Железо внутри, железо снаружи

Любой человек тянется к другим людям, хочет тепла, ласки, любви, чувства, что за ним стоят его близкие люди. Это есть в каждом от природы. Люди — социальные существа, поэтому они не могут быть одни, в этом их сила, наравне с разумом. Каждый человек испытывает потребность в общении, ведь они желают поделиться своими успехами, болью, беспокойством, идеями, мыслями, желаниями, гневом, негодованием и многим прочим, что входит в человеческие эмоции. Но что с теми, кого уже нельзя назвать людьми? Что с теми, кого создали исключительно для одной цели — войны? Что с космодесантом? Сам Император, возлюбленный всеми, говорил и приказывал, что среди легионов Астартес не должно быть организаций, которые ставят своими целями что-то, кроме Великого Крестового Похода. В Его планах, которые никто не может понять, астартес должны заботиться исключительно о войне и завоеваниях для Империума. И, возможно, Он был прав, если посмотреть что случилось, когда воинские ложи распространились в легионах, когда космодесантники стали задавать вопросы, на которые не находили ответов, но на которые отвечали силы, противные человечеству. Такие вопросы часто задавал себе Арк'тур во время своих коротких перерывов между тренировками, кузнечеством и учёбой. Солнечные лучи, которые проникали через окно прямо в комнату Жона светили прямо в спящее лицо блондина, от чего он и проснулся. Медленно раскрыв глаза, а затем быстро проморгавшись от остатков сна, кузнец войны убрал с себя одеяло и сел на кровать. Жон посмотрел на часы, которые показывали 8 часов утра, чему он очень сильно удивился, ведь всё время просыпался в 4 часа. Списав это на усталость после вчерашних усиленных тренировок, Арк'тур встал с кровати и подошёл к своему шкафу с одеждой. Выглядел ассортимент одежды кузнеца войны, мягко говоря, довольно скромно. Несколько футболок, две пары штанов, брюки, два пальто, скорее похожих на шинели, две кофты и всё. Железный Воин быстро выбрал футболку с чёрными и жёлтыми полосами, которую он купил на рынке и простые штаны серого цвета, доходивших до колена. После этого он быстро убрал и заправил постель, убрав подушку и тонкое одеяло в отдельный маленький шкаф. После того как Жон немного прибрался в своей комнате, он сделал короткую зарядку и пошёл в ванную, чтобы умыться и почистить зубы. Он всегда следил за своей гигиеной, как в этой жизни, так и в прошлой. Медленно шагая к ванной комнате, которая находилась в конце коридора второго этажа, он услышал шум воды из под крана. Кузнец войны вздохнул, понимая, что придётся, либо ждать, либо очень сильно тесниться. Арк'тур подошёл к двери и постучался. Послышался спокойный и чуть вялый голос, который он без проблем узнал. — Открыто. Можно заходить. Жон быстро открыл дверь и увидел перед раковиной его старшую сестру, которая чистила зубы. Эта была Сейбл, третий ребёнок семьи Арк, её круглые, старомодные очки в железной оправе спали на нос, золотые локоны были спутаны и торчали во все стороны, пижама висела на ней, оголяя плечи, сине-фиолетовые глаза устало смотрели на него. Она была довольно нелюдима, часто запиралась в своих книгах, не произнося ни слова, хотя, по сравнению с Жоном, она была довольна общительна в некоторые моменты и на определённые темы, по типу сюжета книг, фильмов и сериалов. Арк'тур был довольно дружен с ней на поприще чтения и науки. Жон часто помогал ей с рисованием, поделками, и биологией, которая ей очень не нравилась. Она же помогала ему с литературой, особенно с сочинениями. Но это было не всегда. Такими их отношения стали когда Жон почти закончил школу, то есть чуть меньше года назад, а до этого они почти не контактировали. — Не подвинешься? — спросил Жон, подходя к раковине и беря свою щётку и тюбик зубной пасты. — Конечно, здоровяк. — сказала сонным голосом Сейбл. Жон подошёл к раковине, когда его сестра чуть сдвинулась в сторону, и начал чистить зубы. — Как ты это делаешь? — спросила Сейбл, смывая зубную пасту с лица и щётки. — Что именно? — чуть неразборчиво спросил Жон, не понимая о чём идёт речь. — Я о твоём сне. Сколько ты вообще спишь? 3 или 4 часа? Как ты так живёшь? Я не могу встать с кровати после 8 часов сна! — сказала старшая сестра, вытирая лицо полотенцем. — Не знаю. Я привык спать именно так. — пожав плечами, сказал Арк'тур. — Странный ты. — сказала Сейбл, выходя из ванной комнаты. Через пару минут Жон вышел из ванны и пошёл на кухню, чтобы позавтракать. Вместе со своей семьёй, если судить по звукам снизу. Арк'тур довольно редко ел со своей семьёй, потому что у него был другой режим питания, и готовил он себе сам, хоть и очень плохо, так как у его еды был такой вкус, что можно было тренировать способность организма противостоять отравлениям, как высказалась его старшая сестра Корал, после того как она однажды попробовала его стряпню. Кузнец войны улыбнулся при воспоминаниях о Корал, вторым, после Сапфир, ребёнком. Она была довольно странной девочкой, которая иногда могла удивить даже Жона своими выходками. Она могла покрасить волосы в алый, выкрасить веки в красный и многое другое, что даже в голову здоровому человеку не придёт. Например, добавить кому-то слабительное или краситель в еду, устроить одной из своих сестёр день ужаса, когда она шутила исключительно над выбранным ей человеком. Может ей было действительно весело от этого, или же она просто хотела внимания, кузнец войны не знал правильного ответа. Но Корал почти никогда не трогала Жона после одного случая с бомбой с краской. Хотя она сама Арк'тура, если говорить откровенно, избегает с самого начала, видимо из-за мрачности и нелюдимости. Да и к тому же она никогда не называла его братом, только по имени, как и все остальные сестры, кроме двух исключений в виде его младших сестёр. Амбер и Лаванда были двумя комочками радости в этой семье, они были детьми, а значит очень любознательными. Они были одними из немногих людей, которые вызывали искреннюю улыбку на лице кузнеца войны, своей детской наивностью и верой в чудеса, которые не успела смыть взрослая жизнь и реальный мир со своими проблемами и ужасами. Вот уже в поле зрения показалась лестница. Несколько шагов по маленьким ступенькам и показалась дверь на кухню, где слышался стук посуды, шаги и голоса. Железный Воин подошёл к двери и открыл её со скрипом. Блондин увидел свою мать, которая стояла за плитой и семь сестёр, некоторые из них уже сидели за общим столом, а другие ходили по кухне, разнося еду. Джунипер посмотрела в сторону двери, после того как она услышала, что кто-то вошёл, и увидела своего единственного сына. Женщина улыбнулась своей светлой улыбкой, которое вселяло непонятное тепло в сердце Жона. — Доброе утро, сынок. — с лаской в голосе сказала Джунипер. — Садись за стол, завтрак почти готов. — Доброе утро. — сказал Жон, так, что бы все услышали. — Братик! — закричали, излучая счастье, две девочки, одна была 10-ти лет от роду — Лаванда, вторая 7-ми — Эмбер. Он посмотрел на них, посветлев лицом от радости на их лицах. Жон помнил, что у него когда-то была младшая сестра, с которой он хорошо общался и играл, но потом она умерла, ещё до того как его избрали для вступления в 4-ый. Так что его любовь к ним была с самого начала от древних воспоминаний. — Доброе утро. — хором ответили две одинаковые девочки, чуть хмурым голосом. Старшие сестры-близнецы Джейд и Хейзел всегда не нравились Жону, но он их не ненавидел, ему просто были неприятны любые близнецы, словно лестницы человеку, который с неё больно упал. Эти чувства идут ещё со времен Крестового Похода, когда он был обычным боевым братом. Тогда его великая рота приводила к согласию одну планету, которой, с помощью техномагии эпохи ТЭТ, управляли две колдуньи-близняшки. Тогда он потерял почти всю свою роту. Он помнил как они тратили по 10 десантников, чтобы подобраться к ним поближе для точного выстрела из мульти-мельты или лаз-пушки, чтобы попытаться пробить их психо-щит. В них было невозможно прицелиться и попасть издалека, потому что они всё время телепортировались на короткие расстояния. Понадобилось девять выстрелов, чтобы пробить их щит и расстрелять из болтеров. Они заставляли, своими проклятыми силами, мутировать их сверхчеловеческие тела в отвратительных отродий, перед тем как взорваться в агонии кровавым фонтаном. Тогда он получил серьёзное ранение и находился на грани смерти, но всё равно выжил. Одно воспоминание о той битве вызывало жгучую ненависть, а его сестры-близнецы были ходячим воспоминанием. Поэтому он редко виделся с ними и был максимально холодным, хотя они были довольно весёлыми и общительными девочками. И в ответ на холод Арк'тура они также отдалились от своего брата, ведь обида за необоснованное, с их точки зрения, отношение к ним со стороны Жона взыграла в них. — Доброе. — коротко ответила Корал. Кузнец войны быстро сел за стол, который был для него довольно низким, так что ему пришлось очень сильно горбиться. Через минуту вся семья собралась, кроме Николаса, который был на работе, которая представляла из себя выполнение заказов для охотников, в основном убийство гримм или защита от них, в такие моменты Джунипер очень сильно волновалась, как и вся семья, включая Жона. — Ты спал сегодня дольше обычного, сынок. — сказала Джунипер, садясь за стол и подав еду Арк'туру. Завтрак представлял из себя гречневую кашу, мюсли с ягодами, гренки, омлет и крепкий чай с молоком. Кузнец войны отметил хороший вкус пищи, которую приготовила его мать. Но весь вкус еды убивал тот факт, что ему придётся сказать один неприятный факт, точнее высказать своё решение, которое он недавно принял, после нескольких дней раздумий. — Я должен вам всем кое-что сказать. — сказал Жон, почти с болью в голосе, ведь понимал как отреагирует его мать. — Что случилось, Жон? — спросила Джунипер, зная, что сейчас произойдёт нечто ужасное. Все посмотрели на Арк'тура, перестав есть, быстро организовалась гнетущая тишина, которая давила на всех. Жон посмотрел на лица своих сестер, а затем задержал взгляд на лице матери, которое выражало обеспокоенность. Он вздохнул, словно снайпер перед выстрелом, а затем набрал в лёгкие побольше воздуха, будто очень долго до этого не дышал. — Я решил поступить в Бикон. — как гром среди ясного неба прозвучал голос кузнеца войны. Все члены семьи Арк переглянулись, а затем посмотрели на Жона. Особенно болезнено смотрела на Арк'тура, как он сам считал, Джунипер, с явной болью, страданием, укором, удивлением и непониманием, в её глазах читались вопросы "За что?", "Что я сделала не так?". Мать посмотрела на Жона, а затем посмотрела на потолок, словно созерцание лица её сына обжигало ей глаза. Она сцепила пальцы в замок, поставила локти на стол и закрыла руками глаза, будто молясь чему-то. В такие моменты можно было почти услышать как скрипят механизмы в её голове, словно у машины, которая вышла на предельные обороты. В этот момент Жон испытывал муки в ожидании ответа. Он был готов принять крики, обвинения в глупости, просьбы не уходить, кулак в лицо, но никак не слёзы, только не слёзы, они так ужасно будут смотреться на её прекрасном лице, они будут так сильно ранить душу Железного Воина, хоть он это никогда не признает.