(Achilles, Achilles, Achilles, come down,
Won’t you get up of , get up of the roof?)
My dearest, my lover, please forgive this act,
I just can’t live like this anymore.
За всё то время, сколько они были знакомы с Александром, Элайза простила ему множество вещей. Она простила ужасные привычки по уходу за собой, громкие разглагольствования посреди ночи и вспыльчивость. Простила поздние ночи и повторяющиеся оправдания, которые заставили бы любого другого поднять бровь, простила глупые споры. Самое запоминающееся, это то, что она простила его за "измену" ей, она была на грани того, чтобы впустить его обратно еще до того, как позвонила Мария Льюис, и она сразу почувствовала себя виноватой за то, что когда-либо сомневалась в Алексе. Так что да, Элайза многое простила ему. И все же Элайза не думает, что когда-нибудь сможет простить Алекса за случившееся. Не простит ему то, как Анжелика сломалась у нее на глазах в холодной больничной палате в тот день впервые за много лет, за то, как ее старшая сестра набрасывалась на нее и постоянно находилась в состоянии паранойи и ярости в течение прошлой недели – и постоянно звонила и проверяла всех в ее жизни до такой степени, что Элайза видела, как это ее изматывает. Она не сможет простить ему состояние Марии, когда та приехала в больницу, за то, что ее жена была отстраненной, рыдала и впадала в старые привычки, о которых, по ее мнению, Элайза не знает, или, может быть, Элайза просто недостаточно говорит о них. Не сможет простить ему то, как Филипп невинно и с широко раскрытыми глазами спросил, почему Папуля больше не приходит в гости и почему никто не говорит о нем. Не сможет простить его за то, что он сделал это с собой, блять, разве он не знает, как сильно они его любят? (Неужели она выразилась недостаточно ясно?) Она не может простить ему боль, пронзающую ее сердце, которая ощущается как ножи, вонзающиеся в ее грудь. За то, что заставил ее полюбить его, за то, что причинил ей боль, но все еще любил ее, и позволил ей любить его в ответ. За то, что заставил ее улыбнуться и вложил столько труда в восстановление, даже после всей этой боли. За то, что оставил ее. Александр был одним из ее лучших друзей в течение многих лет. Он является – являлся – чуть ли не четвертым братом Скайлер, он был отцом Фила и самой большой поддержкой для неё и Марии, одним из дорогих людей для Анжелики. Как он мог просто оставить их? Элайза этого не понимает. Анжелика, вероятно, сказала бы, что это не так, потому что она слишком сильно зависит от важных для неё людей и взаимоотношений, она даже не может вообразить что-то действительно эгоистичное, но если бы Алекс действительно был эгоистом, он бы не убил себя, так ведь? Конечно, она не может произнести этого вслух. О мёртвых либо хорошо, либо никак. Она вообще не говорит об этом. Даже не произносит его имени. Боится той боли, какая истина может слететь с ее уст, если она попытается. Это самое сдержанное, что она когда-либо чувствовала от Анжелики и Марии. И Пегги. (Пегги, которая едва знала Алекса, всего несколько раз разговаривала с ним с легким подтруниванием, но ей все равно пришлось сдерживать слезы, когда она услышала.) Поэтому Элайза вместо этого направила весь свой гнев на любовь. Дарит Марии абсолютную любовь и поддержку, всегда улыбается и говорит, что в порядке, когда ей звонит Анжелика и заботится о ней. Она сохраняет свое обычное мягкое отношение для Фила, даже когда ей хочется крикнуть, взвалить на него дополнительную работу, даже когда Мария выглядит виноватой перед ней. Она позволяет себе чувствовать свой гнев, позволяет ему сжигать ее изнутри, а затем покрывает пепел налетом нормальности, потому что с достаточным количеством слоев почерневшей сажи, возможно, она сможет перестать чувствовать так много всего остального, перестать желать того, что она на самом деле хочет. Она хотела бы остановить его. Она хотела бы вернуть Александра. Она хотела бы отправиться в прошлое и, блять, стащить его обратно с этой гребаной крыши. Хотела бы помешать ему даже думать об этом. Как я могла позволить этому случиться? Уже не наш Лекс. Но она беспомощна. Элайза была бессильна остановить Александра, никогда не замечала, и бессильна предотвратить случившееся. Она беспомощно наблюдает со стороны, как люди, которых она любит, распадаются на части, беспомощна перед волной эмоций, кажется, она вообще ничего не может с этим поделать.. Элайза не хочет чувствовать горе. Гораздо проще просто чувствовать ярость. Её гораздо легче спрятать. Она жалеет, что Алекс не смог спрятаться, пока не стало слишком поздно.