Из кемосийских шахт

Очередная смена завершилась, оставив после себя лишь усталость и желание вновь сбежать. Сбежать ни из города, не из прогнившего района, а от пресловутой реальности в фантазии о битвах и величии. Сняв каску, парень направился на выход, радуясь лишь одной вещи – он возвращался с работы на несколько часов раньше взрослых. Его лицо было покрыто грязью, чёрные волосы по плечи растрёпаны, потому даже без формы его социальную принадлежность можно было бы определить без особого труда. Это и замечали люди, которых парень встречал по дороге домой: реакция других рабочих была абсолютно никакой, а вот попадавшиеся изредка люди побогаче то и дело бросали что на Люция, что на разделявших его роль парней и девушек, взгляды презрения либо простого равнодушия. Люций же при таких столкновениях думал о том, могли ли среди знатных сыновей найтись ему достойные противники? Что было бы, если б однажды, наследник промышленника или аристократа оскорбил бы его дом и внешний вид, а он достал бы меч? От размышлений его оторвала попавшаяся на глаза вывеска той же самой таверны, которую парень посетил прошлым вечером. Чистое любопытство повлекло его туда вновь, вдруг бы, к примеру, он увидел там ту самую официантку, которую спас ранее. Или может восхитившихся им других посетителей? Ступив за порог, Люций увидел, что народа было ещё немного, в основном ровесники парня или взрослые, смена которых заканчивалась раньше. Это было далеко от вечерней толпы. Только он хотел присесть на одно из свободных мест, как навстречу ему вышел широкий мужчина, лет так сорока пяти, вероятно, хозяин самого заведения. Люций уже принял уверенную позу, оперевшись на стол, как вдруг заметил выражение лица, с которым на него смотрел мужчина. — Так ты шахтёр, значит, — произнёс тот неблагозвучным басом, оглядев парня внимательней. И только в этот момент тот вспомнил, что даже не переодел форму. — После твоих выходок тебе не место тут, это ещё мягко говоря. — Но я же спас девушку от похотливых тварей! Это они начали первыми, а я лишь не смог терпеть, — оправдывался парень подобно ребёнку, что сразу же заметил собеседник. — Героя решил из себя строить, молодец! — в его голосе теперь слышалась явная злоба и неприязнь. — Совершил подвиг, только ты ещё и распугал мне всех клиентов. Уже слухи пошли о том, что у меня в таверне можно встретить психа с мечом. Пойми, наш мир несправедлив, и... — Псих?! — парень едва заметно оскал зубы. — Слушайте, да вашей дыре уже сложно сделать репутацию хуже. Выпивка отвратительна, женщин вечно лапают, пьяные драки сплошь и рядом! Но, конечно, только я вам репутацию испортить способен. Парень усмехнулся, но в ответ получил лишь тяжёлую пощёчину со стороны владельца. Боль резко прилила к месту удара, заставив схватиться за лицо, после чего Люций сплюнул мужчине под ноги и направился к выходу. — Чтоб не видел больше никто тут твоей рожи! — прокричал вслед мужчина, на что Люций лишь бескультурно показал ему язык. Прежде чем он ушел, другие посетители шептались о многом, правда, сострадания в их словах Люций при всём желании бы не расслышал. Всего лишь одна фраза запомнилась ему, и будто бы въелась в ум: "Пёс из бойцовской ямы." Слова явно оскорбительного содержания, ибо сравнение с псом иначе быть сказано не могло, но вот о турнирных аренах, они же "бойцовские ямы", он не был какого-либо негативного мнения. Их посещали как рабочие, так и богачи. Сражения были призваны не только стать легальным местом выместить гнев, но и возможностью реализации таланта, в наличии которого у себя Люций был уверен. Ранее его посещали мысли податься в одну из таких, но всё же отсутствие то денег, то времени не позволяло это реализовать. Но сейчас...Не было ли это единственным средством найти применение навыкам? Всю жизнь горбатиться в шахте, подобно отцу, ему совершенно не хотелось. Придя домой, Люций решил воспользоваться той разницей во времени между его сменой и сменами родителей, чтобы вновь взять меч и влезть в кошелёк. Он едва наскрёб на первый турнирный взнос, да и то с перспективой голодать дней так пять...Всё же он и в семейное хранилище денег полез, понимая все риски. Но игра стоила свеч – первая победа дала бы ему две трети месячной зарплаты. Брони нормальной у него не имелось, разве что фрагменты лёгкого кожаного доспеха на ноги, которые он ухватил на рынке буквально за бесценок. Нацепив их, он направился к самой известной арене в округе, хоть она и находилась даже за пределами его района. "Не смей геройствовать..." — невольно вспомнились вчерашние слова, но геройствовать он и не собирался: он лишь шёл сражаться для себя, потому что хотел и мог. Ожидание близко к концу очереди из зевак, как казалось парню, медленно его убивало. Он, не переставая, бегал глазами туда-сюда, желая хоть чем-то себя отвлечь от оставшихся после случая в таверне неприятных мыслей. Вокруг собрались рабочие, что тратили и так небольшие зарплаты на кровавые зрелища. Поодаль от них старались держаться богачи, которым, вероятно, и так хватало всевозможных удовольствий в жизни, но безумства могли утолить жажду и тех, кто устал от роскоши. Люция невольно толкнул какой-то незнакомец, что чуть было даже не заставило обнажить меч, но всё же он сдержался. Арена представляла из себя круглое сооружение с трибунами, вход был украшен позолоченной геральдикой, на которой был изображён парящий орёл. Если бы Люцию было известно что-то о древней Терре, то он мог бы вспомнить Колизей, которым, возможно, и вдохновлялись строители этого здания, но всё же масштаб был совсем иной. На стенах можно было увидеть доски с плакатами, повешенных там с целью привлечь внимание к предстоящим сражениям, и это сильно выбивалось из антуража стародавних времён, который тут хотели создать владельцы. Заметив рядом табличку с потенциальными участниками, не долгое думая, Люций вписал сюда собственное имя. — Ты что, решил попытать судьбу в битве, малец? — усмехнулся мужчина в лёгком доспехе, который принимал заявки на участие. — Только тут есть свои правила, знай, и лучше даже не думай о турнирах на смерть. Вывернув содержимое своего кошелька, парень направился в комнату для подготовки участников, где просто завалился на лавке и, того не желая, погрузился в сон. После тяжёлой и изматывающей работы его каждый день ждали тренировки, и пусть Люций был довольно таки крепок телом, у всего был свой предел. Спал он лишь пару часов, проснувшись с легкой головной болью и слабостью всего тела. Но всё равно было куда лучше, чем раньше, небольшая разминка и он снова в норме. Выпад, удар – лезвие вновь прорезало воздух, затем мечник проделал еще пару движений, ощущая, как возвращаются силы. Настал момент истины — сигнал сообщил о подготовке у его к первому бою. Собственный клинок на предложенный он менять не стал, будто бы своё лезвие служило своеобразным талисманом. Пройдя короткий освещённый коридор, он вышел на поле боя, заметив на себе взгляды пары десятков зрителей. Чувство гордости, что он ранее ощутил в таверне, вновь проснулось в груди. Его имя огласили толпе, но рукоплесканий оно, что понятно, не вызвало, и это натолкнуло мечника на мысли: он заставит их восторгаться. Когда же назвали его оппонента, это уже привело к большому ажиотажу: сын промышленника, аристократ, герой уже многих сражений. Пусть вышедший навстречу Люцию светловолосый парень мастером клинка и не был, но явно к этому титулу стремился. — Вызов знаменитому Тевину Валарису решил бросить новичок, да и к тому же из рабочих! — громко произнёс глашатай на трибуне, что подняло шум среди зрителей. "Пф, новичок" — усмехнулся про себя Люций, оглядев оппонента. Аристократ был старше его на пару лет и на вид крепче сложен, но Люций прекрасно знал: сила далеко не синоним мастерства. Доспехами он тоже оборудован не был, лишь пластины на ногах, груди и частично руках, но это все равно была сталь, а не кожа. Тевин поднял свой клинок, глядя на Люция с нескрываемым презрением, затем он выставил оружие перед собой в правой руке. Люций так же принял стойку, смотря прямо в лицо противника. — Не думал, что столкнусь с крысой из низов, — с ухмылкой произнёс аристократ, пока Люций сокращал дистанцию для удара. — И эта крыса испортит тебе лицо на глазах у народа. Это ведь улучшит репутацию твоей семьи, правда? — Люций ответил с неменьшей язвительностью, после чего сделал ещё один шаг вперёд с выпадом. Первый удар чуть выше бедра противник парировал, направив клинок вниз. Затем Веларис сам перешёл в атаку, нацелив укол Люцию в плечо: тот почти достиг цели, но шахтёрский сын поддавался. В последний миг он резко отступил влево, чуть повернув корпус так, что лезвие прошло буквально в паре сантиметров от тела. Толпа разразилась овациями, и причиной тому был Люций. Битва была в первую очередь шоу, потому не стоило надеяться лишь на эффективность, он чувствовал это будто бы подсознательно. Он должен был заставить народ им восхищаться, так, как никто бы никогда не восхищался простым шахтером. В скором времени битва превратилась в смертельную игру, и Люцию вполне нравился такой расклад. Бойцы пытались предсказать действия друг друга, одурачить ложными выпадами, поймать на елинствееной и фатальной ошибке. Звон мечей отдавался в ушах Люция приятной мелодией, но ещё приятнее было было ощущать вкус скорой победы. Вейларис старался действовать быстро, но его удары казались Люцию слишком банальным и грубыми. Вероятно, знатному юноше нанимали учителей или тот проштудировал пару-другую книг об искусстве владения мечом. Но Люций их тоже читал, при этом дополняя собственными приёмами. — Знаешь, ты и правда хорош, парень. Хорош в том, чтобы проигрывать, — Люций издал самодовольный смешок, когда мечи в очередной раз пересеклись. — Передай привет родителям от Люция из шахт. Новый рывок, звук удара стали о сталь – Люций вновь за один роковой миг ушёл от чужого меча, что на этот раз прошёл близко к его шее. Смертельные удары были запрещены, но Тавина это уже не волновало, в каждом его движении читался гнев. Люций этого простить не мог: ут же перейдя в контратаку, он нанёс быстрый удар противнику в открытый бок. Затем он поднял лезвие и, проведя им по лицу парня, оставив глубокий шрам от щеки до щеки. Густая кровь окропила песок. — Теперь все девчонки твои, — саркастично произнёс Люций. — Это как напоминание, на рожицу ты всё равно не вышел. Удовольствие, которое он никогда не ощущал ранее, охватило юношу. Ранее он слышал немало упрёков со стороны подобных этому: его дом считали грязной лачугой, работу – занятием ущербных, его самого – недостойным по рождению. Это вызывало гнев, зависть, ненависть, но теперь Люций мог уверенно сказать: у него правда было то, чего не суждено иметь подобным Веларису. И нет, это не честь и доброе сердце, как любили говорить родители, его богатство — клинок и прекрасное лицо, которое не портила даже сажа шахт. Имя Люция восторженно кричали, восторг охватил почти все ряды, и лишь из верхних палат для знати был слышен лишь презрительный шепот. Это был триумф, и далеко не тот триумф, после которого он мог вновь получить удар по лицу. Парень поклонился, гордо улыбнувшись и направился к выходу. Первая настоящая победа означала и первый денежный приз, поэтому его вклад за участие окупился в несколько раз. Богатство на арене он вряд ли бы нажил, но к нему Люций и не стремился, достаточно было хоть пока что призрачной надежды однажды уйти с ненавистной работы. Забрав свой приз, парень с довольным лицом направился к дому. Уже наступил поздний вечер, отчего и так вечно затянутое смогом небо стало чернее гуталина. Именно в это время вечно вылезал различный сброд бедных районов: грабители, насильники, убийцы, да и обычные пьяницы. Люций лишь смеялся от мысли, что с кем-то из подобных он мог столкнуться. Если бы кто напал на него, парень бы с легкостью его одолел, отрубил руку, оставил шрам или бы даже...Убил? В последнем он был не менее уверен, чем в остальном, но ранее ему не приходилось отнимать ничьей жизни. АВ какой-то степени ему было даже интересно, кого это, когда от одного удара меча обрывалась нить чужой судьбы. Иногда, судьба подкидывает то, чего мы жаждем либо же в жизни возможны удивительные совпадения. Почти что у дома ему подвернулся один из ночных властителей района. Высокий мужчина, чей силуэт едва был виден в тусклом свете фонарей, в разорванной одежде и с мечом. Вероятно, он желал получить наживу от совсем юного мальчишки. Заметив оружие и у Люция, тот думал отступить, но, ещё разгорячённый прошлым сражением, парень сам решил вступить в бой. Владел оружием преступник неумело, позорно. Вероятно, он привык нападать на безоружных или слабых, но в этот раз все было иначе. Он столкнулся с тем, кто превосходил его. Удивительно, но даже эта короткая стычка принесла Люцию удовольствие. Поэтому он даже не дрался в полую силу какое-то время, позволив бандиту показать себя, но исход все равно был понятен заранее. Грабитель пал, получив укол в шею. Люций ощутил странное удовлетворение от первого убийства, которое отдавалось приятным возбуждением по всему телу, кипело в крови и заставляло сердце биться чаще. Неужели то было влияние бойцовской ямы? Или причина была другой, о которой Люций еще знать не мог? В любом случае, на сожаление не было ни намека.