Вернуться в никогда

You got a feeling, an aching you know I won’t allow When that blade touched your skin I was amazed you’d let me in I just need a taste Touched Your Skin - Landon Tewers Гермиона растерянно охнула, чуть крепче сжав ладонь Малфоя в своей, пока они шли по каменной подъездной дорожке, ведущей прямиком к дому Вальмонта-младшего. В отличие от отца, Орланд явно отдавал предпочтение более современному стилю, что прослеживалось в футуристичном внешнем виде его особняка и сада. Никаких лишних деталей и ни единой капли ярких красок. Все вокруг кричало о минимализме и было выполнено в оттенках благородной стали. И даже сад, вместо густо засаженной цветами мини-оранжереи, как было в доме его отца, Орланд предпочел украсить аккуратно выстриженным газоном и редкими кустарниками. — И сколько же у нас будет времени? — она украдкой посмотрела на идущего рядом с ней Малфоя и постаралась усмирить чуть сбившееся от волнения дыхание. Гермиона чувствовала себя с ним довольно неловко еще с того самого момента, как только он появился полчаса назад на ее пороге, заехав за ней, чтобы вместе отправиться в дом Вальмонта-младшего, после того как Гарри дал им добро на эту операцию. Она видела, каким взглядом наградил Драко ее наряд, когда, совершенно не скрываясь, нагло рассматривал облегающее ее фигуру белое платье на тонких лямках и остановился на лаковых черных лодочках. Это был тот самый случай, когда Грейнджер слишком четко ощущала, как ее буквально раздевали глазами. Медленно. Чтобы он успел как следует насладиться каждым сантиметром ее кожи. И это пугало ровно настолько же, насколько волновало. Притягивало. — Я приложу все усилия, чтобы мы успели добраться до картинной галереи, — Малфой поправил галстук и посмотрел в лицо Гермионы. — Пока ты со мной, тебе нечего бояться. Обещаю. — Конечно, — она натянуто улыбнулась и поспешила отвернуться, делая вид, что тщательно изучает внутренний двор дома. — Я поняла. Внутри вен моментально разлился расплавленный металл об одном только воспоминании ее визита в квартиру Драко. Они ни разу не вернулись к теме их последнего разговора, и, смотря на то, насколько уверенно вел себя Малфой, Гермиона на какой-то момент и вовсе начала сомневаться, что вчера это все действительно произошло именно с ней. Сегодня это был совершенно другой Драко. Тот, которого ей бы так отчаянно хотелось видеть чаще. Он проявлял о ней заботу, помогая перешагнуть лужу и придерживая двери лифта, накидывал ей на плечи свой пиджак, чтобы она не замерзла. Вел себя так, чтобы она чувствовала исключительно комфорт. И это снова не вязалось с тем образом, что ей удалось ухватить вчера, когда она сидела у Драко на коленях и каждой клеточкой тела ощущала его желания. Гермиона считывала их в его глазах, что отражали самого дьявола, и сходила с ума, пытаясь понять, как она сама на самом деле относилась к этому. Пытаясь понять, когда кончатся его маски и ей наконец удастся разглядеть его истинное лицо. Потому что сейчас Малфой казался ей одним из тех мужчин, которые обещают, что будут оберегать от всего на свете, но на самом деле защищаться нужно было именно от них. Они подошли ко входу в дом, и Драко уже привычным для Гермионы жестом поднес ладонь с кольцом на уровень небольшой статуэтки возле звонка. Раздался едва слышный шорох, с которым пальцы Драко начали постепенно опутывать ленты темно-фиолетовой магии, и уже через секунду дверь распахнулась, буквально укутывая Гермиону в доносящийся из недр особняка шум проходящей в нем вечеринки. Звон бокалов, веселый смех и музыка — Грейнджер на слух прикинула, что вечер явно был не совсем камерным, а количество гостей, скорее всего, переваливало за несколько десятков. Это моментально принесло ей долгожданное успокоение, потому что в голове Гермионы возникла мысль, что таким образом им будет чуть легче смешаться с толпой. И даже если маскировочная магия Малфоя перестанет работать раньше, чем они предполагали, им все равно удастся скрыться и как можно дольше оставаться незамеченными. — Все самое интересное прячется глубоко за чертой нашего страха, Грейнджер, — прошептал Малфой, склоняясь к уху Гермионы слишком близко. Так, что она почувствовала его горячее дыхание на коже шеи. — И чтобы туда добраться, нужно лишь разбежаться подальше. — Думаешь, я боюсь? — она посмотрела ему в глаза и замерла, поняв, что он явно говорил не о задании. Не о доме или Вальмонте, не о чертовой картине и вообще всех проблемах этого мира. Нет. Драко имел в виду то, что происходило между ними. — Я такого не говорил, — он мягко опустил ее ладонь на сгиб своего локтя и улыбнулся, обнажая зубы. — Это твои слова. Гермиона хмыкнула, решив не развивать эту тему дальше, и продолжила двигаться по коридору в полнейшей тишине, которая прерывалась лишь стуком ее каблуков о паркет. Удивительно, но в доме Орланда не было никого, кто стоял бы на входе и встречал гостей, как у Вальмонта-старшего, и Грейнджер уже раскрыла рот, чтобы задать этот вопрос Малфою, как он ее опередил: — Орланд верит в себя и силу своей магии, — низким шепотом вымолвил он, внимательно смотря в глубь коридора. — На этой почве чаще всего он и ругается с отцом, но его какой-то совершенно юношеский максимализм всегда оказывается победителем в споре. — Мерлин, да что не так с магией носителей?! — пробормотала Грейнджер, старательно набирая в грудь побольше воздуха. По ходу их приближения к широким дверям, что виднелись в самом конце коридора, шум и разговоры становились все громче, что непроизвольно впрыскивало в ее вены очередную дозу волнения. Гермиона ненавидела отсутствие хоть какого-то контроля над ситуацией и привыкла всегда сама отвечать за себя и свою жизнь будучи на заданиях Аврората. А теперь она покорно передала ответственность в руки Малфоя, и это выводило ее из себя. Сама мысль о том, что он таким извращенным способом владел ею, была для Гермионы чужой. Отвратительно горькой на вкус, почти как кожура лимона. И она старательно отгоняла от себя эти размышления, стараясь думать только о том, что могло бы их ждать за этими дверьми. Кто знал, может быть, ситуация развернется так круто, что Грейнджер сама возьмет в свои руки контроль над жизнью Драко? Хотя такому, как он, вряд ли понравится пассивная роль. — Она слишком древняя, чтобы не считаться с ней, — ухмыльнулся Драко, вновь поворачиваясь к ней лицом. — Представь кровожадного дракона, который готов уничтожить любого, кто только подумает о том, чтобы посягнуть на то, что ему принадлежит. — Значит, твоя магия тот самый дракон? — хмыкнула Гермиона, останавливаясь у двери. Шум за створками был чересчур громким, чтобы не брать его во внимание, и Грейнджер прошлась зубами по нижней губе, надеясь скрыть волнение. — Она делает меня драконом, — Малфой едва ощутимо скользнул большим пальцем по тыльной стороне ладони Гермионы, все еще лежащей на его предплечье, и наконец повернул ручку двери. — Будь рядом и старайся ни с кем не говорить. Гермиона не нашла в себе никаких моральных сил для ответа, а поэтому лишь послушно кивнула и, задержав дыхание, как перед прыжком в глубину, позволила Драко вывести себя в битком набитый людьми зал. В уши моментально ворвался веселый смех, тесно сплетенный с энергичной, но совсем ненавязчивой мелодией, которая явно звучала в основном для того, чтобы заряжать присутствующих некой атмосферой праздника. Повсюду стояло слишком много столов с разнообразным алкоголем и закусками, и везде, словно немые тени, сновали одетые во все белое официанты с перекинутыми через предплечья угольно-черными полотенцами. Но больше всего Грейнджер бросилась в глаза совсем не окружающая обстановка и не стильный, выполненный в рамках светского минимализма интерьер. Гермиона сразу обратила внимание на то, что все присутствующие были так или иначе разбиты на пары. На первый взгляд, в этом не было ничего особенного, тем более что в голове Грейнджер неустанно сигналил факт того, что они с Малфоем оказались на вечере у носителей. Наверное, они просто привели с собой своих фамильяров, только и всего. Но если в доме у Вальмонта-старшего Гермиона была приятно удивлена отношениями «на равных» у его гостей, то Орланд явно поддерживал иной уклад жизни. Подчинение. Полное и беспрекословное. Именно это видела Гермиона в глазах у юношей и девушек, что жались к своим парам, явно боясь отойти от них дальше чем на несколько сантиметров. Почти как послушные псы, что ради похвалы были готовы тереться о брюки хозяина. Они терпеливо ждали одобрения на каждое свое действие и покорно следовали любому слову, что срывалось с губ их носителей. На какой-то момент Грейнджер показалось, что все словно откатилось далеко назад и сейчас она могла своими собственными глазами наблюдать царствование рабовладельческого строя. Ведь никак иначе не могла охарактеризовать увиденное. И от этого тошнота подступила к горлу настолько стремительно, что ей пришлось буквально силой вырвать из рук проходящего мимо официанта бокал шампанского и одним махом опрокинуть его в себя. — Ты привлекаешь к нам слишком много внимания, — процедил ей на ухо Малфой, который, сориентировавшись, прижал Гермиону к себе настолько тесно, что ей уже через пару секунд стало тяжело дышать. — Опусти взгляд и просто следуй за мной. — Это отвратительно, — слабо прошептала она, оставив пустой бокал на одном из столов с закусками, с огромным трудом волоча ноги. Высокие каблуки замедляли и без того неуверенные шаги, и ей пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы продолжить путь. — Ты разве не видишь, что они боятся? — Орланд выступает за совсем иной формат отношений между фамильярами и носителями, — Драко, словно безвольную куклу, подтянул ее ближе к себе и еще сильнее сжал талию. Гермиона вздрогнула, ощутив его горячую ладонь, что опаляла своим теплом прямо через тонкую ткань платья, и почувствовала, как к щекам прилил румянец. — И он разительно отличается от того, что поддерживает его отец. — Это мерзко, — пробормотала она в ответ, с огромным трудом цепляя на лицо пластмассовую улыбку. — Я не хочу… Гермиона резко замолчала, заметив краем глаза, как мужчина, мимо которого они проходили, внезапно с силой сжал горло цепляющейся за его пиджак миловидной блондинки в коротком красном платье. Он смотрел на несчастную девушку так, словно она была не более, чем куском мяса, с наслаждением сдавливая пальцы, и уже через секунду, когда его спутница широко открыла рот от недостатка кислорода, жадно припал к ее губам с поцелуем. И судя по всему, мужчину совершенно не смущали тонкие влажные дорожки на щеках фамильяра, который со всей присущей ему страстью отвечал на каждое действие своего носителя. Потому что не мог иначе. — Грейнджер, посмотри на меня, — прошептал Драко, обхватив ее за подбородок двумя пальцами. — Тебе будет сложно в это поверить, но их обоих все устраивает. — Он делает ей больно, — слабо прошептала она, послушно заглядывая в его глаза, в которых, как ей на миг показалось, штормовало темно-серое море. — И она совсем не кажется счастливой. — Это другой мир, — выдохнул Малфой и слегка скользнул ладонью вниз по ее талии. — И я уверен, что эта девушка попросту не знает другой жизни. Поэтому так легко соглашается на все, что предлагает ее носитель. — Тебе тоже нужно именно это? — спросила Гермиона, дав себе ровно секунду на то, чтобы собраться с силами для вопроса. Она вспомнила, насколько груб Драко был с ней в тот день, когда Пэнси устроила для него вечеринку, и ощутила мурашки на коже. — Ведь так? Она ойкнула, когда Малфой внезапно резко вжал ее спиной в ближайшую стену, и замерла. Он медленно, даже слишком, провел ладонью снизу вверх по ее телу, начиная с живота, и остановился прямиком на шее, чуть смяв пальцами кожу. Гермиона была уверена, что он почувствовал, как быстро билось ее сердце, потому что его зрачки моментально расширились, как только Драко едва коснулся нужной артерии. И это с грохотом вышибло все мысли из головы Грейнджер. Опустошило разум и вынудило посмотреть ему в глаза. Словно она была несчастным кроликом, а он змеем, готовящимся к атаке. Драко приблизился к лицу Гермионы, почти коснувшись ее губ своими, и она машинально их приоткрыла, даже не понимая, что и по какой причине делала. Совсем как вчера у него дома, когда внезапно достала пистолет и, словно загипнотизированная, шла к красному кресту на лбу Драко. Хотела ли она выстрелить? Конечно же, нет. Скорее это было ничем не объяснимое желание хотя бы таким образом увидеть в его глазах страх. Доказать себе, что тот Драко, которого она так сильно желала узнать с того дня, когда он отвез ее к Осии, заперт где-то внутри этого человека, что творил с ней эти совершенно невообразимые вещи. И Гермиона никак не могла уловить, в какой момент выключатель в его голове становился на ту сторону, что делала из него хищника, который лишь одержимо выслеживал свою жертву. Это возбуждало исключительно в любовных романах, а в жизни Грейнджер испытывала как минимум непонимание и растерянность от таких навязчивых и грубых действий. Собственничество в таком агрессивном ключе было ей совсем не по вкусу. И где-то там, на подкорке сознания, она была готова сделать так, как хотел Драко. Всего на секунду. Только бы получить возможность узнать его целиком. Каждую из его сторон. — Я ведь уже говорил тебе, — прошептал Малфой, вновь почти коснувшись ее губ, — что мне совсем не интересно трахать глупую куклу, которая выполнит любое мое желание, — он слегка отстранился, задев большим пальцем линию ее челюсти. — Подыграй мне, пока у присутствующих не прибавилось вопросов касаемо твоего поведения. Он чуть сильнее сжал ее шею, и Гермиона неосознанно выдохнула через нос, почувствовав строй ледяных мурашек по позвоночнику. Ей ни секунды не было больно или неприятно. Скорее наоборот — такое действие разлило по венам странное тепло. И это безумно пугало. — Тогда почему ты так ведешь себя со мной? — она вздернула подбородок, внимательно следя за глазами Драко. Ей хотелось увидеть все. Все то, что он от нее прятал. — По какой причине ты периодически сходишь с ума? — А кто сказал, что я схожу с ума? — он усмехнулся, начав медленно от нее отодвигаться. — Может быть, я, наоборот, наконец-то веду себя так, как мне хочется? Гермиона с огромным трудом проглотила ком в горле, который еще хоть как-то сдерживал постепенно овладевающий ее телом страх, и покорно вложила ладонь в руку Малфоя, позволяя ему увести себя к неприметной двери в самом конце зала. К черту это все. Видит Мерлин, что она пыталась все исправить и хотя бы попытаться сделать так, чтобы принять Драко. Но он, очевидно, был увлечен чем-то другим. Чем-то, что оставалось за гранью понимания Грейнджер. И она не хотела впускать это в свою жизнь. Ни за что. Голоса гостей постепенно начали стихать, как только Малфой вывел ее в коридор, и Гермиона была безумно этому рада. У нее попросту больше не оставалось каких-то моральных сил держаться, и она нещадно корила себя за подобное поведение. Ей так хотелось уйти. Попросить Гарри, чтобы он снял ее с этого задания. Забыть обо всем, что происходило с ней в последнее время. Без сожаления стереть ледяную улыбку Малфоя из своей памяти. Грейнджер еле слышно хмыкнула, поймав себя на мысли, что, скорее всего, ей будет весьма сложно содрать его выжженный под веками образ, потому что Драко был единственным, кто занимал ее разум несколько дней подряд. Сложнее, чем она предполагала. — Я чувствую, как меняется магическое поле, — Драко чуть крепче сжал ладонь Гермионы в своей и ускорил и без того быстрый шаг. — Нам нужно поторопиться. — Как мы узнаем, в какую сторону идти? — Грейнджер едва за ним поспевала и уже начала подумывать о том, чтобы разуться и продолжить путь босиком, как Малфой внезапно остановился у одной из дверей. — Сюда, — он взмахнул рукой перед замком, и тот с тихим скрежетом отворился, позволив им войти внутрь. Гермиона быстро проморгала, привыкая к слишком яркому свету, и судорожно выдохнула через рот, увидев огромное, густо увешанное картинами помещение. Их было так много, что создавалось впечатление, будто они с Малфоем по какой-то совершенно невероятной причине оказались прямиком в самом центре Лувра, потому что Грейнджер никак не могла отделаться от мысли, что вот-вот ей удастся увидеть ту самую Мону Лизу. Гермиона, затаив дыхание от восторга, рассматривала полотна известнейших магических художников и почти сходила с ума от понимания, что прежде видела эти картины исключительно в учебниках и специализированных журналах, посвященных искусству. — Это невероятно, — прошептала она, ощущая, как грудную клетку пробило постепенно нарастающее волнение. Почти как предчувствие, что приводило в действие инстинкт самосохранения. Гермиона резко остановилась, словно перед ней внезапно прямо из пола выросла невидимая преграда, и медленно подняла взгляд на висящую перед ней картину. Ту самую, которую показывал Гарри в своем кабинете. Ту, что заставила несчастного мужчину хладнокровно перерезать горло своей жене. Девушка с завязанными глазами. — Что ты чувствуешь, Грейнджер? — Гермиона вздрогнула, когда Малфой подошел к ней вплотную, прижимаясь грудью к ее спине, и опустил ладони на талию. — Хочешь кого-нибудь убить? — Если только тебя, — хмыкнула она в ответ, убрав с себя его руки. Где-то внутри начала медленно нарастать тихая вибрация, которая с каждой секундой лишь усиливалась и вынуждала Грейнджер напряженно прислушиваться к себе, фиксируя странные изменения. Мерлин, неужели это все работало именно таким образом? Сейчас она достанет волшебную палочку и наведет ее на лоб Драко? «Авада Кедавра». — Что чувствуешь ты? — Гермиона обернулась к нему, обняв себя за плечи, и скривила губы, ощутив болезненную волну прямиком между ребер, словно что-то маленькое двигалось из ее грудной клетки, царапая острыми гранями легкие. — Появилось желание задушить меня? — Только если ты меня хорошо об этом попросишь, — Малфой ухмыльнулся и подошел ближе к картине, выставляя вперед ладони. — Странно, но почему-то тут нет никакой защи… Он не успел договорить, потому что внезапно свет погас, а со всех сторон послышались гул и звуки стремительно приближающихся к ним шагов. Гермиона попыталась в панике достать свою волшебную палочку, но опоздала ровно на какие-то доли секунды, потому что в помещении вновь стало светло, и она обнаружила себя плотно зажатой в кольцо чужих рук. Ей удалось разглядеть значок охраны, нашитый на рукав пиджака неизвестного мужчины, что удерживал ее, и странный блеск у него во рту, словно секьюрити носил на зубах некое подобие скобок со стразами. — Не дергайся, пташка, — с грязной ухмылкой процедил он Гермионе на ухо, и она, словно назло ему, судорожно попыталась вырваться. — Нам предстоит долгий разговор. Грейнджер резко обернулась, облегченно выдыхая, когда встретилась взглядом с Малфоем, и тут же ощутила ледяные мурашки на коже, заметив, как он смотрел на пальцы охранника, что лежали на ее талии. И в эту же самую секунду до Гермионы дошел полный смысл его слов о драконе, в которого его превращала магия носителя. Но Грейнджер так и не смогла понять, по какой причине Драко сделал ее тем самым неприкосновенным сокровищем. За которое он, судя по льду в глубине темнеющих радужек, был готов убить.

***

— Итак, — Орланд щелкнул пальцами, безмолвно приказывая охране выйти, и расположился за довольно внушительным дубовым рабочим столом, тут же закинув на него обутые в белоснежные туфли ноги. — Чувствуйте себя как дома. Гермиона с огромным трудом удержала себя от того, чтобы не хмыкнуть, и аккуратно присела на самый край кожаного дивана, который, как ей показалось, стоял в максимальном отдалении от хозяина кабинета. Внутри все еще дрожало некое подобие страха, что преследовал ее с той секунды, как Малфой убил секьюрити в подвале, но она как могла старалась его обуздать. И, словно мантру, мысленно без конца повторяла себе, что, в случае чего, просто скажет, что представляет Аврорат, и тогда Вальмонт-младший будет просто обязан их отпустить. Грейнджер старалась гнать от себя мысли о том, что, скорее всего, как только она хотя бы намекнет на то, что совсем не та, за кого себя выдает, Орланд просто убьет ее, чтобы избавить себя от утомительных бесед с Гарри. Потому что очевидно, ее лучший друг, судя по той власти, что владели носители в магической Британии, не добьется ровным счетом ничего, пытаясь вести расследование. Вальмонт-младший непременно избежит принятого обществом наказания, и единственное, что хоть как-то могло бы его обуздать, это тот самый совет, о котором упомянул Орланд перед тем, как отвести их с Драко из подвала в свой кабинет. — Я хочу, чтобы мы собрали совет прямо сейчас, — ледяным тоном вымолвил Малфой, устраиваясь на диване рядом с Гермионой, и опустил руку на спинку позади нее, едва касаясь самыми кончиками пальцев ее плеча. Не совсем полноценные объятия, но это безмолвно говорило о том, что Грейнджер принадлежала ему. — Весь совет, Вальмонт. Гермиона внутренне напряглась, наблюдая за изменившимся выражением лица хозяина дома, и, судя по тому, как губы Орланда сжались в тонкую бледную нить, он был явно растерян, услышав слова Драко. Скорее всего, он рассчитывал на то, что незваные гости не окажут какого-либо сопротивления и предстанут перед ним как отбившиеся от основного стада овцы, но Малфой явно умел удивлять. — И по какой же причине? — Вальмонт вновь щелкнул пальцами, и пузатая бутылка рядом с ним на столе, наполненная золотисто-коричневой жидкостью, слегка взмыла в воздух, разливая напиток в два стоящих возле нее стакана. Орланд отправил один из них в сторону Драко. — Твой фамильяр желает чего-нибудь? — Бокал красного вина, — Малфой поймал стакан, и Гермиона ощутила яркий запах виски, исходящий из него. — Я хочу оповестить совет о твоем совершенно неподобающем поведении и выяснить, по какой причине ты вдруг решил отказать мне от дома, — он сделал небольшой глоток алкоголя. — А также узнать, почему твои люди, опираясь на приказы начальства, держали нас в подвале? — Драко слегка наклонился вперед, и Гермиона ощутила холод от его голоса. Это действительно было жутко. — По какой причине кто-то в твоем доме посмел прикоснуться к моему фамильяру, Вальмонт? — Как вы здесь оказались? — тон Орланда стал значительно ниже, и Грейнджер оставалось только догадываться, за какое из перечисленных Драко действий его ждало наивысшее наказание от совета, раз с его лица так быстро сошли все краски. — И почему охрана обнаружила вас там, где вы абсолютно точно не должны были находиться? — Я пришел поговорить с тобой о случившемся, — Малфой непринужденно пожал плечами и вновь вернулся в исходное положение, чуть ближе придвинувшись к Гермионе. — Знаешь, мне стало не совсем понятно, по какой причине мой партнер решил вдруг так резко оборвать со мной все контакты. Так что да, мне пришлось явиться без приглашения. — А картина? — не унимался Вальмонт. Казалось, он был готов на все, чтобы хоть как-то ухватиться за слова Драко, а потому тщательно выискивал в них несостыковки. — Что вы делали в моей галерее? — Мой фамильяр вел себя непозволительно дерзко при посторонних, — Малфой властно опустил ладонь на колено Гермионы и слегка его сжал. — Наша связь только формируется, и я вынужден особо тщательно следить за ее поведением, — уголок его губ дрогнул в легком подобии ухмылки. — Особенно за тем, что касается наказания. Орланд понимающе улыбнулся, и Гермиона едва сдержала рвотный позыв. Ее спас только внезапно подлетевший к ней бокал вина, который она с облегчением схватила, после чего сделала сразу несколько жадных глотков. Алкоголь приятно обжег горло, обдав теплом пищевод, и упал прямиком в желудок, опуская разум Грейнджер в спасительную дымку. И за этой пеленой ей было гораздо легче думать о том, насколько сильно ей захотелось сжать бедра от тона, с которым Малфой произносил свое последнее слово. Мерлин, это место определенно действовало на нее самым отвратительнейшим образом. Скорее всего, та самая проклятая картина каким-то образом транслировала на нее свое особое действие. И если тот несчастный решился убить свою жену, поддавшись непонятно откуда взявшимся желаниям, то Грейнджер, судя по всему, планировала сначала уничтожить в себе гордость. Ее первое и самое главное убийство. — Да, это ближайшее помещение к большому залу, — Вальмонт, явно удовлетворенный его ответом, в отличие от Гермионы, прищурился и сделал несколько глотков из своего бокала. — Значит, это все лишь стечение обстоятельств? — Именно, — отчеканил Драко, моментально становясь куда грубее и жестче, чем еще пару секунд назад. — И я хочу доложить об этом совету. Никто и никогда не смеет касаться моего фамильяра, Вальмонт, — он слегка наклонился вперед. — А уж тем более — причинять ему боль. — Давайте не будем горячиться, мистер Малфой, — дрогнувшим голосом произнес Орланд, и Гермиона заметила выступившие у него на лбу мелкие бисеринки пота. Было совершенно очевидно, что его дико напугал разговор Драко о совете, раз он так резко вспомнил о вежливости и начал обращаться к Малфою на «вы», и Грейнджер одним махом допила остатки вина, стараясь хоть как-то заглушить в себе желание начать задавать вопросы. У нее в руках спустя миг оказалась очередная порция алкоголя, и Гермиона тут же поднесла его к губам. Так было легче. Значительно. — У тебя есть какие-то конкретные предложения? — холодно спросил Малфой, слегка склонив голову набок. В его глазах плескалась чистейшая тьма, и Гермиона чувствовала, как та, отделяясь от его тела, касалась ее кожи, укутывая Грейнджер в плотный кокон. Гермиона ощущала желание Драко защитить ее. Драться за нее, как тот самый пресловутый дракон, и от этого по ее позвоночнику бежали ледяные мурашки. Ей было безумно страшно быть с ним рядом, когда он такой. Когда он совсем не Драко. Когда он хищник, что ступил на тропу охоты. И его конечной целью попросту не могло быть ничего другого — только кровь. — Мне бы хотелось, чтобы мы оставили все произошедшее в стенах этого дома, мистер Малфой, — откашлялся Вальмонт, чуть сжимаясь под тяжелым взглядом Драко. — Я должен принести свои извинения за то, что вам, я так понимаю, преподнесли обманчивую информацию по поводу моих намерений в отношении нашего с вами дальнейшего сотрудничества. Меня слегка смутил ваш выбор укрепления связи с вашим фамильяром, и я подумал, что мы с вами попросту не сойдемся во мнениях, — Орланд резко втянул носом воздух и сделал несколько судорожных глотков алкоголя. — Но теперь я вижу, что наши взгляды весьма схожи, и мне бы хотелось продолжить наш контракт и следовать ему и дальше. — Ты не ответил на мой вопрос, — по слогам проговорил Драко, медленно выудив из кармана пиджака пачку сигарет. — Я жду конкретных предложений, Вальмонт. — Вы можете применить на мне первый пункт, — почти шепотом ответил Орланд, не сводя глаз с пальцев Малфоя, сжимающих уже подкуренную сигарету. — Ваш фамильяр может подождать снаружи. — Она останется, — Драко выпустил в потолок кольца дыма и посмотрел в глаза замершей в растерянности Гермионы, которая боялась даже дышать. Грейнджер шумно сглотнула, окончательно теряясь в глубине его ставших почти черными радужек, и, сама того не ожидая, опустила руку на ладонь Малфоя, что все еще лежала на ее бедре. Ей нужно было заземлиться. Оставить себе небольшую лазейку, чтобы хоть как-то удержаться в сознании, и по какой-то причине Гермиона решила, что тепло тела Драко станет для нее своеобразным проводником. Как его голос. И запах. Как сам он. Потому что она боялась даже представить, каким образом Малфой решит сдержать данное ей обещание о том, что с ним она будет в безопасности. Щелчок. Внезапно Вальмонт сильно изогнулся в спине, выпуская из рук стакан с виски, и с нечеловеческим криком вцепился в ручки своего кресла. Казалось, словно что-то невидимое пыталось сложить его буквально пополам, надеясь сделать так, что затылок Орланда коснется пяток его начищенных до блеска туфель, и Гермиона замерла, увидев тонкие струйки крови, текущие из уголков его губ. Вальмонт кричал так громко, что ей безумно хотелось зажать себе уши руками, но она боялась пошевелиться, словно загипнотизированная наблюдая за тем, как начала постепенно лопаться рубашка на грудной клетке Орланда. Пуговицы с треском отлетали на пол, постепенно обнажая торс Вальмонта, и спустя несколько секунд Гермиона смогла рассмотреть появившиеся на его животе письмена, которые кто-то словно вырезал прямиком на его плоти. Раны были достаточно глубокими, и уже спустя пару мгновений рабочий стол Орланда и его белоснежный костюм оказались густо испачканными разводами крови, и Гермиона ощутила подступающую к горлу тошноту. Чужой крик звенел в барабанных перепонках, и она ощущала, как виски пробило болью, будто кто-то вонзил в них раскаленный штырь. Насыщенный металлический запах ворвался в ноздри и, смешиваясь с ужасом от увиденного, буквально парализовал Гермиону. Она была почти без сознания, когда поняла, что каким-то образом они с Малфоем оказались за пределами кабинета. Драко куда-то тащил ее по плохо освещенному коридору, ноги Гермионы казались настолько ослабленными, что ей было дико сложно делать шаги, но как только она осознала, что больше не чувствует запах крови, а вместо этого в легкие начал попадать свежий воздух, то моментально вернулась в блаженное состояние легкого опьянения, что подарило ей красное вино. Стало легче, и она резко выдернула руку из хватки Малфоя, почти рывком распахивая дверь, ведущую в зал, где все еще играла музыка и раздавался смех. Потому что никто из них даже не догадывался, какой ужас скрывали эти стены. Грейнджер не глядя стащила бутылку вина с одного из столов и решительным шагом направилась к выходу, стараясь не обращать внимания на то, как сердце стало колотиться так, что это постепенно отдавалось тяжелой пульсацией в висках. Бежать. Мерлин. Как можно скорее. Ей безумно хотелось вернуться домой и лечь в ванну, чтобы наконец смыть с себя чужую боль, крики и кровь. Просто смотреть, как в сливе навсегда исчезнет этот чертов день. — Остановись, мать твою, — Драко резко дернул Гермиону на себя за руку, как только они оказались возле ожидающей их машины, но Грейнджер вырвалась и села на небольшой столик, стоящий рядом с разбитым перед выходом прудом. Она вытащила пробку из горлышка уже открытой официантами бутылки и сделала несколько глотков, ощущая, как тепло вина начало постепенно усмирять дрожь в теле. Ей было сложно сказать, что стало первоисточником всех этих эмоций, но Гермиона четко понимала, что еще не скоро сможет вычеркнуть из памяти воспоминания корчившегося от боли Вальмонта. Не сможет забыть слезы той девушки, которую почти задушил ее носитель. Не отпустит то ощущение грязи, что выворачивало ее душу наизнанку. — Веди себя нормально, — Малфой подошел к ней практически вплотную, и она вздрогнула, заметив, как ходили желваки на его лице. Судя по всему, он был дико зол и сейчас едва сдерживался от того, чтобы не переступить какую-то свою личную грань. Но затуманенный алкоголем разум Гермионы задвинул инстинкт самосохранения куда-то слишком далеко, потому что единственным ее желанием было выплеснуть на него все свои эмоции. Заставить впитать в себя всю боль и страх, что плескались в ее теле. — Не то что? — прошипела она, резко толкнув Драко в грудь, отчего из горлышка бутылки вылетели несколько капель вина и приземлились прямиком на ее белоснежное платье. — Накажешь меня? Как те сумасшедшие на вечеринке? — Не подавай мне идей, — процедил он, холодно усмехнувшись, и внезапно обхватил ее за подбородок. — Иначе мне действительно придется заставить тебя замолчать, — Драко скользнул взглядом по ее испачканному наряду и щелкнул пальцами, удаляя пятна вина. — Быстро садись в машину и поехали отсюда. Я не готов вести с тобой какой-то диалог прямо сейчас. Скинув с себя его руку, Гермиона хмыкнула ему в лицо, перевернула бутылку и, глядя Драко в глаза, начала заливать свое платье вином. Ее соски моментально затвердели, как только прохладный вечерний воздух коснулся кожи ее груди под влажной тканью, и Грейнджер успела заметить, как взгляд Малфоя потемнел, пока он рассматривал открывшуюся перед ним картину. И это распалило гнев Гермионы еще сильнее. Мерлин, скорее всего, завтра она захочет провалиться сквозь землю за свое поистине идиотское поведение, но сейчас хождение по лезвию ножа доставляло ей ни с чем не сравнимое удовлетворение. Она вновь сидела у клетки, в которой находился кровожадный дракон, и сама лично открывала замок, чтобы тот мог выйти, но в этот раз Грейнджер делала это намеренно. Драко шумно выдохнул, скользнув взглядом по ее мокрому платью, и, медленно проведя кончиком языка по верхнему ряду зубов, внезапно подошел к Гермионе, одним быстрым движением закинул ее к себе на плечо и понес в сторону машины. — Отпусти меня, придурок, — прошипела Грейнджер, с силой ущипнув его за бок, и тихо вскрикнула, когда Малфой, рывком открыв дверь автомобиля, резко опустил ее на заднее сиденье. — Что ты себе позволяешь? Гермиона шумно выдохнула, когда Драко, крепко обхватив ее запястья, завел их ей над головой и сжал вместе одной рукой, а затем, сев на бедра Грейнджер, взял ее за подбородок. Она успела подумать о том, что, скорее всего, он каким-то образом невербально расширил пространство, раз сумел с легкостью исполнить такие сложные для тесного салона машины действия, и замерла, когда Малфой приблизил лицо к ней так, что она ощутила его дыхание на своих губах. — Я даю тебе ровно три секунды на то, чтобы молча сесть на сиденье, пристегнуть гребаный ремень безопасности и заткнуться, — процедил он, и Гермиона вздрогнула от стали в его голосе. — Потому что если ты все же предпочитаешь поиграть со мной, то мы сделаем это по моим правилам, с которыми ты никогда в жизни не сможешь одержать победу, — Драко провел языком по губам, наклоняясь чуть ниже. — Не заставляй меня входить в роль твоего носителя больше, чем того требует ситуация, Грейнджер. Не в доме Орланда. Гермиона медленно кивнула, глядя прямо ему в глаза, и слегка пошевелила ладонями, пытаясь дать понять, что Малфой может ее освободить. Он осторожно соскользнул с ее тела и вылез из салона автомобиля, как ни в чем не бывало поправив одежду, а затем с силой захлопнул дверь, заставив Грейнджер вздрогнуть от неожиданности. Она почти не дышала, ожидая, пока Драко обойдет авто и сядет рядом с ней на сиденье, и не смогла расслабиться даже тогда, когда машина тронулась, постепенно увозя их обоих от дома Вальмонта. Пары алкоголя удивительным образом покинули ее тело, и она ощущала медленно подкрадывающуюся к ней головную боль, что, скорее всего, останется с Гермионой до завтрашнего утра. Они с Драко больше не обмолвились ни единым словом, и Грейнджер была этому безумно благодарна, потому что решительно не понимала, о чем в принципе они могли бы говорить, учитывая все произошедшее за сегодняшний вечер. И как только автомобиль остановился на ее улице, она почти пулей вылетела наружу, намеренно не прощаясь с Малфоем, и облегченно выдохнула только тогда, когда заперла за собой входную дверь. Гермиона обхватила себя за плечи, скидывая кажущиеся бетонными булыжниками на ступнях туфли, и медленно поплелась дальше по коридору. Она заткнула слив и, выкрутив вентили до нужной температуры, прямо в одежде забралась в ванну, наблюдая за тем, как вода постепенно покрывала ее начавшее мелко дрожать от ужаса пережитого тело. И в тот момент, когда Грейнджер наконец целиком оказалась под водой, она крепко зажмурилась и безмолвно закричала, выпуская изо рта пузырьки воздуха. Позволяя себе избавиться от всех эмоций, что не давали нормально дышать. Разрешая себе отпустить все мысли о Малфое и наконец остаться наедине со своим собственным разумом. И Гермиона кричала ровно до тех пор, пока под веками не загорелся образ нависнувшего над ней в машине Драко. В глазах которого слишком четко читалось пламя. Что однажды должно спалить ее дотла.