Грани ответственности

      Джереми Блэр выглядел недовольным. Он стоял около машины, в тени дерева и неодобрительно косился на небо, которое и не думало покрываться тучами. Очередной день в Калифорнии, который приносил исключительно раздражение и ужасную жару, от которой болела голова. А ведь здесь предстояло пробыть еще долго. К машине было больно прикоснуться — апрельское солнце разогрело ее до состояния жаровни.       — Добрый день! — Вейлон Парк показался из-за поворота. — Я вас ждал.       — Добрый не добрый, а опоздать ты все-таки умудрился. — Блэр неодобрительно взглянул на парня. Если Вейлон Парк думал, что его супервайзер не заметил, как тот ворковал с какой-то девченкой на полянке, то он крупно ошибается. — А что это ты девушку одну оставил? Где твои манеры, Парк?       Вейлон зарделся. Он и не думал, что его может быть отсюда видно. Он стрельнул глазами на то самое дерево — оно хоть и виднелось с трудом, но все-таки рассмотреть происходящее под ним можно было. Меньше всего ему бы хотелось, чтобы Джереми Блэр узнавал о его не совсем личной жизни.       — Да это так, знакомая. — Вейлон попытался придать своему голосу незаинтересованности, но его куратор уже сам все видел, смысла скрывать просто не было. — Расспрашивала, как прошла практика.       — И что же ты ей ответил? — в голосе Джереми послышалась нотка настороженности.       — Сказал, что это не ее дело.       — И все-таки нет у тебя манер, Вейлон. — Блэр притворно вздохнул и закатил глаза. — Неотесанная молодежь… — вдруг он посерьезнел, меняя ход своих мыслей. Открыл дверь спереди, стараясь не прикасаться к металлическим поверхностям «Ауди». — Садись. Поехали.       И прошел на свое место водителя. Вейлон уже знал, куда они поедут. Каждая их встреча начиналась, продолжалась и заканчивалась одинаково — Джереми заезжал к Кассандре за кофе, затем они добирались до «Хилл Каданс» и Вейлон долгие часы просиживал рядом с главным программистом, который обучал его премудростям ведения и управления разного рода техники и обеспечения. До тех пор, пока рабочий день мистера Свона не заканчивался и, по согласованию с тем же Блэром, Парк отправлялся домой.       После того как закончилась его отработка, супервайзер внезапно предложил студенту подготовиться к стажировке в «Маунт Мэссив», точнее, даже не предложил, а поставил перед фактом, что теперь, пока он будет приезжать в командировки в Калифорнию, Вейлон будет обучаться у местного инженера-программиста, как применить его «далеко не качественные» знания на практике. А Вейлон и не сопротивлялся. Для него это был просто подарок судьбы.       Однако, через пять минут поездки Парк понял, что они едут вовсе не к «Кассандре», а куда-то в другую сторону.       — Куда мы? — спросил он, опуская стекло пониже. В машине было очень душно не смотря на кондиционер.       — Терпение, Парк. Сейчас все увидишь.       Вейлон нахмурился. От мистера Блэра можно было ожидать чего угодно, ведь тот всегда действовал по собственному желанию, не считая нужным интересоваться мнением хоть кого-либо. Правда, парень уже понял, что у супервайзера есть начальство «свыше», которое частенько отдает ему разного рода поручения. С ним-то он не спорит. Идеальный управляющий, ничего не скажешь. И чем дальше они ехали прочь от узких улочек спального района, тем больше Вейлону становилось не по себе. Эти места даже он, проживший почти четыре года в Калифорнии, не знал — сплошь бродвеи и проспекты с претензией на роскошь.       Наконец, они припарковались у какого-то магазина с одеждой. В отличие от пестрых витрин вокруг, этот выглядел даже оригинально в своих сдержанных серо-зеленых тонах. В витринах на зеленом бархате красовались неестественно красивые мужские манекены в дорогих костюмах.       — Выходи. Надо тебя, наконец, переодеть. А то начальство «сердечников» жалуется, что я нанял стажера-бомжа.       — Переодеть? — до Вейлона не сразу дошла суть сказанного. А когда дошла, то он порозовел ушами и нахмурился, уязвленный. — Я не похож на бомжа, сэр. Да и нет у меня таких денег, чтобы купить здесь хотя бы носки. — Парк отвернулся. тема денег всегда была для него очень острой. Для жизни в Калифорнии, даже в бедном районе, его стипендии и зарплаты специалиста на кафедре было маловато.       — Не похож? — Блэр хмыкнул, закуривая. — А ты посмотри на себя и сразу дойдет.       Дым сигареты выветривался в окно, однако запах быстро наполнил салон. Он пах чем-то дорого-вишневым.       Вейлон покосился на свою одежду: заношенная рубашка была мятая (сегодня утром он выудил ее из-под кровати), джинсы давно потеряли цвет и кажется были коротковаты, а на футболке виднелось так и неотмытое до конца пятно от какого-то соуса. А про кроссовки Вейлон предпочел бы и вовсе не вспоминать: еще чуть-чуть и они запросят каши. И снова в голове зазвучал противный голос профессора Дамиана: «Вы рассеянный и несобранный, Вейлон. Не видите дальше своего носа.»       Но признавать свою бомжеватость Вейлон не хотел. Достаточно того, что Блэр всегда к нему цепляется, по поводу и без, а ему и остается только что слушать и слушаться.       — Мда. Я вижу, тебя все устраивает. — подытожил куратор и выкинул окурок. — Но зато не устраивает меня. Я не хочу, чтобы мне высказывали за твой внешний вид, Парк. Немедленно вылезай, иначе высажу прямо тут и делай что хочешь. О деньгах не беспокойся: стоимость пойдет в счет твоей будущей первой зарплаты. Если тебя возьмут, конечно. — Блэр коротко хохотнул, покидая машину. Вейлон выбрался следом, еще не совсем понимая, как ему на это реагировать — с одной стороны Джереми задел его снова, а с другой стороны, он почему-то решил сделать ему такой «подарок в долг». Удивительный человек.       В магазине, оформленном в точно таких же как и снаружи тонах, было прохладно и тихо. Редкие посетители вели себя сдержанно, будто заражаясь особым спокойствием помещения, бродили между длинными рядами пиджаков, брюк, рубашек и прочего разнообразия.       — Вычурное дерьмо. — буркнул Блэр под нос. Он-то мог отличить, где действительно дорогой магазин со стоящей одеждой, а где просто нагоняют гонору, дабы набить себе цену. Пусть он и сам довольно редко хоть что-нибудь себе покупал, но в качестве разбирался, поэтому его вещи служили долго. А для Парка и это сойдет. Конечно, Джереми немного слукавил насчет мнения начальства о Вейлоне, но все-таки уж очень ему хотелось видеть этого студентика опрятным. Хотя бы вид создать, что ему двадцать три, а не четырнадцать и он только что вышел из длительного запоя под кустом.       Вообще, нельзя сказать, что мнение Джереми о Вейлоне так уж сильно поменялось за эти два с небольшим месяца. Единственное что парень оказался на удивление работоспособным, пусть и немного туповатым в общении и упертым, все делал вид, что у него все идет по плану. Отсутствие особенных интересов и отношений даже сыграло на руку — настоящей его страстью было только программирование и книги, а значит что и к работе Парк отнесется с полной самоотдачей, как отнесся и к практике. Этот студентик мог забыть поесть, так его захватывали все эти цифры и строчки — разве есть кандидатура лучше? Именно поэтому Блэр и выбрал его для подготовки к стажировке, пока Парк не получил диплом. Даже его постоянная угловатая неловкость не портила картины — меньше будет по сторонам языком трепаться. Однако, Джереми удивило, что у него есть подружка. Надо же, а с виду-то и не скажешь.       — Ну, нравится что-то? — вполголоса поинтересовался супервайзер. — Бери с запасом, когда это я тебя еще в магазин поведу. И забудь ты про деньги, я обязательно вычту их из твоей зарплаты, так что ничего не потеряю.       Вейлон скользнул в глубины магазина. Ему было странно заниматься этим не с кем-то, а именно с Блэром, но если его супервайзер так хочет — он это сделает. Тем более, в этом шоппинге действительно есть выгода — кто в здравом уме откажется от новой одежды на халяву? Парк постарался отойти так, чтобы куратор его не видел. Под его пристальным взглядом ему было бы еще более неловко.       От одежды пахло чем-то свежим, но не очень приятным, будто к этой свежести добавлялся запах старой ткани. Она чуть слышно шуршала, когда парень пропускал ее сквозь пальцы, будто пытаясь на ощупь понять, подойдет ему или нет. Этот длинный ряд рубашек казался ему бесконечным. Скользнув глазами вправо он заметил невысокого полноватого мужчину, который отчаянно обмахивался своей шляпой и все равно потел. Кажется, он куда-то очень торопился, потому что его пальцы, лихорадочно дергающие ткань, чуть дрожали. Его полное, потное лицо выражало отчаяние, а маленькие глазки бегали. Судя по одежде он был далеко не из бедных, однако подобрано все было крайне безвкусно.       — Извините… — он тоже увидел Парка и обернулся к нему всем своим округлым корпусом. — Может хоть вы мне что-то посоветуете? А то эти чертовы консультанты куда-то запропастились, а я страшно опаздываю, у меня нет времени ждать их…       — А что вы ищете? — Вейлон едва не ляпнул, что он последний человек, у которого стоит просить совета по поводу одежды.       — Я на свидание опаздываю! — мужчина утер лоб платком. — Еле вырвался с этой работой. Господи, это мой последний шанс…       Парк только вздохнул. Кажется, его ждет такое же будущее — сорок лет, одиночество и трясущееся пивное пузо. Почему-то перед глазами выросла фигура Лизы, которая держит на руках своего ребенка и очень укоризненно на него смотрит. Укоризненно и насмешливо.       — Возьмите белую. — устало сказал Вейлон, протягивая толстяку кипельно-белую рубашку в едва заметную вертикальную полоску довольно большого размера. — Это классика, я думаю.       Мужчина даже не поблагодарил его, просто схватил предмет одежды и поспешил к примерочной. После него остался запах дорогого одеколона и пота, противно резонирующий с общей свежестью одежды. Вейлон проследил за ним взглядом, а потом снял с вешалки серую рубашку с черными краями на рукавах и воротнике. Она казалась ему наиболее «приличной», но чтобы не ходить все время в светлом, взял еще и желто-коричневую. К ним — темно-синие джинсы, самого стандартного цвета, легкий черный свитер и поспешил в примерочную, радуясь, что она закрывается.       В примерочной оказалось большое зеркало со множеством маленьких лампочек на раме, которые тут же во всех подробностях подсветили полуголое тело Вейлона, стоило ему сбросить старую одежду. Парк не любил зеркала. В жизни он редко в них заглядывал, а сейчас ему пришлось лицом к лицу столкнуться с реальностью собственного тела, которое не внушало особенной гордости: длинное, худое, с тонкой кожей и просвечивающими венами на руках, немного угловатое и нескладное, со светлой дорожкой волос на торсе, которая сбегала вниз, под белье. Яркий свет обволакивал каждое чуть выступающее ребро, грудь, с позорно торчащими сосками из-за прохлады кондиционера и косточки бедер, которые казались бледнее остального тела. А довершалось все это «великолепие» вечно беспорядочными светлыми волосами и большими, для такого узкого лица, глазами. Парк скривился и отвернулся, поспешно натягивая новую одежду. Не удивительно, что Лиза Хардин предпочла этого Грэма… У него-то уж точно нет этих идиотских «женских» сосков и тощих ног.       В соседней кабинке пыхтел толстяк, пытаясь поскорее разобраться со множеством пуговиц. Почему-то Парку стало еще противнее от самого себя и от такого соседства, поэтому он даже не стал переодеваться обратно после примерки. Можно было и так пойти — одежда села весьма неплохо, несмотря даже на то, что была немного длинновата.       — Ты там скоро? — донеслось из-за двери и Вейлон дернулся, как и тогда, в кафе. Блэр снова умудрился подкрасться незаметно. У него был настоящий талант.       — Да… — парень вышел из примерочной, ощущая себя как в те времена, когда мать заставляла его демонстрировать купленные обновки родственникам. Новые вещи делали его деревянным, будто сковывали, а неловкость возрастала в разы.       — Неплохо, по крайней мере, ты уже на человека стал похож. — с легкой улыбкой прокомментировал супервайзер и бросил ему что-то в руки. — На вот, футболки. Я думаю, тебе это тоже пригодится.       А ведь студентику действительно шла новая одежда. темные джинсы уплотняли ноги, делали его фигуру более устойчивой, а светлая рубашка подчеркивала широкие, по сравнению со всем остальным телом, плечи, делала Вейлона старше. Блэр скользнул глазами по его силуэту, остановившись на старых кедах. Это им тоже предстояло поменять. Джереми положил в футболки еще и пару мужских трусов и галстук — раз уж он задался целью переодеть Парка, то стоило это делать основательно. Вон как зарделся, стыдно ему. Ну ничего, стыдливость — полезное свойство у подчиненного. Чувство долга и обязательства не даст Вейлону Парку так просто подвести своего начальника. Джереми решительно направился в сторону кассы — ему не нравилось здесь находиться, да и кофе хотелось с каждой минутой все сильнее.       — Спасибо за покупку! — улыбнулась ему кассирша с неестественно сильным загаром. Она прямо-таки расцвела под взглядом супервайзера. — Вашему сыну очень идет!       «Сыну?!»       Вейлон едва сдержал смех, а Блэр нахмурился. Еще не хватало, иметь в сыновьях этого недотепу. Интересно, это он так старо выглядит, или Парк даже в новой одежде умудряется выглядеть ебаным подростком? Раздраженный, куратор бросил небрежно:       — Спасибо, мисс. Знаете ли, он приемный, я приучаю его к жизни в обществе.       Улыбка Парка тут же стухла, но прежде чем он успел что-то возразить, Блэр уже направился к двери. Вейлон поспешил за ним, прихватив пакет с одеждой. Он не знал, смеяться ему или возмущаться — такого «папашу» и в страшном сне не увидишь.       И только когда дверь за ними закрылась, Джереми позволил себе несколько сухих смешков, пока открывал машину.       — Хватит дуться, Парк. Поехали, нам еще надо выбрать тебе обувь. И еще, — добавил он, когда они уже выезжали на дорогу. — Прекращай так гладко бриться, если не хочешь и дальше казаться папенькиным сынком.       Вейлон не нашел что ответить. Он уязвлено прикусил язык и отвернулся. Блэр был в своем репертуаре. ***       «Маунт Мэссив» вблизи оказалась еще больше, чем ощущалась издалека. Огромное, могучее здание, окруженное парком, который явно знавал годы и получше. Огромный фонтан в центре подъездной площади давно потрескался и зарос мхом, практически невидный под слоем снега, а аллеи и дорожки справа и слева едва ли можно было различить между неухоженными многовековыми деревьями. Само здание так же вблизи оказалось не таким торжественным — по темному кирпичу вверх ползли многочисленные трещины, а деревянные оконные рамы выглядели старыми и очень хлипкими.       Но эти горы вокруг, этот заповедник… Вся эта картинка была еще лучше, чем те, что Вейлон смотрел в Интернете. Если ему предстоит работать здесь, то нападки мистера Блэра можно уж как-нибудь перетерпеть. Тот сейчас парковал машину, и студент обратил внимание, что большинство машин здесь завалены снегом так, что почти не видно колес. Их хозяева явно давным-давно уже никуда не ездили.       — Ну что, нравится? — супервайзер разобрался с машиной и тоже встал рядом. — Готовься, Парк, внутри чертовски холодно. — сам он уже давно переоделся в черное пальто. И вообще, казалось, что в таком холоде Блэр чувствует себя куда лучше, нежели в постоянном Калифорнийском тепле. Вот только болезненные фиолетово-красные круги под глазами и бледность выдавали его крайнюю усталость — они ехали без перерыва чуть больше суток, и не считая короткого сна, Джереми вообще не отдыхал. Он чувствовал, что валится с ног, но перед тем как он, наконец, пошлет всех на хер и уснет, нужно было уладить еще несколько дел.       — Да… — Вейлон вздохнул, ежась. — Я готов.       — Тогда пошли. — и Джереми первым отправился к массивной двери, рядом с которой красовалась табличка «Mount Massive Asylum». Больше под ней не было никаких надписей, но Вейлон почему-то вдруг ощутил благоговение, как если бы он собирался войти в древний храм. Возможно, это ощущение появилось из-за осознания, что это его первая «серьезная» работа, либо потому, что он почувствовал себя причастным к чему-то грандиозному и внушительному, либо из-за яркого желания проявить себя в деле, показать, что он чего-то стоит. Но как только дверь распахнулась, он вдруг оробел, очутившись в огромном холле, заполненным всевозможными звуками. Вейлону показалось немного странным, что снаружи это гудящее здание хранит абсолютное безмолвие, сдерживая кипучую жизнь внутри.       Этот холл выглядел таким же старым, но величественным, как и все остальное здание. Вверх уходили колонны, которые поддерживали лоджию второго этажа с выходящими сюда окнами, высоко вверху виднелся деревянный потолок, состоящий из квадратов, а по центру висела огромная люстра, дававшая достаточно света, для того чтобы рассмотреть холл во всех подробностях. Вдоль стен виднелись двери, шахта лифта, по углам была расставлена старомодная мебель и растения в кадках, а довершала картину стойка охранника, похожая на остров среди этого «деревянного» моря.       — Добро пожаловать. — ухмыльнулся Джереми Блэр. — Возиться с тобой я не буду, тут у меня есть дела и поважнее. Отдел программного обеспечения у нас на Джо Бергере, так что курирую тебя ему. Но не думай, что я не буду следить за твоей работой, — они подошли к пункту охраны, в центре которого, словно царь на троне, возвышался огромных размеров плечистый мужчина, — я буду получать сведения о каждом твоем шаге, Парк. Не вздумай отлынивать, иначе вылетишь отсюда быстрее, чем успеешь сказать слово «стажировка». Доброе утро, Крис! — обратился он уже совсем другим тоном к охраннику. — Как обстановка?       Великан обернулся к ним и Вейлон удивился, насколько его лицо не стыкуется с этой мощной фигурой — оно было свежим, розоватым и абсолютно добродушным, если не считать маленьких синих глазок, которые цепко «схватили» Парка, распознавая в нем чужака. Мощная шея, которой почти не было видно под воротником синей рубашки, плавно переходила во внушительного вида мускулы, которых стоило бы опасаться. Его бритое лицо просияло и расплылось в улыбке при виде супервайзера.       — О, мистер Блэр! Долго же вас не было.       Он подъехал на своем стуле ближе и Вейлон сглотнул — ладони Криса, которыми тот уперся в стол, были больше его головы. Голос его, кстати, весьма соответствовал — низкий, тяжелый и чуть охрипший.       — Да все в порядке, только убыло тут несколько… Э-э-э… Ну, короче, списали.       — Кто? — в голосе Джереми Блэра послышался холод. Глаза его немного сузились, но Вейлон этого не заметил.       — Мистер Трагер. — голос Криса упал еще а пол-тона, но лицо Джереми уже посветлело. С Ричардом Трагером у них будет отдельный разговор. — А еще нижние этажи…       — Про нижние этажи мы поговорим в другой раз. — с нажимом оборвал его супервайзер. — Сейчас у меня немного другие дела. — он кивнул в сторону Парка, который практически ничего не понял из их разговора. — Мистер Бергер уже на работе?       — Да, сэр, приходил недавно.       — Вот и отправь к нему мистера Парка, он наш практикант. А я наверх.       — Хорошо, мистер Блэр. Сделаем. — Крис уже более дружелюбно взглянул на Вейлона, а Джереми, коротко отсалютовав, поспешил наверх, к себе. Ему казалось, что еще немного и он просто упадет на этот деревянный пол без сознания. Болела голова и потряхивало, тело отчаянно просило отдыха, покоя и немного алкоголя, а лучше кое-какого «лекарства» покрепче — с последнего приема прошло уже больше недели, а нервы ныли, требуя разрядки.       Супервайзер порадовался, что по дороге ему никто не встретился — удалось избежать лишних разговоров. Еще не хватало сейчас со всеми расшаркиваться и обсуждать дела. Если у глав «Меркофф» не хватило мозгов дать ему выходной после месяца напряженной работы на совершенно запущенном объекте, то он, блять, сам себе его устроит. И никто не сможет ему помешать.       В кабинете его встретила тишина и легкий беспорядок — весь месяц кабинет стоял запертым, и никому не разрешалось сюда являться. Даже мистеру Трагеру, который любил иногда заявиться к нему посреди рабочего дня, ибо только ему это и было позволено. Джереми повесил пальто, снял пиджак и уже почувствовал себя легче — тяжелая ткань больше не давила на плечи и дышать стало привольнее. Разложил по местам важные документы, которые привез с собой, и только потом позволил себе глоток «неприкосновенного запаса», который всегда хранил в столе. Редкий, дорогой алкоголь, который так же был когда-то в незапамятные времена подарен Ричардом.       Следовало бы конечно спуститься вниз, разобраться, какого черта там сейчас происходит, но равнодушие и усталость, вкупе с приятным теплом алкоголя оставили супервайзера на месте. Рука сама собой потянулась к запертому на ключ ящику, ведь там лежало его полное отрешение, однако что-то остановило Джереми, и он, шлепнув на стол последнюю папку, отвернулся к окну.       Пошел снег. Медленно-медленно падали крупные снежинки, укрывая и без того заснеженную местность очередным слоем замерзшей воды. Деревья, земля и небо сравнялись по цвету, и только горы своей черной громадой разбавляли эту белоснежную картину. Окна Блэра выходили как раз на парк, так как кабинет располагался в одной из башен. Отсюда хорошо просматривалась парковка, сторожка, краешек пустынной дороги и едва различимые в этом густом снегопаде другие корпуса. И все это теперь под его, Джереми, контролем. Абсолютным и безраздельным, если не считать саму верхушку «Меркофф». Тяжелая ноша, которой он добивался очень долго, которая далась ему огромным трудом, спустя столько лет проб и ошибок. Конечно, ему приходилось бывать нечестным. Конечно, ему необходимо было подстраивать под себя условия и события, но черт возьми, оно того стоило. Наверное.       Блэр закурил. Кабинет тут же наполнился крепким ароматом, который не хотелось выветривать. Пусть будет. Теперь это своеобразный знак его принадлежности к этому миру, этой проклятой больнице, этому кабинету. Сотни человек персонала, еще больше — пациентов, еще больше — денег, которые были поворотной точкой этого могущественного маховика. Джереми откинулся на спинку кресла, задумчиво провожая взглядом снег. Кто бы мог подумать, что ему придется здесь сидеть? Руководитель. Супервайзер. Какие громкие слова. Чушь собачья.       — А на хрен не пойдете со своими больными пидорасами? — спросил он чуть нараспев у камеры, которая висела в углу и уже несколько лет как не работала. Для официальности дела пришлось повозиться с Крисом, но тот и так слишком его уважает, чтобы подглядывать.       Мысли перетекали одна в другую и растворялись вместе с дымом, оседая на мебели. Блэр никогда не копался в себе настолько глубоко, чтобы это мешало ему существовать и делать то, что он должен делать. Ибо наши мысли — самый страшный наркотик, подсев на который вы уже вряд ли выйдете живым и здоровым. Убить себя самого через самокопание — так недолго стать клиентом «Маунт Мэссив». Но сознание так устроено, что избежать внутреннего «Я» не возможно — как не заливайте его алкоголем, как не душите дымом — встреча все равно состоится, и уже он вас зависит, какой она будет: болезненной, или же наоборот, как со старым другом.       Джереми был далек от самого себя сейчас. Он закрыл глаза и почему-то воспроизвел перед ними образ Вейлона Парка, который смотрит на него снизу вверх в кафе «У Кассандры». Его глаза были полны этой отвратительной наивностью, которая так присуща всем, чья жизнь состояла из мнимых побед и достижений. Естественно, Блэр давно уже знал о Парке больше, чем тот мог себе вообразить. Еще тогда, когда он по своей дурости набрал номер отдела кадров «Маунт Мэссив», спустя буквально несколько часов перед Джереми уже лежала папка-досье, в которой была расписана жизнь этого студентика от и до. Начиная с его родителей, самых типичных представителей среднего класса Англии, заканчивая побегом и учебой в Беркли. Так что супервайзер был в курсе «великих» поступков практиканта, ну а о характере он уже сделал свой вывод. И вряд ли изменит его в дальнейшем.       Сейчас, пока он курил, Джереми Блэр даже и не думал о том, что однажды их двоих будет что-то связывать, пусть даже это «что-то» будет настолько страшным, что не будет поддаваться ни одному моральному принципу. И долго он еще не будет даже знать о проекте, который в один из дней осядет глубоко под стенами этого здания.       Через какое-то время, когда воздух в кабинете стал чуть менее прозрачным из-за дыма, в дверь кто-то настойчиво постучал. Выругавшись, Блэр резко сел, ощутив секундное головокружение. Откинул сигарету в пепельницу — она мелькнула маленькой искоркой.       — Кто там, блять? — спросил он грубо. — Я же вроде ясно выразился — никого не подпускать!       — А мне тоже нельзя? — донесся с той стороны насмешливый голос и Джереми устало потер лоб — этого еще не хватало. — Я хотел поздороваться с тобой, раз уж ты сам ко мне не зашел. Или калифорнийское солнце так сильно напекло тебе в голову, что ты забыл про своего приятеля?       Ричард Трагер, собственной персоной. Не мог не притащиться именно тогда, когда так хотелось уединения. С другой стороны, это шанс выспросить у него, какого черта он списывает пациентов без его, Джереми, ведома.       Тяжело поднявшись, супервайзер отпер дверь и пропустил в кабинет давнего друга, который тут же расположился на кресле у его стола. Его чуть прищуренные глазки мгновенно считали состояние Джереми, но от комментария Ричард удержался, лишь дернул уголками губ, да побарабанил пальцами по столу, в подозрительной близости к папкам.       — Ну и как там дела у сердечников? — спросил он будничным тоном, провожая взглядом Блэра до его «шефского» места.       — Хуево. — недовольно бросил Блэр, отпивая. — Тебе что-то нужно, или ты так, из вежливости?       Трагер даже бровью не повел. Несмотря на свой исключительный интеллект, он настолько легко относился к разного рода ударам судьбы и грубостям, что это всегда обезоруживало его противников. А с Джереми Блэром они слишком хорошо были знакомы, чтобы обращать внимания на какие-то словесные пустяки.       — К тебе пришел, проведать. — Ричард все-таки цапнул папку и теперь беззастенчиво пролистывал, будто ища для себя что-то интересное. — Надо же! — он шлепнул папку на место. — Я смотрю тебя начальство миловало, кругленькую сумму за сердечников отвалило. Неплохо, неплохо. — он снова усмехнулся, но в его усмешке не было и капли зависти.       — Слушай, мне сейчас не до подсчетов. — Блэр с грохотом опустил стакан на стол и потер виски. — Что там про тебя Уокер плетет, что ты пациентов списываешь? — супервайзер помассировал веки, надавливая. Перед глазами замелькали черные точки.       — А что такого? — пожал плечами мужчина и провел рукой по волосам. Они у него были длинные и абсолютно седые. — Я не имею право прихватить того-другого для своих проектов?       Его беззаботный тон был искусственным. Джереми знал, что под этим скрывается, поэтому воззрился на Трагера серьезно и хмуро. Потянулся, приоткрыл форточку — в комнату тут же ворвался ледяной ветер.       — Нет, не имеешь. По крайней мере, в обход меня. Ты хотя бы помнишь, кем по документам являешься? Тоже мне, специалист по развитию бизнеса. Как прикажешь мне прикрывать твою задницу от верхушки? — голос Блэра немного повысился, но он все еще звучал устало и относительно равнодушно. Его увещевания ничего не изменят — Трагер продолжит свои исследования так или иначе. Всегда так было.       — Мою задницу прикрывать не стоит. — мягко оборвал его Ричард. — Ты ведь понимаешь, что мне достанет ума делать это настолько осторожно, насколько я могу. Я бы не стал подставлять твою голову под удар, не будь у меня на то серьезных оснований. — специалист умолк и откинулся на спинку кресла, будто ожидая ответной реплики. Но ее не последовало — Блэр достал из ящика стола чистый лист и начал быстро записывать какие-то названия и цифры. Трагер следил за этим краем глаза, одновременно ежась от холода. Температура в кабинете совсем упала.       — Ладно, хрен с тобой. — Блэр повернул листок Трагеру и тот вгляделся, щурясь сквозь очки. — Достанешь?       — А у тебя губа не дура! — рассмеялся тот, складывая листок. — Соскучился по старым временам?       — Как видишь. — Джереми сцепил пальцы в замок. — Ну так что?       — Ты ведь знаешь меня, дружище. Нет еще такого лекарства для души, которое не достал бы твой коллега. — Ричард снял очки и принялся активно протирать. — Ты мне так и не рассказал, как там дела в Калифорнии. — он воздел стекла обратно на нос и взглянул на друга смешливым, хитрым взглядом. — Или ты просто нашел себе там симпатичную калифорнийку и не хочешь делиться впечатлениями?       — Блять.       Ричард Трагер только рассмеялся. Невозможный человек.