Только друг у друга

Я сидела у окна, рассматривая, как солнце поднималось над горизонтом. Рассвет — начало дня и жизни. Лёгкий туман покрывал землю, проникая между трав, съедая всё пространство. Между шторкой и подоконником была сплетена огромная и блестящая паутина, в которой огромный паук заматывал жужжащую муху. Сон совсем не приходил в мою голову, и тут меня похлопали по плечу. — Не спится? — Что? — медленно повернула голову, увидев перед собой Евгена в белой футболке и чёрных шортах по колено, — Зачем ты подошёл? Думаешь, что за сутки всё стало нормально? — голос выдавал во мне замотанного и усталого человека, — Посмотри, — отодвинула слегка шторку. — Боже, это паук? — сделал шаг назад. — Это ты. — Лен, — всё ещё не подходил ближе, — Ты чего? — пригляделся к паутине, где лапы хищника закручивали в ловушке жертву, — А, — присел на рядом стоящий стул, — Я тебя понял. Настолько сильно напугал? — Думаешь? — стала рассматривать собственное отражение в окне. — Я бы ничего тебе не сделал, — послышался звук зажигалки. — Не кури в доме. Женя, те слова в крике выражали полностью мои мысли. Думаешь, что я не почувствовала, что за ситуация разыгрывалась у тебя в штанах? Надеюсь, что в ванне ни одна губка не пострадала более, — обняла себя за плечи, — Почему ты опять не спишь? У тебя привычка такая? — Много паранойю. — По какому же поводу? — из приоткрытого окошка послышалось щебетание птиц, — За кем следишь? — тишина, — Понятно. Думаешь, что я молча убегу? — почувствовался запах сигарет, — Не переживай, мне хватит смелости сказать это в лицо. Спи спокойно, может, нервы немного придут в норму твои, а то таких срывов я больше не выдержу. — Тяжело. — Что? — обернулась назад, — Тебе тяжело? — возмущённо переспросила, а он отрицательно покачал головой, сделав затяжку, затем показал на меня пальцем, — А, — снова повернулась к окну, проводя по нему пальцем, — Ты про меня. Наверное, да, явно плохи мои дела, — слёзы наворачивались на глазах, — Мне жить не хочется, — послышался кашель Жени. — Чего?! — прикрикнул. — Тише-тише, — спокойно ответила, — Не надо никого будить. Самое примечательное, что не могу понять: из-за состояния души такое или из-за событий в жизни. Я это сказала, не чтобы тебя как-то напугать. Просто всем буду говорить о таком состоянии, чтобы вы следили за мной. Теперь мне стало очевидно, что нельзя полагаться только на одного человека. — На меня нельзя положиться? — Перестань выкручивать смыслы. Я сказала, что в принципе лучше держать побольше людей в курсе плохих событий. Как тонущему могут помочь, если никто не знает, что он в опасности? Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Моей ошибкой было считать, что я сильная и независимая. — Чтобы не выкручивать смысл, — прошептал юноша, увидела в отражении, как Евген потушил сигарету, — А надо быть зависимой? — Нельзя всё взваливать на свои плечи или чужие. Лучше просто помогать друг другу. Это не делает меня должницей на всю жизнь. Извини, — смотрела, как бабочка садилась на цветок во дворике, — Что захотела взвесить на тебя все проблемы. Один раз даже перегнула, чем возмутила тебя. Но, — еле-еле сдерживала слёзы, — Ты всё равно виноват за мою душу. — Можно тебя обнять или триггер? — Не знаю, — сжала губы, глубоко вздохнув, — Очень сложный вопрос, Геша. Я очень хочу поспать, но боюсь не проснуться. — Почему ты должна не проснуться? — Кто такой Наум? — развернулась к Шетелиху. — Господи, Леночка, — положил руки на коленки и смотрел мне виновато в глаза, — Это друг моего детства. У него очень странные шутки, он больше так не сделает. Но поаккуратнее с Наумом, — показал пальцем на свой шрам, — Его работа. Из-за этого переживала ещё? — Ужас, учту твою щёку. Не только это пугает, — опустила глаза вниз, — Хорошо, — подняла голову, сдерживая слёзы, — Но и непонимание, почему мне настолько тяжко. Наверное, не хочу подпускать мысль случившегося, — выдохнула, — Женя-я, — мучительно простонала, — Что я тебе сделала? — Ты ничего не сделала, Лена. — Тогда за что? — слёзы покатились по лицу, в глазах помутнело, силуэт Евгена предстал передо мной очень близко, — Только не трогай. — Я не буду тебя трогать без разрешения. Не бойся, — грустная интонация, — Может ты попробуешь поспать? С тобой ничего не случиться, обещаю, — мой взгляд обратился в сторону дивана, — Хочешь я разбужу Диму, и мы посидим здесь, пока ты не уснёшь? — кивнула, — Секунду тогда подожди. Принесу твои подушку и одеяло, — посмотрел на мои оголённые из-под шорт ноги, — А то замёрзнешь. Евген ушёл в спальню, а я присела на диван, который освещался лампой. Наверное, лучше отключить свет — так и поступила. Недалеко от кресла стоял книжный шкаф со старыми рукописями. Кажется, что если к ним прикоснуться, то можно потом целый час чихать пылью. Стала разглядывать свои ноги, оценивающе немного пощупав ляжки, пока не зашли мальчики. Дима прищурился, прикрывая рот из-за зевоты. Он обмотался одеялом и плюхнулся в кресло, задрав ноги на мягкий подлокотник. Шетелих же держал в руках мою подушку с одеялом. Немного взбил её и положил на один из краёв дивана. Легла, и он укрыл моё тело, накинув нежно и аккуратно одеяло, не прикасаясь ко мне. Женя подошёл и наклонился над моим ухом, прошептав: «Помнишь записи в тетради из деревни?». Кивнула, а он уточнил: «Я её оставил на твоём столе. Брала их с собой?». Последовал кивок. Юноша стал шептать: «Могу посмотреть? А то умру от скуки, а так почитал бы». Дала согласие. Закутавшись в одеяло, я отвернулась спиной от всех, обняла подушку руками. Закрыла глаза. Передо мной раскинулось ярко-зелёное поле, усыпанное красными цветками мака. Повсюду летали бабочки, пахло свежестью. На небе не было видно солнца, но светило очень ярко. Я двинулась вперёд, хоть ноги и заплетались. Впереди красовался огромный дуб, к ветвям которого привязана дощечка на верёвках, образовав пародию качелей. Мне захотелось присесть на неё. В тот же момент заметила, как высоко она висела: могла болтать ногами. Хотела раскачаться, но почувствовала, как меня толкнули со спины. Стоило мне потянуть ноги вперёд, чтобы сильнее раскачаться, так я и увидела, какими маленькими они стали. Нежно-розовые тонкие колготки и чёрные милые сандалии на малюсеньких стопах. Я повернула голову в бок, увидев свои ручки, ногти которых небрежно покрашены ярко-красным лаком. Маленькие пальцы обхватывали верёвку очень крепко, чтобы не упасть. В какой-то момент я почувствовала такую лёгкость и свободу, отчего крикнула: — Сильнее раскачивай, прошу! — Хорошо, — это был голос матери, — Так? — взяв за плечи, потянула меня назад, а потом резко опустила. — Мама?! — мне захотелось слезть с качелей, но я испугалась разбиться. — Не слишком высоко? — из-за её слов посмотрела вперёд. Перед глазами раскинулось огромное голубое небо: без единого облачка. Оно было таким чистым и необъятным. Одной рукой продолжала держаться, а другой — протянула раскрытую ладонь к небосводу. Глаза заболели от такого количества ярких красок: столько зелени и цветов я никогда в жизни не видела! Запахло резко мокрым асфальтом и сиренью. Это было так неожиданно и быстро, что я еле-еле уловила аромат своими ноздрями. Послышался звук колокольчиков, из-за чего попросила остановить мою раскачку. Твёрдо и уверенно встала на ноги, взяв за руку маму. Её ладонь такая тёплая и мягкая, а она такая высокая, что я была ей по пояс. Меня уверенно повело вперёд, куда и решила помчаться, продолжая держаться за родителя. Трава становилась короче, заменяясь на голую землю. Потом земля начала исчезать под ногами, образовался деревянный бордового цвета пол. Обернулась назад и увидела появившуюся дверь. Мы были внутри какой-то яркой и красивой комнаты, украшенной в азиатском стиле. Повернувшись обратно, разглядела письменный тёмно-коричневый стол, покрытый лаком. На нём стоял в форме лотоса фонарик ярко-зелёного цвета. Мама толкнула меня по спине немного вперёд к столику. Я взяла конструкцию в маленькие руки, удивлённо взглянув на губы матери, которые задвигались: — Пошли, — она открыла дверь, откуда можно было понять, что на улице вечер. Побежала вперёд, что чуть не споткнулась, но меня успели подхватить. Тропинка из щебня вела вниз, а по краям были огромные зелёные заросли. Мама медленно следовала за мной. Когда спустилась, то передо мной раскинулась речка, отражающая в себе тёмное небо, усыпанное кучей звёзд. Подняв голову наверх, увидела, как небесные огоньки падали, оставляя за собой удивительные «хвосты». Мама положила мне руку на плечо, а затем произнесла очень мягкой интонацией: — Загадывай желания и пусти потом фонарик в речку. — А любое желание сбудется? — наивная интонация детского голоска. — Абсолютно любое, Елена. Всё, что ты хочешь, — её рука аккуратно и нежно убрала мне волосы за уши. Очень плавные движения, наполненные теплом. — Даже чтобы ты вернулась? — посмотрела ей в глаза, они были еле-еле голубыми, очень блёклыми, разбавленными какой-то серостью. — Загадай, чтобы ты была счастлива, — она толкнула меня вперёд, хлопнув по спине. Маленькими и неуверенными шажками двинулась к речке. Прошептав слова о счастье, пустила фонарик в свободное плаванье. Мама подошла ко мне и села рядом на корточки, из-за чего я не выдержала и со всей силы её обняла. Запах сирени ударил в нос. Со всей силы закрыла глаза: расхотелось их открывать. Меня похлопали нежно по плечу. — Завтрак мы разрешили тебе проспать, но к обеду решили разбудить, — произнёс Евген. — Да, — улыбнулась, разглядывая бледно-голубые глаза, — Сейчас, — потянулась, — Дай пару минут. — Лен, — показалась улыбка в ответ, — Я дам пару минут, но Дима не оставит тебе блинов. — Что?! У нас блинчики?!?! — подскочила, — Сразу бы сказал. — Говорю, — усмехнулся, — Иди, а я твоё постельное бельё отнесу назад. За столом Раевский тянулся руками ко всем тарелкам, не давая никому больше хозяйничать. Богдан пытался достать баночку сгущёнки, но получил по рукам от Димы, который заявил, что «это потом надо». Лебедев закатил глаза, сунув сосиску в рот. Варвара разглядывала себя в зеркале и порой бросала злой взгляд на альбиноса, а тот чесал правую ногу, покусанную комарами. Видимо, плохим было решением оставлять открытую форточку. Инна размешивала ложечкой чай и поприветствовала меня, а её подруга просто бросила взгляд в сторону и кивнула. Я сплю? Димас размазывал ложкой горчицу по блинчику. Не, такое точно присниться не может. Положил по середине сосиску, завернув её в блин. Принялся есть, заедая «блюдо» кусочком сыра с мелкими дырочками. И тут обратила внимание на отдельно сидевшего Вадима Макаревича, который пил крепко заваренное кофе, разбавленное молоком, закусывая бутербродом с чёрным хлебом и сливочным маслом сверху. Присела рядом с ним, а Дима сразу же положил мне три блина на тарелку, а затем спросил: «Варенье или как я?». Бросила на него странный взгляд и ответила: «Какое варенье?». Юноша пожал плечами, усмехнувшись: «Клубничное, сойдёт?». Кивнула, и он толкнул рукой мне баночку, которая прокатилась по столу. Раевский оглядел рядом сидящую Варёнку и толкнул её в плечо, попросив оторваться от зеркала, та же растерянно взглянула на него, но послушалась. Вскоре подошёл Евген, сев между Димой и Богданом. Женя был ниже всех, а Лебедю уступал по росту Раевский. Альбинос наклонился немного вперёд и глянул в янтарные глаза. — Богдаш, — помахал рукой в его сторону, — Что делать предлагаешь? — А что? На записи Вари с того поля почти ничего не видно, кроме мальчика. Да, все измазаны кровью, но происходящий ужас в этом трудно разобрать на видео. Нас развернут назад, — сделал глоток чая, — Это легко посчитать за подделку. Отец Варвары поверит в это, но другие люди точно нет. — Да, — Женя откинулся немного назад спиной, — Это мы можем тут до посинения быть. — Считайте за отдых, — все посмотрели на Варю, которая пожала плечами, — Что? Я просто ищу плюсы, на этот раз мы хотя бы в комфорте. — Не знаю, — зачавкал Дима, — Лучше вернусь к туалету с прокладками вашими, чем останусь здесь ещё на час, — глянул на дядю Вадима, поперхнувшись, — Извините. — Не хочу знать, что у вас в санузле происходит, — из-за ответа мужчины Богдан посмеялся вслух. — Не подавись, — съязвил Евген. — Твоими молитвами, дорогой, — улыбнулся Лебедев, — Вообще напоминает какую-то бессмыслицу. Мы боимся выйти из дома, не считая похода в магазин, но надеемся что-то облачающее найти. Предлагаю страшное и рискованное — походить по местным. Например, — глянул на Евгена, — Этого мы оставим здесь с Вадимом Макаревичем. — Почему? — возмутился Женя. — Я, Дима и Лена пойдём по людям, а ты, товарищ, будешь сидеть здесь, — Богдан посмотрел на всех, — Евгений, давай я не буду тебе объяснять, почему мы берём Лену, оставив тебя здесь. Если случится что-то плохое, — бросил взгляд на своих подруг, — То этот чел с новой стрижкой тут же узнает и доложит. — Каким образом? — поинтересовалась Варя, влезая в разговор. — Ну, — Богдан глянул на потолок, а затем поглядел на светловолосую девушку, — Я ему, как хост, позвоню в голову. — А Лена тут причём? — А это связано с другим, — махнул рукой, — У тебя какао остывает, — улыбнулся. — Я пойду с вами, — заявила Варёнка, глотнув напиток залпом. — Без проблем, малышка, — Лебедев показал зубки. Лучи солнца прожигали кожу насквозь. В джинсах было достаточно жарко, но хотя бы с футболкой угадала. Дима широко улыбался, нацепив на себя странные прямоугольные чёрного цвета солнечные очки. Футболка чёрного цвета с белой надписью: «Когда же это кончится? Ъеъ!». Сложно не согласиться с данным изречением. Варвара была в чёрных кожаных шортах и такого же цвета топе с длинными рукавами, который казался бархатным. В области груди ткань собиралась в сердечке-заколке, усыпанной белыми камнями, переливающимися на солнце. Богдан стоял в белой рубашке, заправленной в оранжевые классические штаны. Мы двинулись вперёд к забору, который открыл Раевский, двигаясь впереди всех. Варвара смотрела вниз, следуя бок о бок с альбиносом. Богдан же шёл рядом со мной, не подходя очень близко. Повернула голову в сторону высокого юноши, и он тут же мягко улыбнулся, прищурив глаза. Глубоко вдохнув кислорода, смогла почувствовать запах хвойного леса. Пройдя тропинками, мы вышли к дороге для машин, усыпанной камнями, которые почти приплюснулись и утрамбовались из-за колёс автомобилей. В какой-то момент мы с Богданом начали отставать от ребят. — Я знаю, что у Жени твоя душа, — заявил Лебедев, не поворачивая голову в мою сторону, — Поэтому и взял тебя с собой. И ещё, — взглянул резко янтарными глазами, напоминающими сладкий мёд, — Думаю, что тебе от него не мешает иногда отдохнуть. — Богдаш, — после этого обращения он тут же поднял брови вверх от удивления, — А как мне вернуть душу? — Не знаю, — пожал плечами, опустив голову, — Если б был в курсе, то тут же сказал. — Не изображай заботу. — Забавная ты, — усмехнулся, — Я её и не транслирую, это ты так переводишь. Кстати, — посмотрел на меня сверху вниз, — Мой платок при тебе? — Дома в сумке лежит, а что? Магия какая-то на нём? — Почаще таскай его, чтобы повод жить был. Я же не навсегда тебе его отдал, Лена. И ещё, — оглядел мой затылок, — Хотел спросить. Тебе такую причёску придумал Женя? — кивнула, — Не удивлён, но тебе идёт. Это не лесть. — Спасибо, — улыбнулась. — Они тебя размягчили? — его лицо стало серьёзным, а я пожала плечами, — Если будут проблемы, то мой номер есть. — Богдан, — повторила выражение его лица, — А ты чего так-то размягчился? — От вас какой-то домашней атмосферой веет за версту. К хорошей жизни быстро привыкаешь. — Неужто мы подружимся? — на мой вопрос Лебедев пожал плечами. — Слишком торопишь события, — тихо посмеялся, — Думаю, что приятельские отношения нам всем точно обеспечены, — подмигнул. — Непривычно тебя видеть таким серьёзным и добрым всё-таки. Я уже повторяюсь? — Да, — посмотрел на небо, — Тут обстоятельства не до смеха. Это у вас Раевский из облика клоуна не вылезает. Прирос к маске, — перевёл взгляд на альбиноса, — Я заметил, что он просто сам себе на уме, и мозг работает очень исправно, — пожала плечами, — Секреты фирмы не раскрываются, понял. Варя побежала резко вперёд к старому дому, а за ней вдогонку последовал Раевский. Мы же с Богданом почему-то не спешили, а потом он и вовсе меня взял за руку и прошептал: «Чтобы связаться с Евгеном, тебе нужно будет закрыть глаза и сконцентрироваться на стрессе и чувствах». Вопросительно глянула на него, а юноша серьёзно закивал головой, положив мне руку на плечо. Мы подошли по-быстрому к ребятам, а Варя привстала на забор, выглядывая кого-то оттуда. Дима схватился за голову, ничего не понимая. Варёнка заверила нас, что тут живёт тот самый мальчик, который помог ей на поле. Она пыталась окликнуть его: «Мальчик! Мальчуган! Это я!». Богдан из-за её криков стал оглядываться по сторонам. Мне хотелось взять его за руку, чтобы успокоить, но он одёрнул мокрую ладонь. Хотя его страх понятен. Раевский не выдержал, спустив девушку и прикрыв ей рот. Неожиданно калитка заскрипела. Перед нами мальчик-подросток небольшого роста, совсем ребенок. Белокурые прямые волосы доставали почти до плеч. У него были безумно большие и красивые глаза чёрного цвета с густыми светлыми ресницами. Он вопросительно глядел на нас, хлопая ими. Паренёк обратил внимание на Варю, улыбнувшись. Потом посмотрел на рядом стоящего Раевского, который только что отпустил девушку: — Добрый день, я чем-то могу вам помочь? — паренёк стоял с босыми ногами на зелёной траве, — Варвара, это твои друзья? — девушка кивнула. — Мне это не нравится, — прошептал на ухо Богдан, а затем обратился к светловолосому мальчику, — А тебя как зовут? — Викентий. — А меня Даня, — Раевский протянул руку мальчику, чтобы пожать её, — А это Лерка и Витёк, — я улыбнулась и помахала пареньку рукой. — И что вас сюда привело? — Ой, — альбинос вздохнул, — Нам бы узнать, где тут можно подработать? А то приехали в гости к Варёнке, а так не хочется на шее сидеть. Может тебе помощь нужна? По огороду? Твоей семье? Я могу довести бабульку какую-нибудь до больницы или в аптеку сгонять. — Такая нужда в деньгах? — с сожалением в голосе произнёс Викентий, опустив тоскливо брови, а Дима усиленно закивал, — Что ж, в ногах правды нет, поэтому предлагаю вначале выпить дома чай с конфетами. Вы же не против или не заходите в чужие дома? — Мы не против, — Раевский взял за плечи свою подругу и двинулся с ней вперёд, а мы с Богданом за ними. Нас отвели прямиком в небольшой дом. Богдан держался, но его напряжение чувствовалось очень чётко и сильно. Викентий отвёл всех в маленькую кухню, усадив еле-еле за общий столик. Я сидела между Раевским и Лебедевым, второй очень тщательно разглядывал кружку на наличие грязи и пыли. Светловолосый паренёк же поставил старый чайник на плиту, покрытую слоем жира. Хорошо, что Богдан ещё не перевёл взгляд туда. В конечном итоге юноша цокнул и отодвинул от себя кружку, потянувшись к конфетам. Дмитрий осматривал помещение и мальчугана, а вот Варвара усиленно болтала ногой и ела печенье с шоколадной начинкой, поглядывая в окошко. Мальчик присел с краю стола, соседствуя с Варёнкой. Он тепло улыбался, глядя на нас и положив руки на стол. Заметила, что пальцы были словно все перекусанные в мясо. Резко чёрные глаза устремились на меня, а следом же пальчики ребёнка спрятались, сжавшись в кулачки. В доме пахло сыростью и гнилью. Отвратительный аромат. Мы все молчали, из-за чего Викентий решил взять инициативу в свои руки. — Надолго у нас? — Ой, — Раевский устремился глазами на мальчика, — Это как получится. — А можно с вами? — Что? — непонимание и удивление Димы поддержали все, кроме Вари, которая глядела на чайник, — Я не ослышался? — Мне страшно здесь находиться, — Викентий выглянул в соседнюю комнату, которая виднелась за открытой дверью, — Если семья узнает, что я медиум, то со мной быстро всё кончится. — Не понял. В плане, кончится? Это же круто, — Раевский включил актёра, а Богдан покачал головой, поджав губы. — А вам Варя разве не сказала, где была? — Они приехали в тот же день, почти ночь, — девушка продолжала болтать ногами, — И я не хотела их пугать. Давай не будем эту тему развивать? — Богдан косился на весь диалог исподлобья. — Конечно, — Викентий опустил голову, — Простите. Я понимаю, что медиумы никому не нужны, но это правда страшно. Здесь не принято иметь силы, но так вышло, что я родился с ними. Вы же знаете, — он взял за руку Раевского, — Что это чистой воды случайно при рождении происходит? — альбинос кивнул, — Если вам нужны деньги, то дам их: украду, достану — неважно. Прошу, не оставляйте меня здесь. Могу ещё пригодиться вам. — Боюсь, что у нас проблемы будут за кражу несовершеннолетних, — ответил Дима, вырвав руку, а у Викентия накатывались слёзы на глаза. — Как же так? — Вик, — проговорила я, — Мы можем сообщить в службы опеки о тебе, когда уедем отсюда. — Да, — подхватил Богдан, подняв голову; его интонация звучала воодушевлённой, — Если докажем, что ты тут не в безопасности, то тебя приедут забрать социальные работники. Просто, — он огляделся вокруг, — Конечно, по состоянию дома тебя не заберут, но если доказать, что тебя могут «кончить», как ты говоришь, то вполне себе вариант. — Вы правда мне поможете? — щенячьи глазки, — Не врёте? — Эу, — альбинос положил руку на плечо парнишки, — Смысл нам врать? Мы реально сообщим в органы опеки. Ты только скажи, что им показать? — Это мне надо подумать, — подскочил со стула, услышав свист чайника, — Зайдите завтра! Я что-нибудь отрою. Только, пожалуйста, как уедете отсюда, так сразу доложите обо мне! Лучше уж проживу в детском доме, чем здесь. — Да, — взвизгнул альбинос, — Ладно тебе! В детском доме можно нормально жить, по опыту говорю, — откусил печенье, выхватив его из рук Варёнки. — Хорошо, Даня. Викентий налил каждому чай, сделанный на травах, достав пакетики из шкафчика. Богдан отказался пить, да и к конфетам больше не прикасался. Варёнка же с радостью отхлёбывала чай, от которого пахло розами. Я просто иногда прислоняла кружку к губам, делая вид, что пью. Дима больше налегал на сладости, а не напиток. Интересно, как там Женя? В петлю не залез от беспокойства? Выкинь его из головы, Лен. Он псих! Мальчик рассказал нам, как семью затащили в секту ещё задолго до его рождения, и как он скрывал свои способности медиума. Сколько криков слышали стены каждого деревенского дома, сколько крови было пролито зря. У меня даже мурашки по телу прошлись. Однако Богдану словно было до фонаря, что говорил Викентий. Он просто перемешивал ложкой чай, разглядывая плавающие травки. Иногда Лебедев приподнимал голову, чтобы задавать уточняющие вопросы. Потом же снова занимался пристальным изучением содержания кружки. В какой-то момент я заметила сочувствие на лице Дмитрия, которое сменялось на поддерживающие кивки головой в такт словам мальчугана. Викентия достаточно часто наказывали, отчего можно было заметить ушибы на его крохотном худом тельце. На левой руке из-под белой футболки виделся один глубокий порез поперёк. Но больше следов подобных повреждений я не увидела. Волосы его даже издалека казались очень мягкими, как и кожа на чистом лице. Богдан достал телефон. Не разблокировав его, юноша закатил глаза и сказал: «Ребята, там нас дома ждут, поэтому надо бежать». Мы встали из-за стола, поблагодарили Викентия, а Дима даже пожал ему руку. Варя вообще обняла мальчика, прижав к себе. Обещали, что постараемся завтра же к нему прийти. Кажется, что пареньку стало легче, после того, как он высказался. Когда мы покинули его двор, то Богдан попросил нас быстро шуровать домой, так как везением нельзя просто так пользоваться. Я согласилась. Чуть ли не бегом, но мы добрались до нашего домика, проходя все препятствия на пути: одну проехавшую машину и куст крапивы, об которую обстрекался Раевский, из-за чего Богдан посмеялся вдоволь. Варька же постоянно оглядывалась назад с выражением неподдельной печали на лице. Стоило нам открыть дверь двора, так у порога уже стоял Евгений. Скрещенные на груди руки и стучащая нога выдавали общее напряжение, а затем мы услышали строгую интонацию. — Почему мне никто не отвечал? — Перерыв от тебя делали, больной ты наш, — ответил Богдан, похлопав его по плечу и пройдя дальше. — А вдруг что-то случилось?! Дима, почему ты не отвечал на смс-ки? — Ну, — альбинос почесал затылок, — Извини, мам, я был занят разговором с ребёнком, который нам улики все даст. Вспотел, что выжимай. После душа тебе всё расскажу, — похлопал его по другому плечу, пройдя вперёд, — Не серчай, Жена, мы ж быстро вернулись. — Варя, я же и тебе писал сообщение, — обратился к девушке. — Шетелих, — ударила по лбу, — Отвали. Фу, — прикрыла нос, — Что за дерьмо ты куришь? — А если бы, — он повернулся в сторону ребят, — С вами что-то случилось?! — Угар, — произнёс Богдан, облокотившись на перила крылечка, — Ты всегда такой беспокойный? — Вы издеваетесь? Мы сейчас в деревне, где охотятся на таких, как мы. Вы ушли, не отвечали мне, а я ещё беспокоюсь зря? — Радуйся, что вообще пришли, — Варя зашла в дом, хлопнув дверью, а Богдан одобрительно ей кивнул, зайдя следом же внутрь. — По-твоему я зря переживал? — Геша повернулся ко мне, а я пожала плечами. — А почему ты мне не написал? — Ну, — отвёл взгляд, — Побоялся лишний раз напоминать о себе. — А, — убрала волосы за уши, — Понятно. Если хочешь моё мнение, то твоё беспокойство тут было к месту. — Спасибо. Не двигайся, — моё тело застыло, и он потянул руку вперёд, к моему плечу, а затем отодвинул, — Ого, — на его пальце сидела пёстрая бабочка, которая тут же запорхала и улетела, — Умеешь венки плести? — отрицательно покачала головой, изобразив недоумение на лице, — Хочешь, чтобы научил? Тут есть рядом одуванчики, могу показать, — показал пальцем за спину, — Окна открыты и выходят во двор, никто не спит, поэтому ты под присмотром, — сложил руки в замок, немного пошатываясь на месте вперёд-назад, — Так что? — Давай, раз рядом. Мы подошли к маленькой площадке, украшенной одуванчиками. Женя умело брал цветок за цветком, оплетая стебли вокруг друг друга, демонстрируя мне данную технику, которая не хотела запоминаться. Я просто смотрела, с каким воодушевлением и энтузиазмом он этим занимался. До конца не понимала, что происходило в его голове. Лицо было очень сосредоточенным. Узелок за узелком, и венок вскоре был бы готов. Резко он передал конструкцию мне и попросил доплести, но когда у меня задрожали руки, то взял меня за них, перед этим спросив разрешения. Своими пальцами он двигал мои, что я смогла понять, какие движения требуются при создании этого природного украшения. Евген стал смотреть по сторонам, а затем резко нагнулся спиной вперёд, потянувшись рукой до какой-то зелени. Оторвал что-то очень аккуратно, провертев в руке — находка вызвала у него улыбку. Он пододвинул мне четырёхлистный клевер. — Надо же, — такое детское удивление, — Нам теперь должно повезти. — Тебе, — поправила, — Ты же нашёл, — Геша посмотрел на свою раскрытую ладонь с растением, а затем на меня. — Тогда держи, — пододвинул раскрытую ладонь к моим рукам, — Тебе нужнее. — Хорошо, спасибо, — моё внимание полностью захватило создание венка, — Убери пока что, а я потом заберу. — Погоди-погоди, — Евген убрал клевер в карман, подползая на корточках ко мне, — Вот так это надо заканчивать, — докрутил узелки, а потом нацепил мне на голову с улыбкой на лице, — Тебе идёт. — А там клещей не было? — Поверь, — показал зубки, — Из клещей тут только я, — хорошо, эта шутка заставила меня посмеяться, — А что смешного? Я серьёзно вообще-то. Елена, будьте посерьёзнее. — Хорошо—хорошо, — поправила венок на голове, не прекращая улыбаться, — Ладно, хватит, — моё лицо стало серьёзным, — Я не стану делать вид, что всё забыла. Но и ты, — ткнула его пальцем в грудь, — Не играй вину маньяка-педофила передо мной, как будто убил кого-то на глазах. Не верю, что чувствуешь дикие муки совести. Поступок был ужасный и отвратительный, но и ты больше боишься, чем раскаиваешься. Я не рыбка и произошедшего не забуду никогда. Не факт, что это прощу, но это не значит, что прекращу с тобой общение. Это невзаимосвязанные вещи. Можно общаться с личностью, не прощая каких-то проступков. Понимаешь? — Честно? — кивнула на вопрос, — Очень стараюсь понять. — Получается? — На твёрдую троечку, — скорчил гримасу недовольства; такая живая мимика, — Думаю, что со временем врублюсь. — Ты всегда был таким или… — Всегда, — перебил, — Можешь оправданий не искать. Их нет. — Я и не хотела их искать, просто думала о причинах дополнительных. — А, — приобнял свои ноги, продолжая вместе со мной сидеть на корточках, — Дополнительных причин много, но я всегда такой был, но сейчас на пути изменений. — Каких изменений? — влез в разговор Богдан, подошедший к нам со спины, — Пока ты рассуждаешь в таком ключе, то никогда и не изменишься. Позже поймёшь значение моих слов, если чудо случится. — Ты чего? — агрессивно произнёс Шетелих, задрав голову наверх, — В лесу родился? Не учили чужие разговоры не подслушивать? — Угомонись, контролёр. Больно вы мне сдались, а ваши отношения - уж тем более. Я хотел узнать, когда вы домой пойдёте, а то вас ищет Вадим Макаревич. — Мы сейчас придём, — ответила, улыбнувшись, на что Лебедев показал пальцами «Окей» и ушёл, — А он прав, наверное, — прокрутила слова Богдана в голове и пошептала, глядя в глаза, Жене. — А что он имел в виду? — Надеюсь, что ты догадаешься. Меня бы это обрадовало, — посмотрела в сторону. — Вы сговорились? — проворчал Женька, пока мы вставали и направлялись к крыльцу. — Ага, ещё и поцеловались за оградкой, обсудив и высмеяв тебя. Такой ответ нормальный? — Лена, — прикрикнул. — А ну, — замахнулась рукой, — Сейчас как по губам получишь! — притих, — Смеюсь над тобой. Если хочешь орать, то ори. Делай вообще, что хочешь, только меня не трогай и в штанах себя держи, а то я ж могу и посильнее ударить. Запираться не с чем будет в туалете и ванне, — он начал краснеть. — Лена, хватит, умоляю, — закрыл уши. — А чего хватит? — еле-еле сдерживала смех, — Это я фанат пожёстче что ли? Это ты у нас двинутый на, — посмотрела на небо, — Губках? Боже, понимаешь, что в рот мне сунул губку, которая была вся мыльная, об неё кто-то тёрся. По-моему, она была Викина. Ты даже не мою сунул мне в рот! Это нормально вообще? Скажи спасибо, что меня не вырвало на тебя, а то быстро в твоей голове триггер закрепился бы на ванные комнаты. — Боже-Боже, тише ты, — прислонил палец к своим губам, шикнув на меня. — А я не буду молчать, Шетелих! Ты свой меч держи в ножнах, чтоб такого больше ни то, что не видела, но и не чувствовала со спины! Тебе ясно это? Или мне выбить всю дурь? Я в детстве играла часто с братом в футбол. Долбить по мячам умею, — он сглотнул слюну. — Не надо. Можно мы закроем эту тему? — Нет, мы будем теперь это обсуждать, пока ты не угомонишься. Бедный Дима, а я на него думала, что он конченный извращенец, а оказывается, вот кто за его спиной прикрывается там. Ты что-то про его руки говорил? — Лена, — топнул ногой, — Хорош, я сейчас под землю провалюсь. — Главное, что не в унитазе смоешься. А я думала, почему по ночам там закрыто, а Дима, бедный, спит на диване. Считала, что у тебя проблемы какие-то с ЖКТ, а тут диагноз на лицо. — Всё, — схватился за сердце, — Я умер. — Ура! Душа вновь теперь у меня, — повернулась корпусом к Евгену, который был позади меня, — Ну, земля тебе стекловатой, пацан, — он изобразил падение, из-за чего я увидела странный силуэт за решётчатым забором, — Не поняла, — двинулась вперёд, а Женя отправился за мной. В зарослях виднелась лысая голова, которая смотрела на наш дом. Подул сильный и холодный ветер. Когда мужчина пересёкся с нами взглядом, то встал и убежал в сторону дороги. Женя поднял бровь и недоумевающе взглянул на меня, а я на него. Весело, ничего не понятно, всем спасибо.