прошлого лорда и в грехах ваших родителей, — мрачно возразила Мирцелла. — Ваш приезд знаменовал собой окончание войны, а не её начало, и лорд Нед был с вами всё время, пока не прибыл мой отец, чтобы забрать его на Юг. — Ты говоришь о своём наследии Ланнистера, Мирцелла, — резко выпалила леди Кейтилин. — Но ты наследница Штормового Предела — так докажи же знаменосцам Робба, что ты настоящий Баратеон, и может быть они смягчатся по отношению к тебе. Мирцелла не смогла сдержать улыбки. — Нам ярость, вот оно что. — И зима близко, так что эта ярость тебе пригодится.* * *
Робб был в шоке. Формальное объявление войны объединённым силам Севера, Речных и Штормовых Земель прибыло в Близнецы из Королевской Гавани тем же утром, когда с Драконьего Камня прилетел ворон с требованием поддержать Станниса в борьбе за трон. Знаменосцы отреагировали на это тем, что объявили его Королём Севера. Робб не смог остановить их — Большой Джон пробудил настоящее безумие, и стены Риверрана уже дрожали от криков «Король Севера! Король Севера!». Он пытался остановить их, убедить в том, что Станнис по праву должен стать королём, но чувства свободы и слухов о Красной Женщине оказалось достаточно, чтобы Большого Джона поддержали. Сбежав, наконец, от знаменосцев и дяди, Робб сделал то единственное, что сейчас казалось ему разумным. Он сел писать письмо Мирцелле. «Я никогда не хотел этого, — писал он. — Но как я могу отказаться? Они верят в меня, вверяют своё будущее в мои руки, что уже начинают дрожать от такой тяжести. У меня нет политического таланта, я хорош лишь на поле боя, но я не могу себе представить, что твой брат согласится решить исход войны поединком». Он уже хотел начать войну — плевать, кто сидит на Железном Троне, раз они с Мирцеллой всё равно от него отказались. Если Станнис начнёт угрожать Мирцелле, Риды закроют Перешеек, а Мандерли — Белую Гавань. Робб пришёл в Речные земли, чтобы помочь дяде Эдмару и отомстить за отца, а теперь для него ковали корону. Он закончил писать Мирцелле и начал письмо Ренли. Он нуждался в любых советах, которые мог получить.* * *
Мирцелла ужинала с Арнольфом Карстарком, Ондри Локком, Донеллой Хорнвуд и леди Кейтилин, когда в солярий Робба, кряхтя, вошёл мейстер Лювин с двумя письмами в руках. — Мейстер Лювин? — поднялась она на ноги, чувствуя беспокойство и ноющую боль в спине. — Вы в порядке? — Миледи… леди Мирцелла, вы должны прочесть это немедленно, — выпалил он, протягивая всё ещё запечатанное письмо. Наверняка от Робба, потому что больше ничего не было настолько важным для прерывания торжественного ужина. Почерк Робба был удивительно неаккуратным — раньше он не писал так размашисто и коряво… — О боги, — выдохнула Мирцелла, падая назад в своё кресло и морщась от новой вспышки боли — даже спустя четыре месяца после рождения Рикарда она всё ещё не могла окончательно поправиться. — О, боги… что же он натворил… Леди Кейтилин коснулась её руки, и её синие, как у Робба, глаза потемнели от тревоги. — Что случилось, Мирцелла? Неужели он был ранен? — Нет… Нет, ничего подобного, — она подняла взгляд на мейстера Лювина, который, казалось, пребывал в том же отчаянии. — Возможно ли это? Могут ли они? — Если восстание будет успешно… то да, Ваше величество. Они могут. — Леди Винтерфелла никогда не называли «Её величеством», мейстер, — поднял густую бровь Ондрю Локк. — Леди Мирцелла была всего лишь принцессой прежде, чем выйти за лорда Старка… — Знаменосцы объявили лорда Старка Королём Севера, — выдавила Мирцелла. — Значит, я его королева. О боги. Теперь мой дед сделает всё, чтобы уничтожить Робба. — А разве он уже не планировал это? — недоверчиво спросила леди Хорнвуд. Мирцелла лишь покачала головой, дрожащими руками передавая письмо леди Кейтилин. — Я должна подготовиться к путешествию, — слабым голосом произнесла она. — В конце концов, место королевы рядом с её королём. Мейстер Лювин кивнул. — Я велю Альде начать приготовления, — сказал он. — Кто-то должен будет ухаживать за принцем Рикардом в Риверране.* * *
Прочитав письмо Робба Старка, Ренли Баратеон рассмеялся и протянул его жене, которая лежала рядом с ним в постели. Маргери тоже рассмеялась. — Думаешь, он серьёзно? — Так же серьёзно, как планы Мирцеллы на нашего ребёнка. Теперь ему придётся воевать не только с Ланнистерами, а и с моим братом тоже. — А нам — с твоей непроходящей любовью к моему брату, — ухмыльнулась она, прижимаясь к груди мужа. — Ну и ты тоже можешь претендовать на престол, ибо вряд ли кто-то захочет видеть Станниса королём. — Если я сделаю это, Мирцелла убьёт и своего Молодого Волка, и меня, а Станнис натравит свою Красную Женщину за то, что посягнул на принадлежащее ему по праву, — насмешливо возразил Ренли, копируя мрачный тон Станниса. — Роббу лучше вывести свои силы из Речных Земель и укрепиться за Перешейком. Ни одна армия не сможет пройти через Ров Кейлин. Маргери тяжело вздохнула. — Я волнуюсь за моих братьев, — призналась она. — Уиллас в Риверране, Лорас здесь, а Гарлан будет биться за Робба… — Гарлан могучий воин, сестра, — успокоил её Лорас, закрывая дверь ногой, потому что в руках держал графин с вином и хрустальные кубки. — Он будет в полном порядке и может даже заработает пару героических шрамов, чтобы хвастаться потом Леонетте. Маргери взяла кубок с вином и откинулась на подушки, позволяя Ренли приподняться и припасть к губам Лораса. Именно таким странным образом они намеревались зачать наследника — Маргери предложила его после того, как Мирцелла поведала ей слухи о недоумении окружающих, удивленных тем, что молодой красивый лорд Штормового Предела ещё не обрюхатил свою Розочку. Мирцелла хорошо знала, что Ренли было так же плевать на то, что у Маргери между ног, как и самой Маргери на его член, но отметила, что, возможно, не у одних их в Вестеросе такие проблемы. Так что Маргери предложила, чтобы Лорас присоединился к ним и привёл Ренли в «боевую готовность». Она была не против, чтобы её муж развлекался с другими мужчинами при условии, что тот закроет глаза на её развлечения со служанкой. Маргери и Лорас никогда не касались друг друга, и Маргери никогда не демонстрировала им своё тело — и, в итоге, Ренли откидывался на постель, голый как новорожденный младенец, и, пока Лорас целовал его, Маргери опускалась сверху. Позже он заснёт, обнимая прильнувших к нему с обеих сторон Тиреллов, но пока Ренли был слишком отвлечен языком Лораса во рту и пальцами Маргери на члене.* * *
— Варис поведал нам интересные новости, Ваше величество, — как-то объявил за завтраком Иллирио, вручая Эйегону листок пергамента. Дейенерис облокотилась о его плечо, чтобы тоже прочесть, и вскоре они оба дрожали от ярости. Ничуть не хуже, чем драконы Дейенерис, которые — только Рейегаль был здесь, как всегда, вцепившись в плечо Эйегона — закричали из сада. Джон протянул руку за письмом, и Барристан насторожился. Эйегон швырнул пергамент на стол и покинул комнату, крепко держа за руку Дейенерис. Джон передал письмо Барристану и перевёл взгляд на сира Джораха. — Я надеюсь, что вы не измените своей преданности теперь, когда мальчик Неда Старка и бастардка Цареубийцы были объявлены королём и королевой Севера. Эшара забыла как дышать. — Мальчику Неда же не больше шестнадцати! — Нед и Роберт Баратеон были ненамного старше, когда выступили против своего короля, — пренебрежительно заявил Джон. Эшара подумала, что и он сам был примерно того же возраста, что и Нед с Робертом, младше её и Элии, а тем более Рейегара. Хотя Джон и Рейегар всегда казались старше своих лет. Эртура очень беспокоило, что их серебряный принц слишком серьёзен. — Да и им руководят взрослые мужчины. Северяне. — Их поддерживает также Ренли Баратеон, — нахмурился Барристан, передавая письмо сиру Джораху. — Ренли обожает принцессу Мирцеллу и не оставит её в беде. — Значит, когда мы вернёмся в Вестерос, нам придётся сражаться с тремя королями сразу, — устало вздохнул Джон. — Мы не можем вести войну на три фронта, так что стоит найти союзников. С кем из них выгоднее всего сотрудничать, сир Барристан? Вы лучше нас знаете этих людей. — Варис пишет, что Робб Старк не претендует на Железный Трон, — осторожно произнёс Барристан. — Ланнистеры будут бороться за свою власть до последней капли крови, а Станнис Баратеон точно так же будет сражаться за то, что считает принадлежащим ему по праву. Правда, остаются ещё драконьи лорды и дорнийцы. — Вы называете драконьими лордов Земель Короны? — Конечно, — ответил Барристан, явно удивившись вопросу Джона. Сир Джорах нахмурился, хотя Эшара не была уверена, что дело в новостях. Медведь Дейенерис всегда выглядел хмурым. — Земли Короны присягнули на верность Драконьему Камню, а Драконий Камень сейчас принадлежит Станнису Баратеону. — Которого не любят во всех Семи Королевствах, — возразил Барристан. — Вполне возможно, что мы можем склонить его знаменосцев на нашу сторону. — И вполне возможно, что они останутся ему верны. Найдётся много тех, кто будет отрицать истинность происхождения Эйегона и Дейенерис даже после того, как мы усадим их на трон. — Только не с драконами, — грубым голосом заявил сир Джорах. — Против драконов не пойдёт никто. Эшара видела, как Джон поджал губы. Его явно беспокоило то, что Дейенерис так близко подпустила к себе этого человека. Они с Эйегоном уже обсуждали это, и сир Джорах был назначен королевским гвардейцем наряду с Барристаном и Ролли. Джон же должен был стать Десницей. Эшара уже дразнила воспитанника, спросив, какую же должность будет занимать она, и Эйегон изумился этому вопросу. Он поцеловал ей руку и с улыбкой, которая делала его похожим на Элию, сказал: — Разумеется, ты будешь матерью короля. После этого она много молилась, чтобы Элия не возненавидела её за это. — Мы не хотим действовать одним лишь страхом, — произнесла Дейенерис, стоя на пороге вместе с Эйегоном. — Наши драконы не просто оружие, сир Джорах. — Да, но с их помощью мы завоюем Вестерос, — категорично заявил Джон. — Пока что мы можем выступить против Ланнистеров без каких-либо дополнительных союзников, но лучше затаиться и наблюдать. Мы должны сделать ещё очень многое.* * *
Лишь спустя пять недель Мирцелла и Рикард, наконец, были готовы отправиться на Юг, и Мирцелла уже думала, что сойдёт с ума от ожидания. Немного успокоившись, мейстер Лювин настоял, чтобы она задержалась в Винтерфелле и окончательно выздоровела. — У вас с королём есть наследник, но одного ребёнка мало… А я не позволю вам умереть при родах лишь потому, что вы недолечились после предыдущих. Она покраснела при этом, но неохотно признала правоту этих слов. А потом, всего за три дня до намеченного отъезда, начались лунные крови у Сансы, отчего та запаниковала, должна ли она поехать в Риверран и как можно скорее выйти за Уилласа, чтобы скрепить союз. И, как правильно сказала Арья, Санса собиралась в путешествие ещё две недели. Наконец Мирцелла выехала из Винтерфелла верхом на Мыши, во главе процессии, и Рикард, завёрнутый в тяжёлый меховой плащ серого старковского цвета был привязан к её груди на дотракийский манер. Её сопровождали Теон, Арья, Берик Дондаррион, Нед Дейн и ещё дюжина телохранителей. И Рикард, казалось, был полностью очарован тем, что видел. Мирцелле удалось убедить мейстера Лювина, что она сама сможет кормить Рикарда, и кормилица Альда осталась в Винтерфелле. Это почему-то наполняло странной свободой, и Мирцелла чувствовала себя более уверенной, зная, что теперь Рикард полностью под её ответственностью. Теон сделал комплимент её причёске, а потом посмеялся, что она, видать, так хочет корону, что заплела её себе. Мирцелла не смогла посмеяться вместе с ним, всё ещё слишком близко принимая к сердцу то, что была теперь королевой Робба. И то, как на это отреагируют её дед, брат, мать. «Они будут винить меня», — подумала Мирцелла, глядя на дорогу перед собой. Серсея точно. Мирцелла всегда знала, что мать любит её, но знала и то, что после предательства любовь в сердце матери сменилась безудержной ненавистью. И предала её именно Мирцелла.* * *
Джейме Ланнистер был многогранен. Клятвопреступник, Цареубийца, любовник сестры (Аддам Марбранд всю дорогу шутил, что именно это напишут на его надгробии), лорд-командующий Королевской Гвардией, полководец и конченый мерзавец. Но не убийца детей. Когда отец приказал ему убить Робба Старка и всех прочих Старков, а потом вернуть Мирцеллу домой, он был готов сделать это при условии, что Тайвин не позволит Джоффри отдать сестру Горе. Пусть лучше Мирцелла будет в безопасности, выйдя за кого-нибудь из кузенов или родственников Аддама, а то и за какого-нибудь знаменосца Мартеллов в Дорне. Но он даже не думал о том, что придётся убить сына Мирцеллы. Его внука. Тирион говорил, что, согласно письму Мирцеллы, у мальчика были золотистые ланнистерские волосы. Мирцелла всегда была настолько Баратеоном, что Джейме считал, будто Серсея ошибается, считая её его дочерью — Мирцелла была Ренли в юбке, пусть и со светлыми волосами вместо чёрных. Лишь когда она превратилась в женщину, он стал замечать в ней проблески Серсеи, Тириона, себя самого. А ещё Мирцелла напоминала Джейме его мать. Джейме уже давно считал, что Серсея и Тирион не могут поладить лишь потому, что слишком похожи. По словам тёти Дженны, он походил на своих дядей, но Серсея и Тирион были копиями Тайвина — особенно Тирион, потому что взбалмошный характер Серсеи делал её глупой. Но в Мирцелле ярость Баратеонов сочеталась с умом Ланнистеров — и Киван неоднократно с теплотой говорил, что Джоанна была именно такой. Это всё вертелось у Джейме в голове, когда разведчики сообщили, что королева Севера направляется в Риверран и, возможно, будет лучше захватить её в плен до встречи с мужем. Джейме был рад, что с ним не было Тайвина и Кивана — один находился в Королевской Гавани, второй в Кастерли Рок — потому, что они оба настаивали бы на захвате Мирцеллы и убийстве её ребёнка. Джейме взял с собой горстку людей, в том числе и Аддама Марбранда, и отправился вперёд под предлогом захвата Мирцеллы. — Ты не собираешься охотиться на неё, так ведь? — в конце концов спросил у него Аддам. — Мы проезжали через это место уже дважды, знаешь ли. — Отрядом командую я, не так ли? — мягко осведомился Джейме, вызывающе поднимая брови. Аддам усмехнулся в ответ. — Это так, Цареубийца, — фыркнул он. — Это так.* * *
Риверран оказался не таким, каким Мирцелла его себе представляла, но она забыла обо всём, лишь увидев, что Робб ждёт во дворе. Они не виделись шесть долгих месяцев, и она хотела лишь спрыгнуть с Мыши и броситься в объятия мужа, но нужно было думать о Рикарде, да и ноющая боль в бёдрах и пояснице не давала покоя. Робб легко вытащил её из седла, и его глаза на обветренном веснушчатом лице словно стали ещё синее. — Здравствуй, любимая, — прошептал он, целуя её в лоб и удерживая за талию, когда её колени подогнулись. — Это… Мирцелла устало улыбнулась, касаясь его лица. — Мне понадобится немного времени, чтобы вы могли увидеть своего сына, Ваше величество, — она коснулась кожаных ремней, которыми ребёнок был привязан к её груди. — Но да, это Рикард. Разумеется, тот спал, прижавшись к груди матери, но Робб всё же провел кончиком пальца по крошечному носику точно так же, как Мирцелла, когда впервые увидела сына. — Мейстер Лювин писал… — Мейстер Лювин много чего говорил, но я категорически не согласна с ним по поводу моего здоровья, — отрезала она. — Так ты приветствуешь свою королеву? Надеюсь, горячая ванна и мягкая постель уже ждут меня. Он рассмеялся достаточно громко, чтобы разбудить малыша, и Рикард тут же завозился. — О, ну смотри, что ты наделал, — вздохнула она, пряча улыбку. — Покажи мне ванну и кровать, а я покажу тебе сына. Он почти внёс её внутрь, то и дело переговариваясь с Теоном, Сансой и Арьей, но всё же захлопнул прямо перед ними двери покоев и повернулся с улыбкой на лице. — Тебе помочь? Она кивнула, позволив мужу расстегнуть ремни. — Хочешь подержать его? — тихо спросила Мирцелла, покачивая сына, пока его глазёнки вновь не закрылись. Робб нервно сглотнул, и она ухмыльнулась. — Слухи о твоей доблести на поле боя ходят по всем Семи Королевствам, а ты, оказывается, испугался пятимесячного крохи. Может, тебе не стоит продолжать войну? — Я не знаю, как правильно держать, — запротестовал тот. — Я держал на руках только новорожденного Рикона, но тогда всё было по-другому… — Как это? — спросила она, вручая Роббу Рикарда. — Рикон не был мне сыном, — ответил он, нежно поглаживая Рикарда по волосам. — Он не похож ни на кого из нас. Мне кажется, так мог бы выглядеть Джон, за исключением цвета волос, разумеется. — Старая Нэн сказала, что он очень похож на твоего отца. Робб улыбнулся. — Значит, я прав, ведь Джон — копия отца. Дядя Эдмар приказал превратить одну из комнат в наших покоях в детскую… — Детская? Почему малыш не может жить в нашей спальне? Покачав головой, Робб открыл дверь на противоположной стороне комнаты. — Это были покои моей бабушки, — пояснил он, кивнув в сторону маленькой комнаты. — Она жила тут и использовала нашу спальню в качестве солярия, чтобы не разлучаться со своим сыном. Мирцелла почувствовала, как кровь прилила к её щекам. — Это настолько очевидно? — Ну я ведь читал твои письма, где вся жизнь нашего сына расписана поминутно, — улыбнулся он, наклоняясь и целуя Рикарда в макушку. — Он прекрасен, Мирцелла. Ты столько подарила мне, а я не могу ничем отплатить тебе за это. — Как ты можешь говорить так, после того, как ты подарил мне дом, семью и самого прекрасного в Семи Королевствах ребёнка? Ну и не забывай, что я ещё не получила свою корону. Он скривился, всё ещё глядя на малыша. — Твоя коронация запланирована на сегодня, — виновато сказал он. — Твоя корона очень напоминает мою — из меди и железа, как и подобает королеве Севера. — Поклянись мне в одном. — Всё, что пожелаешь. — Поклянись, что ты не просил их короновать тебя, — попросила Мирцелла. — Поклянись, что пытался отговорить их. Что сказал им, как разгневается мой дед, когда узнает о независимости Севера. Поклянись мне, Робб. — Клянусь, — произнёс он, прижимаясь лбом к её лбу. Она вплела пальцы в его густые кудрявые волосы, прижимаясь так близко, как только могла из-за Рикарда между ними. — Но я также поклянусь в том, что никогда не позволю причинить вред тебе и нашему сыну. Я уничтожу любого, кто посягнёт на вас.* * *
Арья знала, что всё на неё смотрят, но не обращала на это внимания. Нед улыбался ей, и она находила его довольно красивым. — Как-то вы сказали мне, что ненавидите танцы, миледи, — поддразнил он, намеренно используя ненавидимое ею обращение. — И всё же я не теряю надежды уговорить вас оказать мне такую честь. — Я ненавижу танцевать с другими, — возразила Арья, резко вдохнув, когда Нед обнял её за талию. — Ты не ругаешься, когда я ступаю неправильно. А все остальные считают позором то, что я не так хороша, как Санса. — Не могу ничего сказать по этому поводу, ведь у меня никогда не было сестры. Она довольно сильно пихнула его рукой в грудь, но он только рассмеялся. Когда-то Арья была в ужасе от перспективы стать чьей-нибудь женой, но теперь она была помолвлена с Недом, который, казалось, не возражал, что она предпочитает меч игле, а танцы верховой езде, и обещал подарить ей настоящего дорнийского скакуна, когда вернётся на родину. — Просто заткнись, Нед, — отрезала она, пряча улыбку. Он широко улыбнулся и покружил её. — Интересно, леди Арья, если я рассмешу вас, то могу рассчитывать на награду? Она с подозрением сузила глаза. — Если ты пытаешься выклянчить ещё один поцелуй, то лучше прекрати — здесь мой брат-король, и он наверняка оторвёт тебе голову.* * *
Коронация Мирцеллы состоялась ранним утром, но им с Роббом пришлось почти целый день принимать важных гостей. Она чуть не плакала, когда вернулась в свои покои, где уже была приготовлена ванна, уже вторая с её прибытия в Риверран. От воды поднимался пар и пахло лавандой, и Мирцелла, передав Рикарда Роббу, сняла тяжёлую мантию и небрежно бросила корону на постель. — Ты что, хочешь сделать меня нянькой для Рикарда? — поддразнил её Робб, жадно шаря взглядом по её обнажённой спине. — Ему нравится, когда поют колыбельные, — ответила Мирцелла, забираясь в ванну и облегчённо вздыхая. Вода была обжигающе-горячей, словно в богороще в Винтерфелле, и отлично успокаивала уставшие мышцы. — Он долго засыпает, зато не будет беспокоить нас до самого утра. — Он проспал большую часть праздника, — отметил Робб, направившись в детскую Рикарда. — Ты уверена, что сейчас он заснёт? Засмеявшись, Мирцелла запрокинула голову, чтобы взглянуть на мужа. — Ему всего пять месяцев, дорогой. Младенцы спят гораздо больше взрослых мужчин. Робб засмеялся и вышел, дав ей возможность подремать. В этот день вокруг было слишком много людей, и Мирцелла наслаждалась тем, что, наконец, может побыть в одиночестве и не беспокоиться ни о чём. Она слышала пение Робба из другой комнаты, его голос был низким и чуть фальшивым. Рикард агукал в ответ, и Робб перестал петь. Кажется, он что-то говорил, но она не могла разобрать ни слова. — Он… Мирцелла лениво обернулась, увидев Робба, который положил корону на стол и начал раздеваться. — Он прекрасен. Мирцелла улыбнулась, подвинувшись, чтобы освободить немного места для мужа. — Только он? — она со вздохом прижалась к груди Робба. — Я скучала по тебе, ты же знаешь. Очень, очень сильно. Он мягко поцеловал её в плечо, пробежался пальцами по животу и бёдрам. — А я по тебе. — Ммм… — пробормотала Мирцелла, поворачиваясь, чтобы поцеловать его. Робб продолжал нежно поглаживать её тело, и вскоре она почувствовала знакомый жар внизу живота. Вскоре и Робб прерывисто задышал за её спиной, хоть она и не чувствовала пока его возбуждения. — Я вижу. Он засмеялся, и она раздвинула ноги навстречу его прикосновениям, чувствуя горячие поцелуи в шею и плечи. А потом сильнее откинулась на его грудь, вцепившись в края ванны, когда пальцы проникли внутрь. — Помнишь, как мы последний раз принимали ванну вместе? — выдохнула Мирцелла, выгнувшись и широко распахнув глаза, когда он пошевелил пальцами именно так, как ей нравилось. — Тебе было так тяжело, что ты просто не могла притворяться возбужденной, любовь моя, — усмехнулся Робб, утыкаясь лицом в её шею и сжимая свободной рукой грудь. Большой палец погладил сосок, вызвав тихий стон. — Теперь всё иначе? — Только если ты сделаешь всё сам, — выдавила она, ахнув, когда он прикусил её ключицу. — Я сейчас совершенно не в состоянии… Он отпустил её и развернул к себе так быстро, что она не успела даже подумать, не то что сказать. — Веди меня, — почти прорычал Робб. Мирцелла с удовольствием отметила, что он задыхался так же сильно, как и она сама — а всё из-за поцелуя перед церемонией, который он подарил ей, уложив Рикарда в кроватку. Робб шумно выдохнул, когда она обхватила рукой его член. — Целла… Мирцелла приподнялась ровно настолько, чтобы принять его, и Робб глухо выругался, зарываясь лицом в её волосы и сжимая бёдра так сильно, что там, наверное, останутся синяки. Мирцелла откинулась назад, запуская пальцы в его волосы, и первый раз двинула бёдрами в попытке найти ритм, а пальцы Робба скользнули вверх по внутренней стороне к… Вскоре она уже выкрикивала его имя, зажмурившись, и его губы припали к её уху… — Мы можем разбудить ребёнка. И она только всхлипнула в ответ, чувствуя, как напряжена каждая мышца в её теле. Робб же уткнулся лицом в её плечо, шепча имя и крепче сжимая объятия. — Это было так давно, — сказал Робб спустя некоторое время, когда вода уже почти остыла, а они всё ещё прижимались друг другу. — Слишком давно. — Не оставляй меня, — попросила Мирцелла, подняв голову, чтобы посмотреть на мужа. Его глаза казались ещё синей из-за разрумянившихся щёк, и она видела в них тот же страх разлуки, что испытывала сама. — Я не справлюсь больше. Тяжело вздохнув, Робб поднялся и вышел из ванны, поднимая Мирцеллу на руки. Поставив её на пушистую шкуру, он добавил в камин ещё полено, прежде чем закутать жену в одеяло. — Я не хотел этого, — устало сказал он. — Мне было бы достаточно того, чтобы твой дед казнил виновных в гибели моего отца или послал их на Север. Я хотел лишь справедливости для отца, Джори, Вейона Пуля и остальных, а ещё — чтобы нас оставили в покое. Ну и, конечно, помочь дяде Эдмару защитить Речные Земли от разграбления. — Это лишь доказывает, что ты не понимаешь моих родственников, — сказала Мирцелла, сильнее кутая их обоих в одеяло. — Мой брат никогда не позволит нам быть счастливыми, пока мать и дед нашептывают ему всякие гадости. — И они разгневаются сильнее теперь, когда я стал королём, — взволнованно вздохнул он, заправив прядь волос ей за ухо. — Я распорядился, чтобы тебя охраняли лучше — Теон и лорд Берик, конечно, останутся при тебе… — Робб… — Ты моя королева, а Рикард — наследник, — заявил Робб серьёзно. — Ты в неменьшей опасности, чем я сам, ведь твой брат ненавидит тебя много больше, чем меня. — Возможно, но возглавляет войско Ланнистеров в Речных Землях Цареубийца, и, хоть он не станет убивать меня, в отношении тебя он колебаться не будет. Робб рассмеялся.* * *
Через неделю, в септе, Уиллас Тирелл укрыл плечи Сансы золотисто-зелёным плащом и назвал своей женой. Робб крепко обнимал Мирцеллу во время церемонии и после, и она видела, как он напряжён. — Мне жаль, что матушка не увидела свадьбу Сансы, — прошептал он. — Но это к лучшему, что она в Винтерфелле. В конце концов, я не мог оставить вместо себя Брана и Рикона. — Томмен помогал бы им, — поддразнила она. — У нас, Баратеонов, удивительно разумные головы на плечах. Он слегка улыбнулся, но всё ещё выглядел напряжённым. — Пути назад нет, так? — Винтерфелл, Хайгарден и Штормовой Предел связаны брачными узами, — кивнула она. — Нет, любимый. Пути назад нет. Война только начинается. Была как раз середина праздника, когда мейстер Виман пришёл к ним с письмом в руке. — Это от вашей леди-матери, Ваша светлость, — мрачно сказал он. — Старший из ваших братьев сбежал с сыном и дочерью лорда Хоуленда Рида.