Заснеженные

Люциус: Ну вот, прошелся под дождем! Зачем я почти час укладывался? Уверен, на голове сейчас все стоит дыбом. Мельком глянул на себя в карманное зеркало. Ладно, сойдет, хотя и не идеально. Впрочем, мне идет легкая небрежность... А неплохо они тут восстановили некоторые уголки… Отдельные коридоры выглядят очень хорошо, так и не скажешь, что какое-то время назад Хогвардс был театром боевых действий. Но по большей части ситуация плачевная: пыль, (бедные мои лакированные ботинки!), горы битого камня, трещины… Когда-то и я тут бегал по подземельям с товарищами... Эх, детство, детство...Хотя, что в нем хорошего, в этом «золотом времени»? Запреты, наказания, следы от линейки на пальцах, слезы обиды. К черту все это… Именно сейчас я полноценный хозяин своей жизни и капитан своего корабля. Уже у самой каморки зельевара я остановился, чтобы стряхнуть пыль с обуви, когда дверь внезапно открылась, и из комнаты стремительно выпорхнула молоденькая девушка с длинными каштановыми волосами, собранными в высокий хвост. Она пробежала по коридору, не заметив меня. Такая интересная внешность… Я проследил взглядом за незнакомкой, пока она не скрылась за поворотом. Что эта малышка делала в кабинете нелюдимого профессора? Надо разузнать. Кончики пальцев закололо возбуждение и любопытство. Я вошел, как обычно, без стука. Зельевар оторвался от работы, обернулся он на звук шагов раздраженно, но увидев меня будто бы успокоился: – Ты кажется не рад меня видеть, Северус? – я снял верхнюю мантию и ловко оттбросил на табурет. – Заходи раз пришел, – бросил неприветливо профессор – Только, ради Мерлина, сядь и не путайся под ногами Я глянул ему через плечо. Зельевар что-то разливал по баночкам: – Могу помочь, – деликатно предложил я, но Снэгг снова резко обернулся, словно пытаясь заслонить стол от меня. – Нет, – отрезал он – Вот кресло. Сядь. Невыносимый ворчун... Я с удовольствием устроился на предложенном месте и стал наблюдать за его работой. Вот что за человек, суетливый, вечно занятой… Но что делать, если его не научили отдыхать? – Как там мой сын? – спросил я, чтобы как-то начать разговор. – Откуда мне знать, – ответил Северус, не отрываясь от работы, – Я не лезу в его дела. Но выглядит он уставшим и нездоровым. Ничего нового. Но тут же я вспомнил незнакомку, выскочившую из кабинета зельевара: – А что это у вас за ангелочек появился? – Ты о ком? – холодно отозвался Снэгг. Отвечает со свойственной ему лаконичностью, или скрывает что-то? – Я говорю той прекрасной нимфе, в синем свитере, которая только, что покинула твой кабинет, – терпеливо пояснил я Северус повернулся ко мне и сурово скрестил руки на груди: – Ты опять за свое? Да, он слишком уважает Нарциссу… Да, знает о моих похождениях и не поддерживает. Но разве я виноват, что на него мои разъяснения о трудностях семейной жизни не действуют? Его суровый взгляд заставил меня заёрзать в кресле, как провинившегося школьника: – Хватит так на меня смотреть! Я тебе уже много раз объяснял свою ситуацию! – Бедная Нарцисса, – тихо вздохнул Северус. – Бедная! Ха! – я ударил ладонями по потемневшим от времени подлокотникам кресла. – То есть ты все еще считаешь ее невинной овечкой, после того, что она выкинула, когда меня выпустили в первый раз из Азкабана? Северус хмыкнул и отвернулся, видимо, чтобы скрыть улыбку. Раздражение зацарапало у меня в глотке. «Бедная» Нарцисса на глазах у толпы Пожирателей разбила мне бровь, как только увидела в первый раз после заключения. С ней тогда случилось что-то вроде припадка. Не прощу ей этого унижения. Совсем уважение и страх потеряла. На людях горда, что является моей женой, а в поместье, за закрытыми дверями Люциус – враг номер один: – А разве несправедливо она тебя? – заметил зельевар – Из-за связи с Волан-де-Мортом, ты мог потерять единственного сына... – Ну так не потерял же! И кто вообще знал, что все так сложится? Северус раздраженно выдохнул. Он явно не был согласен со мной и тоже хотел выставить меня виноватым. Но винится и унижаться я перед ним не собираюсь, пусть катится в преисподнюю: – Ну так как же имя ангелочка? – снова спросил я, после нескольких секунд тишины – Эмилия. – Возраст? Упрямое молчание было ответом. – Вот уж знакомство, нечего сказать! – протянул я с укором, с удовлетворением замечая, что зельевар раздражается. Так тебе и надо, упрямый ворчун!... – Я ничего о ней не знаю. Только то, что она прислана преподавать защиту от темных искусств и помогать восстанавливать школу, – ответил Снэгг сквозь зубы. – Очаровательна. Я не говорил, что люблю скромниц? – Тебе не удастся ее добиться, – зельевар аккуратно закрыл последнюю баночку и присел напротив меня – По ней видно, что она пришла работать, а не соблазнять каждого встречного мужчину! Вот это ты Америку открыл, гений патлатый! Если бы она пришла соблазнять, точно бы не нарядилась в свитер и воспользовалась бы хотя бы яркой помадой: – Чтобы я и не добился? За кого ты меня принимаешь, Северус? Она молоденькая, неопытная… – добавил я, намеренно растягивая слова, осознавая с удивлением и удовольствием, что хотел бы увидеть ее в коротенькой юбке и при полном марафете… – А тебя не смущает, что ты – очень заметная фигура, тем более в Хогвардсе? И если вздумаешь тут ухаживать за девицей, это заметят все? – заметил Снэгг. – Нет, не смущает, – тут меня окончательно захватил азарт – Добьюсь за неделю! – Нет. – За месяц! – Нет. – Значит, заключаем пари. Давно я ни с кем не спорил, – я протянул зельевару руку внутренне торжествуя оттого, что нашел занятное развлечение на ближайшее время – Я обещаю, что за месяц покорю эту Эмилию, а ты утверждаешь обратное. Кто побеждает, получает флакончик Феликс Фелицис. – Покажи сначала, что у тебя он есть, – скептически отозвался Снэгг. – Опять из меня обманщика делаешь? – я осторожно вытянул из кармана жилетки стеклянную ампулу и потряс перед лицом профессора, чтобы еще больше позлить его, и добавил: – Если я побеждаю, то ты добываешь мне еще один. А если не получится, что маловероятно, жидкая удача достанется тебе как предрождественский подарок. – Я все равно уверен, что у тебя ничего не выйдет – Северус задумчиво поглядел в камин. – За этот ноябрь моей станет. Слово Малфоя После заключения пари, я не стал долго сидеть у занудного зельевара и сразу направился к директрисе. Если я хочу сделать Хогвардс местом своей охоты, мне нужно сперва разрешение от того, кому перепоручил школу старый… то есть профессор Дамблдор. О покойниках либо хорошо, либо ничего. Пожилая директриса как раз возвращалась в свой кабинет, когда я нагнал ее: – Профессор Макгонагалл... Мне показалось, что пожилая преподавательница вздрогнула, услышав мой голос. Все еще не отошла от прошлого, а пора бы... Я подошёл: – Правильно ли я понял, что вы собираете отряд помощников для восстановления замка? – Набор уже закрыт. Судя по категоричному тону, она опасалась моего частого появления в стенах Хогвардса и не верила в честность моих намерений: – Жаль, – выдохнул я, сделав огорченное лицо и продолжил – Видите ли, я бы хотел восстановить хотя бы частично то, что было разрушено, чтобы загладить свою вину. Тогда, смею предположить, что на восстановление нужны средства... – Нет, нет, – Макгонагалл покачала головой – На восстановление выделило средства Министерство. – Вы уверены, что этого хватит? Пожилая преподавательница растерянно пробормотала какую-то невнятную фразу. Нетрудно догадаться, что на восстановление школы дали ничтожно мало. Кто как не я знаю, какие крохоборы там заседают: – Не молчите, профессор. Я догадываюсь, что выделенная сумма показалась вам плевком в лицо и чистой воды неблагодарностью. Позвольте мне помочь Хогвардсу, который воспитал моего сына, и меня самого… Последнюю фразу я произнес почти шепотом, стараясь звучать как можно проникновеннее. Макгонагалл, очевидно, начала колебаться. Можно было двигаться дальше: – У вас есть какой-то список вещей, которые необходимо приобрести для восстановления школы? – Да, мистер Малфой, есть. Только… – она сняла очки, судорожно протерла и водрузила обратно на нос – Только он в моем кабинете, если вас не затруднит, пройдемте со мной. Если вы действительно хотите быть полезным… Последнюю фразу она произнесла тяжело и устало. И, кажется, она по-прежнему не верила в честность моих намерений. В принципе, правильно делала. Я стараюсь не принимать серьезных решений, имея одну только цель. По дороге к кабинету директора я с наслаждением подумал, что снова убиваю двух зайцев – играя роль благодетеля, я восстанавливаю свою практически уничтоженную репутацию, а также получаю повод бывать в Хогвардсе как можно чаще и моему присутствию никто не удивится. В таких условиях добиться расположения одной милой учительницы мне будет легко и быстро. От предвкушения от локтей до кончиков пальцев прошлась прохладная волна. Охота официально началась... Эмилия: Какой же вредный этот профессор Снэгг! Я, конечно, предполагала, что будет непросто, но не настолько! За эти два дня у меня сложилось впечатление, что у него есть только два чувства – раздражение и ехидство. Всем своим видом наставник демонстрирует недовольство из-за того, что я не вовремя появилась и мешаю его работе. И если он думает, что надежно скрывает свои чувства, то глубоко ошибается. А профессор Макгонагалл еще сказала, что я могу с любыми вопросами общаться к нему… Я же вижу, что он не настроен на общение. Еще он разозлил меня, когда вычеркнул из моего плана урока первый пункт: 2-3 минуты – разговор с учениками, вопрос «как дела?». На мой вопрос: «Почему?», он холодно промолчал. Мы еще и в корпусе живем теперь по соседству, пересекаться будем часто… Вредина, вредина, вредина! Ну ничего, я ему еще докажу, что могу стать отличным преподавателем, в меня так верит профессор Макгонагалл, она оказывается помнит наш выпуск! И помнит мой объемнейший доклад по трансфигурации, на подготовку к которому я убила неделю. Студенты приняли меня тепло. Но, с другой стороны, я вела занятие у совсем взрослых ребят-семикурсников и они, наверняка, понимали, каково это, быть молодым учителем с дрожащими коленками и потным руками. Одна девушка с пышными тёмными волосами особенно активно отвечала. Я даже запомнила как ее зовут, кажется, Гермиона. Чудесное имя. Поначалу ребята перешептывались слегка растерянно, но к концу занятия у меня возникло чувство что я нахожусь в компании давних друзей. Но не обошлось без инцидента. Когда я давала задание для самостоятельного изучения, от волнения слегка оговорилась. И тут же услышала тихое злое замечание: – Тоже мне, учить пришла, а говорить толком не научилась Неприятно. Я собралась с мыслями, оглядела класс и произнесла четко и спокойно: – Тот, кто сказал это, пусть поднимется С третьей парты поднялся высокий юноша в мантии Слизерина, небрежно наброшенной на плечи. Он был необыкновенно хорош собой, казался светлым и чистым, как только что выпавший снег, однако на его тонком лице застыло злобное и враждебное выражение, портящее впечатление от его красоты и стати: – Ваше имя и фамилия? – строго спросила я. – Драко Малфой, – надменно ответил он, пронзая меня своим непримиримым взглядом, словно клинком. Я быстро нацарапала его имя на пергаменте: – Мне не очень приятно слышать такие комментарии в свой адрес, – проговорила я мягко, пытаясь показать, что я не желаю ссориться и наказывать, – Я понимаю, что совсем ненамного старше вас, но поверьте, вы обязательно побываете хотя бы однажды на моем месте и будете вещать для большой аудитории… Он коротко и злобно рассмеялся: – На твоем месте?! Я ощутила, что предательски заливаюсь краской: – К преподавателям, мистер Малфой, обращаются на «вы». – Ты не преподаватель, а так, – он пренебрежительно махнул рукой – Исполняешь обязанности А вот это уже пахнет хамством. Хамство надо пресекать. – Да, может быть я пока что только исполняю обязанности, но и наказывать имею право. Попрошу вас явится ко мне завтра после занятий на отработку. Глаза Малфоя сверкнули, он быстро сунул свои вещи в сумку и решительно вышел из класса. По дороге он еле слышно бросил в мой адрес очень злое неприличное ругательство. Остальные ученики без моего разрешения аудиторию не покинули. По лицам некоторых ребят было ясно, что им стыдно за своего однокурсника. После звонка я тут же сгребла свои книги, бумаги и рванула с места. Но у самого выхода из класса мое внимание привлек желтоватый листочек, оставленный на третьей парте. Той самой, за которой сидел Малфой. Что-то забыл… Я подхватила листок и положила в карман джинсов. На отработках верну ему. Пока я летела к кабинету профессора, мне разонравился составленный отчет. Еще бы, он создавался практически на коленке и написан на помятом пергаменте. Конечно, он все раскритикует. Неприятно будет выглядеть дурочкой... С этими мыслями я с размаху влетела в какого-то высокого незнакомца. Затем тут же отскочила и испуганно подняла глаза. Незнакомый волшебник выглядел привлекательно зрелым и цветущим. Длинные ухоженные светлые волосы струились по его плечам и будто слегка светились. Пронзительные серые глаза одарили меня насмешливым, но отнюдь не злым взглядом. Вслед за первой растерянностью появилось чувство, что мы могли где-то встречаться... – Прошу простить, мисс я напугал вас? – его голос, бархатный и ласковый тронул меня до глубины души. Я растерялась окончательно и, сгорая от стыда, воскликнула: – Ах, нет... Простите пожалуйста, я так невнимательна. Я очень спешу! – Вы несете три массивные книги, думаю вам неудобно. Позвольте мне помочь вам – не дождавшись ответа, он взял у меня из рук книги – Куда вас сопроводить? – К профессору Снэггу, – ответила я. От волнения голос у меня стал странно высоким и звонким, а руки похолодели. – Какое поразительное совпадение, я тоже спешу к нему от профессора Макгонагалл, – незнакомец улыбнулся. Загадочная улыбка, даже добрая. После нее у меня возникло четкое ощущение, что этот человек не насмехается и не хочет меня обидеть. Мы двинулись по коридору. Шаг у незнакомца был широкий, я едва поспевала за ним со своими семенящими коротенькими шажками: – Мне кажется, вы и есть та самая молодая преподавательница, присланная в Хогвардс для преподавания защиты от темных искусств? – неторопливо начал разговор волшебник. – Да, сэр – ответила я, пытаясь одновременно сохранить зрительный контакт и не умереть от смущения,– Меня зовут Эмилия Шайнбрайт Нужно было спросить его имя. А то неловко как-то: – А как ваше имя? – Прошу простить, что сразу не представился, – мы были уже у двери в кабинет Снэгга, и незнакомец повернулся ко мне лицом – Люциус Малфой.   Так вот я видела эти светлые волосы и выразительные глаза… Буквально десять минут назад такие же серые глаза, холодно и зло буравили меня с третьей парты. Отец и сын, представители одной из самых известных и богатых фамилий... – Мисс Шайнбрайт, с вами все в порядке? – мистер Малфой слегка наклонился ко мне с высоты своего роста и вложил мне в руки книги. На меня повеял легкий запах его парфюма. – Да, да, – бодро закивала я – Я просто поняла… что сегодня на моем уроке был ваш сын. Дверь в кабинет вылетела от решительного и злого толчка. Северус: Потрясающе! Опоздала на пять минут и стоит, чешет языком прямо возле моего кабинета вместе с Малфоем! – Мисс Шайнбрайт, во сколько вы должны были здесь появиться ? – сурово спросил я у болтуньи Карие глаза девушки забегали, она испуганно взглянула на часы на своей руке и очень тихо чертыхнулась: – Простите, профессор… В два часа тридцать минут. – Это я виноват в том, что мисс Эмилия задержалась, – как всегда не вовремя вступил в разговор Люциус – Не нужно так злиться, она опоздала всего на пять минут. Я посмотрел на него уничижительно. Конечно, аристократ начал работу по овладению сердцем новой преподавательницы. Сперва, наверняка, книги ей помог донести, теперь вот выгораживает передо мной: – Перепроверяйте все записи, – скомандовал я сделав вид, что не заметил выпада Люциуса . Эмилия юркнула в кабинет. Я обернулся к Малфою: – Хорошая попытка. – О, это только начало, друг мой, – Люциус переложил трость в другую руку – Готовь Феликс Фелицис. Передо мной никто не устоит Внезапно из-за двери раздался взрыв смеха. Я сердито заглянул, снова ощутив прилив раздражения. Я совсем забыл, что в моем кабинете идут воспитательные работы. Эмилия стояла рядом с той самой невыносимой гриффиндорской троицей, которая отрабатывала в этот момент свою непростительную шутку, трудясь над грязными котлами. Все четверо задорно смеялись. Я понял, идеальная тишина мне светит только в могиле! – Молчать, – я захлопнул дверь прямо перед носом Люциуса и добавил чуть спокойнее – Юные леди, я больше напоминать о тишине не буду, и просто ужесточу наказание... – Мне скучно! – заявила Анабель – Поговорить хочу с сестрой! И она указала подбородком на Эмилию. Как я сразу не догадался. Стыдно признавать, но то, что Эмилия и Анабель сестры я понял только, когда увидел их рядом. Удивительно похожи. И теперь я уверен, что эти леди на пару к зиме отправят меня на тот свет: – За что вы их наказываете? – прервала мою задумчивость Эмилия. Она смотрела исподлобья, будто бы слегка враждебно. – Вас это не должно касаться, – ответил я и взял со стола листок с отчетом, мельком бросил суровый взгляд на второкурсниц, которые с обреченными лицами продолжили отмывать котлы. Видимо, надеялись, что за них заступятся… И не надейся, Шайнбрайт-младшая, будь твоя сестра хоть самим ожившим Мерлином, она бы все равно не смогла тебе помочь!