Cамурай

– Что ты тут устроил, Кайл? – Мандалорка положила руку на бластер, увидев лежащие на земле тела. То, что её товарищ стоял рядом совершенно спокойно, еще не было гарантией, что все в порядке. Кайл был неплохим воином, это правда. Они долго путешествовали вместе по мирам внешнего кольца, почти доверяли друг другу, но чтобы выжить, нужно опасаться всего – Рейн хорошо знала это, особенно получив парочку уроков от судьбы. – Эй. Видишь это? – Кайл окликнул спутницу, указывая на тела. – Как думаешь, кто это сделал? Наёмница подошла к одному из изуродованных тел и встала на одно колено, приглядываясь. – Его расстреляли в упор из бластера? Что за бред, зачем? – Протезом, заменившим ей правую руку, Рейн коснулась странной раны на животе убитого. – Не понимаю, по нему явно стреляли из бластера, но... Выглядит так, будто его световым мечом проткнули. Но от меча рана круглая. И крови не должно быть так много. Только сейчас Рейн обратила внимание на то, что под каждым из тел на песчаной земле расползлось бурое пятно крови. Кровь... Вообще-то, женщину прозвали "Кровавая" за то, что она часто пользовалась игольчатым оружием, которое на фоне бластеров действительно оставляло кровоточащие раны. Вот только любое ранение от игольчатого оружия носит куда более точечный характер, чем удар, скажем, виброклинком. Так что прозвище не имело никакого смысла – зато вдохновило Рейн на красное оформление бескар'гам, во всём есть свои плюсы. Точно, виброоружие. Вот как были нанесены эти раны: сначала был канесён колющий удар вибромечом, а затем рану прижгли из бластера. Вот только... Зачем так делать? – Кто это сделал? – Наконец поинтересовалась Рейн, отстраняясь от израненного тела. – Не видела у тебя вибромеча ни разу. – О-о... Тут ты удивишься. Я видел того, кто это сделал, и это самое интересное. Собственно... Энакин Скайуокер, помнишь его? Я рассказывал об этом парнишке. – Ну да. Это он устроил? – С усмешкой произнесла мандалорка, оглядывая другие трупы. – Угу. – Понятно... Что? Ты что сказал? Кайл, ты меня в полночь дёрнул в татуинскую клоаку ради шуточек? Мне из тебя всё дерьмо выбить, или как? – Наёмница сделала шаг к собеседнику и ткнула его пальцем в грудь, да так, что мужчина шагнул назад. – Это не шутка. – Уверенно произнёс Кайл, кивая, будто чтобы поддержать самого себя. – Значит ты просто ебанулся наглухо, Кайл! Ты что нюхал в этой кантине? – В ярости Рейн схватила своего бывшего ученика за ткань плаща и потянула к себе. – Ты мне рассказывал о пятилетнем мальчике, а не о джедае-отступнике с вибромечом! – Ему восемь. Или десять, не помню. Но я сам видел, как он выпотрошил этих четверых! Говорю тебе, он одарённый! Его эти психопаты в плащах не нашли только потому, что мы не на планете, а в одной большой куче банта поодоо! – Э чу та, Кайл, куда ты нас втянул? Мне хватило попыток угнать крейсер у этих склизких торгашей из федерации, ты хочешь и с одарёнными устроить что-то похожее? – Надеюсь, обойдемся без этого. Давай просто проверим мальчишку, если он такой хороший воин, почему бы не сделать его одним из нас? – Ну не знаю, может потому что он необученный джедай? Лично я про таких из хорошего слышала только то, что у них крыша едет, а значит и пристрелить их проще. У тебя тоже крыша поехала? – Может быть. Но он будет участвовать в Бунта Ив, в любом случае. Он поможет нам добраться до цели, нет? Всё что он хочет взамен это тренировка, так давай дадим ему то, что он хочет и воспользуемся возможностью! Рейн замолчала на несколько секунд и отошла от своего спутника, выпуская его одежду из рук. – До тебя дошло? – Ну предположим. Будем надеяться, ты ничего не испортишь.

***

Синдзи Ходзё сидел на коленях, медитируя. В его голове не было ни одной лишней мысли. Навык медитации был очень важен для воина, в том числе для того, чтобы анализировать прошедшие сражения, оценивая свои движения и мастерство. Смысл в том, чтобы улучшить навыки, разумеется. Вот только сейчас, даже потратив почти час, опытный мечник не мог понять, что именно было не так. Почему убитые им вчера отбросы были НАСТОЛЬКО беспомощны? Как человек с оружием может быть столь жалок? Да, эти люди были пьяны, но... Что-то было всё же не так. Чутьё подсказывало, что какую-то часть картины Синдзи восстановить не удалось. Но какую... Что же, этот хороший вопрос, ответ на который медитациями найти не удастся. Значит, решение можно найти альтернативным путём – найти другую мишень. Но, для начала, и просто потренироваться. Сразу после работы, разумеется. Чтоб этого Уотто сожрали. Кажется, Ходзё начинает ненавидеть рабство как таковое только из-за этого убогого создания. Как только самурай избавится от маячков, он пустит этот мешок с костями на корм собакам... Стоп. В новом мире же нет собак. Даже лошадей нет... Синдзи открыл глаза и встал c колен. Рука сама потянулась к мечу за поясом, и... Ничего. Кагемару покоился под подушкой на кровати – чтобы было удобно извлечь, если кто-то нападет ночью. Как же всё поменялось. Его имя больше ничего не стоит. Его любимый клинок навсегда утерян, остался в прошлой жизни. Тело, доведённое до совершенства годами тренировок, больше не вернуть. Любимый сад и чайный домик, тщательно изготовленный собственными руками. Жена давно умерла, он смирился с её утратой ещё двадцать лет назад, но он потерял и дочерей. И самое отвратительное – в их глазах он наверняка выглядел жалким. Как воин мог позволить себе умереть от болезней и изнеможения, в собственной кровати? Такой позор можно смыть только кровью. В этот раз Синдзи Ходзё не позволит себе умереть в кровати, в этом желании он утвердился железно. Правда в том, что Синдзи – умер. Значит ли это, что о себе он должен думать как об Энакине Скайуокере? Очевидно, что нет. Сознание и воспоминания мальчишки утеряны, а воспоминания мастера меча сохранились. Значит, Синдзи всё-таки жив. Всё это походило на легенду об Урашиме Таро – юноше, проведшем в волшебном замке принцессы Отохиме несколько дней, но затем вернувшийся домой, правда во внешнем мире прошла не пара дней, а семь сотен лет. Для всех Урашима, как и Синдзи, мёртв; И оба при этом живы, очутившись в мире, им чуждом. Самурай знал, как эта легенда заканчивается, и на что-то подобное претендовать никак уж не мог. Урасима получил в подарок от принцессы божественную сущность, и вместе с перемещением во времени обратился ками, богом, правящим океанами. Синдзи же... Всё, что он получил в подарок – клеймо и бессилие. И тем не менее, жизнь он получил. Жизнь раба, мальчишки слабого, жалкого и беспомощного. Конечно, в судьбе Энакина вины Ходзё не было. Но теперь ему предстоит вернуть себе то, что его по праву – хотя бы свободу. Право наконец носить два меча за поясом. В этом был некий тонкий символизм, но уловить его Синдзи не мог. Завтракал он раньше матери, как обычно. Они вообще редко пересекались, наверное потому, что были чуждыми друг другу. Энакин Скайуокер больше не любил маму, не обращал внимания на теплые детские воспоминания – наоборот, он ненавидел её за слабость, раболепие и то, какой статус она сыну подарила. Энакин прошлый никогда не осознавал, что значит рабство просто потому, что не был свободен. У раба нет прав, нет свобод, совести и даже чести раб лишён. Осознать это в полной мере может лишь человек в полном смысле слова, даже крестьянину сложно понять этот нюанс. В этом плане, Ходзё страдал бы сильнее любого другого – до своей смерти он был даймё величайшего из домов. Ходзё покорили Уэсуги и Такэда, стерли с лица земли остатки дома Минамото. Теперь же Ходзё – раб на услужении отвратительного создания, похожего на морскую корову. Так почему же это не волновало Синдзи? Ответ на такой вопрос проще, чем можно было думать. У раба нет чести. Освободившись от этого позорного клейма, имя Энакина Скайуокера потеряет всякий смысл. Этот мальчик родится заново – и сможет наконец взять достойное имя, избавившись перед этим от всех цепей, связывающих его с таким жалким прошлым. Ну а пока ему предстояла работа. Пока Уотто торговался с очередным клиентом, Энакин методичными, уверенными движениями разбирал уже старенького R2. Дроиды всегда интересовали Скайуокера, и самураю, занявшему тело мальчика, этот интерес передался. Он даже собирал нечто замысловатое у себя в комнате. В такие моменты было легко абстрагироваться от происходящего, сфокусироваться на работе и настроиться на... – Мальчик! Тут о тебе поговорить хотят, топай сюда. – Окликнул раба тойдарианец. Скрипнув зубами, Энакин отложил инструменты и вышел к прилавку. Кто им интересуется? Тот мандалорец? – Ага, вот ты где. Эта женщина говорит, что хочет заплатить за твои услуги. Что-то ты всем интересен. Может быть, продать тебя выйдет выгодно, а-а? – Язвительно хохотнул тойдарианец. – Угу. – Энакин проигнорировал слова своего хозяина и, прищурившись, осмотрел ту, о ком говорил Уотто. По ту сторону стойки стояла высокая женщина в мандалорской броне с узором из широких бордовых линий. Её шлем был украшен символом в виде черепа незнакомого Синдзи животного, а массивные бронированные руковицы были покрыты шипами. – Я Рейн. Мне говорили, ты будешь участвовать в Бунта Ив Классик. Хочу сделать на тебя большую ставку. Оправдаешь её?