Синие зори Астры

420й год по летоисчислению Марса, 17-тое 2-сентября, вечер, Алекс Алекс сидел на совещании, на котором не было ни одного другого бастарда второго отряда. Он слушал разговор между Цзиньлуном, его командиром, и Зэном, его другом и командиром четвёртого отряда бастардов. Наедине с каждым из них, особенно с Зэном, он вёл бы себя непринуждённо. Но здесь, на собрании элиты Сектора, он старался больше молчать, чем вставлять свои комментарии. — Как думаешь, зачем дед нас созвал? — спросил Цзиньлун — Понятия не имею. Но это всё мне уже не нравится, — ответил Зэн, и добавил шепотом, так, что его услышали лишь Алекс с его командиром — Мне кажется, это всё последствия того осколка, что попал ему в голову — Серьёзно? Ты думаешь это всё от его снов? — удивился, тоже шёпотом, Цзиньлун — Откуда я знаю? Но хороших новостей не жду, — отрезал друг нашего героя, и в этот момент перешёптывания фунджанинов с друг другом смолкли. Алекс повернул голову, и увидел, что в конференц-каюту зашёл Дед — мужчина, выглядящий на земных лет 35, одетый в идеально сидящий на нём красно-тёмный камуфляж, такой же как и у большинства присутствующих, включая Алекса и его собеседников. На камуфляже Деда прицеплены различные медали. И, хотя он их и вручил сам себе, нельзя сказать, что он их заслужил меньше, чем другие фунджанины с такими же наградами — Алекс отметил про себя, что Дед никогда не сторонился сражений с другими секторами или инсургентами Сектора, не прятался за спины солдатов-бастардов, как это часто делали многие другие фунджанины. Патриарх был одним из немногих присуствующих в комнате, у кого не было пипбоя — благодаря своему древнему нейрочипу, созданному ещё до Катастрофы. Дед начал своё выступление, развернув перед взорами собравшихся интерактивную 3d карту Марсианской поверхности, которая вертелась, отдалялась и приближалась согласно его задумке о ходе его речи. — Гэвей — Дед обвёл взглядом военную элиту сектора, — мы собрались тут чтобы обсудить новую угрозу нашему существованию, эта угроза — сектор Арабики! Трёхмерная карта, сперва показывающая юг долины Хриса, где и был расположен столичный посёлок, отдалилась «в космос», вылетев за пределы новой, более «толстой» после попытки терраформирования Марса атмосферы, и сохранившей свой красный оттенок, и, через несколько мгновений приблизилась к изъеденной кратерами, долине Арабии. Когда Дед произнёс свои обвинения, зал выдохнул и зашумел. — Ты был прав, Зэн, ох как ты был прав, — нервно зашептал Цзиньлун — Хотел бы я ошибиться! Что же творит этот старый пердун?! — Возмутился Зэн — Всё же пердит он не больше тебя. Лекарства от старости работают. Но вот травмы мозга мы лечить не умеем, к нашему несчастью, — зашептал Цзиньлун в ответ. Но тут же умолк, когда на него уставился дед. — Тихо! Прошу вас не как моих подчинённых, гэвей, а как своих родных. Вы меня знаете. Я старый, честный вояка, — начал Дед, и Алекс вспомнил, что тот работал «силовиком» ещё в конце ХХго века в Шанхае, готовился выйти на пенсию, когда были изобретены лекарства от старения, и, вместо пенсии, получив курс омоложения, который быстро стал доступен, несмотря на страхи людей того времени не только для миллиардеров, а вообще для всех, благо что химический состав коктейля лекарств оказался слишком простым, чтобы можно было избежать его появления на чёрном рынке, эмигрировал на Марс, где и возглавил службу безопасности китайских колонистов. «Во всяком случае, — мысленно отметил Алекс, — так написано в его официальной биографии», и тут же вспомнил о слухах, что на самом деле Дед жил не в Шанхае, а в Токио, и работал на Якудзу, командуя китайскими гангстерами-иммигрантами, одновременно будучи агентом китайских спецслужб. Вот таким был родственник нашего героя, который приходился второму не только Дедом — то есть, патриархом Сектора, но и дедом — отцом его отца. Бессмертный, безжалостный, властолюбивый убийца без принципов, привязанностей, кроме привязанности к своим жёнам, наложницам и некоторым родным детям. Хотя, пожалуй нет, одна привязанность у Деда была — это Сектор: будучи его хозяином, оседлым бандитом и полновластным монархом-феодалом, он искренне радел о процветании собственности — разумеется, в своём очень специфическом понимании этого слова. Радел вот уже больше 420 марсианских лет. И власть отдавать, как монархи древней Земли, чтобы про это не думали его дети, он не собирался. Тем временем, дед продолжил: — Мне снился сон. Я знаю, что этот сон — вещий. Он был цветным! Поэтому он не может быть не правдой! Я видел как вижу сейчас вас, гейвей: фунджанины сектора Арабики втирались к нам в доверие, все последние две сотни лет! Они обманули даже меня. Я искренне верил, как и многие из вас, что они наши союзники! Но во сне они грабили и убивали фунджанинов нашего сектора. Меняли коды лояльности нашим ногфлерам, подчиняя их себе! Убивали каждого из нас. Мы, не ожидая столь подлого удара, проиграли. Я нажал в своём видении будущего кнопку самоуничтожения нашей электростанции, что питает кольцо, и удерживает атмосферу Марса от того, чтобы та испарилась в открытый космос! Да, наверное, магистры Торговой Лиги наложат за это преступление против человечества санкции на феодалов Арабики! Хотя я даже и не видел этого, может они сделают вид что ничего и не произошло. Но нам-то уже будет всё равно! Эти шакалы не планируют на нас набег! Они собираются завоевать нас! Совершить то, что не происходило на этой планете вот уже три сотни её циклов вокруг Солнца! В зале повисла гнетущая тишина. Фунджанины недоумённо переглядывались с друг другом, кажется, испытывая ужас. Вот только, видимо, совсем не из-за того, о чём говорил дед. В глазах каждого читалось «во что собирается втравить нас этот сумасшедший?», в глазах каждого, но не Алекса: «Вот! Это мой шанс! Мой шанс убить обидчиков моей мамы, и стать главой сектора самому! Я буду добрым хозяином для ногфлеров, они ведь думают, чувствуют, их нельзя мучить для своего удовольствия, нужно только указывать как и что делать, и быть строгим и справедливым! Так и сделаю: запрещу всем фунджанинам наказывать ногфлеров без причины. Будут у меня писать отсчёты, за что подвергали телесным наказаниям. А лишение кислорода буду назначать, как наказание сам!», — распалялся в своих мечтах Алекс, после чего продолжил мечтать, — «через нейрочип и пипбой буду всем транслировать, что садизм и право первой ночи это плохо! Даже фунджанинам» — подумал Алекс, и ужаснулся радикальности своей последней идеи. Тем временем, дед продолжал вещать шокированной аудитории: — Мы научимся подлости у подлых! Мы сделаем вид, что не разгадали их коварных планов! Будем готовиться к их вторжению, а если успеем, то ударим первые! — в этот момент, зал повторно загудел, и никто почти не услышал следующие слова патриарха, — Мы обязательно выживем! А вот они — нет! Они просто сдохнут! На этот раз Дед не стал призывать к молчанию, он дал толпе успокоится. Цзиньлун и Зэн, кажется, о чём-то оживлённо спорили, но Алексу было это не интересно: он уже строил планы, как договориться с элитой сектора Арабики о том, что он поможет им выиграть войну, передавая все секреты и планы, а когда нужно — ударить там, где дед и его прихвостни не ждут, а они его признают легитимным владельцем Сектора, чтобы все остальные сектора, и Лига просто приняли статус-кво. Наконец, Дед призвал к молчанию, и объявил, что следующей выступит его жена Цзяо, главный завхоз Сектора. С кресла позади Алекса поднялась изящная девушка, выглядящая на марсианских лет 12, в фиолетовом комбинезоне с тонкими линиями, складывающимися в рисунок лилии. Алекс прямо чувствовал, как от девушки исходят вайбы молодости и свежести. Но как только он взглянул ей в глаза — Цзяо встретилась взглядом с Алексом — он ощутил, что она, напротив, в десятки раз его старше, а может и мудрее. Цзяо прошла мимо Алекса своей лёгкой походкой от бедра, и взгляды всех мужчин пристально следили за ней, задерживаясь на округлостях. Хотя нет, не всех. Несколько человек, включая, конечно же, Зэна, этой древней магии женской природы не поддались. Зэн закатил глаза, и будто бы бубнил что-то об «этом придурке», который «весь Сектор если не в могилу, то под санкции Торговой Лиги подведёт, как сектор Эллады» Тем временем, дед сделал приглашающий жест рукой своей жене, и отошёл немного в сторону, сказав: — Дорогая, расскажи, что у нас есть из оружия и предметов двойного назначения, что может быть полезным в тотальной войне — подчёркиваю, тотальной войне, а не набеге — с сектором Арабика? Цзяо будто бы растерялась, в её глазах даже мелькнул страх, и мольба не делать всего этого безумия, но дед посмотрел на неё в ответ с такой яростью, что девушка взялась рассказывать, что у сектора есть, и что нет. Оказалось, что нет почти ничего. Отдельно она акцентировала внимание на полный провал по оптике, и указала, что для войны нужна срочная закупка у Торговой Лиги оптических прицелов и подзорных труб, потому, что новая оптическая мастерская ещё не вышла на полную мощность, да и новая ногфлерка, которая этим занимается — пока особенных успехов не добилась. Тут же все участники совещания получают широковещательное сообщение от Люцзини — проект менеджера Астры, с просьбой дать ей слова. Дед кивнул ей головой, и та, поднявшись со своего кресла, одетая в фиолетовый комбинезон с принтом дерева и озера — какого-то земного пейзажа — ответила жене деда: — Эта ногфлерка… По кличке Астра, на самом деле очень полезна. И добилась значительных успехов в изготовлении оптических приборов. Она уже делает прицелы! Теперь нужно сделать так, чтобы она передала опыт их изготовления другим рабам, чтобы мы наладили конвеер по их производству. Она даже изготовила трубу с оптической стабилизацией изображения, которую можно использовать для самодельных дронов-дирижаблей или для наблюдения за противником! — Но разве по времени изготовления трубы не был сорван дедлайн? — возразил дед, видимо так до конца и не поверивший в перспективы устройства Астры. — Нет, вовсе нет. Произошло… — Люцзинь решила не упоминать наказание Астры, раз оно официально было непубличным, — недоразумение. Думаю, к завтрашнему дню всё будет готово. — Хорошо. Это вопрос государственной важности, — указал Дед, и неожиданно перевёл взгляд на Алекса, — я тебя позвал на это совещание, потому, что ты уже спутался с этой девкой. Мне нужно, чтобы она была счастливой и продуктивной. Оттрахай её хорошенько, — на этих словах Люцзинь и Цзяо залились краской, а мужчины улыбнулись, — и сделай так, чтобы она почувствовала себя будто бы фунджанинкой. И не давай ей влипать в истории, вроде вчерашней — я знаю, что ты знаешь о том, что вчера произошло! Алекс почувствовал некоторый дискофорт, от того, что его принуждают. Хотя девушка ему и самому нравилась, но всё равно, вот так случать его, условного фунджанина с кем-то, будто бы он — ногфлер или вообще козосвин какой, как-то совсем неприятно неприятно. Видимо, возникшее внутреннее сопротивление побудило его возразить деду: — Но она же ещё несовершеннолетняя! Ей ещё не исполнилось десяти лет, у неё день рождения на следующей неделе — напомнил Алекс о законе сектора, о том, что половую неприкосновенность девушки-ногфлерки до десяти Марсианских, то есть 19 земных лет, охранял сектор. Зато потом отдавал её для сексуальных утех одному из фунджанинов по его Праву Первой Ночи. — Забей на это. Я тебе лично разрешил. Понял? — Сделаю всё, как вы приказали, Дед! Служу сектору! — гаркнул Алекс, у которого несколько прошло ощущение давления на него, когда дед сказал «разрешил», а не «приказал» — Вольно. Молодец, свободен. И тут вдруг, когда Алекс уже собирался сесть назад на кресло, на что Дед отрицательно покачал головой и указал глазами на дверь, перед его взором появился срочный вызов от друга — в Социальной Сети сектора была такая опция, ведь он сам добавил её в «друзья», — и это была Астра! Алекс ответил на вызов, но вместо слов Астра просто оттранслировала ему то, что видела — спину бронекостюма, подписанную «кадет-фунджанин Юшенг», который тащил её по коридору казармы, а так же свист, который издавали какие-то мужчины — видимо, солдаты его же собственного отряда. Алекс пришёл в ярость, и выскочил из кают-компании явно быстрее, чем то подразумевал дед. Он отправил Астре мыслеграмму: — Я не успею, я далеко. Слушай меня внимательно: сейчас вы будете проходить мимо моей каюты, я его отвлеку, а ты забегай внутрь, сразу же блокируй дверь, поняла? -, приложив эмоции заботы, уверенности в себе, и анти-паники. Астра ответила почти сразу, молча накликав взглядом: — Да — приложив эмоции какого-то прямо животного страха и благодарности Алекс совершил вызов Юшенгу по военному каналу, который нельзя игнорировать. Когда система Юшенга приняла вызов, тот ответил Алексу недовольно: — Что тебе нужно? Я занят. Давай через полчаса? — Если ты немедленно не отстанешь от этой девчонки, я тебе лично яйца отрежу! — Что? Что ты сказал, козёл? Ты забыл с кем ты разговариваешь? Я фунджанин! А ты гниль, ты бастард! И это даже не ругательство, ты именно бастард и есть, грязный ублюдок, продукт греха сумасшедшей ногфлерки, которая потом убила достойного человека, по недоразумению оказавшегося твоим отцом! — опешил от сказанного Алексом Юшенг, и продолжил, энергично жестикулируя, отпустив Астру — я буду жаловаться деду, ублюдок ты такой! Астра немедленно воспользовалась подвернувшимся ей шансом, и шыгнула за дверь каюты Алекса. — Ах ты сучка! Коллапс мышечной деятельности! , — решил вслух проговорить команду Юшенг. Алекс уже подключился к камерам в своей каюте и в коридоре, и с болью в сердце смотрел, как Астра свалилась на пол сломанной куклой. Юшенг продолжил — нет, не так. Контроль речевого аппарата. А теперь сказала демону казармы: дверь, откройся Тело Астры вынужденно повторило, и дверь щёлкнула замком. Юшенг довольно улыбнулся, и направился к двери, чтобы тут же обнаружить, что дверь щёлкнула замком повторно. И что более не реагирует на команды Астры. — Я этого так не оставлю, буду жаловаться деду! Эта шлюшка моя! А я всегда получаю то, что хочу! — получил сообщение от Юшенга Алекс с прикреплённым чувством оскорблённого достоинства и несправедливости, что заставило Алекса хмыкнуть. Отвечать Юшенгу он не стал. Вместо этого, написал репорт о произошедшем в Военную Информационную Систему, приложив запись приказа Деда присмотреть за Астрой, а так же то, что видел в последние минуты сам — через глаза Астры, а потом через камеры своего жилища. После чего, отправил ссылку на него своему шефу, Цзиньлуну, а сам уже вызывал беспилотное такси-дирижабль, надеясь, что деньги ему за этот не самый дешёвый сервис потом Сектор вернёт. Когда Алекс покинул шлюзовую камеру, дирижабль уже был на месте, опустив вниз подъемную веревочную лестницу со страховыми карабинами. Алекс привычными действиями — хотя такси он и не пользовался обычно, но десантирование с военных летательных аппаратов отрабатывал регулярно — зафиксировал страховку, и дирижабль, плавающий на несколько десятков метров выше, на границе приземистого слоя гексафторида серы тут же втянул его в кабину. Дополненная реальность подсветила кресло, и призвала пристегнуться к нему, что Алекс дисциплинированно и проделал, что, впрочем, было не так и важно — в полёте совсем не швыряло, как это иногда бывало при десантных операциях, особенно при полётах в условиях сложного рельефа, когда концентрация слоя гексафторида серы менялась иногда в разы. Мерно гудели моторы, вращающие винты, а Алекс с интересом смотрел в иллюминатор на будто бы игрушечные строения столичного города. Дерижабль проплывал над стремительными, угловатыми зданиями, чем-то смахивающими на космические корабли из древней фантастики людей — над жилищами элиты сектора. Когда этот дистрикт города закончился, показались серые коробки промышленных корпусов, к которым примыкал круглый и разноцветный амфитеатр, переливающийся блёстками даже днём, и гигантский прямоугольник с красными, горящими зловещим цветом даже на фоне привычных красных оттенков Марса — термоядерный реактор Сектора и его радиаторы. Сердце равнины Хриса, источник жизни всех людей в Секторе, необходимое и достаточное условие для рентабельности натурального, замкнутого на себя хозяйства, как во времена древнего, земного феодализма. В обе стороны от реактора тянулись, до самого горизонта, сквозь красную пустыню, нитки сверхпроводящего Великого Кольца, использовавшегося караванами роверов Торговой Лиги, и для создания искусственного магнитного поля Марса. Тем временем, дирижабль прибыл на место, к казарме. Спускаясь вниз, Алекс получил мыслеграмму от командира: — Понял. Я разберусь с Юшенгом и его, как всегда, ущемлённым эго. Не лезь к нему. — приложив эмоцию категоричности Алекс думал было на этом и закончить общение, но всё же решил уточнить: — А что, если он полезет сам? — приложив эмоции недоумения и волнения. Через мгновение Алекс уже спрыгнул своими берцами на красный песок, присыпанный гравием. Проходя по коридору, и салютуя сослуживцам, наш герой получил новое сообщение: — Я сказал, не лезь! Не будет он! — от второго сообщения Цзиньлуна теперь уже несло злостью на туповатость и упрямство подчинённого и сословным превосходством. Когда Алекс дошёл до своей каюты, он обнаружил там Юшенга, что, впрочем, совсем его не удивило. Разжалованный в фунджанин-курсанты загудел гидроусилением силовой брони, развернулся, и произнёс со злостью и обидой, указывая пальцем на Алекса: — Ты, ты! , — и вдруг Юшенг замолчал, взвизгнул гидравликой силовой брони, развернулся и ушёл. 420й год по летоисчислению Марса, ночь с 17-го на 18-е 2-сентября, Астра. Я была счастлива. И безмерно благодарна человеку, спасшему меня в очередной раз. Почему это так приятно, когда тебя спасают? Особенно, когда спасает Алекс? Почему внутри меня будто бы разливается тепло? Мы идём, держась за руки… Меня не пустило в такси, которое вызвал Алекс — видимо, что-то засбоило в программном обеспечении дирижабля, и он решил судить о моём сословии по комбинезону, хотя для ногфлеров-специалистов такси, в отличие от роботизированных доставок, разрешены почему-то были. Как будто бы хоть кто-то из нас мог заплатить эти пять сотен трудосолов! Возможно, кому-то эти поездки оплачивает сам сектор? Так что, Алекс взялся меня провожать пешком до места моей работы. По дороге он купил мне новый комбинезон, так что я несла сейчас его в руке, которая была не занята ладонью того, кто уже заставлял моё сердце трепетать. Когда Солнце зашло, и вокруг похолодало, Алекс достал две химические, согревающие накидки, как и в прошлый раз, и одел её на меня и себя, а я стала показывать Алексу то, что мы видели на небе — хотя он видел те же подсказки от дополненной реальности что и я — и рассказывать то, что знаю: — Вот это Сатурн. В телескоп он выглядит туманным коричневым шаром, вокруг которого вращается кольцо! — Ты видела это кольцо? — спросил Алекс, посмотрев на меня каким-то особенным взглядом, его глаза будто бы блестели — Нет, не успела! Я потому и стала учить оптику, ну… Когда жила в Секте Свидетелей Свидетелей симуляции, потому, что хотела построить телескоп и посмотреть своими глазами на Сатурн. И Титан. — На Титан? — спросил тихим голосом Алекс у меня на ухо, приблизив ко мне своё лицо, и во мне будто бы что-то оборвалось — Да. Там постлюди запускают исторические симуляции. Это спутник Сатурна, размером больше Меркурия, — Алекс кивнул, это он явно уже знал, — с плотной атмосферой, удобной для охлаждения квантовых и обычных суперкомпьютеров. Представляешь, возможно, где-то там, в компьютере, живут другие люди. И, возможно, они счастливы: у них нет рабства — А что плохого в рабстве? Разве народ способен сам о себе заботится, разве ему не нужен поводырь? Может, проблема в том, что хозяин ногфлеров Сектора — злой человек? , — спросил Алекс несколько растерянно — Не знаю. Но, знаешь, до попадания в сектор я чувствовала себя по-другому. С одной стороны… Я была не в своём теле, ну… Ты знаешь мою историю, — Алекс кивнул, — с другой стороны, я была свободной. И сейчас мне этого не хватает. А больше всего — моих родных, как бы они не относились ко мне плохо — К тебе относились плохо? Но почему? — Иронично, но дома, — я подчеркнула это слово, — мои проблемы с полом никто не признавал, все говорили, что это глупость какая-то. А в секторе — признали. Ну, кроме ребят в 42м посёлке, ногфлеров! — Так это потому, что они тёмные, необразованные, как и твои дикие родственники! А фунджанины понимают что это и почему, — ответил Алекс — Тогда почему меня хотели отправить на компост для питания гидропоники? — возразила я — Ну, — замялся Алекс, — потому, что с подростками с гендерной дисфорией возни слишком много. Вот, в секторе Арабики есть фунджанин, такой как ты, только наоборот: родился в теле женщины. — Но ведь таких как я, даже если они фунджанинки, обычно абортируют? — опять усомнилась в словах Алекса я — Так это всё потому, что женщина — существо априори менее ценное для Сектора! — И я? — спросила я — Нет, ты — у нас исключение, сказал Алекс, и вдруг поцеловал меня в нос. Я прижала руку к носу, и к щекам, которые, кажется, стали совсем красными от неловкости. Решила сменить тему на первоначальную: — Но ты ведь знаешь всё, что я тебе сейчас рассказывала, образованный ты наш, да? — О да, конечно, дикарка! — Тогда зачем слушал? — Ты так интересно это рассказывала, что я не хотел прерывать тебя. Кстати, мы пришли Мне нравилось каждое мгновение, что мы были рядом. Настолько, что я совсем не обращала внимание на адское чувство голода. Я вспомнила, что моя проект-менеджерша давно ушла домой. И это проблема — шлюз-то уже заблокирован. Я рассказала об этом Алексу, на что тот ответил: — Дикарка, не волнуйся. Сейчас всё порешаем, — и подмигнул — Но как? Это же прямой приказ Деда на блокировку шлюзов ночью? — удивилась я — Вот он и решит проблему. Вот, смотри — всё хорошо, — и действительно, индикатор люка шлюза загорелся зелёным. Мне стало очень грустно. Я хотела остаться с Алексом на всю ночь, и втайне надеялась, что шлюз меня не пустит, и работать я сегодня не буду. Я грустно улыбнулась, сняла с себя согревающую накидку, отдав её Алексу, после чего открыла шлюз мысленным приказом, зашла внутрь, и повернулась попрощаться с Алексом. Но вдруг обнаружила, что он тоже заходит в шлюз! Моё сердце будто бы оборвалось от радости! Через несколько мгновений мы были уже внутри. Алекс взял меня за руку и потащил в коридор. Вдруг, все камеры вокруг нас отключались — я даже не знала, что у кого-то есть права доступа, позволяющие такое -, а сам Алекс сказал: — Ну что Дикарка? — я почувствовала радостное предвкушение чего-то непонятного. Алекс склонился надо мной, взял моё лицо в свои руки. Ожидание чего-то светлого и великого стало просто нестерпимым. Вдруг Алекс приблизил своё лицо ко мне, и впился мне в губы своими, одновременно начав меня водить по моему телу своими руками. Моя кожа просто горела под его пальцами! Я сперва испугалась, попытавшись было вырваться, но потом разгорающийся внутри меня огонь отключил последние остатки соображения, и я перестала сопротивляться в руках того, кого я уже люблю, люблю больше своей жизни! 420й год по летоисчислению Марса, 18-е 2-сентября, ночь, Алекс. Алекс чувствовал что-то неправильное. То ли злость на деда, который помыкает его действиями. То ли доверчивость Астры, но собравшись уже было срывать с неё её мешковатый комбинезон, вдруг остановился, тяжело дыша: — Астра, тебе нужно работать. Сделать трубу до утра. Справишься? И тут Астра закатила глаза, и обмякла в его руках. Алекс мгновенно забыл свою злость на деда, и не на шутку испугался за девушку. Он подключился к её пипбою, как и в прошлый раз, и затребовал медицинскую диагностику. Ответ резидентской программы в пипбое Астры озадачил: «Потеря сознания от стресса, начала трансляции программы лояльности, и сильного уровня голода» Алекс не знал о чём спросить первым — о голоде или о трансляции. Решил начать со второго: «подробный отсчёт о трансляции лояльности» «По приказу деда, всем ногфлерам отправлена попытка внушения во время их сна — внушения лояльности Сектору и ненависти к фунджанинам сектора Арабика» «Отсчёт как внушение повлияло на Астру? Подробный отсчёт с пояснениями», отправил запрос компьютеру Алекс «ногфлерка номер 116.114.97.112 по кличке Астра, как и треть других ногфлеров, не подвержена такого роду влиянию. У сектора давно нет технологий, способных переписывать мысли кого-либо, и даже, вот уже несколько сотен лет, эмоции и пристрастия. Ногфлерка, подвергнувшись внушению, просто чувствует сильный стресс и головную боль» Алекса удивила эта информация. Он слышал о ней краем уха, но два и два никогда не складывал — думал, что то, что живущие сотни лет фунджанины жалуются на то, что ногфлеры стали своевольными, просто брюзжание, далёкое от правды. Удивила настолько, что он даже забыл уточнить у демона почему Астра оказалась голодной. «Видимо, всем внушить, что право первой ночи плохо, не получится? Но как же тогда быть? Как сделать сектор добрее к людям?» — начал задавать самому себе наивные вопросы герой.