Бог равнодушия

Шерлок был богом рационализма (цинизма, сарказма, эгоизма, нарциссизма, эскапизма… и кто знает еще чего). Его дедукция с лихвой обрабатывала, в том числе, и человеческие фобии, а логика позволяла просчитать действия и мотивы с учетом психики подсознательного. Но Шерлок был истинным сыном своего отечества, а британцы, ну вы помните, их хлебом не корми, только бы быть особенными! У Шерлока были фобии, вернее фобии были его состоянием. Собственно для противостояния фобиям Майкрофт, старший брат Шерлока, и научил его управлять чертогами разума. С годами Шерлок овладел техникой чертогов в совершенстве. Он, словно Дон Кихот, боролся с тьмой своих страхов, тревог и переживаний, без конца заключая их в бесчисленные отсеки в чертогах разума. Незаурядный ум и способности нашли применение. Детективные расследования, в конце концов, нивелировали фобии лучше, чем наркотические приходы, которые, зачастую, усугубляли состояние и подталкивали «к краю». Шерлок бесконечно испытывал состояние подхода «к краю». Чтобы перестать приближаться «к краю», Шерлок решил существовать «на краю». Тогда он понял, что самые трудные страхи не стоит прятать, их нужно ощущать постоянно, переводя из страхов в раздражение… Самым трудным страхом было потерять тех немногих, что Шерлок притянул, в ком нуждался, с кем мог быть собой, кого любил. И именно эта фобия сводила с ума. Так было с Майкрофтом. Шерлок гордился, что смог леденящий детский страх потерять Майкрофта трансформировать в саркастическое отрицание Майкрофта вообще. Отрицание было признано успешным экспериментом. Майкрофт гордился этим достижение брата, тихо повторяя: «Шерлок, неравнодушие не преимущество». Шерлок спрятал дружескую привязанность к Лестрейду в самый дальний отсек чертогов, придумав блок отрицания имени Лестрейда. Шерлок грубил Хаддерс, чтобы не расклеиться при ней. Отрицание работало. Шерлок встретил Джона, притянул его и запаниковал. Это была привязанность, с первого же дня, и это стало проблемой и грозило стать фобией, даже множеством фобий. Шерлок с ожесточением применил технику отрицания, стремясь обесценить интересность Джона. Но даже не смотреть на Джона не получалось. И если взгляд Джона останавливался на Шерлоке, приходилось тут же ретироваться. При этом на Джона было необходимо смотреть, как дышать (хотя дышать скучно), как смеяться (хотя это можно превозмочь)… «Джон, не потерять Джона!» - что за фатальная фобия. Никакие пауки не сравнятся! Джон был интересным. Дедукция подсказала, что у Джона есть фобия, скрываемая им. Шерлок не мог понять, что это за фобия. Это было, как с попыткой угадать второе имя Джона, только в свидетельство о рождении не подсмотришь. - Джон, ты боишься песка? Афганистан? Поэтому в кофе не насыпаешь сахар, ассоциации? -Шерлок, слишком заморочено, нет. *** - Твоя фобия, Джон, ты боишься хаоса? - Тогда я бы с тобой точно не жил, глупости, Шерлок, брось это. *** - Ты боишься быть привлекательным? -Шерлок, нормальные у меня свитера, захлопнись. *** - Оу… Джон, это страх быть геем? -Шерлок, личное пространство, помнишь? -Я угадал? Джон? --Ты же никогда не гадаешь, Шерлок. -Нет? Нет... Джон был необходим, он становился воздухом. Мориарти тоже много понимал о фобиях, страхах и навязчивых состояниях. Это же так просто, найти болевую точку, закрепить в ней нить страха и потянуть… и человек не выдержит. Игра началась. Шерлок вместе с Майкрофтом, два бога равнодушия, запустили план, чтобы спасти тех, кто были дороги Шерлоку, тех, на ком Мориарти закрепил нити страхов Шерлока. И его фобия «Они погибнут из-за тебя» сработала. План был особенным, как и все у британцев. Шерлок самоуничтожился, разбив сердца самым близким, разбив душу самому близкому. Джону трудно давался каждый день. Нет, не то чтоб «плохо», просто «незачем». До чего может дойти расшатанная ПТСР психика «милого» парня? Шептать нежности и проклятия, рыдая в подушку? Да. День за днем? Да. А психотерапевт снова настойчиво повторяла о целительности записей в дневник «Джон, это поможет». После похорон прошло почти два года. Каждый день был все тем же днем – следующим за тем, в который Шерлока не стало. Джону снился сон, солнечное мартовское утро, рано, судя по тишине города за окном, незнакомая комната, незнакомая постель и такой запах… Во сне нейроны воссоздавали и имитировали ощущения. Джон в теплой постели, его глаза закрыты. Но в комнате он не один. Ощущения захлестнули его полностью. На тончайшей грани сознания Джон чувствовал, что Шерлок рядом, почти не касается его, только тепло. Дыхание совсем близко. Это странное чувство во сне: когда понимаешь, что нужно успеть открыть глаза и увидеть, пока наваждение сна не исчезло. Столько боли в осознании того, что, на самом деле, ты уже проснулся. Джон проснулся... Он никогда, никогда его не увидит вот так, совсем рядом… Джон поднялся из постели, хотя за окном было еще темно. Все ясно, Все кончено. Пистолет? Слишком драматично. «Пусть уж меня прикончит то, чего я всегда подспудно боялся». Найдя на столе завалявшийся лист бумаги, Джон ручкой вывел «Дневник».