Железо внутри, железо снаружи

— Жон! — раздался громкий крик, похожий на звон битого стекла, отразившийся от стен десантного отсека Буллхеда, будто волны от брошенного камня. К кузнецу войны быстро подбежала Джунипер, пробравшись через толпу охотников, которые почти полностью заполнили Буллхед. — Боги-близнецы! Ты в порядке?! Ты ранен! Тебе нужна медицинская помощь! — тараторила Джунипер, выговаривая слова со скоростью пулемёта. — Я в порядке, мама. — сказал Жон максимально ровным и спокойным голосом, пытаясь успокоить разволновавшуюся женщину, что стала подобна буре из волнения и страха. — Медицинская помощь нужна остальным, я могу потерпеть до прибытия в Ансель. Мои раны не настолько серьёзны. — Не настолько серьёзны?! — спросила в замешательстве Джунипер — Посмотри на себя! Ты весь в крови! — Кровотечения остановились, опасности для жизни — нет. — сказал Арк'тур, вновь пытаясь успокоить свою разбушевавшуюся мать. Красивое лицо Джунипер было искажено волнением, страхом и гневом. Глаза бегали по ранам на мускулистом теле Жона, как кончики языков пламени, волнение в них можно было ощущать почти физически, губы ходили ходуном от тяжёлого и глубокого дыхания, а веки быстро смыкались и размыкались, будто клещи, словно человек пытался проснуться и убежать от кошмара, или снять пелену с глаз и увидеть своего родного человека в полном порядке без каких-либо ран. — Ты же знаешь, что меня такой ответ не удовлетворит? — сказала Джунипер, скорее утверждая, чем спрашивая. — Да, я знаю. — сказал кузнец войны, почувствовав боль в груди, словно ударив себя в сердце отравленным ножом. Железный Воин посмотрел в озёра глаз своей матери, узрев всю правду, где она, рискуя своей жизнью, о которой она совсем не думала, примчалась к нему на помощь, почти что погибшему. Они сражались спиной к спине, и он ей доверял, словно своим, проверенным тысячами битв, братьям. Он доверился ей? Кузнец войны даже не знал на что она способна в бою, но всё равно доверился ей? Получается, что Арк'тур просто понадеялся на удачу? У него не могло это уложиться в голове. Железный Воин был математиком войны и надеяться на удачу не привык, как и все в 4 легионе космодесанта. Жон быстро погрузился в свои мысли, ещё раз отправившись в тот бой. Он быстро представил тот момент во всех красках. Сможет ли он снова довериться ей в бою, не зная её мастерства во владении оружием? Ответ поступил мгновенно, словно удар молнии. Да. Тихий звук отвлек кузнеца войны. Женщина быстро и тяжело вздохнула, словно сбросив с себя тяжкий груз, но, к сожалению, не весь. — Какого чёрта ты там вообще делал? — тихо сказала мать Жона, почти шипя. Арк'тур удивился тому, что Джунипер сдерживает себя, чтобы не начать сквернословить. — Кое-кто попросил меня пойти с ними в лес. Они хотели встретиться с гримм. — сказал правду Жон, не желая врать своему родному человеку. — И ты за ними пошёл? Как настоящий... — не успела сказать женщина. — Дурак? — закончил предложение кузнец войны. Если бы это сказал другой смертный из его прошлой жизни, даже самый близкий, то этот несчастный быстро бы умер от его руки. Кузнец войны никогда не позволял смертным приближаться к нему, кроме как подчинённый к господину. — Эх... — вздохнула мать, будто у неё упало сердце в грязь. — Ты сам это сказал. Вновь Жон почувствовал укол вины и обиды, что это случилось именно с ним и ней, а не с кем-то другим. — Кто это был? Кто тебя попросил с собой пойти? — спросила Джунипер, скрестив руки на груди. Арк'тур сразу понял её мотив и не хотел, чтобы Джунипер наказывала тех мальчишек, она была бы слишком жестока с ними, из-за руководивших в ней эмоций. Она себя не сдержит, хоть она и была довольно крепкой, словно железо. — Я им потом сам выскажу "благодарность". Обещаю. — сказал Арк'тур, наклонившись к матери. — От меня тоже несколько раз добавь. — сказала Джунипер, как будто ненависть к виновникам случившегося остудилось спокойствием Жона и тем фактом, что её сын всегда выполняет обещания. — А тебе... 3 недели домашнего ареста. Это был первый раз, когда Джунипер наказывала Жона, но Арк'тур не выказал вид, что его это хоть как-то тревожит, ведь он сам понимал, что заслужил большего. — Понял. — сказал, словно звонкий удар молота по железу, кузнец войны. — Прости, но я не мог поступить никак иначе. Если бы я с ними не пошёл — они бы умерли, если бы сообщил их родителям, то они остановили бы их на время, но потом они опять пошли бы в лес, где их ждала верная смерть. — сказал Жон. — А ты подумал обо мне? А ты не подумал о другом? Как я буду жить без тебя? — жалобно спросила мать. Арк'тур не знал, что ответить. Он просто не знал, что случилось бы после его смерти с ней, с его сестрами. Но одно Железный Воин знал точно — Джунипер будет плакать, а он не хотел видеть слезы на её лице. Он её любил и уважал, как того человека, который дал ему жизнь, тратил на него много сил и времени, чтобы безуспешно воспитать его и, более успешно, приготовить к новой жизни в этом мире, за то, что она любила его не смотря ни на что, как настоящая мать. Кузнец войны считал эту женщину хорошим человеком, который пытался изо всех сил поддерживать с ним хорошие отношения, не потому что ей от него что-то нужно, а потому что он был её сын, её дорогой кровью. Хороших людей всегда мало, особенно мало их встречал Арк'тур, ведь мир жесток и беспощаден, и считает доброту — слабостью, а слабость всегда ведёт к гибели, в прямом и переносном смысле. Дальше полёт шёл в тишине, ни Жон, ни Джунипер не проронили ни единого слова, словно они были смертельным ядом для обоих. Арк'тур боялся ещё больше расстроить мать, а женщина не могла найти слов, которыми можно было бы выразить свои эмоции. Джунипер хотела заплакать от счастья, обнять и расцеловать сына за то, что он жив, накричать, метать гром и молнии от гнева и ярости из-за глупого поступка Жона. Но оба действия работали в противовес и не давали ей действовать. В кузнеце войны было всего одно непонятное ему чувство, которое вызывало ощущение, что его кости залили свинцом, а мышцы и связки окаменели.

***

Ритмичные удары молота грохотом и звоном отдавались через закрытую, обитую металлом, дверь кузницы, словно звон церковного колокола, который успокаивал своей равномерной точностью между ударами, как медленное сердцебиение. Этот ритм был перебит внезапным шарканьем ключа в замке и последующими тремя быстрыми тихими щелчками, символизирущих, что покой Арк'тура потревожили. Но кузнец войны быстро понял, что это была не его мама, шаги были мужские, а отец к нему не заходил, хотя судить было рано. Жон посмотрел на зеркало, в котором отражалась открывающаяся дверь, где уже показалась часть головы с седыми волосами, а затем знакомое лицо с очками. Кузнец войны узнал этого человека за один удар сердец. — Приветствую, директор Озпин. — сказал Арк, продолжая бить молотом по клинку, придавая ему нужную форму. — Не нужно такой официальности, просто зовите меня Озпин, я не ваш директор. — сказал Озпин, пройдя несколько шагов к Арк'туру. — Что вам нужно? — спросил, посмотрев на директора Бикона, Арк, а затем направил свой взгляд на создаваемый им одноручный меч. Железный Воин сделал вид, что он не заметил, как в кузню вошла ещё и Глинда Гудвич, словно настоящая тень директора, начав осматривать интерьер и разложеные на столах и полках вещи. — Я хотел с вами поговорить в том Буллхеде, но ваша мать заняла всё ваше время, а по прибытию обратно у нас появились срочные дела, в лесу развелось слишком много гримм, пришлось их зачищать. Такое количество гримм очень редко когда собирается. Но сейчас у нас появилось время кое-что обсудить. — сказал Озпин таким же ровным и спокойным голосом, как и всегда. Жон удивился, что Озпин не обращал внимание на жару, как все остальные, кто не был связан с кузнечным делом, словно он привык к этому, хотя сам Арк не подал виду, сдержав своё обычное, отстранённое выражение лица. — И о чём же вы хотели поговорить? — с грозным голосом, похожим на гул двигателя, спросил Арк'тур, осматривая клинок, с раздражением цокая языком и продолжая бить молотом по клинку. — Я хотел спросить, что бы вы хотели для себя в будущем? — спросил Озпин. — Хочу поступить в Атлас. — сказал Жон, ни секунды не раздумывая. С самого начала Арк'тур хотел поступить в Академию Атлас, ведь их армейские порядки были намного ближе к нему. — Атлас? Эта хорошая академия, но почему именно она? — спросил директор, положив руки на трость. — Дисциплина и порядок, там я их найду сполна. — коротко и чётко ответил Жон, опустив меч в бочку с маслом, закаляя его. — Нравится порядок и дисциплина? А что насчёт свободы? — спросил Озпин, смотря на то, как на его глазах создаётся оружие очень высокого качества, ведь при первом же беглом взгляде на кузницу и Жона можно было понять, что Арк очень хороший кузнец. — Свободы не бывает, лишь её иллюзия или идеал, который невозможно достичь. — ответил Жон, словно звон удара железа. — Но идеалы люди создали для того чтобы к ним стремиться, даже если они недостижимы. — произнёс Озпин. — Не могу с вами не согласиться, Озпин. — произнёс Арк'тур, осматривая меч, как всегда, не удовлетворившись до конца качеством оружия, ведь он должен идти к совершенству во всём, словно всё, что он делал было его последним делом в жизни, независимо от того: написание картины, создание украшения, ковка оружия, познание нового, мастерство в бою, физическая форма. — Так вы не хотите свободы? — продолжил Озпин. — Просто свобода не даёт ответов о будущем, а порядок даёт, так разумнее, эффективнее. — сказал Жон, перемещаясь к небольшому столу, где были зараниее подготовлены части и материалы для меча: дерево, кожа и проволока для рукояти, гарды, навершия, болты, штифты и гвозди. — Даже если этот порядок даёт смерть? — спросил Озпин. — Да. Для меня, да. — произнёс Жон, не зная, что ответил бы обычный человек. Арк'тур знал, что если смерть будет неминуема он её не испугается, но Арк хотел бы, чтобы его смерть не была напрасной, чтобы в последнюю минуту он мог бы идти по собственному пути к неизменному концу. Тихий голос пробился через шум печи, словно тихий шелест ветра на границе слышимости. Это был удивлённый вдох, больше похожий на глоток, будто человек ел удивительно вкусное блюдо. Кузнец войны и Озпин одновременно посмотрели на источник шума. Эта была Глинда Гудвич, которая смотрела удивлёнными и восхищёнными глазами, легонько закрыв пальцами элегантные губы, на низко висящие полки с украшениями самых разных мастей, там были замечательно выполненые тонкие цепочки, которые могли украсить шеи самых прелестных дам высшего света, простые, но от этого не менее красивые кольца, чей вид мог удивить лучших ювелиров, серьги самых разных форм и размеров, способные стать лучшими подарками, а также несколько колье, браслетов, подвесок, бус, чья красота была неоспоримой, а мастерство создателя достойно восхищения, а о часах ручной работы и говорить нечего. Но особенно сильно зацепили её взгляд четыре украшения. Четыре небольшие коробочки с прозрачными крышками содержали настоящие сокровища, в каждой было по несколько вещей: лента из ткани, цепочка и, самое главное, круглая брошь, похожая на медаль. Каждое украшение соответствовало одной академии охотников. Особенно сильно Глинду зацепила медаль, которая явно относилась к Бикону. На круге, диаметром в сантиметра 4, была изображена башня Бикона, в мельчайших подробностях, из которой лился свет, словно спасение от тьмы на фоне, а снизу был изображен знак Вейла. Жон заметил искру в глазах преподавательницы, которую можно увидеть в глазах тех, кто осознанно или нет нашёл вещь, которая подходит ему. — Ой! — виновато произнесла Гудвич. — Не хотела вас отвлекать. Озпин стоял молча, но с явным удивлением, ведь он редко видел, чтобы Глинда так реагировала на какую-то вещь и перебивала их. — Если хотите, можете взять. — сказал Арк'тур, чуть более звонким голосом, чем обычно, но это было почти незаметно. — Что? Я не могу! — возмутилась Глинда, ведь эта вещь очень дорогая на вид, намного дороже, чем она могла себе позволить. — Если красотой украшения не могут наслаждаться человеческие глаза — его существование не имеет смысла. — сказав это, кузнец войны встал со своего места и направился к полкам с украшениями. Гудвич посмотрела на Арка и признала его грубую красоту, словно его вытесали из мрамора, но грубое выражение лица всё портило. В это время Жон уже дошёл до полок, взял своими крепкими руками маленькую коробочку из лакированного дерева с прозрачной крышкой, с удивительной нежностью. — Считайте это благодарностью за спасение. — сказал Арк'тур, протягивая понравившиеся Глинде украшение, напоследок посмотрев на творение своих рук. Он вспомнил как однажды держал украшение созданное лично примархом Фулгримом, ещё до проклятого храма Лаэран. Это была простая заколка, но такая прекрасная, что обычными словами её невозможно было описать. Железный Воин хмыкнул, сравнивая его изделия с творением Фениксийца, понимая, что творение рук примарха в сотни раз лучше. Но профессор Бикона подумала, что Арк не хотел расставаться с этой вещью. — Если вы хотите меня отблагодарить, это будет слишком много. Я исполняла свой долг, вот и всё. — сказала Глинда, вернув свой обычный холод на лицо. — Даже за исполнение долга полагается награда. — с некой болью в голосе, которую блондин пытался скрыть, сказал Жон. Гудвич медленно приняла в руки украшение, словно оно могло разбиться от одного неправильного вздоха, будто это самое дорогое сокровище. — А что вы сделаете с остальным? — поинтересовался Озпин, указав на другие драгоценности. — Переплавлю. — без каких-либо зазрений совести сказал Арк. Этот ответ удивил обоих гостей, словно гром среди ясного неба. Такие прекрасные изделия не заслуживали такой судьбы, как и труд, который был затрачен на их создание. В их глазах, это было настоящим кощунством, на грани святотатства.. — Они ведь прекрасны. Зачем? — спросил Озпин. — Они не идеальны, да и ресурсов у меня мало. — сказал кузнец войны, возвращаясь к своему новому мечу. Внезапная догадка пришла в голову Озпина, словно птица, которая внезапно села к нему на плечо и принесла сокровище. — В Биконе находятся хорошие мастерские и кузницы, где студенты могут сделать себе оружие. Я мог бы выделить тебе ресурсы, если ты поступишь в мою академию. — сказал Озпин. Жон задумался на секунду. Это был явный подкуп, который мог увидеть любой, даже самый недалёкий человек. Им, возможно, опять будут пользоваться, Озпина просто заинтересовало его мастерство в бою и кузнечества, но за это он платит ресурсами для его дальнейшего самосовершенствования, которого он так желал. Плюс ещё немаловажная деталь грела душу Арку. Жон был нужен Озпину. Директор подкупал его, чтобы заполучить его, и это очень сильно льстило Жону, хотя он сам об этом и не догадывался. Кузнец войны не привык к тому, что ему дают выбор, он всегда шёл за кем-то, за Императором, за Пертурабо, за Хорусом, за собственными ошибками и виной, как бы трудно это ни было признавать. — Я подумаю об этом. — сказал Арк'тур, продолжая работать над мечом. — Что же, мистер Арк. Мы пойдём. У нас есть ещё незаконченные дела. — сказал Озпин, словно добившись своего. Жон остался один на один со своими мыслями.