Собирая картину из осколков

«Леди должна быть сдержанной» «Леди должна быть элегантной» «Леди НЕ должна открыто показывать свои эмоции» «Леди должна быть скромной» «Леди должна…» «Леди НЕ должна…» Сухие, строгие правила, как отголосок прежней жизни были отпечатанны в сознании Виолан. Ее учительницей этикета была пожилая дама. Нет, это была ОЧЕНЬ пожилая дама. Но все эти правила помогли ей в юности, когда отец, вложившись в неудачный бизнес, прогорел, а после и погиб в аварии. Когда мать, воспитанная в строгости, не выдержав унижения, предпочла выпить яд. Когда погиб ее муж-торговец, оставивший ее с малолетним сыном на руках. Когда его родня отобрала его дело, угрожая расправой над ребенком. Эти правила позволяли сохранить ей рассудок и адекватное понимание ситуации. Тогда она практически сбежала, схватив в охапку плачущего малыша, якобы в поисках нового дела, которым можно было бы заняться и сделать финансовое положение более стабильным, и оказались в Вестерне. И там Виолан влюбилась… В этот город. В этих людей, которые с помощью порой самых грубых инструментов, превращали обыкновенный, на вид, камень в настоящее застывшее мгновение. Не хватало только толики лоска и элегантности, ценимой в столичных районах королевства Роан, для лучшей продаваемости подобной роскоши. Правила этикета очень помогли ей, когда ее рыцарь практически выловил из лужи полупьяного мужчину в дорогих одеждах, впоследствии оказавшимся самим графом Хенитьюзом, практически год назад потерявшим любимую жену. Дерус оказался весьма грамотным и приятным в общении мужчиной, достаточно настойчивым, чтобы искать с ней встреч, но ненавязчивым, чтобы она начала подумывать о переезде. Достаточно легко нашел общий язык, как с Эдро, так и с малышом Басеном. А уж когда он сделал предложение, Виолан просто не в силах была отказаться: «Давай вместе растить наших детей в любви и заботе» Правила этикета буквально спасали ее от всепоглощающего страха, когда она впервые переступила порог замка Хенитьюз и встретилась взглядом с настороженными, внимательными глазами мальчика лет девяти-десяти. Дерус всегда описывал своего сына, как «робким и застенчивым», но Виолан видела лишь сжатого, словно пружина, напряженного ребенка. Словно перетянутая струна, только тронь которую, как она разорвется, раня всех вокруг. И Виолан пыталась это исправить, понимая, что совсем не похожа даже на добрую тетушку. Скорее на злобную мачеху. Но она пыталась, не опускала рук, когда Кейл лишь молча игнорировал ее, иногда искоса, с интересом наблюдая за играющим Басеном. И ей почти удалось стать ему немного ближе: мальчик уже не просто отворачивался от нее, а согласно кивал на ее предложения попить чаю в саду, едва заметно улыбаясь и очень заметно краснея, когда Басен гордо произносил: «Старший братик!» Даже неожиданная беременность не помешала их постепенно меняющимся взаимоотношениям, а уж когда родилась Лили, оба мальчика с любопытством смотрели на копошащуюся в кроватке малютку. Перелом произошел, когда няня обвинила Кейла в попытке причинить вред младшей сестре. - Я видела, как он схватил Юную Леди! - А где в тот момент были вы? - Что? - Мама! Братик не виноват, няни не было! Не было долго, а сестренка плакала, а братик… - по щекам Басена текли слезы. А Кейл белый, как полотно стоял и смотрел на кричащую на него служанку, которая должна была присматривать за младенцем ночью. Он даже не пытался оправдаться. Просто сбежал, оставив Виолан один на один с двумя плачущими детьми, и недобросвестной женщиной, которой она доверила свою младшую дочь. Тогда она не успела дойти до спальни Кейла, вместо этого отправив Деруса, который до ужаса боялся взять младенца на руки. Но Кейл не пришел. Заперся в своей комнате. А тут еще родня бывшего мужа, промотав его наследство и загубив дело его жизни, заявились, требуя либо отдать им Басена, как единственного наследника рода, либо постоянно выплачивать им деньги, «раз уж ты такого жениха откопала, а все благодаря нам!» И, если бы не Дерус, обратившийся в столичный дворянский суд, женщина впервые бы опустила руки, просто не понимая за что хвататься. За Кейлом и Басеном обещал приглядеть Рон, как и прошерстить всю прислугу в замке на благонадеждность. И, привезенная из столицы Матильда казалась ей спасением: достаточно образованная, зорко следящая за детьми, внимательная. Виолан сразу заметила их ухудшившиеся отношения с Кейлом, как и то, как внимательно тот следил за Матильдой, чтобы не повторилась предыдущая ситуация, весьма нервируя последнюю. Но графиня радовалась уже тому, что Кейл хотя бы реагирует на младших, раз решил вновь почти полностью игнорировать ее существование. Нет, он был достаточно послушным, вежливо слушая все, что она скажет, но неизменно отказываясь на все ее попытки сблизиться вновь. А Виолан не была его матерью, чтобы позволять себе некоторые вольности в его отношении. Она просто не имела на это права… Ни когда Кейл тихой, молчаливой тенью скользил по замку. Ни когда он впервые вернулся домой насквозь пропахший алкоголем. Ни когда эти походы стали практически ежедневной рутиной. Но когда из города Паззл им позвонил испуганный, едва ли не плачущий Басен, Виолан почувствовала, как останавливается сердце. Два года. Два долгих года поисков, слез, успокаивающих настоев. Два бесконечных года, когда Виолан поклялась самой себе, что, когда они найдут Кейла, она вновь попытается сблизиться с ним, не полагаясь на вечные отговорки мужа "я поговорю с ним", "он не слушает", "повзрослеет - перебесится." Да, она ему не мать, но он тоже ее ребенок. Не только Деруса. Ее. Но сейчас, после двух лет, без ежедневных напоминаний самой себе, этот привычный свод правил давал трещину, и, наверное, впервые в жизни, графине захотелось послать все к черту, и… А что, собственно, ей мешает? Хотя элементарные правила приличия все же стоит соблюдать, не при детях же… - Леди все не так! Он… он… - Он, мисс Матильда, для вас Молодой мастер Кейл, - ровным голосом произнесла Виолан, холодно глядя на склонившуюся в книксене женщину. И, если раньше она посчитала бы это проявлением вежливости и этикета, то сейчас… Явно ведь столь панибратское отношение появилось не за один день, и не за два. Руки до боли сжимали веер (обычно она ими не пользовалась дома, но это обязательный аксессуар дамы в великосветских кругах, к которым относится Наследный принц), когда графиня прошла мимо Матильды, с секундной задержкой шагнув в комнату Кейла, которого могла видеть только со спины, когда тот безмолвно отошел к столу, возвращая бокал. Ну лучше так, чем… Виолан не отрываясь смотрела на белое лицо, отмытое от потеков крови, уже лишившееся последней подростковой мягкости. Яркие, алые волосы шелком разметались по подушке. Пижама, оказавшаяся немного большой, отчего худощавая кисть, с по-аристократически длинными, тонкими пальцами, выглядела по-настоящему худой. Приглашенный врач ничего не смог сказать, кроме как того, что Кейл был сильно истощен. Но травм ни внешних, ни внутренних не наблюдалось. Ну кроме пары синяков, которые Виолан лично густо замазала мазью. Но не успел врач и дверь за собой закрыть, как в комнату ввалился, иного слова не подберешь, Дерус. Но, увидев бледного, бессознательного сына в постели, сам посинел и пошатнулся, хватая ртом воздух. Благо врач еще не ушел, но пока в сгорбившегося, дрожащего, как осиновый лист графа вливали успокаивающий настой, причем в процессе зубы мужчины так стучали о стенки стакана с водой, что Виолан беспокоилась, как бы он не откусил кусок стекла. - Я... - Дерус, не отрываясь смотрел на Кейла. - Я... н-н-не могу... потерять еще и его...- судорожно выдохнул он. - Я... Я... п-п-пойду, отчитаюсь... я... не могу... - Мистер Томас, - ее голос был до отвращения сух и строг, но кто-то же должен сохранять здравый рассудок? - помогите графу. - Мама? - в комнату заглянул Басен, и тяжко выдохнул, увидев брата. - Дорогой, ты только не истери, не бери пример с отца, - устало попросила она. - Лучше помоги ему с отчетом для дворца, хорошо? Тот быстро кивнул головой, утирая рукавом, навернувшиеся слезы, заставив ее укоризненно покачать головой (для этих дел должен же быть платочек, в самом деле!), и поспешил скрыться. А Виолан, оставшись с ним наедине, отчего-то украдкой огляделась, прежде чем аккуратно, едва касаясь пригладить алые волосы, убирая с лица мягкую прядь. - Пожалуйста, только поправляйся... - тихо, едва слышно попросила. Она выдохнула от воспоминаний и строго спросила: - Что произошло? - Молодой мастер Кейл подрался Молодым мастером Айланом и подговорил Юную Леди... - Я не вас спрашиваю, мисс Матильда, - не поворачиваясь бросила графиня, едва не выгнув бровь, глядя, как Кейл руками счищает с мордочки рыжего котенка (откуда у них кошки?) остатки рыбного паштета, что-то едва слышно бухтя. - Мама! Этот гад, Айлан который, - Лили крепко прижимала к себе сверток и громко заговорила. - Он посмел заподозрить братика в том, что это он позвал сюда этих змеев летучих! - Виверн, - подсказал Кейл, придвинув серебристому котенку блюдце с сэндвичами, но получая в ответ мягкие, без когтей, удары лапкой. - Их самых! И он... вообще! Говорил со мной, как с пятилеткой! "Злые дяди обманули вашего брата". И все такое... А тут братик появился и такой бац! Бац ему рукой! Потом бац ногой! - та в порыве чувств начала размахивать руками. - А потом ка-а-а-ак... - Кхм... - Кейл кашлянул, отвлекая ее от описания его "подвигов". Он уже забрал сверток из рук Лили, позволяя ей полноценно жестикулировать, и уместил его в подушках, после чего вновь вернулся в кресло, но на графиню старался не смотреть, но Виолан больших трудов стоило скрыть усмешку: он явно был смущен подобным описанием его действий. - Потом мы пришли сюда, и попросили чай, а Матильда ворвалась и такая: "Юная леди, вам нельзя быть в одной комнате с мужчиной"! Но это же брат! Мам, почему я не могу попить чаю с братом? - большие серо-голубые, как у нее самой глаза, воззрились на графиню. - И почему Матильда сказала, что братик Кейл мне не брат?! Он брат! - упрямо посмотрела свою гувернантку. - И я люблю его! - Кейл явно занервничал, пытаясь хоть чем-то занять руки, сначала схватившись за бокал, но под строгим взглядом отставил подальше. - И с Басеном мы чаще пьем чай! Даже в моей комнате, и что?! - Виолан продолжала с интересом наблюдать за действиями старшего сына, который зачем-то потянулся к сахарнице, прежде чем осознал, что чая у него нет (за спиной графини издал невнятный звук Ганс). - Почему я не могу пить чай в комнате Кейла?! - в порыве чувств Лили стукнула по столику, заставив Кейла ловить ее подпрыгнувшую кружку. - Он тоже мой брат! И тоже Молодой мастер! Почему его называют "отбросом" и "грязным пятном на репутации рода", а? Виолан на мгновение показалась, что она ослышалась. Да, она знала, что слухи о Кейле ходили... нелицеприятные. Мол, что пьет, дебоширит. Да, они часто оплачивали поврежденный интерьер и мебель в питейных заведениях НО. Пострадавших не было. В том смысле, что Кейл, если и нарывался на драки, то по его оппонентам зачастую плакала если не виселица, так тюрьма точно. Где они, собственно и оказывались, после драки с ним. Что, кстати, повышало безопасность на улицах города. И про "ничтожество" графиня слышала, и про "отброса", но она строго-настрого запретила слугам и сэру Эдро, который учил Лили фехтованию, трепаться о подобном в присутствии своей младшей дочери. На каждый рот платка, конечно, не накинешь, но хотя бы ближайшее окружение не должно поносить Кейла в присутствии его сестры. - Где. Ты. Это. Услышала. Ее голосом можно было замораживать воду, поэтому неудивительно, что Лили осеклась, глядя на нее довольно испуганно. - М...матильда, - тихо призналась она, опуская голову. - Л-леди я просто... - та начала заикаться, стоило Виолан повернуться к ней. Даже Ганс побледнел. - Ганс, проводите мисс Матильду в ее комнаты, которые я запрещаю покидать ей до моего решения. - Л-леди! - ... И принеси лед и аптечку. - И чай! - громко добавил Кейл. - Два чая, - поправила та. - С-слушаюсь!