****
Слуги собирали с порога все вещи султана и его наложницы и переносили в карету. Евнухи оставляли последние штрихи, подготавливая саму карету. Баязед держал Нефисе под руку. Они шли к месту отбытия, попутно разговаривая с Хюррем Султан. Женщина выразила желание проводить их. —Сынок, будь, пожалуйста, осторожен. Пусть Аллах сделает вашу дорогу «легкой». —Ин ша Аллах, Валиде. —Ты, Нефисе, забудься в этом месте. Проведи эти дни с пользой для себя. Ведь жизнь идет, а самое главное в ней– ты и твое состояние. —Госпожа, вы очень добры ко мне. Спасибо!— Нефисе уже усаживалась в карету, подбирая подол платья с пыльной дороги. На прощание Хюррем поцеловала сына в щеку и еще раз, напоследок, благословила. Наконец и Баязед сел рядом с девушкой. —Но! — послышался голос кучера, который дал сигнал лошади. Дорога предстояла не очень долгая, но все же посидеть придется. За окном проносились пейзажи великой Османской империи, Нефисе смотрела на все это, и снова, в очередной раз, слезы подступили к горлу. Она не хотела этого показывать султану, ведь он и так изо всех сил старался облегчить печаль девушки, хотя и сам горевал. Он старался для нее. Нос предательски шмыгнул. —Что такое, Нефисе? —Ничего, ничего. Все хорошо, повелитель,— девушка разворачивалась все больше к окну, не показывая красных глаз. —А, ну,— Баязед своими ладонями развернул ее лицо к себе. Большим пальцем он осторожно вытер слезинки,—Нефисе, снова грустишь? —Оно как-то само. Я не знаю,— дрожащим голосом ответила рабыня, пытаясь сдержать слезы,—Прости меня, Баязед... Я до сих пор не могу смириться с этим. —Милая моя, не извиняйся. Тебе не за что просить прощения,— султан прижал свою возлюбленную к себе и стал покрывать ее макушку поцелуями. Девушке стало в его объятиях так тепло и хорошо, что она даже не заметила как уснула. Бессоные ночи оставили свой след. —Приехали, господин,— прокуренный голос усатого кучера заставил Нефисе открыть глаза.****
Перед глазами девушки предстал деревянный дом, милый и уютный. Совсем не похожий на дом богатого султана. Он уютно расположился среди разросшихся вперемешку с кустами орешника дубов и буков. —Это и есть твой домик?— будто умиляясь спросила Нефисе. —Да, нравится?— улыбнулся Баязед,—Это место такое дорогое для меня. Проходи. Переступив порог ,возлюбленные вдохнули запах хвои. Он распространился по всему дому. —До сих пор они пахнут,— усмехнулся султан и переставил веточки хвои, стоящие в вазе,—Помню, как оставлял их тут. Было это перед боем в Антакье. Бордово-зелёная полосатая тахта с подушками, над небольшим дубовым столом — полочка с медной утварью; в углу — железная печка. Нефисе оглядывала всю эту обстановку и невольно улыбалась. Баязед помог снять девушке пальто, ненароком погладив по спине. Он вплотную подошёл к девушке и стал обжигать ее взглядом. Этот взгляд заставил встрепенуться все тело Нефисе. Ее сердце бешено колотилось и бухало, словно самые громкие барабаны. —Я так тебя люблю,— тихо сказала она, обвив шею парня тоненькими руками. —А как я тебя люблю... —он чмокнул ее в висок. Возлюбленные взялись за руки и прошли к тахте. Сев, Баязед, положил голову девушки к себе на колени. —Miskim, amberim, varım, sevgilim, parlakayım Yakinim, mahremim, varım güzeller içre sultanım Hayatım,asılım,ömrüm,şarab-ıkevserim,Cennetim,baharım,sevincim,günüm,gülüm Eygülengülüm… —Sultanım,ruhumun bir parçası,gözlerimin ışığı Они еще долго любовались друг другом, долго гладили друг друга и просто улыбались. Наконец-то, спустя столько времени, он смог увидеть ее улыбку и сам по-настоящему улыбался. Его сердце смеялось, душа не могла нарадоваться тому, что Нефисе «оживает» Вечером они гуляли по самой чаще леса. —Я знаю этот лес, как свои пять пальцев,— успокаивал Султан свою рабыню. И вправду, они обошли всю территорию и также набрели на одинокий домик. Зайдя в дом, жутко захотелось есть. Живот урчал, а Баязед уже нес плов в маленьких кастрюльках. —Эта тебе, а вот эта кастрюля–мне. —Целая кастрюля плова? —Ну какая же это кастрюля? Кастрюлька, Нефисе, не преувеличивай,—рассмеялся парень и принялся уплетать еду. Нефисе последовала его примеру и через несколько минут кастрюля, казавшаяся девушке огромной, уже пустовала.****
Баязед и Нефисе провели в этом доме две ночи. Самые волшебные и прекрасные. Действительно, это место помогло девушке. Она будто вновь обрела смысл жизни. Они оба будто заново родились. Не зря султан так любит это место. Оно помогает, лечит... Утром Нефисе стояла на крыльце и вдыхала запах свежести вперемешку с запахом хвойных деревьев. Она гладила кору дуба, а второй рукой рылась в орешнике. Баязед, выносящий вещи из дома, заметил это и крикнул: —Эй, моя лесная фея, нам пора домой! Нефисе побежала к парню. Уже и карета приблизилась к ним. Снова загрузили вещи, запрыгнули в карету. Стук лошадиных копыт и небольшая тряска транспорта только успокаивали молодых людей. Они проехали уже пол дороги, как вдруг Нефисе, рассматривающая леса за окном, встрепенулась. —Баязед, останови карету. Скажи ему, чтобы тормозил. —Что случилось? —Пожалуйста, Баязед! —Махмуд, эй!— султан приблизился к передней части кареты,—Стой! Дождавшись полной остановки, Нефисе выскочила из кареты и приблизилась к опушке. Там, на пеньке, сидела девочка. Она поджала под себя ноги и испуганно глядела на незнакомцев. —Я заметила ее. Несчастная. Ее наверняка бросили... —Какая пыльная, грязная. Бедняжка,— султан приблизился ближе к пеньку, а за ним и Нефисе.