Собирая картину из осколков

Матильда стремительно шагала по коридорам замка Хенитьюз. А в голове билась одна только мысль: «Только не Юная Леди Лили». Женщина практически всю свою жизнь работала прислугой в столичном поместье одного не самого богатогого дворянина. Путь от младшей горничной до главной был тяжел и тернист, но Матильда старалась. Тратя заработанные деньги, чтобы получить нужное образование, тенью скользила по особняку, не привлекая внимания господ (после того, как хозяйка выгнала симпатичную служанку за то, что той сделал подарок сам хозяин дома, Матильда поблагодарила богов за свое не слишком смазливое лицо, и подарки от обоих хозяев она получала за работу, не вызывая ревности). Но все рухнуло, когда в дом под видом бедной сироты, пришла, как оказалось, очередная охотница за богатым покровителем. Умудрившись не только пробраться в постель господину, но и выгнать его жену, мотивируя тем, что, в отличие от последней, ей удалось понести ребенка, который продолжит славный благородный род. Ну и, конечно же, новая хозяйка тут же уволила тех, кто знает о ее прошлом, как жалкой прислуги. Именно тогда, Матильда, униженная, разочарованная в жизни и встретила графиню Хенитьюз. Леди, из разорившейся благородной семьи, оставшись вдовой с малолетним сыном на руках, получившая лишь жалкие крохи от наследства мужа, и вновь нашедшая свою любовь, стала для нее спасительницей. И бывшая горничная, пусть и главная, одним махом стала няней крохотной Юной леди Хенитьюз. — Надеюсь на вашу добросовестность, Матильда, — голос Леди Виолан был сух и строг, но бывшая горничная понимала всю ответственность возложенной на нее задачи. — К сожалению, предыдущая няня доверия не оправдала. — Разумеется, Леди, — та исполнила практически идеальный книксен, который тайком практиковала у себя в комнате. Но все оказалось не настолько прекрасным, как ожидалось. Юные господа Басен и Лили, были не единственными детьми дома Хенитьюз. Мрачные, настороженные ало-карие глаза, огненно-рыжие волосы, так отличающиеся от остальных членов семьи. Кейл Хенитьюз. Старший сын графа Хенитьюз. Сын предыдущей графини. С первого дня в поместье Матильда поняла, что с этим невежественным, грубым ребенком будет сложно. Этот мальчишка разительно отличался от бегающего за ней и четой Хенитьюз Юного мастера Басена. Особенно, женщину передергивало, когда натыкалась на его настороженный взгляд, стоило ей выйти из комнаты Юной Леди. И тогда Матильда осознала, что Кейл Хенитьюз опасен для ее благодетельницы и ее детей. И что следующим графом Хенитьюз должен стать милый и добрый Юный мастер Басен, а не невежественный мальчонка, разогнавший всех своих учителей, отказываясь обучаться чему-либо вообще. Неприятным открытием стало то, что граф потакает во всем своему первенцу, а добрая графиня ему не перечит. Попытка же самой урезонить зарвавшегося мальца, кинувшего в одного из учителей этикета вазу, разбилась о его личного слугу — Рона: — Мадам, я надеюсь, вы будете более осмотрительны в выборе слов и действий, — один из старейших слуг дома улыбался доброжелательно, но Матильда отчего-то чувствовала, что на ее горле затягивается удавка. — Ваша работа присматривать за Юной леди, не так ли, — от холодного тона едва не подкашивались колени. — И почему же вы покинули свою подопечную, чтобы унизить ребенка, за которым присматриваю я? Я буду очень признателен, если этого больше не повторится. Матильда передернула плечами, вспомнив тот жуткий разговор. И чего этому старику неймется? Как же хорошо было, когда он уехал из поместья. На ее счастье, с возрастом, наглость графского первенца перешла все границы, и тот, даже не став совершеннолетним, начал часто закладывать за воротник, уходя из поместья сразу после завтрака, и возвращаясь едва ли не к ночи. И репутация у, уже не такого уж мальчишки, стала хуже некуда. Ну, и она сама к этому руку приложила, пару раз преувеличив нелестные слухи, в разговоре с дамами вне поместья. Но, к сожалению, у графини были такие добрые дети, как она сама: стоило этому отбросу появиться на пороге дома до отбоя, так те сразу же бежали встречать его, робко выглядывая из-за угла, наблюдая, как тот, пошатываясь, возвращается в свою комнату. А пару раз, у Матильды, чуть сердце не остановилось, когда она замечала, что ее милые, добрые ангелочки сидят практически вплотную к этому ничтожеству, который даже детей не постеснялся, допивая вино прямо из горла бутылки. Ах, как же было легко и приятно работать, когда он исчез. Пропал, в одночасье, по пути в столицу. Даже не смотря на слезы доброй Юной Леди, залом горькой улыбки Графини, истерику графа и грустный взгляд Молодого мастера, Матильда была довольна. Боль проходит со временем, но это гнилье нужно было ампутировать и того раньше. И за два года они почти смирились с его отсутствием, но демон его дернул вернуться?! И теперь Юная леди с радостью осталась наедине с этим… этим ублюдком, ставшим еще более сумасшедшим, раз осмелился подраться с самим сыном маркиза Айлана! А что, если его выходка повлияет на репутацию Юной леди? Или Молодого мастера?! Накрученная сверх меры своими мыслями, Матильда с грохотом распахнула дверь комнаты графского сына. — Ой! — ее милая, добрая Юная Леди Лили испуганно захлопала на нее глазами, не обращая внимания на уроненный на колени кусочек торта. Сам же… хозяин комнаты, промолчал, лишь выгнул бровь глядя на разъяренную женщину. А он изменился. Отрастил неопрятные патлы, небрежно разметавшиеся по плечам и частично по лицу. Рубашка размера на два больше положенного. Красное лицо, как у заядлого алкоголика. Вот только выражение лица стало еще более наглым и высокомерным, даже когда он держал в руках скомканное, старое (уже пару лет как не менявшееся) одеяло. — Чем обязан? — наконец, выплюнул он, когда замершая в негодовании Матильда пыталась подобрать нужные слова, чтобы не сорваться на позорный визг. — Юная леди, — медленно выдохнула она, успокаивась. — Кажется, я вам уже рассказывала, что непристойно молодой леди оставаться с мужчиной наедине. Тем более, вы оказались в чужой комнате. — Но Матильда, я же с братом? — удивленно захлопала глазами девочка. — Какие мужчины? — Он вам не брат, — отчеканила та, на мгновение, ужаснувшись даже предположению, что ее прекрасную Юную леди будут сравнивать с этим… этим… засранцем На что огненноволосый лишь согнулся, прижимая к себе одеяло, и, по его подрагивающим плечам, гувернантка поняла, что тот попросту прячет смех. — Что-то не так? — ее тон был холоден. Не таким замораживающим, как у Рона, но… вполне суров. По ее скромному мнению, разумеется. — Боги, ты так и осталась полной дурой, Матильда, — наконец, разогнулся уже не мальчишка, и даже не юноша. Мужчина. Молодой. С жесткими, четко выраженными чертами лица. — А кто же я ей, как не брат? — он смахнул с темных ресниц выступившие от попыток сдержать хохот слезы. — Единокровный, между прочим. Отец у нас один. Или ты сомневаешься? — от злой, хищной ухмылки у женщины побежали по спине мурашки. Юная Леди ахнула пораженная. — Да я бы никогда! — Матильда выпрямилась, хотя, казалось бы, это невозможно. — Но, если позволите сказать откровенно, вы, с вашей репутацией, можете сильно навредить будующей репутации Молодой Леди и это в ее интересах держаться подальше от… — Отброса, — любезно подсказал тот, отчего-то улыбаясь. — Именно, — женщина смотрела на него со всей возможной свирепостью, на которую только была способна. Вдруг Юная леди со звоном бросила на блюдце ложечку, заставляя гувернантку вздрогнуть. — Матильда! — женщина сделала шаг назад при виде разочарованного взгляда маленькой девочки. Неужели она до сих пор не понимает? Кажется, Матильда достаточно времени уделила лекциям о репутации юных дам. Так отчего же…? — Прекрати! Это ты ведешь себя грубо, ворвавшись в чужую комнату и помешав мне общаться с братом! Сама же рассказывала об элеметарных правилах вежливости и этикета! И прекрати говорить о братике плохо! Он тоже Молодой мастер нашего рода. — Он — грязное пятно на репутации вашего рода, Юная леди, — покачала головой та. Эта маленькая девочка слишком добра и наивна. Но став старше, после своего дебютного бала, обязательно поймет ценность репутации в светских кругах. — Довольно! — та попыталась вскочить, но замерла, когда на колени ей опустили, как оказалось, не скомканное одеяло, а аккуратный сверток. Молодой мужчина, от которого Матильда отвлеклась, разговаривая с Юной Леди, который и положил этот сверток ей на колени, негромко попросил: — Присмотри немного, хорошо? И подцепив бокал, почти до краев наполненный вином, направился в сторону напрягшейся женщины. — Матильда, вы просто потрясающая женщина, — он улыбался лучезарно, почти ласково. — А уж как вы разносили слухи и сплетни из поместья… — притворно покачал головой. — Я уже молчу о том, какие выходили слухи. Вам бы романы писать, ей богу. — Вы… — резко сменила обращение побледневшая женщина. Если он расскажет Леди. Если все узнают, что большая часть слухов придумана ей самой… Ее репутация… — Я не просто тебе потакал, — улыбка стала совсем широкой, почти счастливой. — Я следил, чтобы у тебя не иссякал материал для этого, — с каждой фразой мужчина, чуть пошатываясь от выпитого, приближался к ней, пока не встал слишком близко. — Я использовал тебя в своих интересах с тринадцати лет, — шепнул на ухо тихо-тихо, почти интимно. — Здорово, правда? — и неловко покачнулся, отчего часть вина из бокала пролилась на ее платье. — Упс… какая жалость, — улыбнулся уже пьяненько. — Нахальный щенок! — напряжение последних минут вылилось в звонкую пощечину. Голова мужчины слегка мотнулась, и он отступил вглубь комнаты. За его спиной, в комнате, вскрикнула Юная Леди, и… — Мисс Матильда?! Что вы себе позволяете?! Гувернантка медленно, в ужасе повернулась и увидела спешащую к ним Леди Виолан. Это же не… Она бы никогда… Матильда резко повернулась обратно к старшему сыну графа, и замерла, увидев его торжествующую улыбку. Он все это сделал специально!