Runaways and Travelers

Эндрю весь день преследовали непрекращающиеся «А что если бы». Что если он свяжется со своей семьёй? Что если он переедет к ним, у него будет настоящий дом и подобие нормальной жизни? Что если бы он играл в экси и каждую ночь спал в тёплой постели, а просыпался с людьми, которым было не наплевать? Что если? Чем больше он думал об этих вещах, тем больше чувствовал себя на грани. Кого он обманывал, думая, что всё это возможно? Он вообще хотел чего-то из этого? Любое смутное чувство надежды, в конце концов, трансформировалось в сомнение, которое затем быстро и полностью стало для него чем-то более знакомым, чем его собственное отражение — гневом. Злость на Нила за то, что он предложил ему связаться со своей семьёй в первую очередь, а затем злость на себя за то, что он позволил чёртовой возможности просочиться в его нынешнюю реальность. А потом, наконец, гнев на его гнев, когда день начался так хорошо. Он закипал и остывал, но скрывал это от Нила. Нил, с другой стороны, был практически в эйфории от своей пробежки и ещё больше от того, что Эндрю участвовал в этой затее. Он болтал в течение дня, не замечая всё более и более скверного настроения Эндрю, пока они ели бутерброды на скамейке на обед, а затем шли в аптеку за зубной пастой и дезодорантом. После ужина Нил разбил палатку, а Эндрю мрачно смотрел на тёмный океан, чувствуя себя плывущим по течению. Нил плюхнулся рядом с ним, и их бёдра соприкоснулись. Казалось, он почувствовал, что с Эндрю что-то не так и нерешительно спросил, можно ли его поцеловать. Несмотря на то, что каждая клетка его тела кричала «ДА», Эндрю вместо этого резко встал. — Я иду прогуляться, — сказал он резче, чем хотел, и направился к воде без дальнейших объяснений. Он услышал, как Нил ответил тихим голосом: «Хорошо». Но он отказался чувствовать вину за то, что ему нужно немного побыть одному. Пока он шёл, он понял, что если не считать душа и пробежки Нила, они были практически неразлучны почти три недели подряд. Эндрю никогда в жизни не проводил столько времени с кем-то наедине, как с Нилом в прошлом месяце. Он сказал себе, что, должно быть, медленно задыхается, и поэтому был так раздражен и сбит с толку. Он сказал себе это, но как только он скрылся из поля зрения Нила, ему тут же захотелось повернуться назад и убедиться, что чёртов кролик в безопасности. Он заставил себя продолжать идти к океану, пока песок не стал влажным и окрашенным на краю линии прилива. Небо было тёмным, но почти полная луна тускло освещала пляж. Эндрю мог видеть только волны, разбивающиеся в нескольких футах от него, и шум прибоя ревел в его ушах. Он чувствовал себя… сбитым с толку? Потерянным? Разорванным? Он ненавидел, что устойчивое равновесие, за сохранение которого он так упорно боролся последние несколько месяцев, было нарушено. Он смотрел на тусклый океан, пытаясь понять, что именно он чувствует и почему. Это был незнакомый процесс, но опять же, почти всё в эти последние три недели с Нилом было странным и новым. Он презирал его больше, чем мог выразить словами. А потом он задумался, что Нил делал в кемпинге. Эндрю вздохнул и обдумал варианты. Первый — он собирает своё дерьмо и мчится в следующий город, в следующий лагерь. Оставив Нила, все его грязные идеи и нежелательные чувства позади. Эндрю сразу отверг этот вариант. Второй — остаться с Нилом и оставить всё как есть. Притворяясь, что идея связаться с людьми, с которыми он делил свою кровь, не содержала ни капли мазохистской привлекательности. Оставаться в бегах, всегда оглядываться, ожидая материализации следующей угрозы. Или третий — слепой прыжок в неизвестность. Вызов Лютера и Аарона. Услышав, что они хотели сказать и решив, изменит ли это вообще его варианты. Эндрю пнул обувью песок. К чёрту это. ~**~ Эндрю так и не приблизился к пониманию того, что он хочет делать, но прогулка и короткое время, проведённое в разлуке с Нилом, успокоили его раздражительность и расшатанные нервы. Во всем этом не было вины Нила, и он не собирался быть тем парнем. Тем, кто был подавлен своими личными недостатками — нерешительностью, страхом и прочей гадостью, таившейся в испорченной психике Эндрю, — и выместившим это на самом близком ему человеке. Единственный человек в его испорченной жизни, который действительно заботился о нём. Что бы он ни собирался делать дальше, он собирался сделать это с Нилом. Это единственное, что было ясно из тех тридцати с лишним минут, которые он заставил себя провести вдали от рыжей головы. Когда Эндрю приблизился к парку, и в поле зрения попала их палатка, его внутренний радар немедленно отключился. Что-то пошло не так. Всё чертовски неправильно. Нила нигде не было видно, а в палатке было слишком темно и тихо. Если бы Нил был внутри, там был бы свет и какое-то движение. Эндрю ускорил шаг, спеша к их крошечному лагерю в парке с растущим узлом в животе. Он присел и расстегнул молнию палатки, уже зная, что найдёт. Было пусто. Он заметил, что спортивная сумка Нила исчезла, и Эндрю не был уверен, принесло ли это ему облегчение или больше причин для беспокойства. Нил никогда не оставил бы свою сумку в палатке без сопровождения, так что, где бы он ни был, вполне логично, что он таскал свою сумку с собой. Но Эндрю встревожился, увидев её пропажу. Он выполз из их палатки и просто прислушался. Той ночью в парке было всего шесть других палаток, и в лагере было тише, чем обычно. В одной палатке играла тихая музыка, а возле другой палатки на краю лагеря сидела пара и тихо разговаривала. Остальные несколько палаток были совершенно тёмными. Не было никаких признаков Нила. Эндрю глубоко вздохнул, стараясь не паниковать, но слова Нила о людях его отца, которые всегда преследовали его, эхом отозвались в его мозгу, насилуя его потребность в спокойствии. Что ему делать, куда смотреть в первую очередь? Он изо всех сил пытался ясно мыслить. Он заставил себя рассуждать логически и решил проверить уборные. Было очень правдоподобно — даже вероятно, — что Нил просто пошёл в туалет. Когда Эндрю ушёл, у него не было другого выбора, кроме как оставить их палатку без присмотра. Эндрю поспешил в ближайший туалет, который находился в добрых пяти минутах ходьбы от их лагеря. Он подавил желание спросить у нескольких других людей, сидевших снаружи своих палаток, видели ли они Нила; он всегда очень не хотел вовлекать кого-либо в свои дела. Когда он добрался до большого здания, в котором располагались туалеты, душевые и раздевалки на их стороне пляжа, там было тихо и по большей части пусто. Два подростка смывали песок с тел после ночного купания, а пожилой бездомный мужчина брился у раковины. Туалетные кабинки были пусты. Эндрю ненавидел себя, когда неохотно воскликнул: «Нил?» Его голос взволнованным эхом отозвался в похожем на пещеру кафельном пространстве. Никто не ответил. Старик взглянул на него, затем снова повернулся к своему отражению. — Я здесь один, — проворчал он. Эндрю кивнул и повернулся, чтобы уйти, его грудь сжалась от страха. Он вышел из здания и зажмурил глаза, пытаясь думать. Куда ему смотреть дальше? Другие лагеря? Скейт-парк? Должен ли он просто вернуться в их палатку и ждать беспомощно, бессильно? Он понятия не имел. Он уже собирался идти к променаду с мыслью спросить, не видел ли кто-нибудь тощего парня с рыжеватыми волосами, который вёл себя как идиот, когда случайно посмотрел вниз на променад. Красные капли покрыли землю. Кровавый след — черные неровные пятна, ещё влажные и очень свежие — уводящий от главного входа в туалеты на песок. Эндрю едва мог разглядеть след в темноте, поэтому он присел на корточки, чтобы получше разглядеть его, его сердце гулко колотилось в груди. Шестое чувство, которое он, казалось, имел, когда дело доходило до Нила, кричало от беды. Тропа вела к песку, затем огибала здание туалета. Эндрю пустился в неуклюжий бег по глубокому, неровному песку, огибая угол туалета и выходя на полосу пляжа без света, освещающего его содержимое. Несмотря на темноту, Эндрю сразу увидел утонувшее в тени тело у стены. Ещё несколько шагов, и он нашёл то, что искал — Нила, сидящего на заднице у стены, одна рука прижата к груди, другая раскинута на согнутых коленях. Он определённо был жив и очень запыхался. Эндрю поспешил к нему и опустился на колени рядом с ним. Облегчение от того, что Нил найден, угрожало перехватить ему дыхание. Он быстро осмотрел его, пытаясь оценить состояние. — Нил… — Эндрю обнаружил, что не может произнести ничего, кроме имени Нила. Именно тогда он заметил две вещи: Нил держал нож у своего туловища, покрытого кровью. И кровь была не Нила. — Эндрю… мне очень жаль, — выдохнул Нил. — Все в порядке, — сразу же ответил Эндрю. Он понятия не имел, всё ли в порядке, но Нил был там, и он был жив. Это всё, что, чёрт возьми, имело значение для Эндрю в данный момент. Он по-прежнему не знал, что произошло, кто был виноват и каков был ущерб, но его первым порывом было успокоить Нила, так что он согласился. — Расскажи мне, что случилось, быстро. — Чёртов Уоррен, — сказал Нил, поморщившись. Эндрю понимающе кивнул. Уоррен, пьяный мудак, который пришел за Нилом в его первую ночь в лагере. Скорее всего, с тех пор он выжидал, чтобы напасть на Нила или Эндрю, когда они были одни. — Он причинил тебе боль? — Нил выглядел невредимым, но в темноте было трудно судить. Нил покачал головой. — Нет. Он схватил меня, когда я выходил из туалета, и потащил сюда. Он сильнее меня, но я гораздо быстрее и трезвее. Как только он меня отпустил, я выхватил нож и вонзил ему его в бедро. Он похромал туда, чертовски злой, — закончил он, кивнув в сторону большого лагеря. Несколько эмоций боролись за господство внутри Эндрю. Гордость Нила за успешную борьбу с Уорреном. Злость на Уоррена за то, что он снова осмелился прикоснуться к Нилу. И еще кое-что — усталость от этого дерьма, потому что он знал, что это будет не последний раз, когда Уоррен попытается преследовать Нила. В следующий раз он может оказаться не один и не без оружия. В следующий раз Нилу, возможно, не удастся так успешно отбиться от него. Эндрю вздохнул. — Пойдём. Нам нужно вымыть этот нож и переместить лагерь. А завтра я звоню дяде. Нам нужно убираться отсюда. ~**~ Они быстро собрались и снова пошли в молодежное общежитие. К счастью, было несколько свободных комнат, и на этот раз мальчики смогли занять самую большую комнату, в которой была мини-кухня, полноразмерная кровать и небольшая ванная комната. Как только они оказались внутри, Нил осмотрел комнату, а Эндрю бросил свою сумку и плюхнулся на матрас. Это было похоже на кровать, сделанную для королевской семьи. — Мы останемся здесь, пока не узнаем, каков наш следующий шаг, — заявил он. — Ты можешь себе это позволить? — обеспокоенно спросил Нил из ванной. — Я всё ещё на волне выигрыша экси, — напомнил он Нилу, выйдя из туалета и плюхнувшись на кровать рядом с Эндрю. Он перекатился на бок, подперев голову рукой, и уставился на Эндрю с глупой улыбкой на лице. — Прекрати, — сказал Эндрю, испытывая искушение прикрыть его глупое, красивое лицо рукой. — Не хочу, — ответил Нил, его улыбка стала шире. — Это приятно. Наша собственная крошечная кухня и отдельная ванная комната. Для нас это как маленький дом. Слова Нила заставили сердце Эндрю учащенно биться в груди. Он проигнорировал это, закатив глаза, чтобы скрыть свои чувства, затем заставил себя сесть. — Я собираюсь принять душ. Сможешь ли ты избежать неприятностей, пока меня не будет? — Не-а. Так что лучше я приму душ с тобой, чтобы ты мог приглядывать за мной, — ответил Нил со злой ухмылкой. Эндрю остановился на предложении Нила. Нил заметил и понял, что совершил какую-то ошибку. — Я просто пошутил, Эндрю. Я не имел в виду… — Нет, — перебил его Эндрю. Идея Нила не была нежелательной, это было просто неожиданно. — Мы можем… мы можем попробовать это. Лицо Нила просветлело, но затем снова стало озабоченным. — Ты уверен, Дрю? Я не хочу напрягать… — Я уверен. Ты иди первым, а я присоединюсь к тебе. Ему не нужно было говорить Нилу дважды. Он спрыгнул с кровати, стягивая с себя толстовку, прежде чем Эндрю успел закончить предложение. Он прыгал то на одной ноге, то на другой, стягивая носки и кроссовки, потом шорты, и всё это время глупо ухмыляясь Эндрю. Через несколько секунд он оказался совершенно голым перед Эндрю, всё его тело было розовым, то ли от волнения, то ли от смущения, Эндрю не был уверен. Он долго стоял там, позволяя Эндрю насытиться. Одна его рука потянулась, чтобы прикрыть интимные места, но затем он отдернул её, как будто осознав, что делает, и изо всех сил старался не прятаться. И Эндрю упивался им. Каждый шрам, каждая веснушка, каждый длинный тонкий мускул. Нил был ещё слишком худым, но его ноги уже стали заметно толще из-за нового режима бега. У него не было жира на прессе, и Эндрю восхищался его медленно развивающимся прессом. Очень легкая дорожка каштаново-рыжих волос вела к его члену — мягкому и застенчивому, но всё же великолепному. Собственный член Эндрю заметил это и дёрнулся от интереса. Эндрю облизал губы, желая притянуть к себе Нила, но им обоим очень хотелось искупаться. Он коротко кивнул Нилу, скрывая растущее желание. — Буду через минуту, — сказал он. Нил посмотрел вниз, туда, где между ног Эндрю росла выпуклость, и имел наглость ухмыльнуться. Эндрю посмотрел ему в спину, когда он исчез за дверью ванной. Душ включился, и Нил позвал из-за двери. — Боже мой, горячая вода! Это потрясающе! Эндрю вздохнул, желая, чтобы его эрекция опустилась, но это было бесполезно. Нил был в соседней комнате, голый и медленно намыливал все свое тело мылом. Не было никакого способа, которым Эндрю собирался быть кем-то, кроме твёрдого камня. Он снял ботинки и носки, затем спустил джинсы. Он сделал паузу, проклиная себя за свою нерешительность. Он хотел быть готовым сделать это — у Нила явно не было с этим проблем — но что-то помешало ему снять футболку и боксеры. К чёрту, подумал он. Он не собирался упускать возможность принять душ с Нилом из-за своих грёбаных проблем. Он прокрался в ванную и раздвинул занавеску в душе. Нил запрокинул голову, позволив воде намочить волосы и скатиться по спине. Он открыл один глаз, когда занавес раздвинулся. — Чёрт, Эндрю. Это так приятно, — простонал он, как будто у него был лучший секс в его жизни. Он заметил, что Эндрю был ещё не полностью раздет, и провел мокрой рукой по глазам, чтобы открыть их оба. — Эй, ты не идешь… — Подвинься, — сказал Эндрю, забираясь в душ, не обращая внимания на то, как теплая вода прилипла к его одежде. Он чувствовал тяжесть тяжкого взгляда Нила в каждом своём движении. — Я хочу отсосать тебе. Да или нет? Одна рука Нила взметнулась вверх, и он коснулся стены, словно предложение Эндрю вывело его из равновесия. — Да. Блять, да! Эндрю протянул руку через голову Нила, ненавидя то, что ему приходится вставать на цыпочки, и толкнул струю воды к стене. Он опустился на колени и с глубоким удовлетворением увидел, что Нил уже возбужден просто от мысли о минете от Эндрю. Он обхватил яйца Нила и поглотил его. ~**~ Как только Нил был измотан и полностью вымыт, он в последний раз поцеловал Эндрю и начал вылезать из ванны, чтобы дать ему немного уединения для собственного душа. Вода начала остывать, и Эндрю прикинул, что у него есть всего несколько минут, чтобы помыться, прежде чем у них полностью закончится горячая вода. Несмотря на это, он взял Нила за руку, чтобы остановить его. — Подожди. Нил остановился, выжидающе глядя на него. Эндрю глубоко вздохнул, снял мокрую футболку и швырнул ее на край ванны. Нил ничего не сказал, но его глаза расширились. Эндрю схватился за эластичный пояс своих трусов-боксеров и, не успев передумать, скинул их вниз, а также отшвырнул в сторону. А потом он впервые оказался голым, полностью голым перед Нилом. Его грудь сдавило нервами, но он доверял Нилу и знал, что готов к этому шагу. Он просто должен был сделать это в свое время, по-своему. Взгляд Нила окинул взглядом крепкое, компактное тело Эндрю один раз, затем он наклонился и поцеловал Эндрю в щеку. — Ты хочешь, чтобы я… — спросил он, взглянув на явную эрекцию Эндрю. Эндрю быстро покачал головой, нет. Шаг за шагом. — Спасибо, — прошептал Нил на ухо Эндрю, отчего по его телу пробежала дрожь, а затем он исчез. Он схватил полотенце с полки на стене, чтобы вытереться в другой комнате, оставив Эндрю разбираться с последствиями его действий. Как только дверь в ванную закрылась, он выдохнул напряжение, которое сдерживал в легких, затем взял себя в руки, чтобы быстро и эффективно кончить, пытаясь игнорировать теплое, жидкое чувство, которое продолжало расти в его животе. ~**~ Той ночью мальчики бездельничали на удивительно мягкой, сухой кровати при включенном свете. Несмотря на то, что у них была полноразмерная кровать, на которой можно было развернуться, Нил лежал, прижавшись спиной к груди Эндрю, руки Эндрю крепко обнимали его туловище. Они могли бы разойтись по своим местам, но ни один из мальчиков, похоже, не хотел отделяться друг от друга. Нил слегка гладил руку Эндрю, казалось, погружённый в свои мысли. Эндрю вдруг понял, что на самом деле он прослеживает шрамы на предплечьях. — Ты никогда не спрашивал об этом, — тихо пробормотал он Нилу в затылок. Нил пожал одним плечом. — Я полагал, что ты расскажешь мне о них, когда захочешь, чтобы я знал. Если ты когда-нибудь захочешь, чтобы я знал, — пояснил он. Тогда Эндрю понял, что хочет, чтобы Нил знал о нём всё. Каждая уродливая, несовершенная деталь. Может быть, даже то, что сам Эндрю так старался забыть. Он хотел, впервые в жизни, чтобы его знали. — Когда я находился под опекой, мне было легче сосредоточиться на физической боли, чем на других видах боли, которые я испытывал. Это заземляло меня. Не позволило мне полностью потерять себя. Нил на мгновение замолчал. — И сейчас? — наконец спросил он. Эндрю обдумал вопрос. Он не причинял себе боль с тех пор, как попал в тюрьму для несовершеннолетних. Теперь он чувствовал, что лучше контролирует свою жизнь, и, — он надеялся — что нашёл более здоровые способы справиться со своей болью. — Мне больше не нужно этого делать. Я не думаю, что буду снова. Нил повернул голову, чтобы посмотреть Эндрю в глаза. Беспокойство, которое Эндрю видел, было почти слишком большим, но он заставил себя поддерживать зрительный контакт, ожидая услышать, что скажет Нил. — Пообещай мне, что скажешь мне, если когда-нибудь почувствуешь необходимость сделать это снова, — наконец сказал он, его голос был хриплым от беспокойства. Эндрю моргнул, гадая, как долго он пробудет с Нилом, чтобы сдержать своё обещание. Если он отправится на поиски своей семьи, пойдёт ли с ним Нил? Он не мог представить, что сделает этот шаг без него. — Обещаю, — ответил он. И Эндрю всегда выполнял свои обещания. ~**~ На следующее утро Нил решился пойти позавтракать, а Эндрю уставился на крошечный клочок бумаги с напечатанными на нём двумя телефонными номерами. Он уже запомнил оба набора чисел — он запомнил их с тех пор, как впервые прочитал их в колонии, — но ему нужно было увидеть настоящую бумажку, чтобы набраться смелости для того, что он собирался сделать. Это была суббота и почти полдень в Северной Каролине, где, как он полагал, жили его дядя, биологическая мать и брат-близнец. Он понятия не имел о рабочем графике Лютера или о том, что происходит с Аароном, но полагал, что у него больше шансов связаться с ними на выходных. Нил вернулся и поставил кофе Эндрю на тумбочку рядом с собой. Он сел на стул у письменного стола и тихонько потягивал кофе, не сводя глаз с Эндрю. Эндрю встал и отключил свой телефон от того места, где он заряжался на столе, затем снова сел на кровать и просто… уставился на телефон. Он застыл, не в силах сделать следующий шаг. — Знаешь, тебе не обязательно делать это сегодня. Если ты не готов. Эндрю стряхнул с себя беспокойство. Он уже решил, что сделает это сегодня, поэтому он собирался сделать это сегодня. Он открыл телефон и заметил, что его руки чуть-чуть трясутся. Он нажал кнопку «ВКЛ» и первым набрал номер Лютера. Он сделал паузу, затем нажал кнопку набора номера. Он хотел — нет, нуждался — в том, чтобы Нил был частью этого. Телефон зазвучал снова, затем снова. Ещё пять гудков, и автоответчик щёлкнул один раз. В трубке раздался женский голос. — Вы добрались до резиденции Хэммиков. Мы сейчас не дома. Пожалуйста, оставьте сообщение и удачного дня. Эндрю нажал кнопку выключения и раздраженно захлопнул телефон. — Твоя мама сейчас? — спросил Нил. Если Эндрю нервничал, звоня своему дяде, то он больше не хотел звонить женщине, которая его родила и бросила в младенчестве. На самом деле Эндрю было плевать на неё, но это Аарон связался с ним. Аарон был тем, кто хотел, чтобы он вернулся в свою жизнь. Он ещё не был уверен, как относится к Аарону. — Не Тильда, Аарон, — пояснил он и открыл свой телефон, чтобы набрать номер. На этот раз звонок соединился после второго звонка. Сердце Эндрю сжалось, когда голос, звучавший так похоже на его собственный, сказал: — Привет? Эндрю открыл рот, но ничего не вышло. Он почувствовал руку Нила на своем бедре, успокаивающе сжимающую его. Он мог это сделать. — Аарон… — хрипло сказал он. Пауза, а затем. — Кто… Эндрю? Боже мой… Было похоже, что телефон уронили, а вдалеке раздавались голоса, которые Эндрю едва мог расслышать. Он раздумывал, не повесить ли трубку, когда в трубке раздался новый, незнакомый голос. — Эндрю? Это ты? Эндрю тяжело сглотнул. Что происходило? — Да. Кто это? — Это Ники. Твой кузен. Как… как ты узнал? Кто сказал тебе? Эндрю ещё больше смутился. Он вспомнил, что Лютер упоминал о сыне по имени Николас, но что он имел в виду? — Как я это услышал? — спросил он, взглянув на Нила, который выглядел таким же сбитым с толку, как и он сам. — О твоей матери. Тильде. Разве не поэтому ты звонишь? Она была найдена мёртвой пять дней назад от передозировки наркотиков. Нил одними губами произнес слово «Блядь». Он выглядел потрясённым, но Эндрю вообще ничего не чувствовал.