Апрель и август, 2010 год.
Столь смелое предположение супруга было встречено Поттером, мягко говоря, прохладно. Тем более, зная любовь Малфоя излишне драматизировать любые незапланированные события, к которым он имел отношение. По этой причине Гарри потратил целых три дня на то, чтобы старательно игнорировать несколько незапланированную беременность, но к вечеру среды у него в голове всё же зашевелился червячок сомнения. Поттер безучастно бродил между стеллажей в библиотеке и скептически анализировал реальность с разных углов. И как бы он ни пытался собрать картину, по итогу всё упиралось в уже ставшее классическим враньё Драко по любому поводу. Ладно, в этом случае под определение больше подходило слово лукавство. Гарри совсем не злился и не расстраивался. А смысл? К тому же Малфой и так старался быть мягче и откровеннее, но выходило у него с переменным успехом. Характер такой, плюс воспитание наложилось, да и рабочая обстановка супруга никогда не располагала к излишней искренности. Ну а Поттер питать иллюзии разучился, став значительно рациональнее с годами. Однако вернёмся к беременности, как к более насущному вопросу. Гарри знал, что его способность к деторождению, дарованная тёмным артефактом, никуда не делась и исчезать не планирует, но требует повторной активации. Осознанной, внятной и чётко сформулированной, как и полагается любым чарам этого вида. Активирующие чары накладывать легче лёгкого — там и ребёнок справится, если знает, как именно попросить предмет заработать. Прямым предназначением того кулона ведь никогда не была беременность как таковая, во что Малфой даже тыкнул Поттера носом, когда тот пытался уцепиться за любую ниточку надежды. Артефакт рассыпался на куски только после полной передачи своей силы владельцу, поскольку был древней безделушкой, напитанной магией, а без поддержки чар существовать просто не мог. Конечно, можно было попробовать очиститься от столь щедрого тёмного дара уже давно, но Гарри не видел в этом смысла, да и никто не гарантировал результата. Даже если убрать регулярно пробивающуюся мечту о большой семье, создавать нескончаемое потомство он всё равно мог только для Драко, а супруг вряд ли мечтал убить Поттера путём вынашивания пятнадцати наследников подряд. Искать же специалиста по особенно древней магии и ввязываться в кучу очень опасных ритуалов просто так — рисков не стоило. К тому же эти чары оставались простым придатком к тем, что Гарри навесил на них с Малфоем собственноручно: они спадут самостоятельно, лишившись основного связующего звена, к которому прекрасно присосались. Эдакая подвеска на браслете, не более. И да, если захотеть, то можно добавить ещё множество крайне любопытных дополнений, превратив имеющуюся связь в уникальное в своём роде украшение. Поэтому идею избавиться от поселившейся внутри очередной небольшой порции тёмных чар Поттер сравнивал с желанием спасти костюм, когда уже горишь заживо. Сомневающийся Гарри листал ту самую книгу, откуда Малфой узнал о чарах, и всё больше склонялся к мнению, что не ошибся в предположении. Драко и впрямь лукавил. По тексту «порабощение» происходило в несколько этапов. Первым как раз была активация кулона. Требовалось около недели, чтобы разбудить чары и осуществить их переход из предмета в магическое ядро нового владельца. Столь длительный срок объяснялся тем, что паразитическим чарам требовалось вплестись в уже имеющуюся связь. Далее магу рекомендовалось повторить ритуал для надёжности, а знаменовать положительный результат будет полное уничтожение артефакта. Ниже прилагался огромный список возможных вариантов того, что могло пойти не так. Авантюра чистой воды, если уж совсем честно говорить. Ну и Поттер ни секунды не сомневался, что Малфой колдовал над ним спящим и неоднократно. Окончательно результат закреплялся после появления первого потомка. Связь оповещала заклинателя и требовала завершить чары, что Драко и сделал, получив на свет Лили. Кстати, эти чары не имели вообще никаких гендерных ограничений, раз на то пошло, а Гарри нашёл это крайне логичным. В конце концов, он вполне мог представить себе десяток пленников, принадлежащих какому-нибудь фараону, который грезил о величии своей крови, а здесь тебе уже спустя три года гарантировано минимум шесть новых волшебников. От каждого порабощённого. Неожиданно никакой романтики в паразитических чарах. Повторная активация, однако, рекомендовала «неопытным магам» чтение заклинания и несколько сложных пасов руками, помимо концентрации на желаемом. Палочки не требовала, будучи родом из Древнего Египта, где их вообще не было. Тогда силу увеличивали только проклятыми артефактами. Поттер же зацепился за «рекомендовала» и несколько обескураженно осознал, что пыталась сообщить ему книга. Здесь не было разночтений, Гарри прекрасно понимал эту формулировку, как и логику магии, а уж особенно активирующих чар любого рода. Мерлин, он же собаку на этом съел. Контракт так-то тоже просто активировался, если что. Чары при сильной связи действительно можно было активировать простым, мать его, намерением. Искренним и страстным. Поттер отбросил ненужное чтиво и положил руку на лоб, показавшийся невозможно горячим. Чёртова книга. Пальцы оледенели оттого, что он её подержал. Конечно, между ними была очень сильная связь, Гарри ни разу не сомневался. Но всё равно не мог понять, почему Малфой не соизволил сообщить словами, что действительно хочет ещё детей. Наверняка думал, лелеял эту идею, но сказать стеснялся, а то Поттер ненароком вообразит, что у Драко могут быть такие позорные желания. Это же неправильно, чтобы столь хладнокровный и великий вельможа из древнего рода хотел троих детей вместо положенного одного. В крайнем случае — двоих, но такой опции у них не было. Что-что, а попытки Малфоя изредка имитировать идеального аристократа с концами надоели Поттеру. Вот вроде нормальный человек, а потом как заклинит Драко, и всё. Хоть и стал получше, но периодически пробивалась эта чушь. Поттеру потребовалось десять минут, чтобы пройти все стадии принятия своего нового положения. Ничего особо против он не имел, но новость всё равно несколько выбила из колеи. К тому же территория была изведана, поэтому Гарри не очень переживал. Конечно, когда Поттер вынашивал Лили, ему всё казалось диким, но сейчас, оглядываясь назад, Гарри не мог припомнить каких-то больших трудностей или неудобств. Странно, но не тяжело. К тому же этих детей искренне хотел и сам Поттер, поэтому его согрела ещё и крамольная мыслишка, что всё будет даже проще. Гарри вышел из библиотеки в приподнятом настроении и с глупой улыбкой на лице, но это не помешало ему устроить супругу допрос с пристрастием. За эти дни Малфой успел перевоплотиться в милейшее и кроткое создание, не открывающее лишний раз рот, но осторожно поглядывающее на Поттера. Ладно хоть руки перестал дома прятать, но с них уже почти сошли тёмные пятна, легко демонстрирующие всем желающим связь Драко с чёрной магией. В Визенгамот же супруг надевал перчатки, попутно наврав коллегам об ожогах. Гарри предполагал, что, скорее всего, так отозвались активирующие чары на прямой контакт с носителем. Тёмные артефакты в принципе любили оставлять повреждения на тех, кто ими пользовался. Неудивительно, что и Драко сумел пораниться, хоть предмета как такового уже и не было. Н-да, и Поттер ведь когда-то пошутил, что боится забеременеть после секса с Малфоем, а супруг гордо рассказывал, что эти чары так не работают. Действительно, на поверку они работают ещё хуже. Так-то Гарри мог вообще вынашивать новое потомство после того, как подержался за руки с Драко. Или просто посмотрел не так. Поттер решил не давать Малфою возможности сбежать куда-нибудь сразу после переодевания в домашнюю одежду, и поэтому караулил Драко у выхода из гардеробной. План сработал великолепно. Настолько, что Малфой испугался, столкнувшись с Гарри нос к носу. — Что такое, мой сладкий? — обеспокоенно спросил Драко, притворяясь невинной овечкой. Поттер сложил руки на груди, вальяжно занимая весь проход, и излишне внимательно изучил супруга, будто впервые увидел. — Ты точно ничего не хочешь мне рассказать? — беззаботно поинтересовался Гарри. Малфой несколько нервно помотал головой. — Вроде нет, — неуверенно проговорил он, а Поттер вздохнул. — Драко, хватит, — устало произнёс Гарри. — Ты прекрасно знаешь, о чём я. Прекращай. Малфой замялся, а Поттер подошёл чуть ближе и встряхнул супруга за плечи. — Почему ты нормально не сказал, что хочешь ещё детей? — строго и прямо спросил Гарри. — Иногда совсем не могу понять твою логику, вот честно. Просто объясни, что плохого в том, что мы вместе хотим ещё детей, как часто бывает у нормальных людей, которые любят друг друга. Драко наконец посмотрел ему в лицо. — Потому что не хотел на тебя давить, говорил же уже, — пробормотал он. — Если бы ты пришёл ко мне с открытой просьбой завести ещё детей, то я бы с радостью согласился. А так… Прости, милый, это правда вышло случайно. Я всегда себя контролировал, но тут не удержался. Гарри закатил глаза. — Мерлин, я же спрашивал твоё мнение! — пылко возразил Поттер. — Тебе правда не кажется разумным, что такие темы стоит обсуждать вместе? Это же наши с тобой дети, Малфой. Общие дети! В горле запершило. Так странно говорить вслух о подобных вещах. Драко медленно снял с себя чужие руки и осторожно обнял, трепетно прижимая к себе. — Да, Поттер, — тихо сказал он. — Я действительно хочу, чтобы у нас с тобой были ещё общие дети. И люблю тоже. Гарри фыркнул, осознанно разрушая романтическую атмосферу. В груди и так чувствительно кололо, а дыхание перехватывало. Не хватало совсем размякнуть, поддавшись на ласку. Он так-то злой и неприступный. — Поздновато спохватился, конечно, но ладно, — пробурчал Поттер, старательно изображая недовольство. — Ты хоть придумал, кого хочешь? — Мальчика и девочку, — легко и мечтательно протянул Драко. — Ещё одну прекрасную леди и сына, которым буду гордиться. Будет у нас трое: Лилит, Скорпиус и Прозерпина. Вдохновенный тон супруга совсем растопил Поттера, невольно прижавшегося ближе. — Мне очень нравится твоя идея, — только и выдохнул полностью согласный на всё Гарри.* * *
Поттер был морально готов к тому, что может преподнести ему вторая беременность. Он помнил возросшую чувствительность ко всяким мелочам, желание больше есть, плюс незначительные физические изменения. Опять-таки, ничего сверхстрашного, скорее небольшие неудобства, вроде возросшего либидо. Так что Гарри продолжал жить как обычно, возился с Лили и ощущал себя простым человеком. Всё это продолжалось ровно до того момента, пока не стукнуло пять недель с момента зачатия. И покой не вернулся до самого конца беременности. Поттер не подозревал, что ему может быть настолько плохо. Он до этого бузил на эмоциональную нестабильность? О, это его просто не рвало по любому поводу. Гарри порой казалось, что ещё немного, и он просто помрёт. Он абсолютно обессилел, внутренности крутило так, словно его пытались разорвать изнутри, а наружу просился даже стакан воды. Спустя неделю такого аттракциона Поттер уже ходил весь серый и вялый, а это было только начало. Не помогало и то, что Лили постоянно требовала внимания, а Гарри не мог ни о чём думать, кроме непрекращающейся боли. Именно тогда Поттер вспомнил, что у них в особняке было электричество, и чтобы хоть как-то отвлечься, плюс занять активную дочь, Гарри придумал нечто великолепное. Поттер организовал в одной из гостевых комнат телевизор, где принялся валяться с Лили и жадно смотреть всё, что хотел ещё в детстве, но не сумел, потому что его то отгоняли Дурсли, то издевался Дадли. Теперь же Гарри никто не запрещал, так что можно было спокойно наслаждаться просмотром всего подряд вместе с Лили. Дочь очень переживала за отца, видя, что тот себя плохо чувствует, и даже пыталась поддержать в силу своих возможностей. Поттер упрямо притворялся, что всё у него хорошо, но Лилит не верила в слабую ложь, поэтому обнимала, приносила свои любимые игрушки и постоянно лезла целоваться. Малфою Гарри тоже врал о своём состоянии, но Драко тем более не повёлся. Поттер ожидал, что супруг вернётся в амплуа галантно заботящегося аристократа, но не тут-то было. Малфой остался просто любящим его человеком со всеми вытекающими. Драко постоянно пытался помогать, забирал дочь всегда, когда был дома, кормил Гарри чуть ли не с ложечки, а по ночам любил лежать рядом и осторожно поглаживать уже выпирающий живот, гордо демонстрирующий двойню. Примерно на четвёртом месяце Поттера всё же переклинило на собственном теле. Из-за постоянной тошноты он знатно похудел и теперь напоминал себе утку. Уродливую, гротескную утку, с выпирающим и постоянно ноющим брюхом и соответствующей походкой. Такого точно не было во времена вынашивания Лили, потому что тогда Гарри только ближе к концу срока начал видеть в себе откровенно беременное создание. Подобное зрелище оказалось выше сил Поттера, поэтому именно в тот день он разбил зеркало в собственной гардеробной, с агрессивным возгласом запустив в него вазой. Гарри круглосуточно ходил озлобленный и мрачный, срывался по пустякам на Лили и Драко, а потом ненавидел самого себя за полное отсутствие самоконтроля. Но как взять себя в руки он тоже не знал, потому что его отвратительное состояние решило сменить распорядок дня. Теперь днём Поттера в основном только мутило, зато он по полночи выл в подушку, кусал наволочку и молился, чтобы у него перестали болеть разрываемые изнутри органы. Гарри промучился так с неделю, а потом решил съехать из спальни, где жил с Драко, потому что не хотел мешать чуткому сну супруга, которому вставать с утра на работу. Малфой сопротивлялся, убеждал, что всё в порядке, но Поттер упрямо настаивал на своём. Так Гарри переселился в ту самую гостевую спальню, где днём валялся с Лили. В конце концов, здесь можно было не просто ворочаться и стонать от боли, но ещё и смотреть всякую ерунду, немного отвлекаясь от неприятных ощущений. Поттер, однако, не подозревал, насколько Драко не понравилась его идея, потому что уже на третью ночь супруг просто ввалился в комнату. Гарри мрачно наблюдал за тем, как Малфой ровным шагом проследовал к кровати и нагло улёгся рядом с ним, удовлетворённо выдохнув. Поттер только хотел возмутиться, как Драко крепко обнял его, прижимаясь всем телом. — Не могу без тебя спать, — соизволил оповестить его довольный Малфой, влажно поцеловав в шею и зачем-то игриво потираясь бёдрами. — Спасибо, конечно, — мрачно выдал Гарри, — но я спать не собирался. Ближайшие пару часов я планировал сопеть, ворочаться и смотреть ненавистные тобой маггловские передачи. Всё, что ты так любишь, а тебе вставать в шесть утра. — Брось, — беззлобно проурчал Драко, ещё крепче обнимая и попутно оглаживая живот. — Я просто полежу с тобой рядом. Могу, конечно, не только полежать, но ты же меня не хочешь. Опять стесняешься, видимо. Несколько игривый тон супруга моментально взбесил и без того озлобленного на весь мир Поттера. — Малфой, я вообще не в настроении для подобных разговоров, — сухо отрезал Гарри. Драко тихо засмеялся, демонстрируя высшую степень умиления. — Такой сладкий и ворчащий медвежонок, — ласково произнёс супруг, вновь оглаживая тело, но теперь пытаясь забраться под пижаму. Гарри поймал руку до того, как она успела исполнить свой коварный замысел. Поттер, который успел полностью потерять любой интерес к половой жизни на фоне постоянного недомогания, уже не знал, как бороться с поразительно любвеобильным Малфоем. Драко же вообще никогда и никак не прикасался к нему сам во времена вынашивания Лили, вежливо ожидая любой инициативы от супруга в положении. Сейчас же Малфой абсолютно не стеснялся выражать привязанность всеми возможными способами. Туда же вошли и открытые предложения сделать Гарри приятно, но Поттер сильно сомневался, что такое возможно. К тому же он и впрямь очень сильно стеснялся, особенно после того, как Драко недавно ухитрился не просто потрогать, так ещё и поцеловать явно выпирающий живот. Благо Малфой всё равно рьяно не наседал, хоть и постоянно напоминал о возможности разделить с ним ложе, поэтому быстро успокоился, явно пытаясь уснуть. Гарри трагично вздохнул и потянулся за пультом, решив претворить свой изначальный план в жизнь. Спать ему всё равно не хочется, а раз Драко собрался провести ночь здесь — это его проблемы, Поттер супруга сюда не приглашал. Выбор пал на какое-то совершенно дурацкое ток-шоу, которым Гарри собрался разбавить свои очередные ночные страдания. Не прошло и пяти минут, как Малфой не удержался от своего очень важного и экспертного мнения: — Мерлин, какая же ерунда. — Рот свой закрой и спи, — пробурчал Поттер. — Я тебя сюда не звал. — Это мой дом тоже, — лениво протянул Драко. — Могу ходить куда хочу. И ты уверен, что это не вредно? — Не вреднее, чем твои сигары, — парировал Гарри. — Насквозь провонял табаком. Поттер хотел придумать что-то остроумное, чтобы продолжить совершенно бессмысленный спор с супругом на ночь глядя, но тут дверь в спальню вновь решила открыться, являя Лили с большим игрушечным зайцем в руках. Прилипший как пиявка Малфой приподнял голову, а Гарри нахмурился. — Не могу спать, — тоскливо произнесла Лилит, хлопая ресницами. Поттер строго посмотрел на неё. Внезапная проблема, настигшая Гарри недавно. У Лили ни с того ни с сего появилось ревностное желание спать рядом с родителями, а Поттер рьяно сопротивлялся, потому что не хотел, чтобы это переросло у дочери в привычку. — Лилит, ты уже взрослая леди, а взрослые леди спят в своей спальне, — твёрдо отчеканил Гарри. — Ложись в свою постель. — Да ладно, Поттер, — вдруг заступился Драко. — Пускай ложится с нами. Хитрая Лили, поняв, что уже легко развела любимого папочку, обрадовалась и подбежала к кровати, забираясь рядом с Гарри. — Папа, я принесла тебе Микки, — крайне миролюбиво сказала она, протягивая Поттеру зайца. Гарри едва положил игрушку себе на грудь, как Лили уже успела забраться под одеяло и прижаться к его боку, свободному от тела Малфоя. Влажно поцеловав Поттера в щёку, дочь счастливо улыбнулась, а Драко протянул руку, чтобы потрепать дочь по голове прямо перед лицом Гарри. — Спокойной ночи, — довольно проговорила Лили, а Поттер тёр лицо, лёжа между своими Малфоями, и задавался одним-единственным вопросом. Когда мир успел сойти с ума? Иронично, но в ночном ток-шоу обсуждали практически то же самое. Ближе к концу августа Драко, видимо, решил осторожно прощупать почву, что совершенно случайно выяснил Поттер. Малфой всё так же постоянно возился с Лили, внезапно став её самым любимым родителем, потому что не ворчал и откровенно баловал, размякнув в край и откровенно наплевав на нормальное воспитание. Про достойное речь и не велась. Именно тогда Гарри непреднамеренно подслушал разговор, проходя по коридору мимо гостиной. — Лили, а ты хочешь братика или сестрёнку? — спрашивал Драко у дочери. Заинтересовавшийся Поттер притаился и прислушался. — Не хочу! — обиженно воскликнула Лили, судя по звуку швырнув какой-то предмет. — А что ты хочешь? — ласково поинтересовался Малфой. Лили промычала, явно задумавшись. Спустя почти минуту она гордо сообщила: — Я хочу собаку. Гарри фыркнул и продолжил свой путь по дому, посмеиваясь под нос. Дети такие непосредственные и забавные. Веселиться же Поттер закончил уже на следующий день, потому что Малфой притащил своей обожаемой дочери щенка. Полностью обескураженный Гарри пялился на восторженно бегающий и тявкающий подарок для Лили и отчаянно сдерживался от того, чтобы не схватиться за сердце. Дочь радовалась и смеялась, придумывая имя новому члену семьи, Малфой довольно лыбился, а Поттер хотел придушить супруга прямо здесь. Ситуация осложнялась тем, что Драко ведь раздобыл для Лили не милую и маленькую собачку, а соответствующую статусу и фамилии псину. Малфой прикупил очень дорогую борзую благородных кровей, которую нормальные люди берут для охоты. Гарри обрёл дар речи спустя минут пять созерцания семейной идиллии в виде игры с перевозбуждённым от знакомства с ними огромным щенком. Настолько большим, что Лили могла даже попытаться использовать его в качестве лошадки. — Драко, ты что вообще творишь? — заверещал Поттер. — Ты в своём уме? Ладно, Лили три года и мозгов ещё нет, но тебе-то — тридцать! Какая нам сейчас собака? Сидящий на корточках Малфой даже на него не посмотрел. — Мой сладкий, ты драматизируешь, — блаженным тоном протянул он. — А ничего, что собаку нужно воспитывать, дрессировать и ухаживать? — продолжил кипеть Гарри, которого безразличие супруга вывело только сильнее. — Ты на работе целыми днями, Лили ещё маленькая, а я с кровати лишний раз встать не могу. Ты издеваешься или что? Драко, которого собака уже всего облизала, наконец соизволил посмотреть на Гарри. — Какой же ты невообразимо сложный, — только и произнёс Малфой, одаривая супруга лучезарной улыбкой. Поттер задохнулся воздухом от возмущения, но Драко казался таким счастливым, что Гарри не видел смысла спорить. Слегка успокоившись и глядя на своих веселящихся Малфоев, Поттер вдруг понял, что никогда не видел Драко настолько искренне счастливым, как сейчас. Такой домашний, спокойный и совершенно очаровательный, в кои-то веки совсем не пытающийся казаться бесчувственным аристократом, а просто дурачащийся с дочерью мужчина. Наивный и беззаботный. Плюнув на всё, Гарри решил временно перестать быть букой и тоже принять участие в выборе имени для нового члена их пока ещё небольшой семьи. В конце концов, у них дома штат эльфов, которым и детей на воспитание отдают. Не то что собаку. Возможно, Поттер и впрямь драматизировал.