Заснеженные

Люциус: Два дня напряженной работы и подделка карты Шайнбрайта была закончена. Я в прямом смысле не поднимал головы… если не считать тот веселый вечер. Успел как раз к Сочельнику. А я опасался, что навык растерял! Верно говорят – талант не пропьешь! Проверив в последний раз идентичность карт я подивился тому, насколько затейливо воплотил все свои задумки создатель оригинала. Карта хранила огромное количество информации об устройстве Хогвардса, начиная с математических расчетов, которыми, вероятно, пользовались архитекторы и каменщики, и заканчивая развернутым списком всех материалов. И все в одном пергаменте с чертежами… Я кое-что даже выписал для себя – для восстановления Хогвардса может понадобится. Конечно, артефакт, содержащий такое количество полезных данных не должен попасть в чужие руки. Но я не был бы профессионалом, если бы подготовил точную копию карты. Пришлось кропотливо подпортить каждый расчет, повредить наименования материалов, чтобы Ремор при изучении получил искаженную картину. Только поймет он это скорее всего, когда его заложница уже будет освобождена. Надеюсь, девочка не пострадала. Иначе ему не жить. Я и так не пущу это дело на самотек. И мальчишку не спасет даже то, что о его биографии известно очень мало. Я хладнокровно предам его правосудию, причем в тайне от Эмилии, которая вероятнее всего простит преступника. И я надеюсь, суд не сочтет возраст смягчающим обстоятельством. Не люблю, когда судят меня. Но сам вершить суд обожаю. Убедившись, что дело закончено и все сделано как надо, я, не раздеваясь, прилег вздремнуть на софу в рабочем кабинете. Но короткий сон не дал долгожданного отдыха. Он принес ужас. Сковывающий ужас, который даже взрослого и уверенного в себе человека превращает в маленького испуганного ребенка, который только и может, что плакать, закрыв лицо руками. Мне приснилось, что Эмилия умерла. Никаких предпосылок для кошмара не было. Вчера был абсолютно бесцветный день, мы практически не виделись с ней. И вот… Сердце колотилось на разрыв. В глазах щипало. Дыхание сбилось, как от бега. Я метнулся к рабочему столу, судорожно глотнул несколько раз воды прямо из стеклянного графина. Взглядом выхватил непонятно, как оказавшийся на моем столе старый сонник жены. Схватил. И тут же отбросил. Не хочу знать. Не допущу. Не позволю. Я понял, что не могу отпустить Эмилию сегодня вечером даже в сопровождении зельевара. Никогда не претендовал на роль защитника. Что скрывать, я не смог защитить жену перед отцом, когда тот доказывал, что французский у Нарциссы сухой и не имеет надлежащего акцента, талия не идеально узкая, а на балах она танцует недостаточно грациозно. Не смог защитить сына от опасного поручения Темного лорда, оправдываясь тем, что в это время сидел в Азкабане. Я всегда боялся последствий своих действий, травм, увечий, а еще больше – смерти. Но в этот раз ужасное осознание, что кто-то захочет убить маленькую невинную преподавательницу и добьется успеха в своем черном деле, затмило все привычные фобии, неизменно существующие на задворках моего сознания. Сандро взял Эмилию на улице голыми руками, просто наскочив внезапно сзади. Зельевар думает, что она сильная. Он не знает, насколько девушка уязвима и как она поддается парализующей силе страха. Преподавание защиты от темных искусств совершенно не равно наличию надлежащего боевого опыта. Я не понимал, откуда во мне уверенность, что в Ремор Холле будет бой. И почему меня так пугал факт дуэли с никчемным мальчишкой я тоже не понимал. Чертовщина… Никогда не обладал сильно развитой интуицией. Обладал бы – был бы еще осторожнее и не попадал в неприятности. Но в этот раз невыносимый внутренний голос твердил, что на создании карты-подделки моя миссия не закончена. Я все же один раз смог спасти Эмилию от смерти. Пускай сейчас мне кажется, что это произошло не со мной, но я сделал это и весь Хогвардс тому свидетель! А значит, смогу спасти и этим вечером, если понадобится. Наскоро приведя себя в порядок, я бросился разыскивать Эмилию. Рассудок твердил, что я веду себя глупо. Унизительно глупо и не по-малфоевски. Она всего лишь невзрачная девочка из умирающего чистокровного некогда славного рода, которая отказала мне в близости, унизила, позволила Снэггу дерзко шантажировать меня. Она не нужна мне и я не нужен ей. Мозгом я понимал, что позорюсь, что буду выглядеть параноиком в глазах того же зельевара. Но почему опасения, что я теряю честь и позорюсь пришли ко мне именно сейчас, перед выполнением благого дела, а не когда я ползал на коленях возле Темного Лорда, надеясь на его милость? А такое поведение не было постыдным для потомственного аристократа? Почему мне должно быть стыдно за проснувшееся чувство, не позволяющее бросить девушку в опасности?... Не любовь. Я не знаю, что такое любовь. Необъяснимое чувство, отрицать наличие которого было бессмысленно. Куда все они запропастились? Драко увел свою… Грейнджер утром на прогулку, это я знал, но куда могла деться Эмилия с зельеваром? Обежав весь Мэнор и никого не обнаружив, я вызвал домовика: – Где находится девушка? – Которая, хозяин? – тихо спросил домовик, робко скрючившись в три погибели Конечно, как я забыл. У меня же сейчас находилось две девушки в поместье. – С длинными волосами и в очках – Она в парке у фонтана, хозяин Сбегая по лестнице в нижний холл, я поймал себя на мысли, что можно было вызвать домовика сразу же в рабочий кабинет и не носиться по поместью, как безумному. Совсем с ума сошел. Парочка действительно расположилась у фонтана, украшенного позеленевшими от времени драконами, под беспомощно обнаженной и дрожащей на зимнем ветру яблоней. Эмилия, непривычно тихая, сидела на скамейке, прижавшись к плечу Северуса. Тот, сцепив слегка посиневшие от холода руки, смотрел в одну точку и очевидно размышлял. Я замер в тени косматой ели, разглядывая обоих. Невыносимо разные. Солнечный луч и пятно ночной тени. Как они могут существовать вместе? Он не любит ее на самом деле… Просто устал быть один… И она устала… О чем я думаю? Я вышел навстречу и шумно перевел дыхание. Два взгляда – усталый, теплый и холодный и въедливый – почти одновременно поднялись на меня. – Карта готова, – наконец нарушил затянувшееся молчание я Эмилия быстро вскочила и бросилась мне навстречу. Северус медленно поднялся, окинув меня с ног до головы надменным взглядом. Засунул бы он свою надменность и взгляд, полный превосходства куда поглубже, пока я не разозлился! Как я не хочу сейчас злиться! Девушка замерла в шаге от меня. Грустные карие с золотинкой глаза блеснули на мгновение благодарностью и снова погасли. Не вовремя захотелось приласкать ее, заставить улыбнуться во что бы то ни стало. Но приближающаяся сзади черная фигура беззвучно напомнила: «Она не для тебя». Я глубоко вздохнул, стараясь не втягивать в себя слабо повеявший манящий запах нагретого летним солнцем красного вина, исходивший от каштановых волос, и произнес как можно спокойнее: – Я требую твоего разрешения отправиться сегодня вечером на встречу с Ремором с вами. Эмилия скептически выгнула бровь, слегка отступила и проговорила с досадой: – Правильно! Давайте еще весь Хогвардс позовем спасать Анабель! Глупо было рассчитывать, что ее порадует мое внезапное желание. Она и Северуса пыталась убедить, что сама справится. Я едва не пустился в несдержанные объяснения о жутком сне и в признания, что я не могу допустить воплощения увиденного кошмара. Но тут же рядом раздался спокойный резкий голос зельевара: – Пусть идет. И тем самым докажет, что в его душонке есть место для смелости – Мнишь себя героем, Снэгг? – сдержанно хмыкнул я в бледную брезгливую физиономию – Нет, даю тебе шанс подтвердить статус настоящего мужчины, – ядовито отозвался Северус – Прекратите вы уже наконец! – прервала Эмили и сердито сдернула с себя очки – Слушать тошно! У меня старшекурсники корректнее друг с другом себя ведут чем вы, здоровые мужчины, джентльмены! Я устала быть громоотводом... Последняя фраза прозвучала почти жалобно. Внутри засверлило неприятное чувство, напоминающее стыд. Не время было для колкостей. Совсем не время. Несколько минут мы настороженно переглядывались втроем в тишине. Ощутив, как неприятный холодный ветер пробирается под незастегнутую мантию, я снова взял на себя инициативу: – Необходимо позавтракать. И обсудить то, что нас ждет вечером Предложение прозвучало неуклюже. Северус одарил меня привычным холодным взглядом и прошел вперед, слегка задев меня краем мантии. Эмилия кивнула, снова нервно протерла о рукав очки и замерла в растерянности. Между нами повисла душная неловкость. Наверняка, она надеялась, что больше не увидит меня после того, что я позволил себе сделать в отношении к ней. Жизнь несправедлива... Я попытался вернуть маску внешнего равнодушия и предложил замеревшей в нерешительности девушке руку. Но она в ответ вздохнула, коротко, мотнула головой и побежала вперед. А чего я, собственно, ждал? Эмилия: Половина пятого… За окном была уже непроглядная декабрьская темень. Казалось, весь мир замер в ожидании праздника. Какое уж тут Рождество… Даже горящий уютный камин, дрожащие на накрытом столе свечи и смолистый запах свежей живой елки не вызывали во мне радостного трепета. Мысленно я была уже в Ремор Холле или в его окрестностях. Сердце словно превратилось в неживой часовой механизм, который только и мог отчитывать часы, минуты и секунды упругими равномерными ударами. Северус мерил решительными шагами нарядную гостиную. Его мучительное напряжение читалось в строгой морщинке между бровей, сведенных плечах, стиснутых кулаках. Он волновался. Не сказал мне ни слова о своих переживаниях с утра, но за проведенное вместе время я научилась неплохо считывать язык его тела и поведения. Со времени подъема он был задумчив и неразговорчив. Потому что прокручивал в мыслях всевозможные сценарии развития вечерней встречи. Люциус с утра был необычайно бледен. Уголки тонких губ были даже синеватыми. Драко и я гнали его отдохнуть хотя бы несколько часов, но он не сомкнул глаз все это время. Тоже ждал, нервно согнувшись всем телом в своем кресле. Судя по ломаным движениям пальцев и тревожному подрагиванию век, аристократа одолевали сомнения и метания. Почему он принял решение пойти со мной и Северусом? Выполнил свое обещание и мог бы встречать Рождество с сыном. Согласно нашему плану, который мы слегка скомкано обсудили еще днем, он должен был взять под защиту Ану, сразу же, как только ее отпустят,и держать ее возле себя. Малфоя такая роль вполне устроила, он даже не возмущался, что мне также показалось странным. Драко и Гермиона были здесь же, с нами. Они помогали домовикам наряжать елку, бесшумно и практически безрадостно. – Мама бы хотела, чтобы в Мэноре на Рождество была елка, – пояснял Драко, словно боясь осуждения со стороны старших, когда домовики деловито попискивая втащили ароматное деревце в комнату. Но никто его не осуждал. На Рождество в доме должна быть елка. Что же, из-за беды, произошедшей с малознакомым человеком, нарушать светлую традицию? Я сидела, сжавшись, и уставившись на круглый медный циферблат над каминной полкой. Мышцы время от времени сводило нервного напряжения, очки то и дело запотевали от горячего дыхания,а ладони, напротив, казалось заледенели: Четыре часа сорок минут… Четыре часа сорок одна минута… Внезапно передо мной завис в воздухе Регулус, заставив меня вздрогнуть. Вид у юноши был взволнованный: – Эмилия, тебя ждет Абраксас. В комнате, которую раньше занимал. Поговорить хочет. Не знаю, что на него нашло, но он требует, чтобы ты пришла Сердце испуганно ёкнуло: – Что ему может быть надо? – тихо спросила я Регулус пожал плечами: – Ты что-то сказала? – Люциус как оказалось внимательно наблюдал за мной – Нет, нет. Я быстро, – я решительно выскочила в коридор вслед за своим призрачным товарищем. Поёжилась от сквозняка. Тревожно оглянулась, вспомнив голубоватую толпу духов в нижнем холле: – Не бойся, здесь обычно никто не ходит, все внизу, – Регулус угадал мой страх и тут непринужденно спросил – Как вы? Готовы? – Не спрашивай, – хрипло ответила я Немного помолчав, дух произнес серьезно: – Я пытался найти место заключения твоей сестры и не смог, хотя и свободный дух и могу появляться, где хочу. Судя по моим ощущениям, вашему преступнику помогает какая-то сила из моего мира Этого еще не хватало. Я снова поежилась и спрятала немеющие от холода кисти в рукава черного свитера, который дал мне Драко. Наконец Регулус указал мне на комнату возле лестницы. Я нерешительно вошла и замерла недалеко от двери. В темноте невозможно было разглядеть убранство помещения. Одно окно было распахнуто и по темным покоям со свистом гулял свирепый декабрьский ветер. Он тут же бросил в мое лицо горсть острых снежинок. Я еще плотнее зарылась в свитер. Призрачный старик сидел сгорбившись на каком-то черном сундуке и, как зачарованный, смотрел на распахнутое окно. Его светлые волосы, длинные, едва ли не до самого пояса все также непокорно развивались, подчиняясь не вьюге, а ветру безвременья и вечности. На мгновение меня кольнуло сочувствие. Он жаждал свободы, такой как у Регулуса… – Мистер Малфой, вы хотели меня видеть? – позвала я, перекрикивая свист ветра – Не хотел, – сказал наконец Абраксас, обернувшись на меня и поглядев с обреченной покорностью – Но у тебя сильные защитники, которые просили за тебя… Тут же дух снова замолчал, будто завис, как бестолковый магловский компьютер. Я начала раздражаться, хотя в душе и догадывалась, что он хочет донести до меня нечто важное. Защитники? У меня есть защитники? Откуда? – Умоляю, говорите скорее, не томите! – попросила я, молитвенно сложив руки – Время идет… Взгляд пожилого мужчины упал на мою руку, спрятавшуюся в рукаве, на которой слабо поблескивало сапфиром загадочное кольцо. Он с минуту разглядывал его, а потом добавил устрашающим монотонным голосом: – Духи могут быть опасны для людей. Вот почему их нужно укрощать. А ты этого делать так и не научилась... – Мистер Малфой, неужели вы думаете, что я не пыталась узнать правду о кольце? – я горячо перебила призрака, пристально глядя в изможденное голубоватое лицо – Пыталась, как только ваш сын мне рассказал его историю и о возможных свойствах! Искала, где только было можно, даже пробовала переводить древние анналы на похожую тему. Возможно, данные есть на иврите, но я недостаточно хорошо знаю иврит и…. – На кольце Соломона три надписи, – коротко сказал Абраксас, словно окончательно потеряв силы – Вспомни их перевод. В этом и есть ключ к тайне Надписи... Почему я забыла о них? Думала, что они носят декоративный характер? – Кто мои защитники, мистер Малфой? – внезапно выпалила я Но старик больше ни слова не сказал и снова повернулся к окну. На шее задергалась вена. Я не смогла сдержаться. Невыразимый страх, волнение и болезненное возбуждение слились воедино и вывались из меня единым неудержимым потоком: – Кровопийца! Как был кровопийцей, так и остался! Позвал меня, чтобы поиздеваться?! Теперь я по-настоящему жалею, что не умею управлять кольцом, я придала бы тебя забвению! С таким наслаждением бы придала!… Голос срывался, а я все кричала. А он глядел на меня через плечо молча и со снисходительным удивлением, слегка заломив светлую бровь. И его вид злил меня! Так злил! И мне было наплевать на данным им совет, возможно полезный и практичный! Я должна была выместить скопившуюся эмоциональную усталость! Я так отчаянно не кричала со времени острых подростковых проблем... Неудивительно, что мой нечеловеческий крик очень быстро был услышан. Ведь казалось, от него завибрировали стены и холодный воздух. Спустя, то время, пока я пыталась пронять монстра в призрачном обличье, дверь вылетела и чья-то сильная рука выволокла меня из комнаты. Регулус завис надо мной, прикрывая лицо ладонью, словно стыдясь меня. Я не сразу поняла, что вокруг собрались все. Перед глазами рябило, в ушах звенело. До слуха долетали только обрывки разговора: … – Что случилось, профессор? … – Кричала в пустоту… … – Она видит духов и призраков, которых не видит никто, благодаря кольцу Соломона … – Давно пора было снять это чертово кольцо! Рука, обтянутая черным рукавом вцепилась в мою кисть и начала стягивать кольцо – Северус, нет! – я вырвала руку и отшатнулась – Мне нужно в библиотеку! Я быстро встретилась с испуганным взглядом Северуса, но тут же обратилась на Люциуса, разглядывавшего меня сбоку с непониманием: – Нужно в библиотеку. Быстрее! Срочно! Времени мало. – Эмилия, что тебе нужно найти в библиотеке? – наставник почти нежно коснулся сзади моих плеч, пытаясь успокоить – Учебник… нет, словарь. Словарь иврита. Есть такой? – Не знаю, – покачал головой Люциус Рядом со светлой головой аристократа проплыл Регулус, быстро кивая кудрявой головой. – Есть! – выкрикнула я – Откуда ты можешь это знать? – растерянно проговорил Драко, заметив мой взгляд в пустоту – От Регулуса Блэка, – ответила я, быстро обвела глазами, вытянувшиеся лица, судорожно переглотнула и снова взмолилась – Времени мало. Умоляю, отведите меня в библиотеку Люциус молча схватил меня под руку. Будь я в гостях у семьи Малфоев, ничем не обремененная, я бы восхитилась этой невероятной библиотекой и утонула бы в этой массе разнообразной литературы. Но, едва не сходя с ума от нарастающей тревоги, я попыталась собраться с мыслями и старалась не особо глазеть по сторонам, чтобы не отвлекаться. Три надписи, которые я перевела в подростковом возрасте и сейчас не помню ни одну. Тогда мне казалось, что это была одна фраза. Значит, нет? Регулус поднялся едва ли не под потолок справа и указал рукой на одну из полок: – Словарь иврита! Я притянула серую, покрытыми древними узорами книжку невербальным «акцио» и рухнула с ней прямо на пол. Мне было плевать, что мужчины и ученики, свидетели моего полубезумного поведения, наверняка, глядели на меня как на спятившую с ума. Милори помогает сила из мира духов, так сказал Регулус? Значит, я должна разобраться с побрякушкой, связанной с духами, прямо сейчас, раз и навсегда, пока не поздно, потому что обычные заклинания духов и призраков не берут. Я виновата, что не сделала этого вовремя! И теперь расплачиваюсь мучительной тревогой и страхом не успеть. В пальцы прилетели притянутые «акцио» пергамент и перо. Я сняла кольцо, которое ответило словно бы легким сопротивлением. И как я не заметила этого, тогда Люциус стянул его с меня тогда, в коридоре Хогвардса? Может, это не такая уж безобидная штучка? Может, это колечко обладало чем-то вроде собственного сознания? Идиотка, не время рассуждать, соберись! Времени нет! Я самостоятельно быстро переписала три строчки забытых закорючек еврейских букв с внутренней гладкой стороны украшения. В процессе, заметила что по краю вырезана прямая стрелочка, намекающая на движение против часовой стрелки. Я будто и не замечала ее те десять лет, пока носила кольцо на пальце. Возможно, то, что написано на оборотной стороне следовало озвучивать вслух на иврите и поворачивать при этом кольцо. Но, клянусь Мерлином, этой стрелки не было никогда на обороте! – Эмилия, поспеши, – в голосе Северуса прозвенела неприкрытая дрожь. Я вгрызлась в словарь. Языковое сознание точно начало активизироваться, подчиняясь, скачущему в крови адреналину. Перо запрыгало под мою диктовку над пергаментом: Фраза 1: [tishkakh mizae] «Забудь» Видимо, вот оно, наказывающее заклинание для забвения! Фраза 2: [hitmoded mol hamareakh] «Смирись перед хозяином» Непонятно. Разберемся по ходу. – Эмили, половина шестого, – Люциус позвал меня мягко, почти как любимого ребенка. Мое сердце болезненно сжалось. – Последнее! На лбу выступила испарина. Непослушные руки нервно сминали желтые, пахнущие орехом страницы словаря. Фраза 3: … – Может, без нее? – робко спросил Драко, склонившись надо мной Нет. Я должна довести дело до конца… Да!!! Фраза 3: [shehakol yakhazor lkadmuto] «Да вернется все на круги своя» Как только перо вывело последнюю букву, я подскочила как пружина, скомкав пергамент и затолкав бумажный шарик в карман брюк: – Вылетаем! – Ты без верхней одежды! – крикнула Гермиона, быстро притянула с помощью «акцио» свою зимнюю мантию и накинула мне на плечи Северус и Люциус, как по команде, схватили меня с двух сторон за руки. – У кого карты? – быстро спросила я Люциус быстро провел пальцем по карману своей мантии. … Мы двигались по замерзшему озеру, сжимая в руках палочки с люмусом навстречу Ремор Холлу под синим полным звезд небом. Наверняка, это выглядело невероятно красиво, наблюдай за нами зритель. И так глупо было с моей стороны думать об этом в такой страшный момент. Когда мы подошли к потонувшему во тьме замку, мое сердце словно упало в пропасть. По очертанием мне он показался страшно похожим на Нотр Дам… Слишком похожим. Готические башни… Круглое окно, выбитое, словно выколотый глаз. Вокруг – заросший парк. Из сугробов, которые когда-то наверняка были идеально выстриженными газонами и клумбами, торчали разросшиеся кусты и сухие стебли незнакомых растений. – Мерлин, – прошептала я, выпустив изо рта облачко морозного пара, и обернулась на спутников – Может, вы здесь меня подождете? Мне не по себе – Как вместе пришли, так вместе возвращаться и будем, – Северус произнес это спокойно, но у меня тут же подкосились ноги от волнения Соберись. Там твоя сестра... – Я не прощу себе, если кто-то из вас погибнет, – я предприняла последнюю попытку вразумления обоих волшебников – Никто не погибнет, – Северус коснулся моего плеча – Нас трое, он один. Он не более чем дрянной мальчишка, который получит наказание за преступление… Дрянной мальчишка, которому помогает сила из потусторонья… А если я не справлюсь с с этой силой и не покорю ее... Взгляд родных черных глаз упал мне за спину. Я оглянулась. Оказалось, Северус обнаружил, что главная двухстворчатая дверь в замок, густо заросшая морозными иглами, приоткрыта. Я уже собралась войти первая, как вдруг мой взгляд упал на Люциуса, который все это время молчал. Он был страшно бледен, практически до синевы, а глазах застыл такой ужас, что при одном взгляде на него холодела кровь. Не животная агрессия, не мерзкая трусость. Ужас. И я поняла его без слов и без пояснений. Люциус боялся смерти. Боялся, но все же отправился с нами. Мне определенно никогда не понять до конца этого человека. А еще говорят, что женщины самые загадочные существа... Я осторожно коснулась ледяной руки и проговорила уверенно: – Смерть это только вход в вечность, Люциус. А там будет только свобода и легкость.Так мне рассказывал Регулус Блэк. Но если тебе страшно – останься. После моих слов Люциус тут же выпрямился, быстро вытянул из потайного кармана слабо блеснувшую при свете моего люмуса стеклянную ампулу, слегка улыбнулся и сказал твердо и решительно: – Жидкая удача не помешает сейчас. Как раз осталось десять минут до назначенного часа. И он передал флакончик с Феликс Фелицис Северусу. Во взгляде моего наставника вместо привычного презрения и снисхождения мелькнула теплая благодарность. Каждому досталось по глотку. Северус оттолкнул деревянную створку и она со отвратительным скрипом отодвинулась, впуская нас в мрачный заброшенный Ремор Холл. Навалилась гнетущая тишина. Где мог находиться главный зал? Внезапно перед моим лицом вспыхнул зеленоватый огонек, похожий на сгусток светящегося болотного газа. Он дразняще попрыгал прямо перед линзами очков, а затем рванул вверх над одной из лестниц. Я не раздумывая побежала за ним. Люциус и Северус бросились следом. Торопливые шаги гулко отдавались в холодном пустом замке. Ветер надрывно свистел в промороженных щелях. В пустую глазницу-выбитое окно заглядывали колючие любопытные звезды. Двери в зал на втором этаже оказались распахнуты. Он казался неожиданно низким, ободранный потолок угрожающе нависал над пустым холодным пространством. Местами балки на потолке отрывались и угрожающе свисали ничем не закрепленные. Кто бы мог подумать, что крыша у этого архитектурного великолепия была на деревянном каркасе. Никакого убранства не осталось. Зал выглядел как какое-то жутковатое капище. Сразу же на пороге зала мне бросилась в глаза... Ана?! Здоровая, живая, закутанная в чужую мантию, отороченную черным мехом, она мирно сидела на стуле в уголке и читала какую-то книгу, подсвечивая сама себе палочкой. Удивительно спокойная и тихая, словно на ее свободу никто не посягал. – Ана! – закричала я, и забыв, о дрожащей в воздухе опасности, бросилась навстречу сестре – Западня! – выкрикнул предупреждающе Северус, пытаясь поймать меня за плечо, но я проскользнула под его рукой и бросилась к сестре Но все не могло быть так просто. Нет, не западня. Когда мне показалось, что сестра в расстоянии только одного ярда от меня, я со всей набранной скорости ударилась о невидимую преграду, похожую на толстое ровное стекло. Отлетела, как теннисный мяч, ударившийся об стену, и упала на полуистлевший ковер на полу. Лоб сразу же загудел, из разбитого носа хлынула кровь. Одна безнадежно треснутая линза выскочила из очков. С губ само слетело отвратительное матерное слово. Северус быстро поставил меня на ноги, другой рукой тут же выхватил из кармана какой-то пузырек. Кажется, он пытался остановить хлеставшую кровь... Ана заметила нас, прильнула к невидимой преграде, глядя с испугом. И тут же из противоположного угла зала зазвучал незнакомый доселе мерзкий смешок. – Ремор?! – гнусаво крикнула я, зажимая пальцами кровоточащие ноздри – Ты всегда раньше звала меня по имени! – высокий голос молодого архитектора прозвучал непривычно насмешливо и надломленно Он бесшумно подошел к нам, при этом будто стараясь держаться в стороне от направленных на него подсвеченных люмусом палочек. Тихий, вечно виноватый мальчик Милори, не был похож сам на себя. Он казался безумцем, подопечным больницы святого Мунго или давним заключенным Азкабана. Копна светло-русых волос частично скрывала его лицо и я видела только пухловатые губы, перекосившиеся в ухмылке. Он был в рубашке и свитере, так как ходил обычно по Хогвардсу, без верхней одежды, и оставалось только догадываться, почему он не трясся от пронизывающего холода. – Куда ты так спешишь? – поинтересовался он у меня – Сперва карта... Розовый язык облизнул губы. Я почти физически ощутила, как он хищно оглядывает нас из-под косматых нечесанных прядей, падающих на глаза: – Где карта… – хрипловато повторил он Люциус всунул мне в руки подделку. Я сделала шаг навстречу своему прежнему товарищу, протянула сложенный аккуратно старый пергамент, подняла глаза… И закричала не своим голосом: – Ты не Милори! МЕРЛИН!!! Я отказывалась верить в то, что увидела!... Эта безобразная ухмылка и горящие ненавистью глаза на тонком лице юноши принадлежали тому мерзкому старику, трижды являвшемуся мне! Неугомонный дух овладел телом Милори Ремора?! Духи могут быть опасны для людей… – Поняла наконец? – хрипло рассмеялся он, выдернул из моих пальцев карту и обратился к Северусу и Люциусу – Опустите свои палочки, славные волшебники, меня не возьмут ваши заклинания. Точнее, они повредят телу, которым я овладел, но не духу, которым я являюсь! Он хотел уже с восторгом впиться пальцами в карту, когда я требовательно ухватилась за рукав серого свитера: – Что ты сделал с Милори?! Рука грубо отпихнула меня, но я все же устояла на ногах: – Вспомнила, вертихвостка, робкого нелюдимого мальчика, которому смела подать надежду! Ты общалась с ним и породила в его нежном сердце желание полюбить. Он не знал, что тебя интересуют мужчины постарше…Эти его спиритические сеансы – общение с духами, которым он увлекался, было всего лишь способом найти собеседников, которые бы приняли его и выслушали Тело сотряс глумливый смех. Ана не отрываясь глядела на нас сквозь свою преграду. Северус так и не опустил палочки и глядел на захваченное злым духом тело настороженно. Люциус также сверлил Ремора глазами, направляя палочку в его грудь. – Мальчик не смог остановиться и практически потерял себя в поиске родственной души. И потому очень любезно согласился отдать мне свое тело для временного пользования, даже уговаривать не пришлось! Мысли в голове вертелись в моей голове бешеной центрифугой. Сознание отказывалось принимать увиденное – Отпусти ребенка! – приказал Северус бесстрашным и ничуть не дрожащим голосом Взмах палочки – и Ана свободно бросилась к нам. Люциус тут же перехватил ее за плечи, быстро что-то шепнул и она замерла, прижимаясь к нему и со страхом оглядываясь. Мы сцепили руки – Опять спешите, – зашипел Ремор, после нашей неудавшейся попытки трансгрессировать – Да, да, Малфой запрещать трансгрессию умеешь не только ты! – Что тебе еще нужно? – спросила я с ужасом наблюдая, как знакомые тонкие пальцы по-хозяйски ворошат копию карты моего предка Северус коснулся моей руки сзади. Мой любимый был рядом. С ним я не боялась и смерти, только было бы жаль всех остальных, кто мог погибнуть из-за моей глупости. Я кругом виновата. Невольно дала ложную надежду Милори, не углубилась в поиски разгадки тайны кольца Соломона, потеряла сестру, загнала в ледяную ловушку людей, искренне любимых мной… Из потока размышлений меня вывел возмущенный визг: – Нет и нет! Расчеты архитектора не могли быть так криво составлены! Шайнбрайт не был кретином! Он был… гением! Только не это... На мгновение горящие глаза Милори потухли и стали обычного голубого цвета. Он хрипло выдохнул и запричитал своим высоким голосом: – Сэр, я не знаю в чем дело, это точно карта Шайнбрайта, она именно так и выглядела… Но тут же глаза его снова налились ненавистью и лицо перекосилось: – Они всучили нам поделку! Подделку! – визг раскатился эхом по стенам замка – Убей всех! Немедленно!… Нет, нет, я не стану… Я не убью Эмилию! Нет… И тонкое тело мальчика-архитектора упало на остатки ковра, корчась в мучительной и жуткой борьбе с самим собой. Я оцепенела от ужаса и лишь беззвучно шевелила засохшими от крови губами. Люциус прикрыл Ане глаза. Северус внезапно схватил меня за руку и опалил шепотом щеку: – Это шанс. Сейчас я обездвижу тело,а ты воспользуйся одним из заклятий на кольце Я только и успела кивнуть. Благо фразы на иврите, выученные в подростковом возрасте, от страха вспыхнули наготове в воспаленном мозге. Даже пергамент с подсказкой не нужен был. Духи могут быть опасны для людей. Вот почему их нужно укрощать… Укрощать... Заклятие «петрификус тоталус» стремительно поразило извивающееся тело, однако оно замерло не сразу, выгнулось дугой и только после этого обмякло. И тут же такой знакомый, ужасающий черный старик завис надо мной в морозном воздухе, глядя злобно и торжественно: – Глупая девчонка! Ты всего лишь пародия на человека и уж никак не истинных хранитель кольца Соломона! Ты пыталась обмануть меня? – Эмили, не слушай! – вдруг повысил голос Люциус, глядя на меня с искренней тревогой Вместо ответа дух стремительной молнией пролетел над головой аристократа. И тут же одна из полусгнивших балок все же сорвалась вниз с потолка с грохотом. Сквозь поднявшуюся столбом пыль, я услышала: – Мистер Малфой, поднимайтесь! Пожалуйста! – Да, да, конечно… А потом я увидела бегущую по длинным светлым волосам алую струю. Дух сделал круг по залу и снова ринулся на нас: – Эмилия! Это выкрикнул Северус. Он никогда так не кричал при мне. Была в этом крике и мольба, и отчаянье и «не бойся, я рядом, сделай, как мы договорились!». Гремучая смесь его чувств и вид крови выступившей на голове Люциуса, предали мне сил и уверенности в том, что я собиралась сделать . Я рванула кольцо против часовой стрелки и выкрикнула второе из переведенных мною заклинаний, так, что от эха стены Ремор Холла задрожали: – Нitmoded mol hamareakh! (ивр. – «Смирись перед хозяином!») Мгновенно металлическая полоска кольца, обвивавшая мой палец налилась жаром. Из сапфира вырвался прямой голубой луч и уткнулся в черное тело старика. Тот немедленно взвыл и обреченно опустился в воздухе рядом со мной, подрагивая от словно робости: – Моя госпожа, смилуйтесь… Не может быть... Получилось… Заметив, что Северус вместе с Аной помогли Люциусу приподняться и пострадавший находится в сознании, несмотря на ранение, я ощутила облегчение в стиснутой ужасом груди и не удержалась от попытки выяснить тайны своего преследователя: – Как твое имя? – спросила я, продолжая направлять руку с кольцом на старика так, чтобы синий луч утыкался в призрачную грудь. – Карл Каменщик, – хрипло всхлипнул он. Я впервые рассмотрела духа вблизи. Короткие волосы торчали в разные стороны, одежда выглядела простой, как у крестьян на картинках учебника истории. На лбу от виска до виска красовался уродливый шрам, похожий на приоткрытую пасть. – Ты преследовал меня, чтобы завладеть картой? Зачем она тебе ? Дух содрогнулся: – Не предавайте забвению, госпожа! Но ваш предок… Эдвард Шайнбрайт… Жалобное завывание переросло в скулеж: – Мерзкий волшебник! Гений своего дела! И упрямый гордец! Я завидовал ему, так как сам родился в семье волшебников и оказался обделен талантом! – Так ты, – я едва не подавилась, пораженная открытием, – Сквиб… Карл Сквиб… Мистическое совпадение. Ведь Драко выдумал того призрака с чердака... – Сквиб, госпожа моя, – запищал дух – Я сорвался с лесов во время строительства и моя голова раскололась, подобно ореху. И Шайнбрайт позволил захоронить меня под одной из стен этой чертовой магической школы, вдали от семейного кладбища в Керси. Я всего лишь хотел найти на его карте место захоронения своего тела. Так как на этой карте есть … все Небеса милосердные… – Эмилия, накажи его! – крикнула Ана – Забвение, – коротко вынес вердикт взволнованный и взлохмаченный Северус, прижимая свой окровавленный платок к ране присмиревшего Люциуса. – Пощадите… – застонал Карл Каменщик, потягивая ко мне полупрозрачные черные руки Фраза, призывающая к забвению, скорее всего была расшифрована мною первой и звучала как «tishkakh mizae». Она буквально вертелась на кончике моего языка. Но я произнесла другую фразу. Не на иврите: – Ты не будешь предан забвению, но искупишь свою вину. Властью данной мне кольцом Соломона привязываю тебя к школе волшебства и чародейства Хогвардс! Будешь обитать на чердаке и утешать всех, кто будет приходить к тебе делиться своими переживаниями. Спустя какое-то время тебя освободят. А твои останки мы найдем и перезахороним, обещаю! Произнеся все это, я повернула кольцо Соломона снова против часовой стрелки и синий луч исчез. Дух Карла Каменщика поглядел на нас почти спокойно и медленно растаял в холодном воздухе. Тишина зазвенела тысячей морозных бубенцов. Я склонилась над Милори. Он испуганно моргал, не имея иной возможности шевелиться. Голубые глаза с красными воспаленными ободками тревожно бегали по моему лицу: – Дурак, – пробормотала я, оглядывая прежнего товарища со странной смесью жалости и страха – Доигрался, – Северус подобрался к нам и поглядел на распростертое тело сверху вниз – Мир духов это вам не квиддич и не плюй-камни, мистер Ремор. – Отпустим дурака, – попросила я, потому что внезапно ощутила, как на меня навалилась необъяснимая нервическая слабость. Что можно спрашивать с человека, чей ум оказался под властью озабоченного поиском тела духа? Да, я доказала, что являюсь хозяйкой кольца Соломона. Но мне не хотелось никого наказывать и карать. Отчаянно захотелось добраться скорее в безопасное место и увести из заброшенного замка всех... Северус кивнул, взял меня под руку и освободил архитектора от обездвиживающего заклятия. Юноша испуганно вскочил, метнулся несколько раз в разные стороны, а потом, как затравленный зверь, бросился вон из зала. Удар от захлопывающейся створки входной двери казалось сотряс старый замок до основания. С потолка упало несколько кусков подгнившего дерева. – Эмилия, у тебя все лицо в крови, – Ана дотянулась и погладила меня по щеке Я наконец-то прижала к груди потерянную сестренку и уткнулась носом в каштановую, как у мамы,и пахнущую теплым молоком макушку,едва сдерживая слезы радости. Моя потерянная в страхах и сомнениях душа, словно вернулась на место. Люциус, прижимая к ране платок, почти весело усмехнулся. Северус светло улыбался, глядя на нас. Северус: Повязки, тем более на голову, я не накладывал больше десяти лет… Раскручивая бинт, ощущал что никак не могу настроиться на спокойный лад. Только что мы отбивались от мрачного духа, завладевшего чужим телом, а спустя полчаса уже мирно располагались в наряженной гостиной, затопленной предрождественским теплом и светом и готовились к встрече праздника, до которого рисковали не дожить... Малфой-старший лежал вытянувшись на диване под раскивнувшей ветви украшенной елью и делал вид, что ему в десять раз хуже, чем было на самом деле. Почему-то мне казалось, что Эмилии было намного больнее чем ему, когда она врезалась в невидимую преграду. В то страшное мгновение, она была похожа на птицу, ударившуюся об окно или решетку клетки. Люциус, освобожденный от тревог и страданий, с остановленной кровью и подсушенной раной выглядел вполне бодрым и довольным. Тем более он лежал головой на коленях Эмилии, которая бережно смазывала эту самую рану. На моем месте лежал, прошу заметить… Что-то меня после пережитого потянуло на глупые шутки... – Я же говорю, если бы не мистер Малфой, я бы умерла, – повторяла Анабель, сидя на кресле, сжимая в руках чашку с горячим шоколадом и довольно поглядывая на изумленных Драко и Гермиону Грейнджер – Он оттолкнул меня от падающей балки и она задела его прямо по голове – Видишь, зельевар, я все же подтвердил статус мужчины! – заявил самодовольно Малфой – И статус героя! – Перемещайся ближе ко мне, герой, – беззлобно проворчал я, растянув бинт – Сам иди ко мне, я ранен, – ответил Люциус елейным голосом, вызвав усмешку у Эмилии. Малфой есть Малфой. Всегда, везде и при любых обстоятельствах. – Ранен, значит, – я приблизился – Будешь симулировать – придушу этим бинтом, чтобы не мучился Люциус присел со страдальческим видом и я приступил к бинтованию. Дело оказалось было не из легких:шевелюра аристократа здорово мешала мне, да еще и сам Малфой словно заразился чесоткой языка и никак не желал заткнуться. Оставалось только терпеть и накладывать повязку ему на голову,а не на болтливый рот. – Эмилия, – Грейнджер подошла к своей преподавательнице, которая выглядела все еще растерянной от произошедшего и не вполне успокоившейся – Тебе нужно переодеться. Рождество наступает меньше чем через час – Да я как-то сроднилась со свитером Драко, – слегка устало пошутила Эмилия и поправила уже починенные очки – А если без шуток, мне не во что переодеться Вместо ответа гриффиндорка схватила ее за руку и потащила куда-то в коридор. Обо всем успела позаботиться, ловкая девчонка! Прерывая поток мыслей вслух от Люциуса, я обратился к Анабель с легким укором: – Что же вы, мисс Шайнбрайт, ушли с незнакомым человеком? Наверняка не раз слышали, что незнакомцы опасны. – Я не уходила, сэр, – вежливо и без привычного кривляния отозвалась второкурсница – Он подошел ко мне и сказал, что моей сестре срочно нужна помощь. Но я-то помнила, что за ней отправились вы и отказалась идти с этим парнем. И потом он выхватил палочку и… видимо, заставил меня с ним пойти. – Империус, – коротко прокомментировал Драко, нервно потерев скулу – Зато какую смелость продемонстрировала мисс Шайнбрайт в плену! – проговорил Люциус – Не каждый взрослый человек так держит себя в заключении! От похвалы девочка расцвела и ее глаза заблестели, как елочные огоньки: – Я просто была уверена, что за мной придут. Да и он меня не пугал. Закрыл за перегородкой, дал мантию, чтобы я укрывалась и книгу принес. Ну и кормил, конечно. А один раз даже принес мне леденец, за то, что я тихо сидела. Люциус усмехнулся: – Могу гордиться тем, что спас двух сестер Шайнбрайт! И был ранен при этом! Драко следил за нами удовлетворенно и спокойно. Поглядывая на крестника, я и сам постепенно успокаивался. Все обошлось. Все справились. Все живы… – Хм, Северус... – неожиданно позвал меня Люциус, хитро усмехнувшись. Я перевел взгляд на него. И не сразу понял, что все это время, закрепив повязку и задумавшись о своем, скользил пальцами по шелковистым светлым волосам. – Мерлин! – я оттолкнул тут же от себя аристократа. Люциус непринужденно рассмеялся. – Не такой уж я и мерзкий! И я никогда не забываю тех, кто чем-то мне помог, ты же помнишь? И вылеченную рану не забуду – Прекрати, наконец, – суховато отозвался я, никак не придя в себя от смущения, – Я всего лишь остановил кровь. – Как бы мы жили без тебя... – мечтательно и слегка грустно проговорил невыносимый Малфой. От того, насколько искренне прозвучала эта фраза из уст человека, привыкшего лукавить и лицемерить, у меня сентиментально сжалось сердце. Я не нашелся, что ответить. Как бы я существовал в мире духов, зная, что за сумасшедший дом происходит среди не чужих мне людей? И зная, что по земле ходит удивительная девушка, которая сможет меня полюбить... Не время мне было для вечного покоя. Не время. Еще в ноябре я думал, каждое утро о том, что напрасно принимал противоядие, и напрасно Поттер выхаживал меня, заставляя остаться в мире живых. А сегодня, за пять минут до Рождества, впервые решил, что сделаю Эмилии предложение… Пять минут?… – Драко, что ты сидишь, пять минут осталось! – Грейнджер ворвалась веселым нарядным ураганом. Эмилия вошла следом. В том самом синем платье, цвета морозного неба над Ремор Холлом. По шелковистой ткани бегали золотыми волнами блики от елочных огней и свечей. Я поднялся ей навстречу, ощущая, что снова так необъяснимо глупо потерял дар речи от того, насколько она была... невероятная: – Эмилия, какая ты красивая! – выкрикнула восторженно Анабель – Анабель, тебя тоже нужно принарядить и поскорее, – гриффиндорка оставила своего парня возиться у стола с рюмками, а сама оттащила весёлую второкурсницу в угол комнаты. Люциус также вскочил и засуетился. Я не видел, чем он занялся. Потому что не мог оторвать взгляд моей девочки: – С наступающим Рождеством, Северус, – бледные пальчики коснулись моих плеч – Конечно, мы надеялись встретить Рождество иначе, но… – Главное, что мы встретим его вместе, – неожиданно закончил за нее я Эмилия несколько раз радостно кивнула и прижалась ко мне. Окаменеть бы сейчас и стоять так, вечно прижимая ее к себе... – Так сердце у тебя бьется, – прошептала Эмилия, проведя осторожно рукой по моей груди и спросила, заглянув нежно в глаза – Ну сегодня-то мы потанцуем? В честь праздника? – Непременно, – пообещал я и осторожно подвел ее ко всем остальным, собравшимся у стола. Драко и Гермиона глядели на нас едва ли не со слезами счастья на глазах, Люциус в своей повязке – с каким-то грустным светлым чувством. А карие глаза второкурсницы Шайнбрайт, казалось, были готовы выскочить из орбит. Мы и забыли, что с нами ребенок! – Мисс Шайнбрайт, если кому-то проболтаетесь... – беззлобно начал я, протягивая Эмилии рюмку – Клянусь Мерлином, буду молчать! – тут же заверила меня девочка и широко улыбнулась, наивно и обезоруживающе Оставалось меньше минуты прежде чем жизнь начнется снова с чистого листа и судьба даст возможность исправить ошибки прошлого, улучшить настоящее и осторожно заглянуть под покров будущего. Наконец часы над каминной полкой отчетливо пробили двенадцать раз в светлой и радостной тишине.