Часть V. Гарри Поттер и Орден Тайн

За ужином накануне экзамена царила атмосфера лёгкой подавленности. Только ШОТовцы оставались бодры и невозмутимы. Остальные же пятикурсники либо не ели вовсе, либо ели, но ни с кем не разговаривали. — Держите меня, — пробормотала Фэй Данбар, глядя в вестибюль. — Неужто это они? Экзаменаторы? Я мгновенно повернулся на скамье и уставились в открытую дверь. В вестибюле стоял Дамблдор, а рядом с ним — группа очень древних на вид магов и волшебниц. Они по-приятельски о чëм-то беседовали. Директор неспешно причëсывал бороду левой рукой, а правой здоровался с каким-то очень старым, лысоватым волшебником. Остаток вечера прошёл довольно уныло. Многие пытались что-то повторить в последнюю минуту, но проку от этого было немного. Я улёгся в постель пораньше — экзамены лучше сдавать на свежую голову. Наутро, за завтраком, пятикурсники по-прежнему почти не разговаривали между собой. Кто-то пытался наскоро выучить заклинания, которые прежде ему не удавались. Некоторые просто пролистывали учебники, проверяя своë знание теории. Были даже те, кто пытались совместить оба занятия, правда, ни к чему хорошему это не приводило. Когда завтрак кончился, пяти- и семикурсники остались слоняться в вестибюле, а прочие ученики разошлись по аудиториям. Затем, в половине десятого, оставшихся начали класс за классом приглашать обратно в Большой зал, который теперь выглядел иначе: четыре факультетских стола убрали, заменив их множеством парт, обращённых к концу Зала, где находился стол для преподавателей. За ним стояла профессор МакГонагалл. Когда все расселись по местам и успокоились, она сказала: «Итак, начали» — и перевернула огромные песочные часы. Рядом с ними были разложены и расставлены запасные перья, баночки с чернилами и свитки пергамента. Я взял свой билет — Гермиона, сидевшая на три ряда правее меня и на четыре парты ближе к преподавателям, уже строчила как сумасшедшая — и прочёл первый вопрос: а) приведите магическую формулу и б) опишите движения палочки, с помощью которых можно заставить предметы летать. Слегка ухмыльнувшись, я склонился над пергаментом и начал писать. — Ну что, всё не так уж плохо, а? — беспокойно спросила Гермиона два часа спустя в вестибюле, всё ещё сжимая в руке свой экзаменационный билет. — Правда, я не уверена, что отдала должное Веселящим заклинаниям, — у меня просто времени не хватило… Вы упомянули про заклинание, снимающее икоту? Я побоялась, что это будет уже чересчур… а на вопрос двадцать третий… — Гермиона, — твёрдо сказал Невилл, — этот экзамен рассчитан на идиотов. А мы не идиоты. Пятикурсники пообедали вместе со всеми остальными (на время обеда факультетские столы вернули в Большой зал), а потом перешли в небольшую комнатку рядом с Большим залом, откуда нас должны были пригласить на устный экзамен. Вскоре нас начали вызывать маленькими группами в алфавитном порядке; те, кто дожидался своей очереди, вполголоса бормотали заклинания и отрабатывали движения палочкой, время от времени нечаянно угощая соседей тычком в глаз или в спину. Прозвучало имя Гермионы. Трепеща, она покинула комнату вместе с Энтони Голдштейном, Грегори Гойлом и Дафной Гринграсс. Прошедшие экзамен не возвращались обратно, так что я не знал, как проявила себя Гермиона. Хотя за неë, конечно, волноваться не стоило. Через десять минут пригласили сначала Невилла, потом Драко, а вскоре профессор Флитвик выкликнул: — Паркинсон, Пэнси! Патил, Падма! Патил, Парвати! Поттер, Гарри! Я прошёл в Большой зал, сжимая в руке палочку. — Профессор Тофти свободен, Поттер, — проскрипел Флитвик, стоящий сразу за дверью. Он показал мне на маленький столик в дальнем углу, за которым сидел, наверное, самый древний и самый лысый из всех экзаменаторов. Неподалёку от него я увидел профессора Марчбэнкс — она принимала экзамен у Драко. — Так, значит, вы и есть Поттер? — спросил профессор Тофти. Он сверился с ведомостью и поглядел на меня, приближающегося к нему, поверх пенсне. — Тот самый знаменитый Поттер? — Смотря зачем вы спрашиваете, — ухмыльнулся я. — Если хотите назвать лжецом, то это не я. Профессор Тофти ободряюще улыбнулся мне в ответ. — Ну хорошо, — сказал он дребезжащим старческим голоском, — не надо нервничать. А теперь будьте так добры, возьмите эту подставку для яйца и заставьте её перекувырнуться несколько раз. Задания, как я и предполагал, были до ужаса простыми. Большая часть из них была под силу даже первокурсникам из ШОТ. Следующим утром, на письменном экзамене по трансфигурации, я написал определение Заговора обмена, а после обеда закрепил успех на устном, заставив игуану полностью исчезнуть. В среду мы сдали экзамен по травологии, а на четверг был назначен экзамен по защите от Тёмных искусств. Я без труда ответил на все письменные вопросы, а на устном экзамене с особенным удовольствием применял все требуемые Щитовые чары на глазах у Амбридж, которая наблюдала за мной от дверей. — Браво, браво! — воскликнул профессор Тофти (в этот раз он снова меня экзаменовал), когда я по его просьбе эффектно расправился с боггартом. — Великолепно! Что ж, полагаю, это всё, Поттер… если только… — Он чуть подался вперёд. — Я слышал от своего близкого друга Тиберия Огдена, что вы можете вызвать Патронуса… Не угодно ли продемонстрировать? Конечно, за дополнительные баллы… — Да легко! Я поднял палочку, прикрыл глаза, вспоминая счастливые моменты своей жизни, и выкрикнул: — Экспекто патронум! Из моей палочки вырвался серебряный лев, пробежался по залу из конца в конец и, вернувшись ко мне, замурлыкал, словно был самым обычным котëнком. Я не удержался и почесал его за ушком. Все экзаменаторы проводили льва глазами, а когда он обратился в серебристую дымку, профессор Тофти восторженно зааплодировал своими жилистыми, узловатыми ручками. — Прекрасно! — сказал он. — Очень хорошо, Поттер, можете идти! В пятницу мы с Гермионой и Драко сдавали древние руны. Мы с когтевранкой отлично справились с экзаменом, а вот Малфой неправильно перевëл «эхваз». Это значит «товарищество», а не «защита». Он перепутал его с «эйхваз». Ну да ладно, что ему эта одна ошибка? Письменный экзамен по астрономии в среду утром прошёл без неприятных сюрпризов. Я был уверен, что правильно назвал все спутники Юпитера. Практическая астрономия должна была начаться вечером, а послеобеденное время отвели под нумерологию. В одиннадцать, поднявшись на верхушку Астрономической башни, мы убедились, что ночь для наблюдений над звёздами выдалась идеальная — тихая и безоблачная. Окрестности замка купались в серебристом лунном свете, воздух был прохладный, бодрящий. Мы настроили телескопы и по команде профессора Марчбэнкс принялись заполнять пустые карты, которые нам раздали. Профессора Марчбэнкс и Тофти ходили среди нас, наблюдая за тем, как мы определяем точные координаты планет и звёзд, видимых в телескоп. Тишину изредка нарушали только шелест карт, случайный скрип телескопа, поправляемого на опоре, да царапанье по пергаменту многочисленных перьев. Прошло полчаса, потом час, и маленькие квадратики отражённого золотого света на земле внизу стали исчезать один за другим — это гасли окна в замке. Однако когда я закончил наносить на карту созвездие Ориона, парадные двери замка распахнулись прямо под парапетом, у которого я стоял, и на каменную лестницу и лужайку перед ней хлынул свет. Поправляя телескоп, я взглянул вниз и, прежде чем двери снова закрылись и лужайка опять погрузилась во мрак, успел заметить на ярко освещённой траве чьи-то удлинённые тени — их было не то пять, не то шесть. Я покосился вниз и увидел на лужайке с полдюжины движущихся фигур. Если бы они не двигались и лунный свет не серебрил им макушки, их нельзя было бы различить на фоне тёмной земли. Даже на таком расстоянии походка того, кто возглавлял шествие — его фигура была самой коротенькой, — показалась мне знакомой. Я не мог понять, с чего это Амбридж вздумалось отправиться на прогулку после полуночи, да ещё в компании пятерых неизвестных. Тут позади меня кто-то кашлянул, и я вспомнил, что экзамен в самом разгаре. Правда, я тут же об этом забыл — карту я уже запомнил, а мой слух, напрягшийся в ожидании необычных звуков, уловил вдалеке стук, эхом разнёсшийся по пустынной территории школы, и сразу за ним — приглушённый лай собаки. Я поднял взгляд. В окнах у Хагрида горел свет, и на их фоне вырисовывались силуэты людей, пересёкших лужайку. Открылась дверь, и я ясно увидел, как порог хижины перешагнули шесть чётко очерченных фигур. Затем дверь снова закрылась, и наступила тишина. Вошедшие в хижину люди время от времени мелькали в её окнах, заслоняя свет. Несколько моих соседей вынырнули из-за своих телескопов и стали всматриваться во мрак в направлении хижины Хагрида. Послышался суховатый кашель профессора Тофти. — Пожалуйста, друзья мои, сосредоточьтесь, — мягко сказал он. Большая часть учеников вернулась к телескопам. Я посмотрел налево: взгляд Гермионы был прикован к хижине Хагрида. — Кхм… осталось двадцать минут, — напомнил профессор Тофти. Снизу что-то громко бабахнуло. Несколько человек дёрнулись от неожиданности и завопили «ай!», наткнувшись глазом на свои телескопы. Дверь Хагрида распахнулась настежь, из хижины хлынул поток света, и мы ясно увидели на пороге массивную фигуру хозяина — он ревел от ярости и потрясал кулаками, а шестеро человек вокруг, судя по тонким красным лучикам, которые они направляли в его сторону, пытались сразить его Оглушающим заклятием. — Негодяи! — закричала Гермиона. — Ну-ну, уважаемая! — возмутился профессор Тофти. — Вы на экзамене! — Да плевать на экзамен! — это крикнул уже я. — Хагриду нужна наша помощь! Гермиона, Невилл! С этими словами я спрыгнул вниз, не обращая внимания на высоту. Невилл с Гермионой поступили так же. В полëте мы взмахнули волшебными палочками и, замедлив своë падение, плавно опустились на землю прямо позади Амбридж с группой из нескольких человек. Перед ними в полный рост стоял Хагрид и пытался отбиться. Крики и вопли разносились по всей территории школы, кто-то крикнул: «Будьте же благоразумны, Хагрид!» — Чёрта с два, Долиш! Так просто вы меня не возьмёте! — заревел Хагрид в ответ. Я увидел Клыка — он пытался защитить хозяина, бросаясь на окруживших его волшебников, но вскоре в него угодило заклятие и он упал замертво. Испустив яростный вопль, Хагрид сгрёб виновника в охапку и отшвырнул прочь; тот пролетел футов десять, грянулся оземь и больше не вставал. Я почувствовал, что сейчас самое время вмешаться. Усилив свой голос с помощью невербального Соноруса, я огласил на всю территорию Хогвартса — наверное, меня было слышно даже в Хогсмиде: — ХВАТИТ! Хагрид тут же замер, как замерли и волшебники во главе с Амбридж. Даже Клык, и тот, перестал лаять и замер, навострив уши. Наступила такая тишина, что я услышал голос профессора Тофти откуда-то сверху. — Это безобразие! — взволнованно воскликнул он. — Осталось всего шестнадцать минут! — Вы слышали? — крикнула Гермиона Амбридж и компании, которые теперь развернулись к нам. — Оставьте Хагрида в покое и дайте ученикам дописать экзамен! — Вы мешаете учебному процессу! — добавил Невилл. Волшебники, окружавшие Генерального Инспектора, были не то в шоке, не то в ужасе. Они, молча пялясь на нас, отошли на пару шагов назад, оставив Амбридж стоять впереди. — Мистер Поттер, — нервно сказала она. — Я действую в ваших интересах! — Если мои интересы заключаются в нападении на Хагрида во время СОВ по астрономии, я буду только рад от них отказаться! — резко заявил я. — Мистер Поттер, вы!.. — начала было Амбридж, но я еë перебил. — Я всë сказал! Оставьте. Хагрида. В покое. — И добавил, кивнув на Гермиону и Невилла: — Или нам придëтся вмешаться. — Этот мальчик нам угрожает?! Какой-то волшебник — кажется, он был работником Министерства — уже собирался броситься на меня, но Амбридж остановила его рукой. — Всë в порядке, мистер Поттер, — она расплылась в широкой жабьей улыбке. — Оставьте лесничего, мы уходим. После этих слов она действительно зашагала в сторону замка, а остальные волшебники пошли за ней, словно утята за мамой-уткой. Как только все они оказались внутри, сверху послышались громкие аплодисменты. Я поднял голову и увидел, что никто уже не обращал на звёздные карты ни малейшего внимания — они смотрели на нас. — Э-э, спасибо вам, ребята, — сказал Хагрид. — Если бы вы не вмешались… Даже не представляю, что бы они со мной сделали. — Хагрид, Клык в порядке? — взволнованно спросил Невилл. — Да что с ним сделается? — лесничий махнул огромной ручищей. — В него Оглушающее заклятие прилетело, вот он и этого… Ну ладно. Вам идти, наверное, надо, да? У вас же это… ну, экзамен, все дела… Словно в подтверждение его слов, сверху раздался голос профессора Тофти: — Э-э… прошу, у вас ещё пять минут. — Да мы уже всë сделали, — улыбнулась Гермиона и крикнула: — Профессор Тофти, мы можем идти? — Что? — отозвался он. — А, да-да, конечно. Идите.