Скитания дитя болот

Кайлани проснулась, ощутив колющую затылок тревогу, но глаза открывать не спешила, безошибочно распознав лёгкую поступь и проникший в духоту палатки терпкий запах. Она старалась держать дыхание под контролем, но всё равно слишком шумно втянула носом воздух, стоило бесшумной тени склониться над ней. В следующее мгновение острые зубы ощутимо прихватили её за загривок. Кайлани возмущённо зашипела и попыталась вывернуться, но Бишоп навалился всем весом. — Так и знал, что ты ждёшь меня, — развязный шёпот и новые укусы обожгли голую спину. Его стрела пробила горло так не кстати подкравшегося к ней бандита, и пошлое обещание вернуться за благодарностью ночью не могло остаться голословным. Хотела ли Кайлани этого? Бишопу не следовало знать насколько. Поэтому она вновь рыпнулась, но сильные руки прижали её запястья к земле, а укусы сменились жёсткими поцелуями. Каждый пронимал до дрожи в поджилках, до тянущей низ живота истомы. Пытаясь высвободиться из его хватки и перехватить контроль, Кайлани только сильнее тёрлась задницей об уже ощутимо отвердевший член и слышала всё больше издёвки в злых усмешках. Он вошёл в неё — резко, не церемонясь, одним целеустремленным движением, от которого всё тело пронзил жалящий удовольствием разряд. Кайлани сцепила зубы и заскребла ногтями по шерстяному одеялу, но продолжала упрямо молчать. — Ну же, повой для меня, волчица. Хочу, чтобы твои стоны разбудили нашего праведного паладина, — опалил ухо наглый шёпот. — Не дождёшься. Злорадство ухмылки кольнуло кожу, и Бишоп начал двигаться в ней. Быстро и громко. Ничуть не сдерживая желание и не беспокоясь о влажных шлепках. Кайлани задыхалась смесью возмущения и восторга. С каждым движением насаживалась всё сильнее, стремясь к восхитительному чувству наполненности. Жестокий, опасный, всегда скрывающий свои чувства и плюющий на всех — отчего её тянуло именно в его тёмные объятия? Противоречивость чувств разрывала грудь и горчила злостью. Кайлани не уступала Бишопу, не позволяла брать верх в ежедневных спорах и без конца огрызалась в ответ на колкости. Но ласки следопыта ломали её, подчиняли воле его рук, проникали под кожу и оголяли все самые потаённые желания. Словно в подтверждение, Бишоп стиснул её изнывающую без прикосновений грудь одной рукой, а пальцы второй затолкал ей в рот. Злость истончалась под натиском удовольствия. Кайлани самозабвенно облизывала жёсткие мужские пальцы, играющие с её языком, и двигалась в такт несдержанных, частых толчков, каждый из которых приближал к затмевающему разум наслаждению. Прикосновения сливались, обжигающим воском текли по телу и оглушали, схлопывая мир до точки соприкосновения их тел. Мужской кулак стянул волосы на затылке, и Кайлани сильнее прогнулась в пояснице. Низкий рык, резонирующий страстью, заставил зажмуриться, и горячая пульсация захватила всё тело, искрами разлетаясь перед затуманенным взором. Вбившись в последний раз особенно глубоко, Бишоп замер и уткнулся липким от пота лбом ей в плечо. Ещё несколько мгновений мир оставался пуст, вздрагивая под удары их замедляющихся сердец. Затем Бишоп тяжело повалился на спину, заложив одну руку под голову, и пригласительно распахнув вторую. Кайлани выждала и мстительно цапнула его за плечо, прежде чем прижалась щекой к покрытой жёсткими волосками груди. — В следующий раз за спасение потребую что-нибудь поинтереснее, — прошептал он куда-то ей в макушку. — В следующий раз можешь не спасать, — сонно пробормотала Кайлани. Когда тело её окончательно обмякло, а дыхание затихло, сделавшись едва различимым посапыванием, в темноте прозвучало хриплое: «Не могу».