***
Лишиться одного из чувств — значит стать уязвимым. Одна плотная повязка на лице лишает возможности видеть, но Аякса это не беспокоит — он у себя дома, и глаза ему завязал Чжун Ли. Ожидание тянется мучительно. Его оставили сидеть на стуле перед дверью игровой как больного, дожидающегося приёма, в неизвестности, без возможности чем-либо заняться. Хотя до этого у него была пара заданий от Чжун Ли: «расслабить и растянуть себя» и «не надевать под одежду нижнее бельё». Аякс подошёл к подготовке ответственно. После гигиенических и расслабляющих водных процедур, он разработал себя до самого объёмного из фаллоимитаторов, заботливо предложенных Чжун Ли. Это заняло время, но в итоге скольжение стало вполне комфортным, хотя казалось, что-то хоть на миллиметр шире члена Чжун Ли в него не поместится. «Если одежда без белья, то нужно то, что легко снять» — решил он и оделся в свободную короткую майку, выгодно открывающую ключицы и живот и широкие штаны на бёдрах, что больно полюбились Чжун — никаких застёжек и видно тазовые косточки. Учитывая, как Аякс ждал этого дня, хотелось всё сделать как можно лучше. Но что же его ждёт за дверью? — Заходи, — доносится из комнаты, кажется, спустя вечность. Аякс поднимается на ноги, ощущая тяжесть от длительного сидения без движения, и аккуратно двигается к двери. Чжун Ли попросил его не заходить в эту комнату с самого приезда до настоящего момента, объясняя это тем, что поменял интерьер специально для их игры. Не желая портить самому себе сюрприз, Аякс послушно выполнил условие, до сих пор не представляя, что и даже на какую тематику будет происходить. Теперь он наконец внутри. Всё ещё не понимающий, что к чему. — Закрой за собой. Такие лёгкие в обычной жизни задачи сейчас требуют максимум концентрации и понимания пространства. Рассекая воздух возле себя, Аякс нащупывает ребро двери и медленно давит вбок. Дверь захлопывается с характерным щелчком. А дальше — тишина. Аякс делает шаг вглубь комнаты. Чжун Ли наверняка наблюдает за ним, поэтому нужно двигаться увереннее. Шаг. Грациознее. Шаг. Эта игра только началась, но ощущения обострившиеся от того, что сценарий ему неизвестен от слова совсем будоражащими мурашками бегают по телу. Шаг. Носки кроссовок тормозят о чужую обувь. — Я дошёл, — улыбается Аякс, устраивая ладони на груди мужчины. Чжун Ли молчит. Жестковатая ткань одежды непривычна — Чжун Ли носит приятные на ощупь кофты и футболки, гладкие текстуры рубашек и костюмных тканей, а тут... Пальцы нащупывают на рубашке какие-то карманы в районе груди и что-то металлическое справа. Выражение лица Аякса даже под повязкой становится всё более озадаченным. Спустившись ладонями ниже, пальцы скользят вдоль ремня. С одной стороны натыкаются на коробочку, похожую на рацию, а с другой на... Наручники. — Ох! — восхищённый возглас прокатывается по стенам комнаты. — Ты это сделал! Аякс много раз просил Чжун Ли одеться в полицейскую форму, движимый фантазиями о его работе хранителем порядка, но тот каждый раз отказывался, находя отмазки в виде беспокойства о психологической травме Аякса, связанной с делом Фатуи и полицией, и даже стойкие заверения о том, что никакой травмы нет и «это другое» до сих пор не работали. — Обожаю тебя, — Аякс принимается активнее ощупывать фигуру перед собой, визуализируя в голове образ Чжун Ли в форме, радуясь каждой новой найденной на форме нашивке. Скорее бы увидеть! В ответ безмолвие и бездействие продолжаются — даже когда Аякс опускается на колени, руки его не трогают, не зарываются по привычке в волосы. Аякс не заостряет на этом внимания, полагая, что так для чего-то нужно. Вслепую ремень поддаётся не сразу, но перед желанием выплеснуть эмоции одного нетерпеливого человека ничто устоять не в силах. И пуговица, и ширинка брюк поддаются, и так бы он продолжал, если бы не... — Скажи, у кого ты собрался отсасывать? — разрядом прошибает голос Чжун Ли. Не сверху, а за спиной. Аякс замирает как испуганный зверь под светом фар, не дотянувшись ртом лишь несколько сантиметров до паха... Кого? — Чжун Ли? — неуверенно зовёт он, слепо оборачиваясь назад. Ему ведь не показалось? Не показалось — с той стороны его подхватывают за локоть, помогая встать. — Правда подумал, что это я? — звучит не строго, в привычной манере, но укол совести подсознание организует самостоятельно. Аякс касается рукой его фигуры, находя под ладонью такую же полицейскую форму, поднимает руку выше, скользя кончиками пальцев, с облегчением узнавая хорошо знакомые черты лица, что не раз также очерчивал в моменты уютных вечеров и утренних пробуждений. Когда палец проходится по губам, по подушечке мажет горячий язык. Точно Чжун Ли. Но кто же там? — Я просто... — Аякс и сам не знает, что хочет сказать, разворачиваясь боком и боязливо протягивая вторую руку к другому человеку. Если бы он не касался Чжун Ли правой рукой, то левой снова не заметил бы подмены — фигура похожа, одежда такая же, пока не коснёшься голой кожи — слегка грубоватая, с гладкими участками на шее, словно от шрамов, а выше лёгкая щетина на подбородке. — Ой, — неловко выдаёт он, на секунду отдёргивая ладонь, но любопытство берёт верх. Нос «поддельного Чжун Ли» более прямой, без любимой горбинки, а у ушей и на затылке вместо длинных прядей короткие. По памяти у Аякса нет знакомых с такой внешностью. И к лучшему. Он снова спускает руку ниже, ощупывая тело, и теперь кажется, что это совсем другой человек. И как он не заметил подмены? Чуть не сделал минет незнакомцу! Закончив «тактильный осмотр», Аякс поворачивает голову, обращаясь к Чжун Ли. — Можно посмотреть? Вопрос пропитан неуверенностью. Ведь наверняка неизвестно, какой тип игры задумал Чжун Ли. С тех пор, как тот взял инициативу за разнообразие их сексуальной жизни в свои руки, они попробовали многое, и на ум приходит несколько вариантов развития событий. В одном из них Аякс остался бы с завязанными глазами до самого конца. Хочется ли ему такого исхода? Скорее нет, чем да — слишком уж хочется увидеть на Чжун Ли форму. Интрига с третьим парнем не настолько важна. — Я сниму повязку, но ты будешь смотреть только на меня, — с пониженным тоном голоса добавляется хрипотца, всегда вызывающая в Аяксе будоражащую кровь реакцию. — Не оборачивайся. Понял? — Угу. Пальцы на затылке принимаются за узлы. Аякс поворачивается всем телом к Чжун Ли, слегка касаясь его груди кончикам пальцев. Повязка соскальзывает на пол. Смаргивая расфокус после долгой темноты повязки, Аякс замирает: образ Чжун Ли перед ним становится чётче, позволяя уже глазами скользить по виду, что представлялся в голове. Даже лучше, чем представлялось, ещё и фуражка! Ему становится завидно за всех людей, которые могли видеть его мужчину таким, когда тот работал в полиции патрульным и носил форму. Такой статный и прекрасный, он смотрел на всех них строгим взглядом, выписывая штраф или зачитывая права, сосредоточенно опрашивал очевидцев, и хочется жадно стереть это из их памяти, забрать себе до остатка. — Ты... — лепечет Аякс, ощущая кусающиеся мурашки на щеках. Но новый комплимент не успевает быть озвученным — будто решив напомнить о своём существовании, человек за спиной делает пару шагов на Аякса, вынуждая приблизиться к Чжун Ли вплотную. Пряжка растёгнутого ремня касается оголённой поясницы, на бёдра ложатся чужие ладони, а волоски на затылке колышутся от горячего дыхания. Осознавать, что это всё не Чжун Ли непривычно, но чем-то... Волнующе. Аякс старается отмести такие чувства как стыд, ведь это не он пригласил этого человека, а значит о ревности или измене в этом случае не может быть речи. Более того, настоящий Чжун Ли находится перед ним. Он остался на месте, позволяя вжиматься в себя грудью и животом, положив руки на обнажённую кожу талии и слегка сжимая. Его ладони такие родные, так «правильно» лежат на теле Аякса, будто их тела были предназначены специально для друг друга как паззлы. — Подсматривать за людьми нехорошо. Теперь ты понял? — шепчет Чжун Ли, обжигая дыханием и взглядом. — Сегодня я буду следить за твоим поведением, Аякс. Убежусь, насколько ты сможешь сдержать любопытство. Аякс хлопает ресницами, складывая в голове логическую цепочку. Так второй человек здесь... Для этого? Всё из-за того, что он подсмотрел за Чжун Ли в окно по приезде? Но как же подготовка? Аякс концентрирует внимание на окружении, с удивлением отмечая, как комната изменилась. Это больше не игровая с комодом для секс игрушек, кроватью и стульями, а самый настоящий кабинет следователя, с рабочим столом, дополненным документами и канцелярскими мелочами, доской с размещёнными на ней фото зацепок и картой города, жалюзи на окнах и большим кожаным коричневым диваном. Никаких серых допросных, имитаций тюремной камеры — только уют в окружении и деталях. Возможно, так выглядело место, где Чжун Ли раньше работал. — Здесь очень красиво, — улыбается Аякс, вновь возвращая зрительный контакт. И строгий взгляд медовых глаз смягчается. Подняв руку, Чжун Ли едва касается щеки Аякса, так бережно, словно тот его самое большое сокровище. Аякс трепетно опускает взгляд вниз, расслабляясь от ласки, и слегка улыбается — пальцы ныряют по пряди волос на скуле и ползут к уху, уже оттуда вызывая табун приятных мурашек. Немного странно для игры, тон которой был задан вначале совершенно иной, но кто бы стал жаловаться? Точно не он — нежности от Чжун Ли занимают особое место в его сердце. И вот, когда бдительность полностью отключилась от ласк, сзади происходит нападение — сверху вниз по спине проводят ногтями, заставляя выгибаться от острой реакции и выдохнуть тяжело, жарко. Но передышки не предусматривается — не больные, но ощутимые достаточно для нужного уровня реакции укусы один за одним отпечатываются на плечах и задней стороне шеи. От смешивания нежных и агрессивных прикосновений под кожей тут и там вспыхивают фейерверки разных ощущений, и голова начинает закипать. Зажатый между двух крепких мужчин в полицейской форме, мучающих непрекращающимися ласками, Аякс откидывает голову назад с полуприкрытыми глазами и шумно дышит. Кажется, ещё немного, и он весь станет как оголённый нерв от возбуждения. Горячо. Приятно. И немного стыдно. Когда с одной стороны на шее оставляют нежные поцелуи, а с другой горячие укусы, на задворках сознания возникает параллель: «хороший полицейский/плохой полицейский». Восторг. Он опускает голову, чтобы поделиться этой мыслью, но Чжун Ли тут же находит его губы своими, вовлекая в чувственный поцелуй. Сзади же руки незнакомца гладят по бёдрам. Вниз. Вверх. Вниз. Постепенно продвигаясь вперёд. Было лишь вопросом времени, когда ладонь ляжет на пах, чуть сжимая через ткань штанов, тихий стон рвётся наружу, и поцелуй прерывается. Аякс пьяно смотрит Чжун Ли в глаза, пока внизу его гладят чужие ладони. Вниз. Вверх. Вниз. Вверх. Прямо по вновь потвердевшему члену. — Пора обыскать и допросить нашего подозреваемого, — говорит Чжун Ли, глядя Аяксу за спину, и в его голосе слышится довольство. Размышления о том, что эти слова подразумевают и не успевают толком начаться — Чжун Ли отступает, а незнакомец тянет Аякса за собой в сторону стола. Он делает несколько неуклюжих шагов боком, чтобы не нарушить условие Чжун Ли о «подглядывании». — Вставай сюда, — впервые подаёт голос второй «полицейский», тембр у него не содержит такого глубокого звука как у Чжун Ли и звучит моложе. — Руки перед собой. Чжун Ли, расположившийся на стуле за противоположным концом стола с интересом наблюдает за происходящим. Аякс сгибает руки в локтях, выставляя их перед собой, и запястья сразу же заключают в наручники, позволяя на пару секунд увидеть широкие запястья и выпирающие вены кистей рук. Несмотря на запрет Чжун Ли, образ человека за спиной постепенно начинает складываться. Руки эти для вида похлопывают по плечам и торсу, будто там есть что обыскивать и это кто-то другой несколько минут назад исполосовал эти места горячими прикосновениями. А затем следует: — Ноги шире. Ботинок вклинивается между ног и двигает одну в бок, помогая сориентироваться. Глаза напротив следят внимательно. Аякс знает — одно его слово, и всё прекратится, ведь Чжун Ли всегда чутко прислушивается к его желаниям и собирает информацию о том, что ему нравится или не нравится, будь то секс, предпочтения в еде или что-то ещё. Но ведь секс втроём они никогда серьёзно не обсуждали, только если... — Наклонись к столу. Следуя очередному указанию, Аякс опускает корпус вперёд, опираясь локтями на поверхность стола. Теперь их лица с Чжун Ли совсем близко, почти на одном уровне, и невозможно скрыть пристыженный взгляд, когда резинка штанов ползёт вниз, оголяя ягодицы. Сердце бешено стучит в груди. Такой обыск? Сзади слышен шорох, и чужие бёдра вдруг касаются его икр, пока ладони остаются на ягодицах, как будто человек присел на корточки. Находиться в таком положении и прямо лицом к лицу с Чжун Ли странно, неловко и порочно возбуждающе. И вряд ли тот об этом не знает. Но и лукавая улыбка Чжун Ли, и всё вокруг исчезает за закрытыми веками моментально, как только горячий язык касается ануса. — Ах! Аякс ожидал пальцы, член, секс-игрушку, да что угодно, но не язык, да ещё и такой... Нежный. Одним прикосновением не ограничивается. Раз за разом он вызывает бурю ощущений, обводя чувствительный вход вокруг, вылизывая сверху вниз, а мокрые звуки, издаваемые мужчиной при этом лишь распаляют желание внизу живота. Аякс купается в приятных ощущениях и тихо стонет, и лишь напряжённый член, требующий касаний доставляет дискомфорт. Хочется скорее сменить положение и коснуться и одновременно, чтобы это продолжалось дольше, пока, открыв глаза, Аякс не натыкается на абсолютно холодный взгляд в янтарных радужках. — Нравится? — сталь в голосе отрезвляет, режет по ушам. Становится не по себе — неужели он сделал что-то не так? Должен был отказаться? Не нужно было показывать, что это приятно? — Я задал вопрос, — Чжун Ли добавляет нажима интонации и строгости в глаза. Это невозможно игнорировать. — Д-да... — хотелось сказать виновато, но получается откровенно пошло. Язык на мгновение исчезает, а после возвращается будто ещё более горячим и приятным, размашистыми движениями лаская расслабляющиеся мышцы. Задушенные стоны и вздохи рвутся наружу, хоть Аякс и пытается себя контролировать. — Каково это — позволять прикасаться к себе так и понятия не иметь, как человек выглядит? — произносит Чжун Ли, глядя тем самым взглядом, который появляется, когда его тёмная сторона, наслаждающаяся реакцией Аякса на провокации выходит наружу. — Интересно, как сильно ты будешь стонать, когда он засунет в тебя что-нибудь. С распахнутыми глазами воспалённое сознание подсказывает: Чжун Ли не злится на самом деле. Полицейские поменялись ролями. — Мх, — Аякс зажмуривается сильнее, чувствуя, как язык нажимает на анус, проникая внутрь совсем ненамного, но ощутимо. Ладони теперь «хорошего полицейского» мягко поглаживают ягодицы. Хотел бы Аякс посмотреть на Чжун Ли, когда тот придумывал этот изощрённый план. Мог ли он подумать в начале их знакомства, что тот вежливый и деликатный телохранитель, что всегда исполнял его просьбы когда-то, станет вытворять с ним такое? Желание потереться хотя бы об стол всё больше печёт изнутри, головка члена касается его поверхности, но этого совершенно недостаточно. Если бы он сполз чуть ниже и начал постыдно ёрзать туда-сюда, возможно он бы даже смог кончить. Но подайся раз вперёд, и ласки сзади прекратятся, потому между прекрасным мокрым и горячим языком и дрочкой об стол Аякс, скуля, всё же выбирает первое. — Ризли, — звучит перед лицом, пока Аякс старательно остаётся с закрытыми глазами, кусая губы. «Ризли» похоже на имя. Что ж, теперь известно, как зовут того, кто вылизывает его зад... — Ммм? — отвечает тот, не отрываясь от задницы, и вибрация от этого звука дарит новый вид приятных ощущений. Аякс протяжно втягивает в себя воздух, подняв голову выше. Настоящая пытка. — Заканчивай обыск. Подозреваемый совсем не выносливый. Как это не выносливый?! Аякс хотел бы возразить и припомнить Чжун Ли некоторые их ночи, которые с лихвой доказывали обратное, но открыв глаза и наткнувшись на этот горящий, упивающийся его добровольной беспомощностью взгляд, он может только согласиться — сегодня не тот случай. Слишком большой перерыв без секса, слишком много эмоций, слишком приятно. Язык исчезает, давая передышку. Теперь отчётливее ощущается, как вспотело тело, затекли ноги и болят локти, и кажется в виски отдаёт болезненная пульсация налитого кровью члена. — Посмотрим, — говорит Ризли, внезапно проникая внутрь сразу двумя пальцами. — Мх! — от неожиданности Аякс перекладывает руки, звеня цепью наручников по столу. «Хороший полицейский» действует бережно, аккуратно, делая вид, что совершает осмотр, только вряд ли будничные осмотры на предмет наркотиков или других предметов в заднем проходе происходят с нажимом на самое чувствительное место. — Я не... А-ах, пожалуйста, — жарко шепчет Аякс с мольбой глядя в плавящийся янтарь, сжимая руки в кулаки, не зная куда себя деть. Пальцы внутри двигаются свободно — сказывается предварительная растяжка и расслабление сфинктера языком, и только это Аякса спасает. Звучит заветное: — Там всё в порядке. Хороший мальчик. И поощрительное похлопывание по ягодице. Кажется, сознание отключилось на какое-то время. Миг — и он стоит перед диваном, на котором лёжа расположился Чжун Ли. Тот не стал снимать форму, лишь фуражку, и приспустил штаны с бельём в приглашающем жесте, в то время как сам Аякс уже стал обнажённым с головы до пят. Зудящее чувство предвкушения смешанного с волнением поднимается в горле, когда Аякс еле двигаясь залезает на бёдра своего мужчины. Так привычно, близко, желанно. Пьяно моргая, он принимает тюбик смазки из рук Чжун Ли, выдавливает себе на руку и проводит по стволу стоящего члена в презервативе, получая удовольствие от того, как тяжело Чжун Ли вздыхает, на миг мутнея взглядом. Такие моменты для Аякса особенно ценны — будучи довольно сдержанным, Чжун Ли нечасто балует его слух подобными звуками. Вздохи, стоны, рычание — всё это бережно хранится в памяти, а попытки получить больше предпринимаются Аяксом регулярно. Улыбаясь, Аякс ещё пару раз проводит по длине рукой, сдерживаясь, чтобы не прикоснуться к себе, собираясь приподняться, чтобы оседлать член. Как делился Чжун Ли, такая поза ему нравилась, потому что открывала свободу рукам и вид на тело, потому когда Аякса вдруг останавливают, с силой давя на бёдра, он застывает с удивлением на лице. «Почему нет?» — вопросу, застывшему возмущением на языке не суждено быть озвученным. Диван проминается под ещё одной парой коленей, и всё становится яснее, отчётливее, пелена падает с воспоминаний о последних событиях. «Интересно, как сильно ты будешь стонать, когда он засунет в тебя что-нибудь» — стучатся в голове недавние слова Чжун Ли, и почему-то кажется, что тогда он говорил не про пальцы. — Солнце, наклонись немного ко мне и отставь задницу, будь умницей, — теперь совсем с другой интонацией произносит он, растапливая теплотой взгляда всё беспокойство в груди Аякса. И Аякс делает всё, как его попросили. И не удивляется, когда рука Ризли — даже вспомнил как зовут! — ложится на бедро, крепко фиксируя, а между ягодиц упирается головка члена. — А-ах! Тело пронизывает возбуждёнными наэлектризованными мурашками, от кончиков волос и пальцев на ногах они концентрируются в районе паха, слегка колятся болевыми ощущениями и стимулируют приятными. Закусив губу, Аякс жмурится и уговаривает себя не зажиматься, принимая постепенно погружающийся в него орган — всё-таки до конца избавиться от стыда за то, что это происходит на глазах у Чжун Ли не получилось. Пока сзади Ризли ещё осторожничает, двигаясь на пробу, спереди Чжун Ли слегка касается своего и Аякса членов, находящихся совсем близко, чуть обхватывает, соединяя вместе, вызывая желание умолять о большем. — Скажи, тебе больше нравится быть плохим мальчиком или хорошим? — тянет Чжун Ли, чуть сжимая кольцо пальцев. — Ах, мне нравится... — отвечать в таком положении безумно сложно, ещё и на такие вопросы. Обычно вопросы Чжун Ли в сексе носят сугубо риторический характер, но явно не этот. — Нравится всё... Диалог обрывается громким шлепком ладони о ягодицу, словно спусковым крючком — одновременно всё приходит в движение. Темпераментное. Страстное. Позабыв о всякой деликатности, Ризли ритмично вбивается в Аякса, плотно обхватив его горло ладонью, когда вторая продолжает ритмично повторять мокрые от потной кожи шлепки. Аякс прикрывает глаза и тихо скулит от постыдного удовольствия — кто же знал, что подобные действия от незнакомца продолжат повышать градус возбуждения? Плохой полицейский для плохого мальчика. Чжун Ли игнорирует этот бешеный темп, лаская члены неспешно, одной рукой, двумя, щуря глаза в тени Аякса от света потолочной лампы. Если бы Аякс давал премию за самые пошлые стоны из ранее слышанных, он бы отдал её себе. Пылко, горячо, нежно. В окутывающем их трио мареве с запахом естественной смазки, пота и парфюма. — А-ах! Мф.. Мм! — Аякс чувствует, как после стольких прелюдий он скоро будет близок к финалу, как Ризли выходит из него совсем, отпускает горло и толкает в спину. — Иди ко мне, — заботливые руки обнимают за талию, скользят по бёдрам и ниже. Чжун Ли заполняет Аякса изнутри, после возвращаясь руками выше и окутывая тело тёплыми объятиями. Позабыв о всяком контроле, Аякс скулит, едва держась на руках по сторонам от тела Чжун Ли. Кажется, каждая частичка существа так напряжена и возбуждена, невыносимо и в одновременно безмерно приятно. — Хороший. Моё сокровище, — шепчет Чжун Ли, гладя по волосам, нежно целуя в губы, и проезжаясь членом при каждом чувственном толчке по простате. Не в состоянии держать голову, Аякс прикладывается лбом к его носу, уже не слыша себя и чувствуя заполняющее тело удовольствие и всеобъемлющую любовь. Хороший полицейский для хорошего мальчика. «Мне нравится грубый страстный секс. Подчинение и всё такое» — как-то задумчиво сказал Аякс, когда они завели с Кэйей откровенный разговор за бокалом вина. — «Но нежный я тоже люблю, и романтику. У нас с Чжун Ли всё хорошо, но иногда наши настроения не совпадают. А мне вообще хочется всего и сразу. Но ведь всё сразу невозможно!» Зажатый между двух крепких мужчин в полицейской форме, с прикосновениями и словами разными как лава и лёд, Аякс усмехается самому себе в прошлом. Ещё как возможно.***
Кап. Кап. Тёплая вода собирается в капельки и падает с вытянутой руки в наполненную ванну, где лежат двое. — Так кто это был? — разморенно спрашивает Аякс, опуская руку в воду и ёрзая затылком по плечу Чжун Ли. Распаренное, донельзя расслабленное после столь энергозатратного секса тело кажется ужасно тяжёлым и лёгким одновременно. Долго он теперь наверное будет прислушиваться к двойственности ощущений даже в обычных вещах... — Старый знакомый. Аякс поворачивает голову вбок, чтобы взглянуть на Чжун Ли. С довольно сощуренными глазами и безмятежным выражением лица, тот похож на большую ящерицу или игуану, которая досыта наелась зелени и теперь греется на солнышке. Он находится в высшей степени комфорта, так что можно положением воспользоваться и выведать побольше. Спросить? Нет, это слишком просто. Аякс молча принимается буравить его лицо испытывающим взглядом. Заметив это, Чжун Ли улыбается, выдерживая паузу, закидывает голову на бортик ванны, и только потом добавляет: — Бывший коллега по работе. — Серьёзно? — Аякс даже разворачивается боком, скользя ногами по стенке ванны, а спиной по телу Чжун Ли, создавая целый ансамбль плескающихся звуков. — Он настоящий полицейский?! Судя по всему, Чжун Ли такого эффекта и ждал — улыбка становится шире, и он милостиво подтягивает Аякса повыше, чтобы тот провалился в пространство между его телом и стенкой, оказавшись под боком. Аякс устраивается удобнее, обняв ногу Чжун Ли своей, а рукой обвив шею. — Ну так...? — в качестве маленькой шкодливой мести за игру Аякс устраивает допрос с пристрастием — шагает пальцами по влажной коже грудных мышц Чжун Ли, норовя задержаться у соска. Подняв голову с бортика, Чжун Ли с лёгким интересом наблюдает за происходящим. — Вроде того. Работает сейчас надзирателем тюрьмы. Громкий смешок зависает в плотном тяжёлом воздухе ванной — кто бы знал, что когда-нибудь темы тюрьмы и полиции будут для Аякса поводом для смеха. — Так получается совершать обыски по задницам для него обычное дело, — хихикает он, снова двигая телом, будто не может находиться на месте от своей гениальности. Вода вокруг идёт волнами, отражаясь под светом на стенках ванны. К звонкому ребяческому смеху добавляется тихий бархатный. — Получается так. Успокоившись, Аякс прикладывается щекой к широкому плечу, фокусируя взгляд на капельках воды, застывших на коже. Тишина, тепло и влажный воздух создают ощущение накрывшего с головой набивного одеяла, но покидать это укрытие, чтобы выйти и вдохнуть полной грудью отнюдь не хочется. Горячая ладонь Чжун Ли ложится на бедро и медитативно поглаживает, его грудь мерно поднимается и опускается, и чувствуется тихий стук ровно бьющегося сердца. Такого комфорта и покоя, как с ним Аякс никогда не ощущал. — Слушай, а как ты понял, что мне понравится секс втроём? Мы ни разу это не обсуждали, — задумчиво говорит Аякс, не поднимая головы. — Разве ни разу? — в голосе Чжун Ли звучит весёлая нотка, сбивающая с толка. — Нет! — отлипнув от Чжун Ли, Аякс приподнимается, удивлённо расширив глаза. В ответ смотрят снисходительно и ласково, как на несмышлёного, но совершенно очаровательного котёнка, зарождая в груди подобие возмущения. — Солнце, ты столько раз припоминал мне тот момент в клубе на Новый год, когда Бэй Доу решила меня поздравить танцем с двумя мужчинами. Я понял, что тебе тоже хочется. Скрывая смущение бурным негодованием, Аякс нависает над Чжун Ли, снова оглушая ванную всплесками воды. — Эй! Я просто вспоминал, не более! Чжун Ли обнимает за талию и притягивает к себе, от прикосновения животов приятная волна прокатывает по телу. — Видел бы ты своё лицо в эти моменты, взял бы свои слова обратно. Непоколебимая уверенность в движениях, лёгкая улыбка и нежность в глазах могли успокоить Аякса в любой ситуации. Как бы он ни был зол или раззадорен, Чжун Ли словно знал волшебную кнопку, при дистанционном нажатии на которую, Аякс находил душевное равновесие и горел не волнующимся от ветра пламенем, а ровным спокойным огнём, согревающим всё подле себя. — Да я вообще!... Аякс хмурится, прокручивая в голове мысли на тему «трио». Тогда в клубе он ужасно приревновал, потому и припоминал Чжун Ли тот момент (пару раз, и всё к месту!). Но учитывая его бурное прошлое с групповым сексом и моментом похищения, это наложило определённый отпечаток, вызывая порой некоторые подсознательные фантазии. Так что либо Аякс разговаривает во сне, либо Чжун Ли тайком разговаривает с Кэйей... — Ну... ладно, хм, — примирительно бормочет Аякс, подтягиваясь по телу Чжун Ли чуть выше и кладя подбородок на бортик ванны. Обе ладони Чжун Ли находят себе удобную подставку в виде наполовину выглядывающих из-под воды ягодиц. Отшлёпанных, наглаженных, всё ещё немного красных. Аякс вновь расслабляется в объятиях, отпуская предыдущие мысли. Тёмные змейки волос Чжун Ли прилипли к коже шеи. Аякс подцепляет одну, рассматривая. С началом отношений Чжун Ли стал их отпускать, и за два года пряди уже касаются лопаток. Интересно, какой длины будут его волосы, если они проживут вместе всю жизнь?***
От частых щелчков фотокамер и гула людских голосов за ограждениями гудит в голове, но это сущие копейки, что приходится платить за известность. Кто бы не хотел выйти на красную дорожку, где каждое твоё движение и выражение лица пожирают с жадностью? И смотрят. И восхищаются. Ты настоящая звезда. И, быть может, ты даже получишь в награду золотую статуэтку. В белоснежном костюме ассиметричного кроя Аякс выделяется на красном, привлекает внимание фотографов и журналистов. Он медленно продвигается ко входу в здание, останавливаясь ненадолго, чтобы попозировать для снимающих. Охранники дорожки следят за безопасностью, его новый агент находится рядом, координируя действия. «Она блондинка» — когда-то задумчиво отметил про неё Чжун Ли, впервые взглянув на фото нового потенциального агента. Намёк был очевидным, и нельзя сказать, что Аякс об этом не думал — будто так он хочет заменить Розалину. Но все сомнения развеялись, когда Ёимия принялась за работу, по характеру и в деле оказавшись совершенно другим человеком. С ней не было напряжения, она относилась к Аяксу тепло и открыто, бойко выбивала ему лучшие работы и прислушивалась к его мнению. Так они оба прониклись и стали ей доверять. — Мистер Тарталья! — Посмотрите сюда! Аякс откликается на свой псевдоним. И позирует. И улыбается. Без тени отвращения на лице. Он сумел смириться с тем, что это имя, запачканное изначально, никуда не денется, и предпочёл воспринимать его в другом ключе. Когда «Тарталья» произносят другие люди, он напоминает себе, что для них это просто имя. Набор звуков, олицетворяющий конкретного человека. И нечего вкладывать в него какие-то тёмные смыслы. Желание зайти поскорее в кинотеатр, бившееся внутри нетерпеливым молоточком, наконец исполняется. В холле Ёимия указывает, где искать Чжун Ли, прежде чем удалиться в зал, без слов понимая — им нужно переговорить без свидетелей хотя бы пару минут. Чжун Ли, впрочем, и так видно издалека — высокий, статный, в чёрном костюме-тройке с золотыми декоративными элементами, он притягивает к себе взгляды окружающих словно магнит. Но смотрит в ответ на одного-единственного человека. — Ну как? — мягко интересуется он, касаясь ладонью лопатки. — Дорожка нормально. Но теперь я как-то волнуюсь, — честно признаётся Аякс, рассеянно оглядываясь на людей вокруг — собранные как на последнюю вечеринку в своей жизни, они почти что источают блеск своей звёздности. Неужели он достоин находиться здесь, да ещё и позволяет себе думать о победе над кем-то из них? — Знаю, как тебе будет обидно, если выберут не тебя, но мы это переживём, хорошо? — включая через голос своё умение программировать на спокойствие, Чжун Ли слегка поглаживает лопатку, большее на людях позволить не решаясь. Но этого мало — тревога в душе Аякса пока слишком строптива, чтобы исчезнуть. — Да, а вдруг... — Аякс возвращает отчаяние в синеве глаз к Чжун Ли, — если всё-таки выберут, это ведь возможно! И у меня откажет язык, я не смогу прочитать свою речь и буду стоять там как дурак, опозорюсь, и вообще... Он сам не заметил, как начал тараторить и всё больше нервничать, в то время как брови Чжун Ли с каждым словом хмурились сильнее. Судя по всему, не видя другого выхода, он берёт ладони Аякса в свои, призывая ко вниманию. — Я говорил тебе это тысячу раз разными словами, и скажу ещё раз, — понижает голос Чжун Ли, и в каждом слове сквозит уверенность и теплота. — Ты столько добился в свои годы, пережил ужасные события, смог восстановить душевное равновесие и карьеру. Ты получил роль, которая раскрывает твой талант, и она сыграна выше всяких похвал. Ты достоин быть здесь. И достоин победы. Как целебный бальзам слова проникают под кожу, живительным облегчением разливаясь по телу, и дышать будто бы становится легче. Аякс опускает взгляд на их руки — Чжун Ли ещё поглаживает его пальцы, на одном из которых надето серебряное кольцо с синим камнем. Такое же, только чёрно-золотое носит и сам Чжун Ли. Не обручальные и не помолвочные, но символизирующие взаимную клятву. — А если начнёшь паниковать на сцене, найди взглядом меня. И помни про дыхание. Хорошо? Улыбка всё же расцветает на лице Аякса — ещё одно доказательство умения Чжун Ли поддерживать. Чувствуя прилив уверенности, Аякс кивает: — Хорошо. В зрительном зале их провожают на нужные места — поближе к проходу, чтобы в случае победы не пришлось пробираться через ряд людей в дорогих, иногда громоздких нарядах. Аякс оглядывает сидящих, высматривая конкурентов в своей номинации. Находит почти всех. Чжун Ли снова отвлекает его коротким прикосновением. С каждым годом такое событие как Оскар поражает своим масштабом. Прежде Аякс смотрел его только на экране, а теперь, оказавшись здесь, да ещё и в качестве номинанта, не может налюбоваться на декорации зала, а происходящее на сцене кажется каким-то нереальным. Периодически он напоминает себе убирать глупо-восторженное выражение с лица, ведь вокруг куча камер. Он то достаёт лист с благодарственной речью в случае победы из внутреннего кармана пиджака, мнёт её, нервничая, то засовывает обратно — целее будет. Номинация «лучшая мужская роль» объявляется почти в конце, видимо, рассчитанная на интригу, но совсем не заботящаяся о ментальном состоянии бедных номинантов, потому остаётся только сидеть смирно, ожидая своей участи. Иногда Аякс украдкой смотрит на профиль Чжун Ли, порой серьёзный и задумчивый, порой улыбающийся, порой рассматривающий золотое оформление под стать его костюму, и в голове только одна мысль затмевает всё вокруг: «Люблю его». Если бы не Чжун Ли, Аякс не уверен, что вообще был бы здесь. С присущим ему коварством, время медлит, когда хочется отнять минуты волнительного ожидания и добавить к тем, когда его катастрофически не хватает. И когда подходит тот самый решающий момент, мысли о котором хороводом крутились в голове, даже сердце замирает, будто забыв, что биться обязательно. На сцене стоят две обворожительные актрисы, держа в руках золотой конверт. Номинация «Лучшая мужская роль» уже озаглавлена, а на экране в золотых рамках прямой трансляцией выводятся лица пятерых номинантов на премию. Среди них Аякс видит и себя — едва сдерживающегося то ли от нервного смеха, то ли от обморока. Хорошо, что не снимают ниже — рука Чжун Ли наверное уже посинела оттого, как сильно Аякс в неё вцепился. — И Оскар получает... Сердце бьётся где-то в пересохшей от волнения глотке. Девушки открывают конверт. — Чайлд Тарталья! Зал взрывается торжественными аплодисментами, морем улыбок и радостных хлопков Ёимии по плечу. Он победил. Аякс рывком поднимается с места в объятия поднявшегося с ним Чжун Ли. Практически повиснув на его фигуре, он замирает так на секунду, будто вдыхая спасительный кислород, чтобы погрузиться на самое дно океана. И ныряет. По пути на сцену мысли сбиваются в кучу, эмоции рвутся наружу, и он не представляет, всё ли в порядке с его лицом, и не потерял ли он дар речи. Не споткнувшись — уже хорошо — он поднимается на сцену, принимает поздравления, и когда увесистая золотая статуэтка приятным холодом ложится в руку, реальность происходящего оглушает, вызывая в организме очевидную, но не совсем желанную реакцию — в горле щиплет, глаза увлажняются слезами. На ватных ногах Аякс подходит к микрофону. Полный зал людей в свете софитов кажется безликой массой, и от этого то ли легче, то ли страшнее. Речь доставать неудобно, да и стыдно — слишком помятая, но он помнит её наизусть. Нужно только... Найти Чжун Ли и глубоко вздохнуть. — Я... — дрожь голоса эхом прокатывается по залу кинотеатра. Там, в креслах сидят звёзды первой величины и их близкие, и все взоры обращены на него. И среди них взгляд того самого, особенного человека. — Не могу поверить, что это случилось! Шок наконец сменяется счастьем настолько, чтобы с облегчением выдохнуть застрявший в лёгких воздух и широко улыбнуться. — Спасибо киноакадемии, что признала мой труд. Правда! Эта роль для меня — настоящий подарок после всего, что произошло в моей жизни, — Аякс опускает на мгновение взгляд, отблеск от зеркальной поверхности статуэтки в руках такой же яркий, как ощущения внутри. — Огромное спасибо создателям фильма, что выбрали меня, поверили в меня, и что поверили вы. Он переводит взгляд в главную камеру, транслирующую крупный план. — Поддержка зрителей для меня очень важна, моё сердце наполняется теплом, когда вы говорите приятные слова о моей актёрской игре. Дрожь в руках не утихает, Аякс перехватывает Оскар обеими руками, вцепившись в него посильнее. — Я, наверное, очень восприимчивый человек... — смущённо делится он и снова поднимает взгляд в камеру. — Спасибо моей помощнице. Ёимия, мы работаем вместе два года, и ты просто лучшая! Конечно же моей семье! Мама, папа, Тоня, мои братишки, я знаю, что вы смотрите. Запишите это для меня на диск! Но если я упаду по пути обратно, это не записывайте, а то только самооценка поднялась, — усмехается он, переступая с ноги на ногу, заодно проверяя, насколько они его слушаются. — И знаете... Чжун Ли сидит в первом ряду на третьем сиденье с краю, и даже с такого расстояния видно теплоту его улыбки. — Я бы ни за что не стоял здесь без поддержки моего любимого человека, — волна сентиментальности снова трогает нутро, но Аякс контролирует себя изо всех сил, чтобы голос оставался ровным. — Чжун Ли, ты меня спас. И спасаешь каждый день, пока находишься со мной рядом. Под град хлопающих ладоней он покидает сцену с улыбкой на лице. Ёимия подхватывает под локоть, А Чжун Ли ещё раз обнимает прежде чем сесть. Статуэтка триумфальным весом давит на колени, а дрожь в руках почему-то только усиливается. «Победил... Победил.» Аякс утыкается лбом в плечо Чжун Ли, не справившись со своими чувствами, но почти мгновенно слыша с двух сторон, как его зовут по имени — правила предусматривают, чтобы все гости сидели ровно. Рвано вздохнув, он находит в себе силы отлипнуть от Чжун Ли и выпрямиться. — Тебе плохо? Нужно выйти подышать? — еле слышно произносит Чжун Ли, соблюдая приличия. Аякс поднимает взгляд на сцену, где вот-вот начнут объявлять предпоследнюю номинацию. Осталось немного, но по правде говоря, он действительно хотел бы оказаться снаружи, если Чжун Ли отправится с ним. — Угу. Хоть Ёимия их и не останавливает, она явно немного взволнована фактом столь наглого побега. Они спешно покидают зал, чтобы до оглашения номинации места заняли специальные люди, заполняющие пустые кресла. В холле слишком много людей для личного разговора или проявления заботы, потому уборная кажется самым логичным вариантом. На их удачу, внутри никого. Дверь закрывается. Слова, рвущиеся наружу, так долгожданно превращаются в жизнь: — Я получил Оскар! Аякс снова бросается на шею Чжун Ли, так и не выпустив тот самый Оскар из рук и только чудом не заехав тому по голове. — Поздравляю тебя, — ладони смыкаются на спине в уютные объятия. — Лучшая мужская роль! Так-то! Бархатный смех ласкает уши, кончики которых скорее всего покраснели от перевозбуждённого состояния. Не убирая широкой улыбки с лица, Аякс морщит нос от щекочущих выбившихся из причёски волосинок тёмных волос. — Я говорил, что... — Чжун Ли прерывается, отвлекаясь на звук приближающихся шагов, что становится всё громче, и будто заразившись почти детским восторгом Аякса, он резко отстраняется и тянет его за собой в ближайшую кабинку. За мгновение до того как в уборную кто-то зашёл, они оказались отрезанными от остального мира в своём личном пространстве. Аякс бегло осматривается: кабинка больше похожая на небольшой санузел с отдельной раковиной, зеркалом с подсветкой, декором в виде позолоченных цветов в вазе и милых свёртков полотенец выглядит достойно, не стыдно уединиться. Судя по звукам, зашедший остался в общей зоне и начал шуршать каким-то вещами. Внимание Аякса же теперь занимают только глаза напротив. Он всегда восхищался глазами Чжун Ли. В приглушённом свете они смотрятся светло-карими, такими домашними, добрыми. В солнечный день они медовые, плавятся под теплом и красиво отражают свет. «Моё солнце» — обращается Чжун Ли к Аяксу, а тот думает не про себя, а про то, как этот человек для него сияет. Аякс любит рассматривать его глаза вблизи — красивые прожилки радужки переливаются на свету, и кажется, что это не глаза вовсе, а драгоценные камни. А в моменты близости зрачки сильно расширяются, и радужки будто темнеют вместе с ними от блудливых мыслей. Как сейчас. Заметив это, Аякс меняет взгляд на более загадочный. Бушующий поток радости от победы легко меняет курс, трансформируясь в немного иную эмоцию. Протянув руку, Аякс касается приятной ткани пиджака, поглаживая по лацкану. Чжун Ли опускает взгляд вниз, не столько чтобы наблюдать, а показать, что он это заметил, после возвращая зрительный контакт. Этого достаточно, чтобы горячая волна возбуждения хлынула из груди к низу живота. А когда он, приблизившись, ставит ладони на стену по сторонам от Аякса, заключая в своеобразную клетку, чувство становится перманентным. Между ними всё ещё находится зажатый в руке Оскар, и Аякс аккуратно отставляет его на столик. Облизывает губы. Снаружи включили воду. Не теряя времени со своеобразной звукоизоляцией, Чжун Ли захватывает губы Аякса поцелуем. Таким, который на грани нежности и страсти, когда губы ласкают друг друга, вызывая трепет, и чтобы не утонуть в одинаковых ощущениях, в ход идут зубы и игривый язык. Они редко переходят в глубокие поцелуи, предпочитая зацеловать, зализать и закусать друг друга до красноты, чтобы после видеть результат своих стараний. Шум воды стихает, и на смену приходит шум сушилки для рук. Чжун Ли мажет влажными губами по скуле и оставляет поцелуй на шее. Укус для него был бы привычнее, но видимо, он имеет в виду, что след может быть видно. Он вдавливает в стену широкой грудью, лишая возможности глубоко и осознанно дышать, колено вклинивается между ног, всё же вырывая у Аякса шумный выдох. Если бы не сушилка... Незваный посетитель наконец удаляется восвояси, предоставляя возможность отпустить контроль над собой. Аякс тихо стонет, когда Чжун Ли слегка двигает бедром, касаясь натянувшего белые брюки возбуждения. Теперь назад дороги нет — нужно устранить столь компрометирующую деталь в оскароносном образе. Будучи стеснённым в вариациях того, что можно трогать и не помять и где не оставить следов, Чжун Ли явно сдерживается, целуя нежно, гладя поверхностно, но этого мало. Аякс нетерпеливо вздыхает и жмётся ближе, почему-то ощущая, как от него лишь отдаляются и... Спускаются ниже. Остаётся наблюдать вмиг прояснившимся взглядом, как прекрасный мужчина в прекрасном костюме, не жалея последний, опускается коленями на пол туалета. Действует он очень ловко — несколько секунд, и брюки с бельём уже спущены на бёдра. Чжун Ли всегда умел раздевать Аякса искусно и в нужный момент, будто все пуговицы, молнии и другие застёжки были созданы для его рук. — Ты ещё помнишь, что мы на Оскаре? — хрипло интересуется Чжун Ли, обхватывая член у основания ладонью и согревая его дыханием. — О да, — на выдохе усмехается Аякс. Заниматься таким на главном мероприятии в киноиндустрии с огромным сводом правил, где можно попасть в чёрный список за неподобающее поведение... Они, вероятно, сошли с ума. Нельзя сказать, что они не рисковали подобным образом — после секса на капоте машины был ещё ряд моментов, где можно было попасться на глаза другим людям. Эта разновидность острых ощущений была необходима для Аякса, ненасытного до ярких эмоций. Чжун Ли же эту жажду осознавал прекрасно, имея слабость к эмоциональности Аякса в такие моменты. Как пара безумцев они пробовали всё больше, упиваясь друг другом. Но в этот раз ставка слишком высока. Мозг умоляет выпроводить Чжун Ли из кабинки и быстро справиться самому, пока церемония не закончилась. Горячая влажная слизистая рта, обхватывающая член эти мысли уничтожает бесследно. Аякс с сипением втягивает в себя воздух, ощущая каждый сантиметр внутри Чжун Ли вспышкой удовольствия. До ушей издалека доносится шум наполняющих холл голосов. Радостных, усталых, спокойных. Они неотвратимо приближаются, и в один момент врываются в уборную, не зная о том, что разрушают уединение двоих. Аякс с силой вжимается затылком в стену и прижимает тыльную сторону ладони ко рту, чтобы не издать ни звука. Чжун Ли двигается размеренно, одной рукой придерживая член у основания, другой массируя яйца, его сосредоточенное лицо с подрагивающими чёрными ресницами приносят помимо физического удовольствие эстетическое. Как сложно оставаться неподвижным, как хочется зафиксировать голову руками и качнуть бёдрами вперёд, но нельзя. Аякс знает, что в ответ получит строгий горящий взгляд исподлобья, словно говорящий «это я тебя трахаю, а не ты меня». И так и есть. Чжун Ли может расслабленно наслаждаться, поощряя комплиментами и поглаживанием, когда Аякс делает ему минет, а может жёстко отыметь его в рот, тягая за волосы. В ответ же ртом он отдаёт чувственные ласки с подключением рук, языка, игрушек, заставляя Аякса в изнеможении принимать, принимать, принимать, награждая жадного до реакций Чжун Ли калейдоскопом звуков и выражений лица. Сейчас Аякс предоставить весь спектр для Чжун Ли не может по вполне понятным причинам — за тонкой перегородкой мужчины обмениваются впечатлениями от церемонии, то и дело шумит вода, сушилки, спускающие воду унитазы, стучат двери. Их кабинка наверняка уже привлекает внимание тем, что долго занята, а если кто-то особенно любопытный заглянет вниз, раскрыть, что происходит внутри ему не составит труда. Остаётся надеяться, что большая часть предпочитает писсуары. Отстранившись ртом, Чжун Ли поднимает взгляд, обводит языком головку члена и скользит по стволу до основания. Издевается. Аякс жалобно сводит брови, беззвучно моля продолжить. В ответ язык продолжает путь ниже, по нежной коже мошонки, а затем припадает губами, влажно посасывая. Резкий выдох через нос получается слишком шумным, Аякс зарывается пальцами в тёмные волосы, слегка сжимая, и тогда Чжун Ли принимает решение сжалиться. Он снова берёт член в рот, теплота и влажность которого уже успели забыться, и с новой силой воздействуют на чувствительные зоны. На этот раз губы скользят по стволу быстро, а рука, обхватывающая у основания двигается в этом же темпе. Весь внешний мир тонет, оставляя концентрацию лишь на действиях Чжун Ли и нарастающем в паху наслаждении. Оно пульсирует прилившей к члену кровью и стимуляцией нервных окончаний, тянет желанием разрядки. — Мф, — Аякс выдыхает горячий воздух, чувствуя, что вот-вот кончит. Чжун Ли не реагирует. Аякс спускает ладонь на его плечо, суетливо похлопывая. Свободная ладонь коротким касанием поверх сообщает, что он к сведению принял, но движения не останавливает. В темноте зажмуренных век вспыхивают цветные мушки, когда волна оргазма судорогой проносится по телу, и нутро рта ощущается до самого конца, пока мышцы не расслабляются и получается свободно вздохнуть. Скорее всего, так и задумывалось, чтобы не испачкать одежду и не оставить где-либо следов преступления. Тело ощущается легче ваты, а по ощущениям как не своё. Полуопущенные ресницы чуть размывают то, как Чжун Ли стирает с его кожи слюну и сперму бумажной салфеткой. — Люблю тебя, — Аякс едва шевелит губами. Поглаживает плечо, улыбается. Оставаясь внизу, Чжун Ли забирает ладонь с плеча, чтобы оставить на ней нежный поцелуй, глядя в глаза. «И я тебя» — говорит он беззвучно, но слова ощущаются лёгкими прикосновениями губ на коже и тёплым дыханием. Романтичный момент разбивает звук спуска воды унитаза в соседней кабинке. Пора возвращаться. Они негласно начинают приводить себя в порядок, поправляя себя, друг друга, по очереди заглядывая в маленькое зеркало над раковиной. Судя по постоянному шуму, снаружи людей едва ли стало меньше. Чжун Ли показывает экран телефона, с набранным: «Я первый. Выходи через 5 минут». Уголки губ так и тянет наверх — связала же жизнь с бывшим полицейским, удобно. Оставшись в кабинке один под звук набирающейся в бачок унитаза воды, Аякс закрывает крышку и присаживается, мечтательным взглядом скользя по окружению. За два с половиной года его жизнь сильно изменилась. Он провалился в бездну неудач настолько глубоко, что казалось, выбраться обратно и отмыть с себя их остатки не представлялось возможным, но это случилось. Осмелившись, он сделал первый шаг, тяжёлый и болезненный. Привыкнув, шагнул ещё раз и ещё. По пути его стали поддерживать близкие люди, возникая из темноты внезапно, и когда свет наверху стал немного ярче, он увидел силуэт человека, который подал руку и вытащил его наружу. Чжун Ли спас его, как когда-то обещал. Телефон в руке загорелся уведомлением сообщения, отвлекая от глубоких раздумий. Сколько же они пропадали в туалете? Десяток сообщений и пропущенных от Ёимии пестрят на экране. Оправдаться можно только беззвучным режимом. По аналогии спустив воду в унитазе, Аякс выходит из кабинки, стараясь сделать вид, будто ничего странного не произошло. Скорее всего, за пять минут люди в уборной сменились, и никто не заметил двух выходящих людей из одной кабинки. Он подходит к большому зеркалу у раковин, слегка закатывает рукава и подставляет руки под поток тёплой воды. — Лучшая мужская роль. Поздравляю, — слышится сбоку, и повернувшись на голос, Аякс узнаёт в мужчине одного из лучших режиссёров страны. — Спасибо, — просияв лицом, Аякс планирует продолжить ответным комплиментом, но вдруг глаза его округляются от осознания. Да, он получил Оскар. Только где статуэтка? — Извините! — он поспешно возвращается к кабинке, наглейшим образом подрезав мужчину, что направлялся как раз туда. Оскар и правда остался стоять на тумбе, забытый за пережитыми моментами близости и драйва, воспоминаниями о былом и наслаждением моментом. I'm just the boy inside the man (Я просто мальчишка в теле мужчины) Not exactly who you think I am (Не совсем тот, кем я кажусь) Trying to trace my steps back here again (Пытающийся снова вернуться сюда по своим следам) So many times (Так много раз) В коридоре полно народа. Аякс замечает Чжун Ли разговаривающим со знакомой актрисой и направляется к ним. — Прошу прощения, я его украду, — улыбается он, обхватывая предплечье своего мужчины. I'm just a speck inside Your hand (Я всего лишь пылинка в твоей руке) You came and made me who I am (Ты пришел и сделал меня тем, кто я есть) I remember where it all began (Я помню, с чего все началось) So clearly (Так ясно) — Мы сумасшедшие, — хихикает Аякс, когда они остаются без лишних ушей, следуя по коридору в холл. — Совершенно точно, — Чжун Ли улыбается. When I can only see the floor (Когда я мог видеть только пол) You made my window a door (Ты превратил моё окно в дверь) So when they say they don't believe (Поэтому, когда они говорят, что не верят) I hope that they see You in me (Я надеюсь, что они увидят тебя во мне) — Вы где пропадали? — хмурится Ёимия, с подозрением осматривая их внешний вид. — Извини, нужно было написать, — как бы Аякс ни хотел изобразить виноватый вид, улыбка не сходит с его лица. Как некультурно! Её взгляд задерживается на Чжун Ли, что вовсе предпочел молчать, одаривая лёгкой доброжелательной улыбкой — к такому не прикопаешься. — Ладно, — выдыхает девушка. — Пойдёмте, нужно в фотозону. After all the lights go down (После того, как погаснет весь свет) I'm just the words You are the sound (Я всего лишь слова, а ты - звук) A strange type of chemistry (Странный тип химии) How You've become a part of me (Как ты стал частью меня) Держа свой позолоченный трофей в руках, Аякс позирует десятку камер. Мысль о том, что глядя на эти фото никто не узнает, чем он занимался в кабинке туалета сразу после того, как получил эту награду задорно щекочет внутри, вызывая искреннюю улыбку. От победы и от близости, сопряжённой с диким риском, эйфория до сих пор пульсирует в венах. Фантастическое сочетание. We all wanna be somebody (Мы все хотим быть кем-то) We just need a taste of who we are (Нам просто нужно почувствовать, кто мы такие) We all wanna be somebody (Мы все хотим быть кем-то) Аякс протягивает руку к Чжун Ли, приглашая сделать совместные фото — правилами не запрещено, и Аякс рад этому, желая запечатлеть их обоих в столь памятный момент. Чжун Ли становится рядом, ладонь мягко ложится на талию. Чувствуя привычное тепло, Аякс чуть прижимается к Чжун Ли плечом и поднимает статуэтку выше, улыбаясь фотографам. Наверняка с новой силой вспыхнут разговоры о том, что Чжун Ли ему не пара — не по статусу, что он повёлся на деньги Аякса, и даже что их роман — пиар для подогрева интереса и красивой картинки. Ну и пусть. I'm just the boy inside the man (Я просто мальчишка в теле мужчины) Not exactly who you think I am (Не совсем тот, кем я кажусь) Trying to trace my steps back here again (Пытающийся снова вернуться сюда по своим следам) So many times (Так много раз) When I can only see the floor (Когда я мог видеть только пол) You made my window a door (Ты превратил моё окно в дверь) So when they say they don't believe (Поэтому, когда они говорят, что не верят) I hope that they see You in me (Я надеюсь, что они увидят тебя во мне) Аякс больше не боится боли, позора, осуждения. Он чувствует уверенность, признание и любовь. Ведь рядом находится его телохранитель.