◉──────────◉
— Вэй Ин, вставай, — вполголоса произнёс Цзян Чэн, легонько потрогав спящего за плечо. Вэй Усянь принялся сбивчиво бормотать, даже не открыв глаза: — У меня и так встал… В смысле, я и так встал, просто лежу… Да блять! В смысле, проснулся я… — Ага, прям сама бодрость, — саркастично отметил Ваньинь. Усянь, с трудом разлепив веки, уставился на экран электронных часов: — Почему ты вообще решил разбудить меня в тринадцать утра? «Ранняя пташка» завозилась в своём гнезде из подушек и одеял, но покинуть его не пожелала. — Я собрался в зал, и ты пойдешь со мной, ибо меня достало твоё нытье о том, что ты какого-то там парня склеить не можешь. «Хвала Небесам, что Вэй Ин по мужикам — у них-то нервы покрепче будут. А то своим пренебрежением и эгоизмом растоптал бы не одну сотню девичьих сердец», — мысленно благодарил Вселенную Ваньинь. Хотя от выходок Вэй Усяня мог зареветь и настоящий всемогущий альфа-самец. Наподобие тех, что в bl-новеллах встречаются. Вокруг них ещё дохуя пафосная аура загадочности витает, хотя, по факту, кроме «одного на все случаи жизни» выражения лица, ничего в них таинственного нет. Даже размер «того, что не показывают» никакая не тайна — по закону жанра, там неправдоподобно огромный елдак. И вот такие «посланные Небом» семе с каменным еблетом вполне себе от выкрутасов Усяня способны зарыдать. Не ревёт разве что Цзян Чэн. Он орёт. Вот наорал как-то от души за всю похабщину, которая ежеминутно на него выливается, и выяснил, что у братишки банальный недотрах. После фразы про зал и некоторого тупняка тело Вэй Ина подбросило от возмущения. Рывком сев в кровати, он поспешил выразить своё недовольство: — Ах, так я, по-твоему, толстый? Или дрищавый? Или, может быть, толстый дрищ? — лицо Усяня и правда заметно округлилось, но то он просто надул щёки от досады. Сбросив с себя одеяло и ощупав бока, «недоспавший» обиженно буркнул: — И вообще, разве меня не должны любить таким, какой я есть? Стоявший у постели спящей принцессы панк-рока Цзян Чэн закатил глаза. Ему бы стоило начать петь дифирамбы своему братику (ведь именно этого он и ждёт), восхваляя его внешнюю и внутреннюю красоту, но… Обойдётся! Вэй Ин и так прекрасно знает, что он красив как топ-модель, добр и бескорыстен как мать Тереза и обаятелен как… как… Да, блять! Цзян Чэн даже сравнение не мог никакое подобрать, ибо для него Вэй Ин и есть воплощение привлекательности и очарования! Да, матерщинник и пошляк, но это у них само собой повелось. Почему-то… А, кстати, почему? Умеет же держать себя в руках, иначе бы до совершеннолетия не дожил. Под одной крышей с Юй Цзыюань не забалуешь! А вот с младшим братом, видимо, разбаловался… То ли не уважает совсем, то ли, наоборот, целиком и полностью доверился. В итоге не следит ни за языком, ни за руками. Всыпать бы ему для профилактики, да Ваньиню и так с ним хорошо. До такой степени хорошо, что вон таскает везде за собой. — Да, тебя должны любить со всеми твоими заёбами, но и ты, в свою очередь, обязан будешь работать над отношениями. Это отличная проверка: готов ли ты впахивать ради кого-то или нет, — всыпать Цзян Чэн не всыпал, но за легкомыслие отчитал. — Надеешься, что я вымотаюсь и забью на него? — спросил Вэй Ин, сведя брови в непонимании. — Это вряд ли, но так, может, хоть сил на тоскливые завывания не останется! С упрямством Усяня, скорее, Цзян Ваньинь забьёт. Гвоздь в крышку своего гроба. — Лааадно, уговорил, — согласившись, засоня свесил ноги с кровати, напоследок всё-таки огрызнувшись: — Бля, ну нет, чтобы как все приличные айтишники перед компухтером сидеть! — Хочешь, чтобы я стал толстым дрищем? — приподняв свою охуенно сексуальную пирсингованную бровь, поинтересовался Ваньинь. — Не-не! Вдруг потом ещё и мыться перестанешь… «Ха-ха, шутки над стереотипным программистом. Как банально. Точно ещё не проснулся. Может, кофе ему сварить?» — дойдя до этой точки в своих размышлениях, Цзян Чэн оборвал сам себя: «Хуй ему, а не кофе, велика честь! Блять… Хорошо, что вслух про хуй не сказал, а то, зная его манеру общения, он бы «согласился». Сука, знал бы Вэй Ин, как меня искушает, приколист чёртов». Да уж… С таким мастером жонглировать словами Цзян Ваньинь даже выругаться лишний раз не мог. Приходилось орать внутрь, материться про себя и трахать поганца во всех позах, к сожалению, тоже мысленно.◉──────────◉
— Вэй Ин, хватит шароёбиться. Иди присед сделай хотя бы! — со штангой на спине рыкнул Цзян Чэн. Разлёгшийся на гимнастическом мяче Вэй Усянь тут же парировал: — Только если тебе на лицо. — И как у тебя вообще совести хватает на такие подъебы в сторону брата? Если бы мужик, которого ты хочешь впечатлить, их услышал, в жизни бы к тебе не подошел, — на это Цзян Чэн услышал только беспечное фырканье и продолжил: — И ты, в целом, аккуратнее тут с такими шутками, чай, не дома! Здесь полно здоровенных агрессивных качков на тестостероне — прилетит ещё! — заботливо предупредил младший братик старшего, а после принялся выполнять приседания. Хотя переживал он зря: фитнес-клуб в это время оказался сравнительно немноголюдным, поэтому получить от кого-либо в челюсть за развратное поведение Вэй Ину было не так-то просто. Да и для своей тренировки братья выбрали достаточно уединённый закуток: сюда не долетали ни звуки топота бегунов, наматывающих километры на дорожках; ни охи-вздохи атлетов, корчащихся под штангой; ни металлический лязг силовых тренажеров. — Но ты же рядом! Защитишь меня, как обычно — с самого детства же меня прикрываешь. Разве могу я отойти от своего рыцаря хоть на шаг? — продолжил недоделанный гимнаст свою словесную игру. Растянувшись спиной на фитболе, Вэй Ин ушёл в мост и посмотрел на своего заступника снизу вверх, точнее, на его напряженные налитые ягодицы: — К тому же, с такого ракурса у меня тут открывается совершенно фантастический вид. Сил возмущаться у Ваньиня уже не было. Все они ушли на третий подход. На удивление, те появились у Вэй Усяня. Оторвав своё туловище от надувного снаряда, он направился к стойке со свободными весами. Вернувшись к своему «тренеру» с гирей в двадцать четыре килограмма, новоявленный спортсмен принялся толкать ту тазом. Свинг, то бишь махи с гирей — хорошее многосуставное силовое упражнение. Да только гадёныш намеренно выбрал амплитуду поменьше и установил с Цзян Чэном зрительный контакт. Ментальная ебля — вот чем это является. Да… Вэй Ин настолько развратил Ваньиня, что тот сразу разглядел в его перформансе имитацию фрикций. «Ну и придурок… Как так вышло, что я без него жить не могу? Ведь, главное, специально же выбрал такую профессию, позволяющую ни от кого не зависеть и не быть ни к чему привязанным, и каков итог? Слипся с братом в сиамского близнеца?! Хотя, кого я обманываю… Когда мне предложили работать на удалёнке, я тут же согласился, так как Вэй Ин работает из дома…» — мысли Ваньиня оказались гораздо тяжелее его штанги, и он решил добавить на гриф ещё парочку блинов, чтобы буквально выдавить всё лишнее из головы. Однако размышления не покинули его, а сменились воспоминанием о сращении двух сводных братьев в одно неделимое существо. Это был день, когда Цзян Ваньинь получил место в престижной компании. К собеседованию он готовился потщательнее многих, но совсем не так, как принято у нормальных людей: записался на цветное окрашивание, купил чёрные рваные джинсы с огромными дырами и фиолетовую безрукавку. Хотел ещё глаза подвести, но благоразумно посчитал это излишним. Несмотря на кучу проколов в ушах, пирсинг в брови, длинные волосы и полностью забитую правую руку, Цзян Чэн не выглядел слишком вульгарно. Вкус у него был отменный, так что он одинаково хорошо умел носить строгий деловой костюм и гранжевые шмотки. Да, разукрашенный неформал, но, чертяка, стильный и уверенный в себе. Этим и брал, так и доказывал свою правоту и совершал невозможное. Ведь, по своей сути Цзян Ваньинь не бунтарь, а гордец и своенравный упрямец. — Вау, А-Чэн, выглядишь потрясно… Эти фиолетовые прядки в сочетании с родным чёрным просто отпад! И тату наконец-то не только без плёнки, но и без мазилок всяких, — прозвучал восхищённый голос Вэй Ина из прошлого. — Спасибо… А татуха, да… Зажила прям к личному собеседованию. Как, собственно, и задумывал Ваньинь. — Если эти снобы тебя не примут, то я найму тебя натурщиком. Будешь мне позировать за деньги! — внёс гениальное предложение талантливейший художник и непревзойдённый балабол. — Пф! Ты же знаешь, что я получу эту должность! — гордо заявил будущий топовый айти-специалист широкого профиля, а после принялся торговаться: — И, раз ты такой щедрый, то, чего раньше не платил за референсы? — Но-но, это только на случай твоей безработицы! Не оставит же старший младшенького без средств к существованию? Буду твоим папочкой! — произнеся это, гордый богач-гэгэ изобразил дождь из денег, резко смахивая невидимые купюры с ладони. — Тогда я пошёл. — Стооой! Я тебя ещё не зарисовал в этом образе! — вцепившись в расписное запястье самого горячего из «белых воротничков», заорал Вэй Ин. — Чего? Я так опоздаю! — Они тебе и опоздание простят! Такие специалисты с неба не падают, мужики, к сожалению, тоже. Рисунок вышел что надо. И, судя по количеству лайков и репостов, так считал не только его создатель. Собеседование Цзян Ваньиня, хоть и не было лишено казусов, закончилось успешно. Он знал, что практически ничем не рискует, и дело тут не только в самоуверенности Цзян Чэна: судя по слухам, глава корпорации — Не Минцзюэ — являлся человеком весьма неординарным. Господин Не — серьёзный мужчина со стальным характером и телом. Военная выправка сделала его излишне резким и непреклонным, но принципы, которых придерживался Не Минцзюэ, были далеки от общепринятых. Суровый короткостриженый вояка, облаченный в строгий деловой костюм, что плотно обтягивал его мускулистую фигуру и грозил порваться от любого неосторожного движения. И вот этот человек назначил своего излишне робкого, хрупкого и женственного младшего брата креативным директором. Второе лицо мощнейшей организации с агрессивной политикой — Не Хуайсан — больше походил на трепетную секретаршу и, не являйся Не Минцзюэ главой, того бы в неё и разжаловали. Ведь младшенький Не натурально падал в обмороки на своих первых презентациях. Цзян Ваньинь как раз стал свидетелем одного из таких казусов: смотрел онлайн-трансляцию, на которой представляли новый программный продукт. На ней главный креативщик корпорации Не столь эпично лишился чувств, что вслед за этим падением упала и стоимость акций. Но, спустя время, партнёры, конкуренты и даже рядовые акционеры ошалели: после обвала рынка ценных бумаг случился их колоссальный рост — точно ведь специально всё подстроили, чтобы перепродать кому надо по дешёвке! За трогательной внешностью и наигранной пугливостью Не Хуайсана скрывалась пусть и не акула бизнеса, но хитровыебанная пиранья так точно. Никакого кумовства и снисхождения — Не Минцзюэ выбирал лишь лучших и плевал он на то, что эти лучшие своим внешним видом и поведением заставляли совет директоров хвататься то за бутылку горячительного, то за таблетницу и тонометр. Когда Цзян Ваньинь появился у стойки ресепшена, сидящая за ней девушка ожидаемо не хотела его пропускать. Только убедившись, что данный кандидат уже прошёл несколько этапов собеседования и выполнил тестовое задание, она, нервно улыбнувшись, связалась с личным помощником Не Минцзюэ, который должен был сопроводить Цзян Чэна в главный зал. Тут уж сам Ваньинь едва не попался на собственную удочку: внешность этого ассистента больше тянула на ассистентку. Собственно, за девушку он и принял Мэн Яо со спины (немного поспособствовало этому и паршивое зрение Цзян Чэна): длинные блестящие волосы; брюки, выгодно обтягивающие задницу, а после свободно струящиеся по стройным ногам; полусапожки на каблуке; белая рубашка, поверх которой надет полукорсет на лямках… По лицу стало ясно, к какому полу принадлежал человек, заслуживший доверие большого босса, но и оно не было лишено девичьей миловидности: сладкая улыбка; ямочки на щеках; глаза, полные щенячьей преданности работодателю. Однако после небольшой прогулки по запутанным коридорам этот образ бесследно растаял: как только рассказы о преимуществах работы в корпорации Не прекратились, тепло, что сквозило во взгляде и голосе, обернулось льдом. Кто-то осмелился прервать речь Мэн Яо крайне неуместным звонком: невидимый собеседник неистово орал, голос же помощника был столь холоден и строг, что Цзян Чэн сам невольно вытянулся по стойке смирно. Да и взгляд, которым одаривал подручный биг-босса всех, кто встретился им на пути, говорил сам за себя: даже на тухлятину поприветливее смотрят. В общем, тут зрение Ваньиня и прояснилось: каблучки Мэн Яо носил, чтобы удобнее было смотреть на всех свысока, а подчёркивающий тонкую талию кожаный корсетный пояс женским аксессуаром не являлся, а явно был сшит на мужчину под заказ. Да и походил данный предмет гардероба больше то ли на полицейскую портупею, к которой ещё кобура цепляется, то ли на бронежилет. Когда Цзян Чэн познакомился с помощником поближе — убедился: корсет мог совмещать и обе эти функции. «Поди, под брюками у него подвязки с кинжалами имеются», — заключил Ваньинь, уже став сотрудником и отработав пару месяцев. В начале же, если бы не звон стальных яиц Мэн Яо, буквально отражающийся от стен при ходьбе, Цзян Ваньинь отказался бы от должности, решив, что попал на собеседование в какую-то косметическую компанию. Постные рожи власть имущих, скрывающихся за дверьми зала, развеяли его сомнения, и Цзян Чэну пришлось доказать: блистают не только цацки в его ушах и брови, но и он сам. — Да он языки программирования знает лучше, чем большинство китайский! Пусть он себе хоть третью сиську пришьёт — я его беру! — безапелляционно заявил Не Минцзюэ. В словах он никогда не стеснялся: крепкий мужик, и выражения соответствующие. Правда, некую корректировку всё же внёс, но то больше, чтобы лишний раз уязвить гордость закостенелых моралистов: — Ваша должность позволяет работать удалённо, но выбор остаётся за вами. У меня нет необходимости прятать вас за семью замками ради спокойствия излишне чувствительных особ. На том и порешили. Заняв желанную должность и получив в подарок от начальства топовый ноут, Цзян Ваньинь избавился от нужды в платном позировании своему братцу, продолжив замирать в нелепых героических позах совершенно безвозмездно…