Быстро перебирая ногами по сухой листве, девушки практически бежали в сторону места убийства. Скрипучие плитки, плотно прилегающие к земле, иногда похрустывали под ногами от иссохшей травы и нагнетали ощущение страха и безысходности от ситуации, и сейчас они шли в поисках подсказок. Роксана паниковала как никогда — сейчас она осознавала всю серьезность ситуации, и единственный способ ее исправить — это найти доказательства невиновности, что тоже было делом не простым. Аура вокруг Альен буквально описывала все эмоции хозяйки: паника, волнение, страх — все это было будто бы осязаемым.
На пути на задний двор не было ни полицейских машин, ни звуков стрекотания цикад. Каменные потрескавшиеся плиты и густые ветви деревьев создавали не лучшую обстановку. Как и куда ни посмотри — зловещие порывы ветра шептали о ужасе этого места. Сейчас в приоритете у Роксаны и Уэнсдей — найти любые зацепки, поэтому они не могли отвлекаться на что-либо. Цоканье платформы объемных лоферов Уэнсдей и шорканье потрепанных кедов Роксаны смешалось с беззвучно существующей местностью.
Роксана огляделась по сторонам в поисках места, где она обнаружила труп. Медные волосы растрепались и создавали впечатление, будто она только отошла от сна, но на самом деле она даже не ложилась. Мир будто замер — в этом месте само сознание мутнело. На пустых ветвях деревьев не было ни одной птицы, а в траве не было видно работы насекомых; будто все в этом месте давно умертвилось. Лишь одинокие потоки ветра обдавали тело неприятным холодом.
— Роксана. — подала голос Уэнсдей и направила свой бледный палец полусогнутой руки в сторону странно положенных плит.
Девушки переглянулись, как бы спрашивая друг друга о том, стоит ли идти, и естественно обе понимали — они обязаны найти правду. Они одновременно зашагали в сторону, куда указала Аддамс.
Плиты, серые и невзрачные, с незамысловатыми узорами собирались в общую картину — пентаграмму. Она представляла собой как пятиконечная звезда с выцарапанными в середине словами на латыни.
Рука Роксаны опустилась на надпись, убирая лишнюю пыль мешающую читать. Аддамс склонилась рядом и монотонно произнесла слова, которые Роксана сказать не могла: таким образом алхимики могут активировать круг, произнеся некие заговоры или заклинания.
— Via ad veritatem est per proprios timores et cupiditates... — тонкий голос замолчал, на несколько секунд задумавшись. — Что означает вторая часть предложения?
Роксана приложила руку к щеке, чуть склонив голову, принимая задумчивое выражение лица.
— Страхи и желания. — чуть помедлив, произнесла Роксана. Ей, как единственному представителю своей семьи, было необходимо изучать латинский. На этом языке было много отцовских книг, а единственное развлечение в ее детстве было лишь чтение.
Воспоминания детства грубо вторглись в голову девушки, заставляя зажмуриться. Она вернется в то место, где нет ни единого шанса на времяпровождение в интернете или звонки кому-то.
— Путь к истине лежит через собственные страхи и желания? — задавая вопрос Роксане, Уэнсдей посмотрела на нее из-под ресниц своими чёрными глазами. Та лишь кивнула и напряженно выпрямилась. Сейчас они должны не просто рассматривать надписи, а искать улики.
— Не знаю какой дурак написал подобное, но думаю он знал, что мы придем. — ветер грубым порывом отбросил челку влево, будто говоря, что она права.
Они снова разбились осматривать территорию. Уэнсдей подошла к импровизированному бортику с выкладкой камней, а взгляд устремился на пустое пространство перед ней. Пустошь трав шевелили потоки ветра, однако, это ничем не цепляло. Наконец ее взгляд уцепился за что-то близь границы. Присев на корточки, она отодвинула пару травинок и увидела камень размером с полтора кулака Тайлера. Нахмурив брови, она взяла его одной рукой, осматривая: на одной из сторон красовались темно-красные следы, уже давно засохшей жидкости, от которой, кстати, не очень приятно пахло.
В это время Роксана пошла в противоположную сторону от Уэнсдей. Здесь находился сад с густой зарослью елок — отсюда и донесся крик во время происшествия. Зеленые иглы выглядели будто только зацвели, тем самым заставляя поморщиться при внезапном ощущении прикосновения к этим "иглам". Раздвинув рукой заросли, ее взору предстала густая система деревьев, сросшимися между собой корнями и крупными стволами. Ее взгляд упал на одну из веток, на которой красовался ласкут какой-то не совсем новой ткани. Роксана осторожно сняла его и стала рассматривать. По всей видимости, этот лоскут принадлежал рубашке со странным принтом в виде голубей. Это заставило Сану поморщиться в изумлении.
«Надо же такую срамоту носить», — с отвращением подумала она.
Еще раз глянув по сторонам, она вышла из зарослей и поспешила на встречу подруге. Уэнсдей в свою очередь сделала тоже самое, неся перед собой камень.
— Ты была права, он умер не от ножевой раны. — она подняла камень на уровень головы, сгибая руки в локтях и покрутила его. — Ему проломили череп.
Сана кивнула и вытянула перед собой лоскут.
— А это — частичка одежды нашего свидетеля. — она покрутила его в разные стороны. — Если узнаем, кто в школе носит такой идиотский прикид — узнаем, кто пытался меня частично подставить.
На лице Уэнсдей заиграла дьявольская, но редкая улыбка — пусть и не полностью, но они стали ближе к правде.
***
— Черт побери! Ты называешь убийцей ту, на которую даже нет доказательств?! — Ксавье широко расставил руки на столе директора, его лицо выражало злость в перемешку со скорбью. — Ты совершаешь ошибку.
Мужчина в кресле грубо провел рукой по лицу, забрав частички усталости.
— Ксавье, ты не понимаешь… — он пытался объяснить сыну всю ситуацию и то, что он не тот, кто может оставить Роксану в академии.
— Это ты не понимаешь! — Торп младший срывался на крик. — Считаешь, раз стал директором, то волен распоряжаться судьбами людей? — он сжал руки в кулаки, и говорил практически через зубы. Его плотно сжатые челюсти показывали все недовольство от ситуации. — Она не могла его убить, черт возьми. Ты смеешь судить по ее прошлым поступкам, не зная, что она сейчас за человек — это чертовки лицемерно.
На лице парня можно было прочитать все слова ненависти и злости, которые он так и не произнес вслух. Он в прямом смысле готов был плеваться ядом.
— Ксавье, послушай меня, пожалуйста. — мужчина встал поправляя на рукавах манжеты рубашки. — Я понимаю твою злость, но я не должен подставить Невермор под удар церкви.
— Церкви! — воскликнул Ксавье. — Как Невермору навредит мелкая церквушка?
— Это не просто мелкая церквушка, — мужчина шептал сквозь зубы, — это целая секта, решающая и поддерживающая изгоев. Если родители умершего обратятся туда — Невермору придет конец. И отец Роксаны заправляет ей. Стоит мне сделать хоть одну ошибку — все полетит в тартарары. Ты сказал, что я многое не знаю о ней? А сам то ты, что знаешь?
Эти слова заставили внутри что-то сжаться, где в груди поселилось странное ощущение недосказанности. Да, безусловно он сейчас может вынести отцу мозг, но Ксавье мало чего этим добьется. Первым делом он должен узнать, кем является свидетель.
— Ты поверил какому-то левому человеку! Не веришь ей, поверь мне! Я знаю, что она этого не делала. — художник практически рычал.
Отец Ксавьера устало выдохнул и устремил через чур холодный взгляд на сына.
— Это не просто какой-то человек, Ксавье. Я лично был знаком с ним долгое время и знаю, что он не мог мне солгать. Тем более, он пошел на это ради учеников. — он замолчал, поняв, что сказал лишнее. Губы поджались в недовольствии.
***
Тайлер спешил в участок, будто он являлся последней его надеждой, но сейчас ему просто необходимо узнать у отца всю информацию.
Дверь скрипнула, оповещая о новом посетителе. Шериф Галпин сидел за своим рабочим столом рассматривая какие-то бумаги. Стол был, мягко говоря, в беспорядке, но это не мешало работать его хозяину. Кружка с черным терпким кофе дымилась, будто на морозе, и Тайлер должен был признать — у Уэнсдей огромный дар убеждения. За пять минут она рассказала ситуацию и пригрозила ему расправой, если он посчитает Роксану убийцей. Хотя и сам парень понимал, пусть она и грозится умертвить всех вокруг, она довольно слаба в эмоциональном плане и чисто ментально не сможет вывезти такого зверского убийства. Да и ее вид утром оставлял желать лучшего, как не посмотри — она не могла быть убийцей. В голове всплыли воспоминания в облике хайда и жестокие расправы… Парень досадно поджал губы и начал опрос отца о деле.
По сути, ничего толком не выяснив, он устало провел по лицу руками.
— Не знаю, что за хрень там произошла, — шериф отпил горячий напиток, — но кто-то замял это дело. И этот "кто-то" — определенно большая шишка. То, что все обошлось исключением, даже хорошо, потому что проблемы могли быть еще хуже.
Тайлер понимающе кивнул и вылетел из участка, словно пробка из шампанского. Он должен рассказать о произошедшем Уэнсдей, ведь только так они приблизятся к разгадке.
***
Часы показывали шесть часов вечера. Времени оставалось слишком мало, точно столько же, как новых зацепок.
Расследование Инид и Йоко не принесло много плодов. Единственная информация, которой они располагали — убитого звали Арэн Хилворд, мальчик, слабый как телом, так и способностями, не больше чем обычный кайот—оборотень. В последнее время с ним происходили странности — паранойя, истерики, в общем — начал сходить с ума. А Аякс вообще ничего не узнал. Сэмюэля не было в школе с десяти утра, поэтому он облажался.
Но даже такие проблемы заставляли пугать. Время, которого осталось слишком мало и шанс на то, что они смогут найти доказательства было все меньше. Аддамс и Альен буквально бежали в сторону комнаты второй, для собрания и обсуждения всех улик. И все было бы чудесно, если бы не грубый мужской голос позвавший девушку по полному имени:
— Роксана. — собственное имя раздалось эхом в у нее голове. Мурашки начали свой путь от ушных раковин до самых пят, сообщая всему телу импульсы паники. — Я надеюсь, что ты собрала все вещи. Мы уезжаем.
Дерек сложил руки перед собой, отрываясь от разговора с Винсентом. Один его взгляд заставлял выпрямиться. Альен младшая панически дернула руку Уэнсдей.
Девушки переглянулись между собой в немом шоке, думая об одном:
они не успели. 
