Февраль, 2008 год.
Гарри пустым взглядом рассматривал Косой переулок через пыльное стекло. С высоты третьего этажа можно было различить лица бродивших людей, а потрескавшаяся рама пропускала и шум торговых площадей. В обед народу было предостаточно. Наконец вернулся Алистер. Он поставил рядом с Поттером на подоконник чашку и похлопал его по плечу. Гарри взял предложенный чай и глянул на Батори. После того как Алистер сменил стиль, он выглядел забавно. Усы и козлиная бородка никуда не делись, как и монокль, который тот таскал в заднем кармане, но теперь Батори вместо антиквариата традиционно наряжался в одноцветные футболки и тёмные джинсы, махом помолодев с пятидесяти до своих тридцати с хвостиком. Столь разительная перемена была связана с тем, что Алистер решил остаться инкогнито. Скромный предприниматель так и не уехал из Великобритании, а вместо этого арендовал помещение на Косой аллее. Ну а раз так, то Батори предпочёл не смущать соседей своей импозантной персоной. Зная Алистера, Поттер и не верил, что это сработает, но нет. Всего-то стоило раздеть чистокровного сноба, чтобы окружающие начали видеть в Батори просто странноватого волшебника. Конечно, тут на руку играло и то, что Алистер никогда не занимался никакой общественной деятельностью и уж тем более не светился в скандалах. Он и в чистокровных кругах был малоизвестен в лицо, что уж говорить об обывателях. Однако фамилия Батори была печально известна и откровенно ненавистна лавочниками Косой аллеи, поэтому Алистер представлялся другой. — Хольмстрём? — обескураженно переспросил Гарри, когда получил в руки свежеотпечатанную визитку. — Какой странный выбор. — Это моя «девичья» фамилия, если вам угодно, — вежливо объяснил Алистер со своим обычным, немного блаженным выражением лица. — Я родом из Швейцарии. Поттер тогда закашлялся, но не прокомментировал внезапное открытие. Редакция, где сейчас и находился Гарри, выглядела под стать бюджетам Батори. Заваленная хламом, пыльная и старая. Здесь ничего особо не изменилось за эти полгода. Уборкой и ремонтом не стали сильно утруждаться. Ленивый Симус, к удивлению Поттера, зачем-то продолжал здесь трудиться. Больше сотрудников не было: бюджет позволял только зарплату Финнигана, а Алистер — настоящий волонтёр — работал на добровольных началах. Батори совсем никуда не торопился, откровенно смакуя своё скромное мероприятие, когда один его антикварный костюм стоил как три таких редакции. В собственность, а не в аренду. Более того, Алистер гордо поделился с Гарри, что, как порядочный член магического сообщества, он исправно платил все налоги, включая непомерно высокую пошлину за помещение на Косой аллее, которая была принята его супругой на ближайшие пару лет. Его доходы от торговли на бирже, однако, такой чести не удостоились, как и оставшаяся доля в кредитной организации, но это уже мелочи. Офшорные схемы налогового резидента Швейцарии Гарри были не интересны. Также Батори исполнил и свой долг продолжателя династии, став отцом во второй раз. Дочь назвали Джулианой. Алистер прислонился к столу и шумно отпил свой чай. Симус тактично слинял сразу же, как и всегда делал, едва на пороге появлялся Поттер. На третий раз Гарри не удержался и спросил у встреченного на лестнице Финнигана напрямую, зачем он уходит, на что бывший однокурсник скривился, но ответил. — Прости, но не могу вас слушать, — сказал Симус. — Такое чувство, будто смотрю дешёвое порно, где два манерных педика полчаса обсуждают, в каких позах будут друг другу отсасывать. Поттер тогда лишь фыркнул. Нормально он разговаривал с Алистером, всё в пределах хорошего тона. — Ну так что, Гарри, вы определились, в чём пойдёте на свадьбу мистера Забини? — дружелюбно поинтересовался Батори. Поттер покачал головой. Всё, что он знал, так это, что ему стоило забрать рубашки для Драко у Лакруа, а та попросила подойти через час. Так Гарри и оказался в редакции Алистера. Свадьба Блейза опять планировалась на день всех влюблённых. Уже своеобразная традиция. Оставалось чуть больше недели до столь радостного события. Поттер не знал почему, но чем ближе была эта дата, тем более и более тоскливым он становился. Про костюмы тошно и думать. Немного помявшись, Гарри решил выговориться Батори. Будучи помешанным на более прагматичных сферах жизни, Алистер имел довольно любопытные взгляды на многие вещи. Своеобразные даже. Так и не отвернувшись от окна, Поттер заговорил: — Совсем не хочу туда идти. Я ведь когда-то встречался с Джинни. Наверное, просто тяжело осознавать её скорое замужество. Моя первая любовь. Так странно. Алистер хмыкнул и вновь шумно отхлебнул из кружки. — Неужто вас тревожит, что жизнь идёт вперёд? — с ухмылкой, обнажая довольно хищные зубы, сказал он. Оскал мистера Батори знатно пугал Поттера. — Не знаю, — чуть слышно ответил Гарри и коротко обернулся на Батори. — Скажите, а у вас были отношения до свадьбы с Офелией? — Конечно, нет, — не раздумывая сообщил Алистер. — Такие репутационные риски для знатного рода. Поттер усмехнулся и развернулся к Батори. — Неужели? — протянул Гарри. — Хотите сказать, что никто не привлёк вашего внимания до двадцати с лишним лет? А как же подростковая влюблённость, осторожные переглядывания на уроках и мечты о приглашении на выпускной? Алистер прочистил горло. — Вы наглейшим образом подменяете понятия, — парировал Батори. — Отношения и влюблённость — разные вещи. Вздыхать можно по кому и сколько угодно, но демонстрировать открытую симпатию… Теперь хмыкнул Поттер, а Алистер подозрительно прищурился. — И вы упускаете из виду то, что меня воспитывали будущим главой рода. Подобные глупости меня никогда не интересовали. Как и Драко. — А каково это? — вскользь спросил Гарри. — Знать с пелёнок, что ты глава рода? Батори пожал плечами. — Прекрасно, — равнодушно ответил он. — Я полностью доволен. — А как же груз ответственности, невозможность выбрать профессию по душе, интересных друзей и жениться по любви? — импульсивно выпалил Гарри, невольно перечислив всё, что, на его взгляд, тревожило супруга. Реакция Батори удивила Поттера. Алистер заржал своим отвратительным смехом гиены, что делал только когда искренне веселился. — На любом нормальном мужчине лежит ответственность за семью вне зависимости от чистоты крови и величия рода, — многозначительно проговорил он. — В выборе профессии ты ограничен лишь своими амбициями — вы сейчас стоите посреди моей редакции. Друзья же у меня всегда были очень интересными людьми, образованными и умными. Моё юношество прошло в мужском пансионе «Энхабенхайт», если слышали о таком. Гарри скептически поджал губы, а Батори залпом допил чай. — Вы ещё упомянули любовь? — продолжил Алистер. — Говорят, что она живёт три года. Не вижу причин опровергать это предположение. А семью, как вы и сами прекрасно знаете, мы строим раз и навсегда. Гарри снял очки и потёр лицо. — Это всё неправильно, — пробурчал он в ладони. — Правила рода, вся жизнь по указке и методичкам. Нет свободы. Батори отмахнулся. — Вы утрируете и драматизируете, — возразил Алистер. — Назовите хоть одну сферу жизни, где у меня якобы нет свободы. Поттер поднял голову и уставился на Батори. — Развод с Офелией, — сказал Гарри первое пришедшее на ум. — Вы к ней привязаны навсегда. Алистер вздохнул и потряс головой. — Тогда назовите хоть одну причину, почему я должен захотеть с ней развестись. Поттер открыл было рот и тут же резко его закрыл. Казалось бы, ответ на поверхности: разлюбил, встретил другую. Но Гарри знал, что Батори никогда не любил свою супругу в прямом значении этого слова. Уважал, восхищался её умом и предприимчивостью, а также превосходно дополнял в тех сферах бизнеса, где Офелия была слабовата. Это был осознанный союз двух хищников, сбившихся в стаю, но никак не влюблённых голубков. В мозгу, распалённом размышлениями о скорой свадьбе Джинни, всплыл похороненный в памяти разговор, случившийся ещё в девяносто девятом на Гриммо. Тогда Гарри молил Малфоя расторгнуть контракт, на что получил чёткий ответ, практически идентичный словам Алистера. — Поттер, что ты привязался к этой женитьбе? Неужели тебя вообще не интересуют другие вещи? Гарри глупо смотрел на Батори, запоздало, но вникая в истинный смысл того, что именно вбивалось в голову «чистокровных фанатиков», но уж точно не Поттера. Они никогда не искали отношений в прямом смысле этого слова и уж точно не печалились об их отсутствии. Ни Алистер, ни Люциус, ни Блейз. Эти люди любили только себя и золото. Якобы ужасная перспектива договорного брака не то что их не тревожила, а, напротив, воспринималась как отправная точка, с которой молодые аристократы пускались в вольное плавание, отделялись от рода и начинали свой путь уже вне отчего дома. Не конец света, как казалось когда-то Гарри, ругающемуся с Драко, а только открывающие за этим великолепные перспективы, сродни получению хорошего образования. Оттуда и горящие сроки, чтобы всё красиво сложилось в картинку. Поттер неоднократно это слышал из уст того же супруга, но всегда упускал столь важную деталь, погрязнув в романтичных размышлениях о несправедливости самой идеи. Здесь никто и никогда не заключал спонтанные и невыгодные союзы, которые якобы должны распасться через пару лет, потому что встретил «кого-то получше». Перспективный брак воспринимался как первое зрелое достижение, эдакая галочка в послужном списке, которым козыряли абсолютно все юные главы родов, пока не добившиеся других успехов. От самих же отношений по итогу ожидали принятия, уважения и желательно совместных интересов. Нежные чувства становились лишь приятным дополнением, но не целью. Интересовали ведь всех другие вещи. Гарри побелел и сглотнул, мысленно вернувшись ещё и в день собственной свадьбы, где Люциус откровенно торжествовал, радовался и благословлял замужество с Драко. Малфои с первого дня считали их брак отличным вложением, что секретом тоже не было. Вот Драко и не печалился ни дня на этот счёт, записав отношения с Гарри в мероприятия, стоящие траты времени и сил. Сухой расчёт, хоть туда поначалу и пробивались чувства самого супруга. Всё-таки Драко не был бесчувственной сволочью, как бы ни старался соответствовать идеалам рода Малфоев. Заметив замешательство Поттера, Алистер вновь заговорил: — Если вас так тревожит эта тема, то напомню, что сам выбрал Офелию. Меня не заставляли делать ей предложение, но благословение получить следует. Считайте милой традицией. Гарри больно прикусил губу, спуская себя с небес на землю. Батори подошёл ближе и положил руки ему на плечи, обдавая лёгким парфюмом вместо знакомого селективного безумия. — Меня беспокоит ваше настроение, — с улыбкой сказал Алистер. — Давайте лучше выпьем вина и расслабимся. Я угощаю. Поттер искренне рассмеялся. — А как же ваш скромный бюджет? — невинно спросил он. — Боюсь, редакция обанкротится уже вечером. Батори лишь щёлкнул языком и подхватил пальто, жестом предлагая покинуть помещение. Гарри подчинился. Видимо, этот день решил свести Поттера с ума, потому что ближайшим магазином оказался тот, где Гарри покупал для Драко вино и конфеты перед первой встречей. Дурацкий район. Зайдя в магазин, где не было никого, Батори подошёл к прилавку, скептически разглядывая самый дорогой ассортимент под охранными чарами за спиной продавщицы. Поттер не удержался от небольшой шалости и обратился к ведьме, вальяжно облокотившись о прилавок. — Дайте мне что-нибудь, что понравится богатому чистокровному волшебнику, — протянул Гарри. Лавочница вежливо улыбнулась, немного опасливо глянув на Алистера, который нацепил монокль. — Смотря какие вкусы у вашего друга, — подобострастно сказала она, обводя рукой скромную полку с самыми изысканными запасами. — Есть новинка прямиком из Франции. Шампанское с виноградников Луары, абсолютный эксклюзив, не для массового производства. У Поттера разом заболели все зубы. — Нет, спасибо, — пробурчал он. Только спонсировать Люциуса ему не хватало. — Может, коньяк? — предложил Алистер. — Откровенная дрянь, а не вино в этой лавке. Насчитал три подделки, и я даже не присматривался. У меня уже есть вопросы к вашей лицензии. Гарри, не помните, кто сейчас занимается проверками? Лавочница оскорбилась, а Батори оскалился. Поттер отлип от стойки и приблизился к Алистеру, чтобы похлопать его по излишне прямой спине. — Бросьте, — миролюбиво сказал Гарри. — Давайте не будем мешать честной торговле. Батори недовольно хмыкнул. — И раз так, то предлагаю посидеть где-нибудь в ресторане, раз здесь ничего интересного нет, — произнёс Поттер. Алистер спорить не стал, и теперь уже он пошёл следом за Гарри на улицу. Выбор заведений, подходящих под их вкусы, был довольно ограничен, да и почти все любимы сотрудниками Министерства. Не сказать, что Поттер сильно удивился, когда в первом же ресторане были обнаружены их вторые половинки, задержавшиеся на обеде. Они сидели в дальнем углу и что-то активно обсуждали. Гарри заприметил сладкую парочку в окне. Так как они с Алистером ещё не успели зайти, Поттер придержал его за рукав. — Давайте в другое место, — попросил Гарри. — Не будем мозолить им глаза. Выбрав другой ресторан, они наконец-то нормально разместились. Получив бокалы, Алистер с довольно милой улыбкой чокнулся с Поттером. — Расслабьтесь и выкиньте из головы всякую дурь, — посоветовал Батори то, что Гарри слышал уже сотню раз. Поттер согласно кивнул и пригубил уже столь привычную кислятину. — Кстати, Алистер, — вдруг вспомнил Гарри, — а вы сами-то решили в чём пойдёте на свадьбу Блейза? Батори трагично вздохнул. — Там же венецианский карнавал, — недовольно проговорил он. — У меня есть пара костюмов в коллекции, а вот с платьем для Офелии — провал. Маски прикупил, вам с Драко тоже, как и просили. Завтра доставят. Поттер подпёр голову рукой и покрутил в пальцах бокал. Он был уверен, что идея устроить маскарад принадлежала Джинни. Видимо, хотела отыграться. Неужели у неё до сих пор остались к нему чувства? От этой мысли вновь стало тошно, и Гарри залпом опустошил бокал. Всё ещё не в силах выкинуть из головы те дни, когда делал предложение, Поттер вздохнул. Алистер, который закончил наполнять ему новый бокал, обеспокоенно посмотрел на Гарри. Нет, так дело не пойдёт. Поттер откинулся на стуле и прикусил палец, глядя на улицу. И крутившиеся вокруг одного и того же мысли вдруг повернулись другим боком. Кольцо. То самое, которое он покупал Джинни, а потом просто отдал Драко, когда невеста его выкинула. Супруг всё так же носил украшение, никогда не предназначавшееся для него и найденное в самом обычном ювелирном магазине, здесь же, недалеко от Косой аллеи. Гарри невольно посмотрел на свои пальцы, увешанные подарками Малфоя, которые Драко раздобыл специально для него на частных аукционах. Кроме родового, конечно. Вздрогнув, Поттер уставился на Алистера. — Скоро же день всех влюблённых, — выпалил Гарри. — Я хочу подарить Драко кольцо. Обручальное. Батори глубоко задумался и потёр свою козлиную бородку. — Времени немного, — ответил он. — Какой у вас бюджет? Поттеру казалось кощунственным покупать Малфою подарок подобного плана на его же деньги. Поэтому теперь задумался уже Гарри. — Алистер, а у вас есть идеи, как можно быстро заработать? — признавая своё поражение, выдохнул Поттер. Мистер Батори растёкся в блаженной улыбке, наклоняясь ближе. — Ох, Гарри, как я рад, что вы решили спросить именно у меня.* * *
— Да, детка, вот так, — довольно простонал Блейз, глядя, как его член скрывается между полных губ. — Только немного поглубже. Наслаждаясь медленными ласками, Забини не сразу услышал приближающийся стук каблуков за спиной, отбивающий ровную дробь по паркету. — Синьор Блейз Забини! — крик, казалось, огласил половину этажа. Услышав знакомый, высокий и несколько истеричный голос, Блейз непроизвольно дёрнулся, заставив горничную подавиться. Резко отпихнув кашляющую девушку, Забини вскочил с кресла и спешно запахнул халат, испуганно уставившись на нарушительницу собственного спокойствия. — Мама, что ты здесь делаешь? — пролепетал Блейз. — Меня больше интересует, что ты делаешь, — яростно воскликнула некогда Валентина Забини, приближаясь почти вплотную. Нынешнюю фамилию матери Блейз не помнил. — Ты ничего не хочешь мне объяснить? Блейз захлопал своими невозможно длинными ресницами, пока одетая в одно бельё и чулки горничная осторожно отползала в сторону, прячась за мебелью. — Почему я узнаю такие новости из газет? — продолжила истерить Валентина, кинув в голову сына смятую страницу. — Ты уже совсем лишился рассудка? Забини продолжал хлопать ресницами, отчаянно притворяясь дурачком. — Свадьба! — возмущалась его мать. — С этой нищей и безродной потаскухой! Блейз трагично вздохнул. — Мама, всё не так, как ты думаешь, — пробормотал он. — Это ничего не значит. — Ничего не значит? — взревела Валентина, взмахнув руками. — Ты себя слышишь? Она глубоко вдохнула, переводя дыхание. Мать была в абсолютной ярости. Пожалуй, такой Блейз никогда её не видел. — Я закрыла глаза на брак с тем альфонсом, но это переходит все границы, — продолжила Валентина, ткнув в грудь Забини острым ногтем. Блейз оттолкнул чужую руку и сделал шаг назад, увеличивая между ними дистанцию. — Твой отчим… И вот здесь вскипел уже сам Забини. — Мой новый отчим младше меня на три года! — закричал в ответ Блейз. — Последний человек, чьё мнение мне интересно. — Как тебе не стыдно! — воскликнула Валентина, в глазах которой заблестели слёзы. — Никакого уважения ни ко мне, ни к устоям рода. Истерично всхлипнув, она подошла к полке и швырнула стоящую там вазу на пол. Блейз схватился за голову, видя, что импульсивная синьора схватилась за стоящую рядом фигурку. — Мама, не нужно рушить мой дом! — взмолился он. — Это антиквариат! Фигурка всё-таки оказалась на полу, но потом Валентина осторожно вытерла единственную слезинку, скатившуюся по щеке. Элегантно присев на диван, она трагично вздохнула и принялась обмахиваться платком, который достала из сумочки. Блейз обернулся на горничную, прячущуюся за тумбой. — Ты не видишь, что моей матери плохо? — пробурчал он. — Принеси ей воды. — Лучше Шприц, — умирающим голосом попросила Валентина. — Иди принеси моей матери коктейль, — шикнул Забини, рукой поторапливая нерадивую девушку. Та испуганно посмотрела на Блейза, явно намекая на собственный внешний вид, на что сын с матерью синхронно и раздражённо застонали. — Что я там не видела, — закатив глаза сообщила Валентина. — Неси быстрее. Горничная наконец вылезла из своего укрытия и побежала к выходу, а синьора оценивающе посмотрела ей вслед. — Лучше бы на этой женился, раз так хочется поиграть в благодетеля, — проворчала Валентина. — Я не хочу играть в благодетеля, — возразил Блейз. — Я люблю Джинни. Валентина внимательно посмотрела на сына, поджав губы и приподняв бровь. — Ты сам-то в это веришь? — язвительно поинтересовалась она. Блейз всплеснул руками. — Тогда я совсем не понимаю в чём проблема, — воскликнул он. — Разведусь, как и с Кормаком. Синьора сжала переносицу и тяжело вздохнула. — Сынок, — тихо сказала она, — ты собираешься жениться на девушке. — И? — А дамы подобного сорта имеют тенденцию очень вовремя беременеть. Ты не думал об этом? — медленно проговорила Валентина. — Таких наследников для нашего рода ты хочешь? Блейз отмахнулся от матери. — Мы обсуждали это с Джинни. Мы не хотим детей. Валентина ядовито рассмеялась и пощёлкала пальцами перед своим лицом. — Очнись, Блейз, — холодно произнесла она. — Сегодня не хочет, а потом беременность в первую брачную ночь. И ты будешь обязан признать детей, рождённых в браке. А ты превосходно знаешь, что будет значить для тебя появление наследников при живой супруге. Блейз мрачно смотрел на омерзительно ухмыляющуюся мать, не так давно вышедшую замуж в девятый раз и родившую его в семнадцать. Скандал тогда был знатный: беременность вне брака, ещё и в столь юном возрасте. Синьор Джованни Забини, крайне перспективный юноша того времени, совсем не хотел отношений с Валентиной, но откупиться от стоящей на пороге девушки не удалось. Итогом стала излишне прекрасная свадьба и признание сына наследником, чтобы хоть как-то компенсировать порушенные честь и достоинство юной леди, ранее соблазнившей его на вечере. Джованни покончил жизнь самоубийством, едва Блейзу исполнилось три года. Валентина поднялась со своего места и подошла к сыну, осторожно обнимая его за плечи. — Подумай хорошенько, — ласково попросила она. — Я ещё слишком молода, чтобы становиться бабушкой. Блейз усмехнулся. — Зато мой отчим будет рад. Валентина поджала губы и похлопала Забини по щеке. — И снова ты ёрничаешь, — пробурчала она. — Милый, ты же знаешь, что я никогда не желала тебе зла. Напротив, я очень переживаю и не хочу, чтобы ты сломал себе жизнь и будущее позорным браком. Блейз безразлично смотрел на мать. — Не понимаю, почему ты не хочешь связать себя с кем-то достойным, когда вокруг такой потрясающий выбор, — тоскливо проговорила Валентина. — А сколько новых претенденток на твоё сердце! Представь, той же Люси уже исполнилось семнадцать. Забини отошёл к окну. — Я просто не хочу становиться главой рода, — наконец признался он, не глядя на мать. Валентина удивлённо моргнула несколько раз. В комнате повисло молчание. Спустя невозможно долгую минуту, синьора протянула, пребывая в явном недоумении: — И? Блейз резко повернулся к ней. — Что «и»? — вспылил он. — Плевать я хотел на эти правила, законы и прочее. Да, Джинни не идеальна, но она не требует от меня ничего. Я правда люблю её и хочу жить как нормальный человек, а не наследник древнего магического рода, для которого написали методичку. Валентина обречённо вздохнула и потрясла головой. И тогда Блейз услышал последнее, что ожидал когда-либо услышать из уст своей матери. — А ты не думал, что можно хотя бы попытаться найти себе приличную даму, которая так же не будет от тебя ничего требовать? И уж тем более становиться главой рода по всем традиционным правилам. Забини обескураженно уставился на мать. — Ты о чём? — переспросил он. — Брак должен быть выгоден обеим сторонам, сынок, — расплываясь в широкой улыбке, сказала Валентина. — Оставь истории про принцев и служанок для детских сказок. Ты умён и безумно красив, может, пора начать пользоваться этим не только ради случайных связей? Или ты хочешь и дальше прозябать, — мать обвела рукой комнату, — в этом? Блейз скептически осмотрел гостиную. Она его полностью устраивала. — Откуда эта идиотская мысль, что твоя избранница обязательно будет требовать от тебя невозможного? — с искренним недоумением спросила Валентина. — Ты ведь знаком с Дианой? Забини кивнул. Эта леди была типичнейшей подругой его матери: невозможно красивая и профессиональная прожигательница жизни, любительница дорогих вещей, курортов, казино и собак. Старше Блейза лет на двадцать. — Бедняжка недавно овдовела, — тоскливо произнесла синьора, всхлипнув носом. — Такая жалость. Блейз от подобного заявления забыл, что стоит дышать. — Мама, — ошарашенно заговорил он, — я ведь правильно понимаю, что ты предлагаешь сыграть фиктивную свадьбу с твоей подружкой? Вместо Джинни, которую я люблю? Валентина элегантно достала палочку и обновила косметические чары. — Диана богата, известна и полностью самостоятельна, — многозначительно заметила мать. — Я предлагаю тебе сухой расчёт, раз ты созрел жениться. Если очень уговоришь, то Диана тебе и родит. Она-то детей точно больше не хочет. Блейз об этом знал, как, впрочем, и все вокруг. К тому же последний брак Дианы был третьим, а предпочитала она мужчин очень постарше. Наследник, как и полагается, у неё уже давно был. Но Забини и в голову не приходило то, что ему предлагала сейчас мать. Редкий, даже очень консервативный род не позволял повторной связи после смерти одного из супругов. По пальцам пересчитать, на самом-то деле. И здесь открывался совсем новый мир из скучающих дам и кавалеров, которым уже было плевать на все устои. Свой долг перед великой и чистокровной династией ведь выполнен. — Венчания Диана не требует, — продолжила мать, подтверждая размышления Блейза. — Составите нормальный брачный контракт. А так… простой обмен кольцами без обязательств и каких-либо репутационных рисков. Очень достойная пассия и с шикарной родословной. Никто не будет возражать. Блейз закусил губу, а служанка наконец вернулась с подносом, одевшись где-то по дороге. Валентина вновь придирчиво осмотрела девушку и покачала головой. — М-да, — недовольно протянула синьора, принимая предложенный бокал. — Знаешь, сынок, но раньше твой вкус был на порядок лучше.