***
Драко закрыл глаза, с удовольствием подставляя лицо под упругие капли воды, что, разбиваясь о кожу, исчезали в отверстии слива, и уперся ладонями в стеклянную дверь душевой кабины. Тело еще было слишком напряжено, и Малфой ощущал едва уловимую вибрацию почти в каждой мышце. Больше всего на свете Драко ценил гонки даже не за кайф от победы и вкус собственного превосходства на языке в момент, когда финишировал первым, а за то, что испытывал после, стоя под душем. Смывая с себя чужой проигрыш. Когда время, проведенное в воде, дарило ему то самое чувство удовлетворения, которое попросту не могло ему принести ничто другое. До вчерашней ночи. — И когда же ты покинешь мои мысли, принцесса? — Малфой усмехнулся, выкручивая вентили, чтобы выключить воду, и открыл дверцу душевой, выходя наружу. Он неторопливо обернул бедра в иссиня-черное полотенце, взяв его с самого верха стопки из точно таких же, лежащих на специальной тумбе около раковины, и поднял взгляд на свое отражение в зеркале. Оно демонстрировало Драко едва заметную усталость, что вполне успешно пряталась в самой глубине глаз, но сейчас она была для него даже приятной. Щелкнув пальцами, Малфой тут же высушил волосы, зачесывая их чуть назад на манер своей излюбленной в школьные годы прически, и тихо хмыкнул себе под нос. Интересно, как хорошо Грейнджер помнила его внешний вид времен Хогвартса? Понравилось бы ей вновь увидеть его таким? Драко тут же пришло на ум воспоминание их первой встречи в Лондоне, когда он приехал за Паркинсон, и что-то внутри него резко похолодело. Тогда Грейнджер действительно искренне удивилась, что он мог вести себя не как напыщенный идиот и вполне способен видеть в ней куда больше, чем другие. Чувствовать ее так, как не сумел бы никто другой. Ни один из этих придурков, что бесконечно таскали ее на свидания под чутким руководством жены Блейза. — Черт, — Малфой крепко сжал зубы, ощущая, как магия начала буквально обжигать кончики пальцев при воспоминании о последнем кавалере Грейнджер, с которым Драко ее застал, когда разыскивал, чтобы отвезти в Аврорат. Салазар, ведь тогда ему пришлось совершить нехилую работу над собой, чтобы не убить идиота прямо на месте за то, что он вообще позволил себе сидеть рядом с Грейнджер. Смотреть на нее. Вдыхать аромат ее духов. Говорить с ней. Малфой медленно прикрыл веки, старательно успокаивая бушующую внутри себя силу, что, подобно разъяренному дракону, опаляла своим пламенем вены. Нет. Он не должен вести себя так. Только не с ней. Грейнджер никогда в жизни не позволила бы такому человеку приблизиться к себе ближе чем на километр. Может быть, именно это Драко и привлекало в ней? Чувство собственного достоинства. Личные границы. Смелость, порой граничащая с откровенным сумасбродством. Но это была Грейнджер. Вся она. От корней волос до кончиков пальцев ног. И Малфой безумно хотел ее. — Я мог бы привыкнуть к этому, — Драко медленно провел пальцем по щеке Грейнджер, убирая выбившуюся прядь ей за ухо. — Что ты просыпаешься в моей кровати. Каждое утро. — И это был бы очередной самый глупый поступок в моей жизни, — она тихо хмыкнула, ища взглядом свою сумочку. — Я люблю спать в своей постели. — Берегись, принцесса, я могу понять тебя превратно, — Малфой резко уперся ладонями в стену по обе стороны от ее лица, практически вжав Грейнджер в себя, и, не удержавшись, скользнул самым кончиком языка по верхнему ряду зубов. Салазар. От нее пахло так сладко, что он чувствовал этот привкус где-то в своем горле, желая впитать его в себя по максимуму. Ее нежная кожа буквально умоляла о прикосновениях, и Малфой осторожно провел носом по шее Грейнджер, вдыхая чуть глубже. Черт. Слишком сладкая. — И что же ты сделаешь? — ее голос опустился до шепота, что сорвался с ее призывно приоткрытых губ, и Драко успел ухватить, как Грейнджер шумно сглотнула. Салазар, может быть, наплевать на все и трахнуть ее прямо здесь? Просто прижать к этой гребаной стене. Заставить обхватить себя ногами. И сходить с ума оттого, насколько горячо и идеально быть внутри нее. — Сделаю так, что у нас появится общая постель, — Малфой слегка повернул голову влево, уже ощущая ее горячее дыхание на своих губах, и изо всех сил сжал зубы. Контроль. Контроль. Контроль. Черт, почему так сложно? — Мне жаль, мистер Малфой, но оргазм еще далеко не повод для того, чтобы съезжаться, — Грейнджер мягко чмокнула его в щеку и настойчиво оттолкнула от себя, вынуждая отстраниться. — Пока. Мне пора. — Я могу тебя отвезти сам. — Увидимся позже, Драко. И как только она скрылась в дверях лифта, одарив Малфоя напоследок легкой улыбкой, он почти бегом бросился в гардеробную, судорожно вытряхивая с полок свое обмундирование для гонок. Или еще одна победа и выброс адреналина, или он сгорит дотла от слишком навязчивых, сносящих крышу желаний. Шепот демонов усиливался, и Драко уже почти не мог их как-то обуздать. Выйдя из ванной, Малфой взял в руки телефон, лежащий в прихожей на тумбочке, и отправил несколько смс-сообщений с указаниями. Цветы. Обязательно. Ему хотелось, чтобы каждую секунду в жизни Грейнджер присутствовало хоть что-нибудь, что напоминало бы ей о нем. Чтобы не только он один сходил с ума от постоянно растущего где-то внутри напряжения. Но Малфой попросту не мог себе позволить сорваться. Не сейчас. Не в момент, когда он был настолько близок к тому, чего так сильно желал. Чтобы наконец стереть из своей памяти всех, кто был до нее. Салазар, он ведь даже не помнил их лиц и имен. Все эти девушки были настолько обезличены, что выглядели в памяти Драко как испорченные от засветов колдографии, где вместо лиц на карточках отражалось лишь смазанное пятно. Улыбнувшись от звука входящего смс, Малфой прошел в спальню и, нажав на экран мобильного, увидел вложение в переписке с Грейнджер. Блядь, она что, отправила фото? Шумно сглотнув, он упал спиной на постель, открывая сообщение, и, щелкнув пальцами, задернул шторы, полностью закрывая окна. Она сама давала ему великолепную возможность стать еще ближе друг к другу. Доверчиво протягивала ту прямиком в его руки, и он будет идиотом, если откажется от этого. Ни за что.***
«Сердце дракона» всегда было отдушиной Малфоя. Он довольно сложно признался в этом даже самому себе, но, несмотря на крайне печальные обстоятельства для посещения этого места, Драко нравилось бывать здесь. Ему казалось, что пансионат целиком и полностью был соткан из искренности и умения радоваться даже самым незначительным мелочам. И в виду того, что сам Малфой встречал подобное в повседневной жизни весьма редко, ему так или иначе хотелось возвращаться в «Сердце дракона». Чтобы заземлиться. Поставить на своеобразную зарядку все чувства и эмоции и спокойно продолжать идти навстречу каждому сложному дню. — Мистер Малфой, мне очень жаль. Драко коротко кивнул, смотря на чуть завернувшийся после недавней уборки край пушистого ковра в кабинете управляющей пансионатом, и не мог отделаться от скребущего ощущения странного, холодящего душу предчувствия. Словно некто невидимый, состоящий из чистейшего льда, прямо сейчас стоял прямиком за его спиной и обдавал смрадным дыханием шею Малфоя, вынуждая кожу покрываться неровным строем мурашек. Это утягивало почти как в бескрайние зыбучие пески, и Драко понимал, что не мог выбраться оттуда самостоятельно — его щиколотки уже увязли основательно. — Если дело в сумме, вы же понима… — Мистер Малфой, если бы здоровье было возможно купить, то вам вообще бы не пришлось создавать это замечательное место, — управляющая грустно улыбнулась, нервно смяв лежащую перед ней на столе салфетку в кончиках пальцев. — Мы с вами, к сожалению, не боги, и все, что нам доступно на данном этапе времени, это подсунуть смерти взятку и выторговать для наших детей еще немного солнца. Вновь кивнув, Малфой на мгновение вообразил себя китайским болванчиком, потому что соглашался со всеми доводами своей собеседницы практически на автомате, почти не осознавая смысла сказанных ею слов. Потому что, как только та сообщила ему о том, что Осии осталось жить считаные недели, Драко потерял нить беседы, погрузившись в свои мысли. Эта маленькая девочка была для него чуть больше, чем всем. Его личный оплот надежды и тихая гавань во всем этом вихре безумия, в который так или иначе закидывала Драко жизнь. И он боролся за нее так, как не сражался даже за собственную свободу в период войны, когда единственное, что ему могла предоставить судьба, — иллюзию на самом деле отсутствующего выбора. И вот сейчас, когда у Малфоя наконец-то появился смысл драться, его обозримое будущее вновь было кем-то предопределено. Шторм надвигался стремительно, и волна цунами, что шла по направлению к его маленькому острову свободы, становилась все выше с каждым днем, что Осия еще хоть как-то могла дышать. — Я хочу забрать ее на выходные, — Драко откашлялся, посчитав свой голос чересчур хриплым, и, нацепив на лицо псевдовежливую улыбку, наконец посмотрел на сидящую перед собой управляющую. Сил притворяться больше не было, и Малфой с огромным облегчением отбросил от себя эту маску, позволяя на мгновение истинным эмоциям в своем теле занять главенствующее положение. — В понедельник мы вернемся обратно. — Мистер Малфой, я не считаю это хорошим решением, — женщина постучала пальцами по столешнице, опуская взгляд. Было очевидно, что она с огромным трудом пыталась подобрать слова и каждое будто выворачивало ее наизнанку. — Не поймите меня неправильно, просто я волнуюсь, что Осии может стать плохо и у вас не будет возможности обеспечить ей должную помощь. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы Осия была в безопасности эти двое суток, — отчеканил он. — Вам не о чем беспокоиться. Управляющая прочистила горло, прокрутив массивное золотое кольцо в виде лилии на среднем пальце правой руки несколько раз в разные стороны, а затем коротко кивнула, начав оформлять необходимые бумаги для отъезда Осии. Драко наблюдал за ее действиями еще буквально несколько мгновений, а затем, убедившись, что она все делала правильно и согласно его указаниям, достал из кармана пиджака мобильный телефон. Ему было необходимо отправить несколько сообщений для того, чтобы подарить Осии незабываемые выходные. Ведь если она хотела провести день, наблюдая за животными, то он просто снимет для нее весь гребаный зоопарк, чтобы никто и ничто не могло им помешать. И специально обученного человека, который будет готовить сахарную вату и жареные орехи. Лошадь. Еще ему срочно нужны были лошадь и инструктор по верховой езде.***
Драко отправил примерно миллион различных поручений, чтобы в его квартире в срочном порядке оборудовали комнату для скорого приезда Осии и обязательно снабдили ее всем для комфортного проживания человека в ее положении. Ему хотелось, чтобы она действительно чувствовала себя хорошо в его доме, и старался сделать все и даже немного больше, надеясь подарить этой маленькой хулиганке еще чуть больше поводов для искренней улыбки. Особенно теперь, когда он даже представить не мог, каким будет решение Смерти, что сделает одну из этих улыбок Осии последней. — Maman, s'il te plaît, — он тяжело вздохнул, ущипнув себя за переносицу. — Je t'ai dit que tout était sous contrôle. . На том конце трубки потоком полились окологневные возражения, и Драко отнял от уха мобильный, мысленно считая до пяти. Салазар, он, конечно, прекрасно понимал, насколько его мать волновалась за Осию, но искренне надеялся, что хотя бы она перестанет заражать его своим пессимистичным настроем. Малфою было достаточно того, что уже жило внутри у него самого. С головой. Оно нещадно топило Драко, почти как набирающая мощь очередная волна у прибрежья, и забивалось в нос, рот и уши, лишая всех основных органов чувств. Лишая надежды. — D'accord, on le fera lundi. , — Малфой устало выдохнул, вновь поднося телефон к уху, и слегка сморщился от счастливого визга матери. — Et je t'aime. — Мистер Малфой, нам пора. Драко коротко втянул воздух, поворачиваясь лицом к подошедшему к нему сзади помощнику, и, убрав мобильный в карман, слегка поежился, надвинув капюшон фиолетовой мантии как можно глубже. По телу пробежалась приятная волна уже до боли знакомого предвкушения, и Малфой на миг прикрыл веки, позволяя ей зацепить максимальное количество нервных окончаний. Власть всегда казалась ему слишком приторной на вкус, и Драко, даже несмотря на это, все равно старался поглотить ее больше, чем ему полагалось. Мир носителей открывал для него поистине восхитительные возможности, и Малфой был бы самым настоящим глупцом, если бы не позволял себе вкушать их как следует. Как ему позволял это делать его статус. — Идем, Маркус, — Драко похлопал помощника по плечу, проходя мимо, и хмыкнул, заметив, как тот ощутимо напрягся от этого самого простого жеста. Малфой встал перед высокими коваными воротами, которые, казалось, так плотно увешаны плющом, что через них было практически невозможно рассмотреть то, что находилось на территории участка, и дважды хлопнул в ладоши. Он позволил этому звуку отразиться едва уловимым выбросом магии где-то в районе сердца и слегка склонил голову набок, наблюдая, как ворота начали неторопливо разъезжаться, одаряя окрестности характерным металлическим скрипом. Салазар, это место было настолько древним, что ему уже не помогали ни одни восстанавливающие чары, и, как бы Драко ни раздражали звуки, что так или иначе говорили о возрасте поместья, он все еще находил в этом какой-то особый шарм. Словно каждый раз ему предлагалась возможность погрузиться как можно глубже в историю места, что он когда-то звал своим домом. Наверное, еще в прошлой жизни. Малфой-мэнор. Драко ступил на выложенную плиткой дорожку, ведущую к двери, и почувствовал небольшой рой мурашек в районе позвоночника. Воспоминания. Они были везде. В любом месте, куда только падал взгляд, пока Малфой неторопливо шел ко входу. Яблоня отца, на которой маленький Драко любил сидеть с Блейзом, собирая плоды и соревнуясь друг с другом в том, кто сможет докинуть их до пруда с разноцветными рыбками. Конечно, последующий нагоняй от Люциуса довольно часто был весьма строгим, но совершенно непередаваемое ощущение от победы над Забини в их импровизированном поединке перекрывало для Драко все остальное. Он слишком сильно любил быть первым. Во всем. С самого детства. Розарий матери, который было так хорошо видно из комнаты Драко. Нарцисса ходила туда каждое утро, чтобы собственноручно ухаживать за своими любимыми розами, и обязательно приносила небольшой букет к завтраку. Малфой четко помнил этот волшебный аромат, что всегда сопровождал первый прием пищи за день. И потому позднее, в своей уже взрослой и самостоятельной жизни, он всегда просил накрывать для него стол так, чтобы на скатерти обязательно стояли живые цветы. Красные розы особого сорта, которые доселе он встречал исключительно в розарии матери. Сладкие, с легкой горчинкой по центру, которую возможно было ощутить лишь спустя примерно полчаса непосредственного нахождения рядом с бутонами. Драко шел вперед и с каждым шагом натыкался на обломки своей прошлой жизни. Своих побед и падений. Страхов. Неудач. Всего того, что в конечном итоге привело его в это место не как наследника древнего рода, а как совершенно иную личность. Отныне Малфой возвращался в давно опустевшее поместье только по одной причине. Когда ему было необходимо собрать совет. Драко поднял ладонь с кольцом на уровень лица и едва слышно прошептал необходимое заклинание. Магия тут же сонно подняла голову прямиком в его грудной клетке и, довольно урча, начала медленно вплетаться в его пальцы, соединяясь с древним волшебством, что веками жило в мэноре. И наконец, признав в Драко своего, распахнула перед ним дверь, впуская внутрь истинного хозяина этого места. — Ну здравствуй, — прошептал Малфой, скользя взглядом по просторному коридору, плотно заставленному накрытыми статуями и занавешенными портретами его предков, что висели на стенах. — Надеюсь, все пройдет быстро. — Скучали по дому, сэр? Драко обернулся, на миг совершенно забыв, что его сопровождал Маркус, и удивленно нахмурился, заметив блеснувший в лице помощника страх. Салазар, неужели тот действительно настолько его боялся? — Иногда, — уклончиво ответил Малфой и, повернув голову влево, увидел мелькнувшее в наполовину занавешенном длинным куском черного бархата зеркале свое лицо. Драко подошел ближе, внимательно вглядываясь в отражение, и хмыкнул, увидев причину такого страха Маркуса. Всегда серые радужки Малфоя сейчас светились глубоким темно-фиолетовым оттенком, без слов давая понять каждому, кто увидит его лицо, кем являлся Драко на самом деле. Какой силой и властью он обладал. На что был способен одним лишь щелчком пальцев. Он взмахом руки открыл перед собой дверь, ведущую в большой зал, что когда-то служил излюбленным местом Нарциссы для проведения различных приемов, и поправил мантию. Сердце стучало гораздо ровнее, чем в самые первые разы, когда ему приходилось бывать в мэноре именно по этой причине, и Драко чувствовал, как в кровь начал медленно поступать так необходимый ему адреналин. Совсем немного. Только чтобы хватило для проведения совета. Он скользил по венам, перемешиваясь с магией носителя, и усиливал то, что уже настойчиво билось в висках Малфоя. Желание наказать провинившегося по заслугам. — Верховный. Уголок его губ едва заметно дернулся, пока Малфой наблюдал за тем, как стоящие перед ним носители начали медленно опускаться на одно колено в знак своей преданности ему, и это в очередной раз позволило Драко хорошенько распробовать на вкус витающий в воздухе аромат власти. Полного и бесповоротного подчинения, что передавалось от Верховного к Верховному сквозь века. Его личная армия. Его братья. Его источник магии и силы, что по первости вынуждало Драко тонуть во всем том, во что ему пришлось окунуться. Но он не сдался. Он выплыл. Стал тем, кем ему было предначертано стать. Судьей. Вожаком. Верховным. — Мистер Малфой? Я не понимаю, что происходит. Носители в фиолетовых мантиях начали постепенно расступаться, позволяя Драко увидеть закованного в цепи и стоящего перед ним на коленях Вальмонта-младшего. Внутри Малфоя тут же возрос гнев, который ему было настолько сложно контролировать, что его отголоски тут же появились на кончиках пальцев, скользя с них каплями магии. — Ты просил совет, Орланд, — Драко начал медленно сокращать между ними расстояние, с плохо скрываемой улыбкой наблюдая, как губы Вальмонта весьма ощутимо дрожали от страха. — Я, на правах Верховного носителя, решил тебе его предоставить. — Мистер Малфой, Верховный, — Орланд затрясся всем телом и моментально упал лицом в пол. Настолько, насколько ему позволяли цепи на запястьях. — Я не знал, что это вы, сэр. Мне так жаль. Так жаль. — Только избранные носители имеют честь лично знать Верховного, — Драко выпрямился и слегка сжал ладони в кулаки. Магия вибрировала и отчаянно просилась на выход, и Малфою приходилось прикладывать недюжинные усилия, чтобы удержать ее в узде. — Но раз ты умудрился нарушить один из самых главных наших законов, подвергнув при этом опасности моего фамильяра, я решил, что хочу наказать тебя лично. — Верховный, умоляю, пощадите, — прохрипел Орланд, беспомощно открывая и закрывая рот, пока щелчок пальцев Малфоя медленно поднимал его в воздухе вверх. — Будьте милосердны. Драко хмыкнул, внимательно смотря на Вальмонта, и, взмахом руки сняв с головы капюшон, встал прямиком под извивающимся телом Орланда. Магия была слишком близко. Бежала вместо крови и стучала в висках так громко, что Малфой уже почти не слышал никаких других звуков вокруг себя. В нем билось только лишь желание продолжать. Прямо. Блядь. Сейчас. — Скажи спасибо, что я сохраню тебе жизнь, — процедил он, с наслаждением наблюдая, как в глазах Вальмонта ярко загорелся страх. Его личное топливо. Бензин в костер. Чтобы жарче. Чтобы выше. Сильнее. — Сангвис. Нечеловеческий крик Орланда пронзил все существо Драко от корней волос прямиком до кончиков пальцев. Он с плохо скрываемым наслаждением прищурился, наблюдая, как по телу Вальмонта приятно скользнула теплая багряно-красная жидкость, хлынувшая из перерезанных вен, и начал шепотом бормотать необходимое заклинания принятия. Ему было нужно уложить в себя чужую магию, не расплескав зря ни единой капли. Сделать это так, чтобы каждый раз, когда Малфой в дальнейшем будет видеть лицо этого ублюдка, он почувствует, как в нем отразится сила Вальмонта. Медленно. Приятно. Наполняя. Даря ему, как Верховному, еще больше власти.