Синие зори Астры

420й год по летоисчислению Марса, 17-тое 2-сентября, вечер, Астра Привычная сила опять выдёргивает меня из забытья. Вокруг темно, а на ощупь постель не очень-то похожа на мою. Рефлекторно пытаюсь найти своего тюленя, чтобы обнять, но он не находится. Подключаюсь к демону своего жилища, и даю команду на включение света, но свет почему-то так и не загорается. Чувствую сильное недоумение, и тут вспоминаю всё-всё произошедшее. В правом верхнем углу зрения мигает индикатор, сигнализирующий о непрочитанных входящих сообщениях. Открываю их и смотрю. Первая мыслеграмма от моей проект-менеджерши, она пишет, что труба у неё, и что я должна срочно, как только очнусь, придти к ней, а потом над ней работать. К этому сообщению никаких эмоций прикреплено не было. Вторая от моей собственной системы о том, что мне вколоты стимуляторы и обезболивающие, и что получено срочное задание, ну а третья — от Алекса: «привет! Ты почему не сказала, что тебя накажут? Я бы попробовал что-нибудь сделать! Ты в моей каюте. Я выдал тебе гостевые права. Казарма находится в девятом дистрикте Столичного городка, а номер каюты — 1001. Но не думай, что в ней скрыто много тайн…», пока я читала это, меня обдало лёгкой обидой и заботливостью. Я подключилась к резидентскому демону казармы, и он действительно позволил мне авторизоваться в каюте 1001. Это не могло не наполнить моё сердце радостью — ведь я сама не делала гостевой логин даже для тёти. Кажется… Алекс ко мне по-настоящему неравнодушен? Это не мимолётное увлечение? Включила свет, и осмотрелась. Обстановка, в которой живёт Алекс была довольно спартанской. Шкаф был шкафом-купе, смонтированном внутри стены, откидной частью которой была даже постель. Из всей мебели в каюте присутствовали только диван на 3 персоны, стол, стул и кресло с механизмами фиксации конечностей для вирта. У каюты две двери — одна в коридор казармы, а другие дополненная реальность пометила как санузел и душ. Нда, даже моё жилище больше. Я думала, что бастарды живут лучше. Или, может, Алекс и сам не склонен к роскоши? На столе стояла рамка с QR-кодом, который моим нейрочипом разрешался как ссылка на виртуальную голограмму, в которой по кругу сменялись фотографии и короткие видеоролики с девушкой а потом женщиной — вероятно, одной и той же, но в разном возрасте. На некоторых фотках и роликах женщина была с мальчиком, чем-то напоминающем Алекса. Наверное, это его мама или старшая сестра? На стене у Алекса, на фиксаторах висит арсенал разного оружия — винтовки, дроны, пистолеты, компоненты бронекостюма и другие девайсы, назначение которых было не очень ясно. Когда я задержала взгляд на каком-то пистолете, увидела всплывающее сообщение: «невозможно разблокировать замок, в доступе отказано», — ну да, ногфлерам оружие не положено. Впрочем, я слышала, что даже взяв оружие в руки я бы его использовать не смогла — не дала бы ни электроника внутри оружия, ни мой собственный нейрочип — он бы заблокировал мои мышцы, лишил сознания, или вообще убил бы. Осознаю, что я должна бежать на работу, но тут вспоминаю об экзекуции. Спрашиваю у демона казармы каюты, есть ли в каюте зеркало, он отвечает отрицательно. Задумываюсь на несколько секунд, и вместо зеркала спрашиваю о наличии камеры, что демон подтверждает. Пытаюсь подключиться, не особенно надеясь на то, что выйдет — у фунджанинов, даже условных как Алекс, в отличие от ногфлеров, в Секторе есть право на приватность, но, к моему удивлению, гостевой доступ позволяет такое подключение. Возможно, потому, что я уже нахожусь внутри? Пытаюсь осмотреть свою спину с помощью камеры, и… У меня очень сильно кружится голова — или от того, что я вижу сама себя, или от обезболивающих. С трудом подавляю приступ тошноты, чему помогает какая-то противорвотная химия, которую мне автоматически вкалывает пипбой. Переждав неприятные ощущения, подключившись к камере повторно, вижу, что задняя часть моего комбинезона срезана, а спина залита чем-то желеобразным, что дополненная реальность пометила как медицинский гель Т-1000, а во всплывающем окне было сказано, что он, помимо лечебного эффекта, помогает и не чувствовать боль. Кто-то срезал заднюю часть комбинезона. Наверное, это был Алекс? В таком виде показываться даже у нас в 42м посёлке, не говоря о Столичном городе нельзя. Видимо, я должна попросить помощи у Алекса. Мне, с одной стороны, даже хочется, чтобы он меня спас, как и в прошлые два раза, но с другой стыдно навязываться, он и так для меня столько всего сделал. Ладно, попробую разобраться сама. Заказываю за 20 трудосолов новый комбез в торговом автомате рядом с казармой на свои размеры, и пишу объявление в предназначенной для этого группе в соцсети: Всем привет: Нужна помощь — забрать мой новый комбинезон из торгового автомата, и принести мне: мой комбинезон порвался, запасного нет, я не могу выйти забрать. Как ногфлерка, не могу заказать роботизированную доставку. Готова отблагодарить того, кто мне поможет! Нахожусь в казарме в девятом дистрикте Столицы, в 1001й каюте. И начинаю нервно ждать. Но никто не реагирует на моё объявление, хотя счётчик просмотров растёт, и достиг уже нескольких сотен. Изменяю текст — исправляю последнее предложение про благодарность на информацию о том, что готова заплатить за это десятку трудосолов. Когда и это не помогает, я постепенно увеличиваю награду. Когда она достигает 60 трудосолов, получаю входящую мыслеграмму: — Привет! Я по объявлению. Я тут нахожусь рядом как раз и свободен — мой хозяин фунджанин уехал на границу Сектора со своим отрядом, а озадачить задачками забыл. А как ты оказалась в казарме? -, когда читала это, меня обдало эмоцией жадности: что ж… Этот ногфлер хотя бы честен. Отвечаю ему: — Привет! Это секрет. Не могу рассказать. А через сколько ты будешь у меня? , — отправляю мыслеграмму сама, и тоже веду себя без лицемерия, прикрепляя эмоцию нетерпения — Надеюсь, ничего нарушающего правил? Ты ведь не сама сюда забралась? Буду через три минуты. Передавай доступ к ячейке автомата, — приходит ответ без какого-либо эмоционального окраса — Уже. Доступ у тебя. И 60 трудосолов. Нет, я ничего не нарушала, — отвечаю сама, прикрепляя эмоцию оскорблённой честности, доступ к ячейке автомата и деньги — Всё понятно. Ты была в койке с фунджаниным в Первую Ночь, и он в порыве страсти порвал твою одежду. А почему всё ещё обозначена как несовершеннолетняя в профиле в Соцсети? Я забрал твой комбез — отправляет похабный коммент ногфлер, опять же не стесняясь в эмоциях: меня обдает похотью и завистью — видимо, к этому фунджанину, которого он выдумал. Чувствую обиду, хочется послать придурка в грубой форме, но ведь мой комбинезон уже у него. Поэтому, я просто молчу и игнорирую его. Парень, впрочем, не пытается настаивать на расспросах. Через пару минут получаю новую мыслеграмму: — Я у входа в казарму, цыпочка. Давай, выходи забирать, — меня обдало нетерпением, и, опять, жадностью — Неси к каюте 1001, я же не могу выйти голая! — раздражённо потребовала я — Как, козосвинка моя, как? Меня не пускает программный барьер, — отвечает без каких-то эмоций этот столь недешёвый курьер — Но что же мне тогда делать? — пишу ему я, и прикрепляю эмоцию отчаяния — Не моё дело дело, девочка, не моё дело. Не будешь забирать, я ухожу тогда, — меня обдаёт эмоцией равнодушия и нетерпения — Тогда отдай назад трудосолы, — потребовала я — Ещё чего! Я выполнил свою часть сделки, — отрезал ногфлер — Нет, ты вор! Ты украл мой комбинезон и почти все мои трудосолы, — я была готова расплакаться — Ничего я не вор. Твой комбинезон я уже выкинул в помойку. Пока, не пиши мне больше, — ответил парень, прикрепив эмоцию ехидства, и фотографию фиолетово-полосатого комбеза в мусорном баке Осознаю, что я просто последняя дура, просадившая по глупости почти все деньги, что мне перевёл Алекс. А так же то, что теперь мне ещё сложнее попросить его помощи. И тут вспоминаю с чего начался день — с истории Веры, после чего строчу ей мыслеграмму: — Привет, Вера! Мне очень неудобно, но мне нужна твоя помощь. Я тебе помогла не для того, чтобы от тебя что-то требовать взамен, но я попала в плохую историю, и не знаю, что теперь делать, — пишу мыслеграмму, и отправляю вместе с ней отчаяние и чувство вины — Привет, Астра — получаю ответ, и меня обдаёт чувством благодарности, — всё хорошо. Что у тебя случилось? В ответ я пересылаю той, с которой подружилась только сегодня, ссылку на объявление и лог мыслеграмм с курьером-неудачником — или наоборот, слишком удачливым, нда. — Вот это попадалово! Отвратительная история! , — отвечает Вера с сочувствием, и транслирует мне спокойствие — не волнуйся, я что-нибудь придумаю. А почему ты в Казарме? — Про то, почему я тут, я тебе завтра расскажу. Это ещё одна отвратительная история, но не хочу про неё сейчас думать, прости. Я о другом думаю: знаешь, я не понимаю Сектор. Я не всегда тут жила. Я из Секты Свидетелей симуляции… Может, то, во что верили мои родные и друзья и было глупостями, но, знаешь, мы хотя бы не относились к друг другу как дикие звери на старой Земле, — разоткровенничалась я про своё прошлое, не решившись делиться сегодняшним позором — А как к друг другу относились звери? Ты интересная. У тебя интересная биография. И ты специалист. Я рада, что подружилась с тобой. Ты думаешь мы находимся в компьютере? И… Не волнуйся, я уже занимаюсь твоей проблемой. Скинь свои размеры комбеза — Не знаю, Вер. Я верила в то, что мы в симуляции. Но Сейчас… Знаешь, нет, это ненаучно, это нельзя доказать. А большинство идей, которые выглядят так, это чаще всего просто чушь, — ответила я, оттранслировав эмоцию неуверенности в себе, и решив не отвечать про зверей, чтобы не выглядеть слишком заумной — Ты такая умная! Но как тогда быть с симуляциями, которые запускают постлюди? — подколола меня Вера — Не знаю. Мне кажется, главный аргумент против — я читала, что их исторические симуляции очень дороги даже для них самих, они превратили в суперкомпьютер целый планетоид, луну Сатурна Титан, и этого едва-едва хватает для запуска пары-тройки «матриц» одновременно. Много вложенных симуляций не получается даже у них. Конечно, если бы вычисление целого мира было очень дешевым, если бы постлюди нашли способ, это бы было доказательством того, что мы скорее всего в компьютере — этот аргумент придумал ещё за век до Катастрофы философ Ник Бостром. Прости за немного душные и нудные объяснения — Откуда ты всё это знаешь, Астра? И нет, всё нормально, ничего душного тут нет, мне интересно — меня обдало удивлением — У нас в Секте был большой архив разных учебных материалов. Я не знаю, откуда он взялся , — ответила я. — Да, нам определённо нужно поговорить про это как-нибудь в другой раз. Я бы тоже хотела чему-нибудь научиться и стать специалисткой. Но, знаешь, меня удивляет, что ты готова говорить о высоких материях, а о том, как ты оказалась в казарме — нет. И нет, я не навязываюсь и не лезу в душу — хотя мне и любопытно очень — я просто за тебя переживаю. Ты ведь спасла мою жизнь. — К сожалению, у меня больше нет доступа к этому Архиву, Вер. Но сделаю что смогу, обещаю. А про историю… Я тебе расскажу потом всё, просто сейчас голова кругом идёт от навалившегося — оттранслировала грусть я. В этот момент получаю мыслеграмму от своей проект-менеджерши: — Астра, ты где? Почему ты не на рабочем месте? — от сообщения повеяло властью, нетерпением и лёгкой злостью — Простите. Мне хлыстом порвали комбинезон, и я не могу с голой спиной выйти на улицу, — решила написать как есть я — Астра, вечно у тебя всё вкривь и вкось. Не испытывай моё терпение — моё хорошее к тебе отношение может и закончиться. И не грузи меня проблемами — получила угрозы я — Простите. Больше не повторится, обещаю, к утру всё будет готово, я останусь на ночь в лабе, и приступлю к заданию, как только найду одежду, — ответила я — Ну что ж, будем надеяться. Но я скоро ухожу — мне нужно будет заблокировать двери. Дед боится диверсантов из другого Сектора. Считает, что они ходят среди нас ночью — ответила моя начальница, а от сообщения пахнуло презрением, и не ко мне, а к Деду. Что ж, не могу не разделять эти эмоции, особенно после сегодняшнего. Но если я прокомментирую и каким-то образом соглашусь с ней, меня просто казнят. Так что соглашаюсь просто в уме. — Я очень постараюсь прибежать быстрее, — транслирую рвение я — Вер, у меня с начальницей проблемы: (Она спрашивает где я, — жалуюсь подруге, отправив сообщение той, передав своё эмоциональное состояние, что я почти готова разрыдаться. — Всё будет хорошо. Вот прямо сейчас. Да, я знаю что я лучше всех, — получаю мыслеграмму, полную самодовольства я, и тут же вторую, но теперь от демона Алекса, о том, что ногфлер, работающий оператором роботов-уборщиков в казарме просит войти в каюту. Решаю, что заводить чужих людей в каюту к Алексу обманет его доверие, поэтому всё же решаюсь выйти сама. Смотрю в камеру, смотрящую из двери каюты в коридор, и там, к счастью, нет никого, кроме коричнево-полосатой фигурки. Выйдя, прижимаюсь голой спиной к стене. Напротив меня стоит тщедушный паренёк, с меня ростом, без маски, которая прицеплена на липучку к его комбезу, и с глазами размером с блюдца — он успел увидеть мою голую, исполосованную спину. В руках он держит желто-полосатый комбинезон неквалифицированной ногфлерки. Я делаю вид, что ничего не произошло, и приветственно киваю ему, а он говорит вслух, слегка заикаясь: — Я от Ввввверы. Это тебе, — и вручает мне комбинезон — Спасибо, ты по-настоящему помог, — благодарю я — Ддддда не за что. Я п-п-пошёл? — говорит он, опустив глаза вниз, но, кажется, не слишком спешит, надеясь, что я повернусь к нему спиной и уйду первой — Да, давай. Пока, — отвечаю я, сложив руки на груди, и сверлю его уверенным взглядом, который бы никогда не решилась бросить на Дупера, а сама строчу Вере: — Спасибо, получила! — и прикладываю радость с благодарностью, — а что мне делать с этим ногфлером? Отблагодарить ли его материально? — Рада была помочь. Нет, не нужно — он мне сильно задолжал, и раскаивается, что так и не помог с кислородом, ну, ты знаешь… Размер слегка не твой, но должен всё равно подойти. Дожидаюсь, когда паренёк с явной неохотой скроется за поворотом коридора, и, открыв дверь, юркаю назад. Снимаю порванный, и одеваю новый комбез. Он висит на мне мешком в талии, да и на руках со штанинами. Нда. Хотя, может, это и хорошо? Последнее, что мне нужно - это внимание солдат, особенно сейчас, когда мне нужно срочно на работу. Выхожу из каюты Алекса, и, запросив помощи у демона казармы в навигации, иду по стрелочке к выходу. Вхожу в холл, в котором находятся несколько солдат, пытаюсь тихо пройти мимо. Один из солдат скользит по мне взглядом, но задерживается на висящей мешком одежде, и, не встречаясь со мной глазами, отворачивается, что не может не радовать. Я делаю перед солдатами ку на ходу, и ускоряю шаг. Выхожу из холла, скашивая глаза в сторону группы солдат, боясь, что они всё же окликнут, и неожиданно для себя бьюсь с разбегу о броню другого солдата. Мне больно, я почти падаю, но сильные руки, свободные от бронеперчаток, хватают меня за талию. Я поднимаю голову вверх и вижу ухмыляющееся лицо молодого мужчины с раскосыми глазами, как почти у всех чистокровных фунджанинов, с каким-то, как мне сразу показалось, садистским блеском в глазах, которое дополненная реальность подписывает как «Кадет-фунджанин Юшенг»: — Ой какая цыпа, ты куда бежишь? Ты новенькая, из клининговой команды, да? — придурок даже не стал проверять мою профессию и место работы - Ты забыла убраться в моей каюте, в ней давно никто не мыл туалет. Ты новенькая, да? Думала, что одела мешок на себя, и сможешь спрятать свою сексуальную фигурку от меня? Нет, так не пойдёт сучка, — Юшенг хватает меня за руку и тащит обратно в холл, произнося вслух то, что повергает меня в ужас: — Вижу, что ты ничья. И что до твоего совершеннолетия ещё несколько дней. Но, думаю, дед простит мне эту формальность, ты ведь хочешь меня, я вижу это, дадада