Заснеженные

Северус: Я снова проснулся на рассвете. Все-таки старые привычки искоренить невозможно. Комната показалась мне непривычно светлой. Розовые рассветные лучи скользили по белым простыням, с любопытством изучая складки и изгибы на ткани и нежное тело, раскинувшееся слева от меня. Моя Эмилия. Обнаженная, беззащитная, доверчивая… Лежала так, словно обнимала во сне весь мир. Тонкий луч невероятным образом оказался зажат между ее пальчиков. Каштановые локоны, слегка распустившиеся после бурной ночи и пахнущие какой-то ароматной женской химией вместо привычного запаха фруктов, разметались и, кажется, были повсюду. Я не замечал до этого, насколько ее волосы длинные. Еще один крошечный луч переливался в сапфире кольца Соломона. К слову, кольцо было единственным, что оставалось на девушке после наших ночных «отработок». Я осторожно коснулся ее предплечья, словно боясь разрушить хрупкую красоту. Остыла за ночь. Думал укрыть, но вместо этого направил палочку на камин, о котором мы совершенно забыли. Одежда была весело разбросана по всей комнате, и, если синее платье лежало на диване, то мои вещи разве что не болтались на карнизе вместе с занавеской, которую я по привычке не закрыл. Абсолютно без какого-либо раздражения, я собрал все, что смог найти, бросил на стул и занялся поисками очков Эмилии. Они нашлись возле ножки дивана в пыли. Это я их туда забросил?… Там же оказалась цепочка – подарок Люциуса. На мгновение мне захотелось уничтожить ее – зарыть в пепле камина, выбросить из окна корпуса в сугроб, растворить в пробирке… Впрочем, я также быстро устыдился своего глупого желания: девушка сама вправе решать что делать с подарком. И, как это ни парадоксально, мне было за что поблагодарить Малфоя. Если бы он не сделал Эмилию целью своих игрищ, я бы не начал активные действия, а Хогвардс так и был бы лишен мощного источника финансирования. Все-таки все сложилось как надо… Я снова взглянул на девушку, и вспомнил ее искреннюю исповедь на чердаке, признание об ощущении собственной ненужности. Хотел бы я взглянуть в глаза ее матери, которая наверняка не считает себя виноватой в том, что дочь никак не может забыть детскую обиду. «Она имела права на счастье, на второй шанс, я это поняла, пускай и не сразу», – объясняла мне потом Эмилия. Но как можно строить счастье, забывая своего ребенка, свою родную кровь... Как можно ее оставить… Воспоминания так увлекли меня, что я не сразу обратил внимание на таинственное шевеление сзади: – Ну куда ты ушел? С тобой теплее было... Я оглянулся. Эмилия, слегка взлохмаченная, сидела на кровати, протирая пальцами заспанные глаза. – Зачем ты так рано вскочила? Полежала бы еще, никто тебя не будил, – я протянул ей очки, она благодарно глянув надела их, и распределила волосы так, чтобы они прикрывали обнаженную грудь. В таком виде она напомнила мне русалку со старинной гравюры. – Как ты после первого раза? – поинтересовался я – Болит, тянет? – Удивишься, но все прекрасно. Будто так и должно было быть! – довольно отозвалась Эмилия и тут же добавила, заметив огонь в камине, – Здесь так тепло… – Все для вас, мисс Шайнбрайт, – церемонно отозвался я, продолжая несколько потерянно сидеть на краю кровати. Она смущалась того, что находилась при мне абсолютно без одежды? Да и я практически в том же положении был при ней, разве что белье успел найти. Но мои сомнения развеялись, когда Эмилия приблизилась сзади, прижалась так, что длинные волосы начали щекотать кожу. Тонкие пальцы пробежались по спине, сжали до приятной боли мои плечи: – Такой ты у меня напряженный. Ты знал, что я крутой массажист? – И еще очень скромный, – отозвался я. Она тут же доверчиво обхватила руками мою шею и уткнулась носом в волосы – Между прочим, это тоже форма общения. Я тебе уже доверилась, так и ты доверься. Вспомни, где у тебя обычно болит? – Нигде, – это был не совсем правдивый факт. Я слишком привык глушить любую боль зельями. Духовную тяжесть тоже таким образом пытался устранить, но помогло слабо. Зелий от стыда и сожаления не существует до сих пор, хотя я и пытался создать нечто подходящее. В итоге оказалось, что бутылка огневиски отшибает память быстрее и надежнее. Как я не запил тогда от тоски?… – Ох-ох-ох, мой сильный и независимый! Не верю! – Эмилия ловко обхватила меня еще и ногами сзади – Погоди, я до тебя доберусь, дай только в себя придти… – Страшно, – с сарказмом отозвался я Не то, чтобы я был против этих нежных пальчиков… Просто сложно было привыкнуть, что кому-то есть дело до меня и тем более до болей моем теле. Какое-то время мы посидели, плотно прижавшись друг к другу и глядя в огонь. Потом Эмилия откинулась назад на скомканное одеяло и протянула с шуточной обидой: – Так, ну это нечестно! Я тебя ласкаю, а ты сидишь и думаешь! Я снова обернулся, а она тут же игриво добавила, слегка отодвигаясь: – Тем более, вчера выяснилось, что ты очень даже ласковый, хотя и скрываешь это – Вы сомневались в моей отзывчивости и ласковости, мисс Шайнбрайт? Это оскорбительно… – я придвинулся, с удовольствием провел большими пальцами по выпирающим тазовым косточкам, ощутив волну мурашек приласкал подтянутый животик, а потом скользнул пальцами с двух сторон по тонким ребрам – Эй, щекотно, перестань! – Эмилия засмеялась, попытавшись вырваться – Вот так, значит, сначала просишь приласкать, а потом: «Северус, перестань», да? – я уложил ее обратно и с удовольствием поцеловал в круглую ямочку на груди – Вот она, женская логика! – Чем это тебя женская логика не устраивает? Между прочим, сложное устройство этого замка – плод женской логики Кандиды Когтевран! – смеясь заявила Эмилия – Поэтому Хогвардс и непредсказуем как и ты, – я лег сам и устроил легкую девушку на себе сверху. Ей это понравилось. Карие лукавые глаза довольно заблестели за стеклами очков, тонкий указательный палец правой руки начал чертить на моей груди непонятный узор. Как же, черт возьми, прекрасно просто полежать вдвоем, разговаривая о пустяках, кроме которых в это прекрасное утро ничего не приходило в голову... Впрочем, были и серьезные вопросы, которые давно требовали ответов: – Какой у тебя патронус? – наконец-то спросил я, запустив руку в густые волосы девушки – А ты угадай! – тут же отозвалась она, откинув голову назад и ласкаясь – Все тебе игры... Белка? – Не-а – Кролик? – Ты других животных кроме грызунов не знаешь? – фыркнула девушка, обдав теплым дыханием кожу моего лица и шеи – Еще крысу назови! Я что у тебя, с грызуном ассоциируюсь? – Нет. Я сдаюсь, – я поднял руки, чем привел Эмилию в еще больший восторг – Мой патронус – лев! – объявила она с достоинством Неожиданно. Даже слишком. – А у тебя кто? – Лань, – ответил я слишком спокойно. Отболело. Эмилия немного подумала и проговорила: – Если мы когда-нибудь превратимся в животных, я буду тебя защищать. Ее непосредственное почти детское заявление заставило меня умилиться. Настало время второго вопроса, который также давно крутился в моей голове. Примерно с начала декабря. – Ты бы хотела встретить Рождество в Лондоне со мной и с глинтвейном? – Ну если с тобой, да еще и с глинтвейном, тогда почему нет, – лукаво прищурившись ответила она, съехала на бок на простыню и отозвалась подражая моему тону, – Ана остается в Хогвардсе, думаю, никто не будет против, если мы исчезнем на какое-то время. А сегодня, вечером, хочешь посидеть со мной и с огневиски? – Не подозревал, что ты ценительница алкоголя. Сегодня прослежу за отправкой своих студентов по домам и посидим. – Ну ты скажешь, ценительница! У меня тоже кое-какие дела. Как закончим расслабимся с тобой вдвоем…. Ладно, надо вставать, – она как-то внезапно снова стыдливо прикрылась одеялом и спросила несколько неловко – А… куда ты закинул мое белье? Теперь стало неловко мне. Я ответил слегка смущенным взглядом. В результате Эмилия воспользовалась невербальным «акцио» и потерянный бюстгальтер и кружевные трусики вылетели откуда-то из-под кровати. Что со мной вчера было… Очки под диваном, белье под кроватью... – Обмыть тебя душем? – неожиданно сам для себя спросил я – Нет, спасибо, – также смущенно отозвалась девушка и тут же будто извиняясь добавила – Люблю мыться агрессивно и в одиночестве – Как это – агрессивно? – я хмыкнул, не удержавшись. Впервые видел «агрессивно моющегося» человека. – До скрипа и под безумно горячей водой, которую обычные люди не выдерживают, – с добрым смехом ответила Эмилия, надела через голову платье и даже не застегивая вышла в коридор – До вечера… милый Я услышал как звякнул колокольчик на ручке соседней двери. Снова она оставила у меня свою вещицу. На этот раз малфоевскую цепочку. Это превращается в традицию. Милый… Это было мне сказано? Что же, только она себе может это позволить. ... Создание списков отправляющихся домой проходило, как всегда, суетно, шумно, особенно среди младших. Галдеж не прекратился, пока я не пригрозил наивным младшекурсникам, что если не будет тишины, они не поедут к родителям, а останутся помогать мистеру Филчу в уборке подземелий. Угроза действие возымела, но порядка не удалось добиться все равно. Впрочем, ничего нового. Драко, как выяснилось, решил остаться в школе вместе с мисс Грейнджер. Правильно сделали, так как это было их последнее Рождество в Хогвардсе и первое Рождество вместе. Такое бывает раз в жизни. Видимо, я стал безнадежным романтиком за последний месяц. Имею право. Я провозился с бумагами в рабочем кабинете до тех пор пока не стемнело. Голова разболелась от духоты. Но как только я подумал о том, что неплохо было бы принять что-то от этой досадной ноющей боли, в кабинет бесшумно вошел Забини: – Добрый вечер, профессор, я вас не отвлекаю? – Нет, мистер Забини, проходите, – я обернулся к своему студенту – Если не ошибаюсь, вы в списке уезжающих. – Да, вы правы. Но произошла небольшая неприятность, – я уловил в непроницаемом строгом голосе семикурсника легкую тревогу – Некоторое время назад я совместно с мистером Ноттом отрабатывал прогул, наводя порядок в вашей кладовой… Я серьезно оглядел своего студента. Действительно, не так давно я поймал этих двух разгильдяев, когда они прогуливали травологию. Если от своенравного мистера Нотта еще можно было ожидать подобных выходок, то педант Забини меня тогда изумил. Отдам им должное, оба не спорили и не сопротивлялись наказанию, в кладовой прибрались образцово, не хуже старательных девочек. – Да, помню, – отозвался я, ожидая продолжения – Во время уборки я снял свой перстень, чтобы он не мешался, и так и оставил его на полке, – Забини судорожно переглотнул, несколько смущаясь – Если бы это было просто кольцо, можно было бы и забыть, но это ключ-перстень, без которого мне не попасть в поместье. Матери нет, защитные чары не пропустят так просто... Я мельком окинул взглядом смуглые пальцы семикурсника. Многие и моих подопечных носили фамильные кольца и перстни. И привычный широкий серебряный перстень юноши с зеленым полосатым камнем в самом деле отсутствовал. Даже не хотелось упрекать его. Обычная жизненная ситуация: – Вам следует быть внимательнее, – все же назидательно проговорил я и взял со стола связку ключей – Пройдемте Путь до кладовой по пустынному коридору мы преодолели быстро. Я отпер деревянную дверь и пропустил семикурсника внутрь: – Прошу вас, ищите Мерлин... Тело сковало точно мгновенно ударившим в подземелье морозом. В глазах потемнело. Обрывками ускользающего сознания, уловил, что падаю вперед, потеряв равновесие… Кто... Люциус: Странно было наблюдать, как самый стойкий и непроницаемый волшебник из знаемых мною, падает, как подкошенный, лицом вниз. – Готов, мистер Малфой, – отозвался из кладовой Забини, он поймал своего декана и придерживал на весу над полом. В чертах юноши не читалось никакого стеснения, однако меня не покидало ощущение, что я совместно со школьником совершаю какое-то кощунство. – Отлично, – я пробрался следом в кладовую, закрыл дверь и огляделся в поиске места, где можно было бы надежно укрыть худощавое бесчувственное тело. Полки, полки, полки... – Как скоро он очнется, мистер Малфой? – поинтересовался Забини,мягко опуская профессора на пол – Он не очнется, пока его не приведут в себя, – отозвался я, судорожно оглядываясь. Казалось, нас найдут с минуты на минуту!.. Неужели Забини думал, что я воспользуюсь школьным «петрификус тоталус», или «остолбеней»? У меня в запасе было кое-что мощнее… Глазами я зацепился за шкаф, встроенный в стену: – Мистер Забини, сюда К моему счастью, ниша с двумя дверцами оказалась полупустой. Я быстро вынул из нее несколько пыльных банок, заполненных непонятной жижей. Затем, снова мысленно холодея от ощущения надругательства над телом не чужого мне человека, я и Блейз заставили обмершее от заклинания тело согнуться и затолкали его в нишу. Со стороны могло показаться, что Снэгг, как подросток, ожидающий чего-то присел на пол, положив голову на колени. Театр абсурда какой-то... Сюрреализм, граничащий с идиотизмом! Я решительно закрыл дверцы, старясь не хлопать громко. Любой шорох казался в этот опасный миг, похожим на раскат грома. Мы покинули кладовую, заперли и замерли друг напротив друга, отряхиваясь от пыли. Забини задумчиво надел перстень, спрятанный в кармане мантии: – Сандро с утра в Хогсмиде. Остается только привести мисс Шайнбрайт – Вы даже не спросите, зачем я все это устроил и что ее ждет? – внезапно спросил я, изумленно отметив про себя, что хладнокровный семикурсник ничего не спросил об участи своей учительницы. Кажется, даже если бы я сообщил, что собираюсь скормить Эмили василиску, ни один мускул бы не дрогнул на лице Забини. – Это не мое дело, мистер Малфой, – спокойно отозвался он и тут же жестко ухмыльнулся – Мне кажется, она и сама не против. Все они только для вида сопротивляются, а самим нравятся похищения, применения силы и тому подобное… Забавно однако! Блейз рассуждал так, словно пообщался с огромным количеством женщин... – Вы правы, – коротко отозвался я и загнал палочку в трость, как обычно, до щелчка. – Возвращайтесь, мистер Малфой, и ждите, – также лаконично отозвался Забини – Благодарю вас, – слегка поклонился я, слизеринец же самодовольно ухмыльнулся – «Благодарю» в кармане не звенит, мистер Малфой – Я помню. Получите, как закончите дело Мне хотелось скорее убраться из этой школы, где будто бы стены начинали звенеть и кричать, обвиняя меня. Я не виноват. Во всем виновата страсть. Бешеная, невыносимая страсть, захватившая тело и разум. Виновата Эмили так не вовремя привлекшая мое внимание, ее манящий запах, подтянутое тело, пальцы, ласкающие мои волосы, ее категоричный отказ… Лучше бы она вообще не рождалась! Лучше бы ее мать приняла тогда от трусливого любовника подарок в виде яда для выкидыша! А если все вскроется, Малфоя снова сделают злодеем… Как обычно! Белым и пушистым мира сего нужен злодей, которого неприменно нужно унизить и пристыдить… Недалеко от выхода, я заметил сидящую на скамейке ту странную второкурсницу, со страшным пронизывающим взглядом. Против собственной воли я остановился возле нее и наклонился к резкому некрасивому лицу: – Здравствуйте, мисс Дендра. Давно не виделись. Тонкие губы девчонки исказила жесткая усмешка: – Пришли, чтобы отрезать мне язык, мистер Малфой? – Что вы, моя милая, конечно нет! – я улыбнулся, скрывая нарастающую внутреннюю дрожь, – Мне интересно… Вы видите что-нибудь, касательно моего ближайшего будущего? Второкурсница сощурилась: – Видения не зависят от моего желания и я не могу их вызывать по прихотям кого бы то ни было. Впрочем… Она схватила мою правую руку и развернула ладонью вверх, так чтобы на нее падал свет от факела. Холодный острый ноготь заскользил по узору на коже ладони, черные глаза тревожно забегали. Что за существо… Неужели этот неказистый человечек и впрямь обладал даром предсказания? – Спать будете! – вдруг крикнула она, отбросив мою руку и забившись на край скамейки. В черных глазах горели тревожные огоньки. Постояв над ней с минуту в растерянности, я бросился прочь из Хогвардса. Пути назад нет. Кругом сумятица, несусветный бред, которому, кажется, не будет конца… Ничего. Сегодняшняя ночь избавит от надоевших мучений уязвленной гордости. Остается только дождаться и не умереть от тревоги и страха быть обнаруженным. Эмилия: Да, я почти не ношу платья. Но в моем гардеробе все же есть не только торжественное «задумчиво-синее», как сказал Драко, но и белое короткое с красивым вырезом. Я люблю носить его с черным корсетом. Северус еще не видел меня в таком виде! Блейз зашел как раз тогда, когда я завивала последний локон. Я была даже рада, что сегодня мы собрались добраться до Хогсмида. На обратном пути можно будет прикупить еще огневиски, а мощный и высокий Забини защитит хрупкую учительницу от возможных нежелательных приставаний. О Малфое я старалась не думать. Глупо подозревать, что он сидит в Хогсмиде и только и ждет моего появления в одиночестве. Не верю, что у него помимо несчастной жены нет толпы любовниц и подружек, в обществе которых он мог бы оплакать мой отказ. Когда мы покинули Хогвардс, крупными хлопьями повалил снег. Задрав голову, я обнаружила как в первый раз, что снизу снежные хлопья кажутся черными, как ошметки пепла: – Блейз, ты замечал, что летящий снег снизу кажется черным? – спросила я, не заметив, что снова перешла на «ты» Забини как-то снисходительно улыбнулся: – Любите природу, мисс Шайнбрайт? – А как ее можно не любить, – вздохнула я – Соглашусь... Пока мы шли к сияющему рождественскими огнями Хогсмиду разговор не клеился. Я пыталась задавать вопросы, Блейз отвечал спокойно и односложно, и я тут же смущенно замолкала. Недоверчивый мальчик! Хотя, как знать, может после приключения с призраком, он перестанет зажиматься, как ежик. Главная улица была украшена елочными гирляндами с золотыми огоньками, как на празднике в Хогвардсе. Собственно, мы когда зал украшали, в Хогсмиде этих гирлянд и купили. Окна домов переливались золотым уютным светом. Именно здесь я ощутила, как мягкими шажками подступает Рождество. Праздник к нам приходит… Внезапно у одного из домов, возле маленькой елочки я увидела знакомое светлое платье с передником. На крылечке сидела Адилия, мой маленький дух-спаситель. Наши взгляды встретились. Я благодарно улыбнулась малышке. А она вдруг несколько раз помотала головой, будто отрицая что-то, и тут же растаяла в воздухе. Чего это она… – Блейз, такое ощущение, что тут и правда какое-то собрание призраков, – неловко хихикнула я и судорожно протерла очки о рукав мантии. Мы повернули к Зеркальному Тупику. Стало темнее. Здесь окна в домах практически не горели. И рождественского духа здесь не ощущалось, от серых стен, грязного снега под ногами и крысиных следов веяло какой-то смутной депрессией. – Вам виднее, – заметил семикурсник, двигаясь чуть впереди, – Я до этой своей… дальней родственницы духов вообще не видел. Призраков в Хогварсе да, все их видят. – Да и я не видела, пока кольцо Соломона не нашла, – я случайно глянула в одно из окон И тут же отскочила с криком: ИЗ ОКНА НА МЕНЯ ГЛЯДЕЛ ТОТ САМЫЙ ПРОКЛЯТЫЙ СТАРИК С ГОРЯЩИМИ ГЛАЗАМИ! Я где стояла, там и села на снег с наразрыв бьющимся сердцем. Блейз испуганно присел рядом: – Мисс Шайнбрайт, что с вами? Вам плохо? – Блейз… Я напугала тебя… прости… – я судорожно перевела дыхание и поднялась на трясущихся ногах – Здесь… опять этот мерзкий старик… Я думала, он больше не придет... – Может, вернемся тогда в Хогвардс? – осторожно предложил юноша, поддерживая меня заботливо за локоть – Нет, нет… – я выхватила из холщовой сумки бутылку с водой, которую всегда ношу с собой, несколько раз отпила из нее, а потом уже спокойнее поглядела в темноту тупика – Идем. Мы должны закончить дело. Забини молча зажег люмос и повел меня дальше. И вот наконец, Зеркальный Тупик. Странное темное место, напоминающее глухую огромную обувную коробку. Впереди – заброшенный зеркальный магазинчик, с трех сторон – дома неухоженного вида с чумазыми окнами. Посередине, в темноте слабо поскрипывала на ветру заржавевшая и никому ненужная детская карусель, покрытая тонким слоем снега. Жаль, что в Хогсмиде все еще остаются такие места. Тупик выглядел более чем мрачно. Меня, несмотря на плотную мантию от пережитого напряжения и страха начало трясти. Что дух мог хотеть от Блейза в этом кошмарном месте?... Я нерешительно осмотрелась и обернулась на своего студента, который с внимательным видом оглядывался вокруг: – А возможно ли, что она жила в каком-то из этих домов? – Нет, не думаю, – отозвался он – Мои предки по большей части были знатны и богаты. Блейз тут же вздохнул: – Простите мою дерзость... Я оглянулась на него с непониманием: – Какую дерзость? – Нам придется какое-то время подождать тут, – сказал он с удрученным видом – Мне крайне неловко, что я вытащил вас на мороз и еще и заставляю ждать – Прекрати. Не сильно тут и холодно! – пытаясь предать своему голосу беспечность, я присела на сиденье заброшенной детской карусельки и добавила – Дождемся сколько надо Блейз тихо прислонился к стене дома. Кажется, ему и впрямь было совестно что он меня во все это втянул. Я осторожно оттолкнулась от заснеженной земли и карусель с жалобным скрипом заставила мрачный Зеркальный тупик закрутиться вокруг меня. Конечно, «сколько надо» ждать мне было нельзя. Меня ждал Северус, которого я ни о чем не предупредила. Может, стоило послать патронус? Хотя, сейчас около шести вечера и он скорее всего еще занят… Я не могу бросить ученика. Нельзя оставлять мальчика наедине с духами. Конечно, я слишком самонадеянно бросилась помогать, но мало ли, может дух прислушается ко мне как к «хозяйке кольца Соломона» и оставит невинного ребенка в покое? Я снова оттолкнулась носком ботинка. Снова послышался скрип, похожий на писк. Лавочка с зеркалами – желтоватый дом – серый дом – куча мусора – темный проход – белый дом с грязным окном… Снова лавочка – желтоватый дом – серый дом – проход… Стоп… Где Блейз? Он только что стоял, прислонившись спиной к серому дому, у прохода... …И исчез! Мерлин!!! Меня прошиб холодный пот. В ушах зазвенело. Я ПОТЕРЯЛА УЧЕНИКА! – Блейз, где ты?...– я соскочила с карусели, вглядываясь в ставшую непроглядной холодную тьму. Скрип. Это опять сделала круг ржавая карусель. Забини нигде не было. Страшная жуткая тишь, изредка прорезаемая поскрипываниями карусели, словно начала стискивать сознание ледяными щипцами. Скрип. – Блейз Забини, где ты?!– окликнула я чуть смелее Он бросил меня? Он исчез? На него внезапно напали? Кто напал? Где он? Скрип. Я судорожно кружила взглядом по темному тупику, медленно умирая от жути. Скрип. Кошачий мягкий прыжок прямо за моей спиной: – Добрый вечер, миледи! Разрешите вас обнять! Две ручищи невиданной мощности и силы, вцепились в меня сзади и оторвали от земли. Крик, отчаянный, беспомощный и бесполезный застрял в связках острым осколком. Беги, Блейз!