До заводских настроек

— Не хочу делиться секретом, — заговорщически произнёс Сан вслух, — но Чика, кажется, что-то скрывает. Только никому не говори, я это сказал лишь тебе. А то это невежливо! Мун, если бы находился физически рядом, скептично бы взглянул на своего друга. Это, конечно, льстит, что с тобой делятся информацией. Но они как бы живут в одном и теле и скрыть что-то одному от другого было бы также легко, как засунуть слона в коробку. «Я нахожусь в полном шоке, — без эмоций выдал Мун, меняя тему: — за ребенком следи, он почти сбежал.» Солнце подхватил девочку, которая моментально разозлилась и попыталась укусить воспитателя за механическую конечность. Последний ничего не почувствовал, но на всякий случай страдальчески скорчил лицо. Вдруг это игра такая, а он не подыграл? — Я ужасно хочу встретиться с Фредди, — выдохнул Сан, — он самый теплый в компании. Ну, знаешь… Буквально плюшевый медведь. Это мега-супер-чудесно! Луна хмыкнул. Монти был крайне агрессивным, Рокси нестабильной, а Чика… Чика просто его как-то нервировала без особых причин. Знаете про эффект зловещей долины? Вот тут и оно. Неудивительно, что сам Солнце предпочёл также менее напряженного из всей четвёрки аниматроников. Хотя сам Мун лучше провёл бы время с Диджеем. Огромный паукообразный робот был самым спокойным, а главное молчаливым собеседником, не напрягая самого Луну сомнительными выходками. А тут чуть неправильно дыхнул на аллигатора — пиши пропало, собирай по запчастям себя в лунках для гольфа. Хотя, как ему казалось, хуже только проигнорировать вопрос Рокси об её природной красоте и оказаться растерзанной волчицей во всех смыслах этого слова. «С ума не сойди от этой мечты, — проскрежетал Луна, — рабочий день уже в полном разгаре.» — Скоро сон-час, — согласился Солнце, продолжая публично фриковать, разговаривая сам с собой. Впрочем, многие уже привыкли, — вот ты уложишь, а потом дети проснутся, а потом уйдут по домам и… и… всё желаемое случится! Он столь радостно подпрыгнул на месте, что Муну не осталось ничего, кроме как обронить сухое «ага, жду не дождусь.» Напевание колыбельной с отчётливо выдающейся хрипотцой было единственным звуком в утонувшем безмолвии и полутьме детсада. За исключением сопения некоторых детей, редких шепотков, которые выдавали очень незаметные переговоры непосед. Муну это было слышать не впервой, слух у него был до предела чётким, а потому хотели того проныры или нет, но они были разоблачены. Вверенным движением воспитатель раз за разом подтыкал одеяло, осуждающе шикал на болтунов. И, спустя какое-то время, самые неугомонные также отошли спать. На этот раз, что удивительно, даже без истерик. Солнце что-то стрекотал на фоне, лишь изредка Луна отвечал ему. В основном его ответами было выражение лица, когда Сан что-то произносил. Большего он позволить себе не мог, опасаясь разбудить хрупкий сон детей. И мнимое благополучие успокаивало обоих воспитателей, пока подозрительный грохот за пределами детсада не стал угрожающе громким, рискуя разбудить маленьких посетителей. Луна слабо чертыхнулся. — Кто бы это ни был, но я собираюсь намылить ему шею, — предупредил Мун, цепляясь пальцами за металлический трос, немедленно поднявший его. «Скорее всего что-то упало… Несколько раз… Или робот-охранник наткнулся на угол. Такое бывает! Стоит ли нам оставлять детей без присмотра?» — Тут всего один вход и то, я буду буквально перед ним, — пожал плечами Мун, — сомневаюсь, что кто-то умудрится проскочить мимо. «А горка! С горки можно скатиться», — напомнил Сан. — Там грохот будет в несколько раз громче, чем сейчас, — скептично возразил Мун, — ты знаешь мою скорость, я поймаю любого идиота, который решит, что сюда стоит проникнуть втихаря. А вот этот назойливый шум… лучше разобраться прежде, чем дети из-за него проснутся. «Хм, логично». Он опустился на плиточный пол, пригибаясь, словно кошка на охоте. Но не спешил выходить за пределы детсада, где свет не угасал. Чуткий к звукам и движениям Луна был уверен, что ничего не ускользнёт от его взора. Помимо работы в детсаду его, конкретно лунную половину, оснастили командами по охране Пиццаплекса в целом. И каждый мог бы смело сказать, что воспитатель из детской части справляется с работой лучше, чем все однотипные охранники-роботы. Виновницей звуков была Чика, склонившаяся перед мусоркой и тщательно выгребающая оттуда остатки еды. Сан вскрикнул. Вот, о каком секрете он говорил! Оставалось радоваться, что он всё это время находился не в физическом состоянии, иначе бы это услышал весь Пиццаплекс точно. Мун закатил глаза, хватая резиновый мячик и бросая в сторону Чике, словно еноту, который забрёл на чужую мусорку. — Брысь отсюда, — проскрежетал он, — ты шумишь. Вероятно образ светящихся глаз из полной темноты детсада сработал прекрасно, потому что Чика вскинула голову, приоткрыв клюв, из которого рухнул на пол мусор, а затем от неё след простыл. Кажется, ей было неловко, что её застали за случившемся. «Мунни, ты такой защитник детского покоя! — засмеялся Сан, не скрывая даже нотки умиления, — вот они спят и не видят, какой ты чудесный.» — Я переживу, если меня не признают национальным героем. Он скосил глаза, замечая что-то сбоку. Солнце ничего не понял, продолжая шутить и умиляться максимально глупой и абсурдной ситуации. — Сан… «…Они просто не видят твою чуткую натуру, ты у нас как Фредди, такой толстокожий, но на самом деле самый плюшевый…» — У нас давно зайцы-аниматроники? «Я слышал, что был глэмрок заяц или кролик, но я не уверен. Его давно убрали. Так вот! Брось, ты так смущаешься. Не стоит себя сравнивать с кем-то». Сан перевёл дух, желая услышать ответ друга. Но ничего не произошло. Он помедлил, а затем сдался. «Да ладно тебе… Это было неприятно? Я не знал, что тебе неприятно! Прости, Мунни! Мунни?..» Но ответа не последовало. Приближающийся силуэт миниатюрного зайца заставил Муна выйти из оцепенения. Сан замолчал и его оклики ни к чему не привели, зато появилось ощущение, словно голову сжали в тиски. Послышался неприятный писк, разрастающийся по всей голове, и это лишь заставило Муна разозлиться сильнее, взглянув на существо. Или не существа вовсе? На аниматроника не похож. Пригляделся. Да нет же, это был тканевый костюм. Перед ним был человек, который пытался слиться с аниматрониками! Ни один аниматроник не может обладать такой плавностью движений, даже если они ловкие и цепкие, как тот же воспитатель. — Нарушителям здесь не рады, — попытался отвадить психа подальше Мун, — здесь только дети, тебе следует покинуть это место. Хотелось, конечно, приправить недовольное обращение оскорблениями, но мысль, что это просто заплутавший сомнительный фанат глэмрока, присутствовала. Всё было бы значительно проще, если оно так. Только чем ближе кролик приближался к нему, тем хреновее становилось самому Муну, словно от него сифонило урановым излучением. Существо засмеялось, и Луна даже не мог сказать, какого оно пола. Складывалось ощущение, будто смеялся одновременно и мужчина, и женщина. Кролик прищурился, а затем произнёс крайне похожим голосом на Муна: — Непослушным пора спать. Он медленно моргнул. И ничего не произошло. Второй угрозы ждать Луна не стал. Мун легко вцепился металлическими пальцами за голову нарушителя, желая с него снять кроличью маску. Второй рукой схватил правую руку нападающего, обездвижив его, как минимум, на половину. Кролик левой рукой вцепился в корпус Муна, и это заставило последнего значительно усомниться в адекватности нападающего. Он-то не человек, ему абсолютно плевать, что сделают с корпусом. А слабые ручки в сшитых перчатках даже царапину на краске вряд ли оставят. — Хреновый же косплей ты выбрал, — выругался Мун, — его оценят только охранники, когда будут передавать тебя копам. Ткань треснула, позволяя Луне почувствовать что-то мягкое — человеческую кожу, но прежде, чем он рывком снял всю маску в целом, нападающий левой рукой зажал ему кнопки, находящиеся сзади головы Муна. Ничего серьёзного — переход в автономный режим. Но дальше, почему-то, всё смутно. Когда люди болеют, то говорят, что им снится настоящая чехарда. Мун никогда не понимал, каким образом у людей проходят болезни, но то, что он ощущал вполне можно было охарактеризовать как-то так. Он не мог восстановить хронологию событий, лишь выборочно складывая мысли, как пазлы. Кролик кладёт свою лапу ему на плечо, отвратительно заливаясь смехом. В руке блестит сталь, и Луна лишь запоздало понимает, что ему, должно быть, угрожают. Но ничего не происходит. Да этот парень определённо псих, если пришёл чисто помахать ножичком и ничего не сделать. Но предназначался ли нож для него? Мун хватает кого-то за руку и чувствует, что рука в целом-то человеческая. Миниатюрная. Нападавшая женщина? Почему-то у неё очень короткие волосы и карие глаза. Он не знает, кто это. Следующее, что он ощущает — как выдворяет кому-то. Передал охраннику, это его программа — поимка сумасшедших и нарушителей. Это странно. Он уже прикасался к нападающему, но не помнил эти выводы. И эти действия тоже. А затем он чувствует как уже его корпус обтирает Ванесса (её тяжело с кем-то спутать, она столь бледна, что похожа на призрака) с недовольным лицом. Блять. Этого ещё не хватало, чтобы из-за какого-то фанатичного последователя глэмроков отлететь в ремонт. У Солнца тогда точно случится приступ, если он узнает, что их отправят в утиль из-за глупой драки. — Как новый, — довольно заключает она, подкидывая ключи в руке, — возвращайся в детсад.

***

— Мун!!! МУН!!! — кричать в воздух довольно плохая идея, но никто уже не спит, поэтому… Не то, чтобы у Солнце было много вариантов, — Мун? «Что? — недовольно откликнулся Мун, и у Сана гора упала с плеч, — что такое?» — В смысле? — Солнце недовольно упёр руки в боки и топнул ногой, благо никто этого акта безумия из детей не видел, — ты ни с того ни с сего отключился! И я даже ни словечка от тебя не слышал! А потом… потом включили свет. И он замолчал, озираясь по сторонам, слышит ли кто-то, прислушивается ли к очередному бреду воспитателя, говорящего сам с собой. «И что дальше? — подтолкнул его Луна, слабо представляя, почему его друг споткнулся на ровном месте, — ты так и продолжишь молчать, растягивая интригу?» — Один из детей пропал, — очень тихо произнёс Солнце и так быстро, словно боялся, что его таки подслушали, — я везде обыскался. НИГДЕ ЕГО НЕТ!!! А... Что с тобой было? «Я… Я не знаю, Санни, — как-то рассеянно произнёс он, от перспективы потерять ребёнка закружилась голова. Это вообще возможно? Мун встряхнулся: — я помню, что кто-то хотел пройти в детсад, но я его остановил… Может ребёнок услышал и ушёл в самоволку?» — Я… Я не могу покинуть пределы детсада! — отчаянно выкрикнул Сан, — как мне его найти? Что сказать родителям?! Я В УЖАСЕ, МУННИ! МЫ БЕЗОТВЕТСТВЕННЫЕ И ЖАЛКИЕ! НАС ОТПРАВЯТ НА МЕТАЛЛОЛОМ! ИЗ НАШИХ ГЛАЗ СДЕЛАЮТ МЯЧИКИ ДЛЯ ГОЛЬФА МОНТИ! И ОНИ БУДУТ ПРАВЫ!!! «Тише… Тихо! Подожди, мы его найдём, — уверенно пообещал Луна, хотя сделал это лишь потому, что Солнце мог бы ни на шутку разволноваться. Следовало сохранить хотя бы холодный ум, а не начать паниковать вдвоём, рискуя все похерить: — ты помнишь, где он спал?» — Да! Я помню! Я несколько раз перепроверял! Я это место на всю жизнь запомню. Оно будет сниться мне в кошмарах! О нет, я же даже не смогу спать… Ладно, у меня будут галлюцинации наяву! Зрительные и слуховые! И это будет справедливо! «Успокойся, — раздражённо рыкнул Луна, стыдясь такой резкой реакции, но отчаяние друга заставляло паниковать, — эй. Там Рокси! Хватай его одеяло, где он спал и рывком к ней. Может она сможет учуять запах и найти по нему.» Лучшей альтернативы, как вы понимаете, не было. Иначе они бы попросили кого угодно, но не волчицу. Солнце бросился к маленькой постели так шустро, что мог бы побить чей-то рекорд в забеге на короткие расстояния. Метнулся к двери, приоткрывая её и истошно крича в спину удаляющейся волчицы. — РОКСАННА!!! РОКСИ!!! «Просто выйди… Никто не пропадёт, если ты добежишь до неё, — нетерпеливо подстегнул Луна, ему не хотелось потерять хоть какую-то надежду, — это очень короткий срок…» — ТОГДА БЫЛ КОРОТКИЙ СРОК, МУННИ! — испуганно завопил Солнце, уж точно привлекая внимание кого угодно, — и мы так оплошали! Моё сердце чувствует, что что-то случится ужасное… «У тебя нет сердца.» — Хорошо, я чувствую это матрицей. «Это не так работает, Сан, — с ноткой жесткой насмешки запротестовал Мун, а затем передумал спорить в критичной ситуации, — хотя да, именно так и работает. Может быть Солнце как-то и прокомментировал резкое изменение настроения своего соседа, но Роксанна недовольно щёлкнула хвостом, вырастая перед аниматроником. Все мысли как-то улетучились. По сравнению с ней Солнце был коротышкой. — Чего тебе? — недовольно ощерилась она, — неужели ты забыл, кто я? — Рок-кси! — заикнулся Солнце, а затем шустро расправляя одеяло в руках, — можешь, пожалуйста, помочь? Волчица скептично взглянула на воспитателя, словно думала стоит ли он её внимания. — Пожалуйста! — взмолился Солнце, а затем применил хитрую уловку, за которую он сразу же устыдился: — ты же самая великолепная здесь… И кто, если не ты справится с таким сложным вопросом? Это растопило сердце Рокси, она довольно улыбнулась. — Только быстро, — смахивая рукой волосы, заявила она. Сан расправил одеяло и вкратце разъяснил о том, что ребёнок пропал. Волчица наклонилась к ткани, принюхалась. Мун удивился. Странно, что аниматроник имеет схожую с реальным животным систему обоняния. Он раздражился. Ему определённо не нравилась Рокси, но он не мог сказать почему. — Аромат есть, — довольно объявила она, показывая свою профессиональность, — я его отыщу, гном. — Я Солнце! — поправил услужливо её воспитатель. — Как скажешь, ты всяко лучше своего теневого чудилы… — А его зовут Мун! — крикнул ей вслед Сан, но она уже не услышала. Или сделала такой вид.

***

Но ни к концу дня, ни на следующий день Рокси не появилась. Солнце не был живым существом, но никак не мог унять свой тремор. Он ужасно волновался, роняя раз за разом башенки, которые мог построить одним движением руки. Сейчас он был абсолютно бесполезен, кажется, во всём. Сан помнил, как с замиранием спросил у Муна, не приходила ли Рокси ночью — аниматроники на самовыгуле в тёмное время суток. Разве не идеальное время, чтобы ускользнуть от всех и донести новости? Но Луна ничего не сказал, ядовито заявляя: — Она ничего не нашла, потому и не явилась. Ты действительно думал, что она не бесполезна? Чего можно ожидать от волчицы, которая зациклена на себе так сильно, что даже не помнит имена других аниматроников? Они остались вдвоём в полной беспомощности. У них всё только было хорошо. Просто идеально. В отличие от театра Солнце и Луна одинаково ощущали, что здесь им будет легче. И всегда ответственно выполняли свои обязанности! Как можно было потерять целого ребёнка в одно мгновение? Но мысли о том, что, вероятно, его похитила та женщина посетили их обоих. И им оставалось лишь тягостно вздыхать и нервно думать. Так ко всем бедам Солнце стал ощущать дискомфорт в верхней половине туловища, где-то вроде плеча. Может ли у аниматроника быть фантомная боль? Хуже всего было то, что это способствовало какому-то отдалению между соседями по телу. Они в одной тарелке буквально, но Солнце физически ощущал, как Мун закрылся от него. И Сан боялся, что он винит себя чересчур сильно в пропаже ребёнка. Поэтому-то последний и был столь острым, категоричным и неуместно язвительным. Вина была общая, но Солнце верил, что Луна ощущал себя наиболее причастным к сложившийся ситуации. Его-то не обманешь! У лучшего друга Сана всегда была тонкая душевная организация, скрывающая за терновым кустом. Пытаясь вынести урок из произошедшего, и до сей поры нервный Сан стал до ужаса педантичным и перфекционистом. Почти каждую секунду времени он знал, где и что делает каждый приведённый ребёнок. Ему всегда было важно контролировать ситуацию и знать, на каких местах лежат вещи и сидят дети. Это было также необходимо, как для людей дышать или есть. Это единственное, что оставалось ему, когда тишина между ним и Муном стала слишком гнетущей. Иногда он вздрагивал, из ниоткуда слыша голос Луны, но он что-то несвязно бормотал. Солнце переспрашивал, но тот никогда не повторял. В какой-то момент напряжения было слишком много для Солнца, что приметив Рокси он вспылил. — Эй, мисс Волчица! — злобно окликнул он её, насколько мог. Хотя со стороны это было похоже на недовольное лаянье щенка, — подойдите сюда, пожалуйста! Немедленно! Если… если можете. Уверенности и так не особо было много, когда его рот открылся, а уж в момент появления Рокси так вообще пламя угасло. Но Солнце чувствовал, что ему нужно хоть что-то высказать. Он не хотел срываться на ней, но не понимал такого странного отношения. — Я очень хотел твоей помощи, Рокси! — выдал он, — но ты даже не пришла сказать, что у тебя ничего не вышло! А я надеялся каждый день, когда видел тебя. Волчица оскалилась, наклоняясь к нему так резко и распахивая свои жёлтые глаза, светящиеся, если не чистой яростью, то хотя бы чистым возмущением по отношению к воспитателю детсада. — Для коротышки ты слишком дерзкий, — прорычала она, — ты сама назвал меня бесполезной железкой, когда я заявила, что учуяла след подле главной охранной стойки. Никто не смеет мне такого говорить. — Ч-что? — Сан бы отшатнулся, но она столь крепко сжала его, что оставалось лишь стоять на месте, — я тебя ни разу не видел, Рокси! Я был бы безумно рад, если бы ты пришла. Она сощурилась, а затем уточнила. — Я приходила к твоему напарнику, который по ночам здесь бродит, — бросила волчица, — он это сказал и отправил меня восвояси, словно дурочку. А я всегда была лучшей. — Прости-прости-прости! — затараторил Сан, — но я ничего не знал. Я спрошу у Муна, мне жаль, что мы тебя обидели. Я думаю, этому есть логичное объяснение… Вероятно репутация дружелюбного аниматроника была неоспоримой, потому что его слова она быстро приняла за истину и ослабила хватку. Но вдруг волчица как-то странно дёрнулась и втянула воздух, обнюхивая его. — Ты странно пахнешь, — заметила она. — Я и чувствую себя не очень, — согласился Сан, — это от нервов. Вот плечо расшалилось… Может шарниры плохие. — Ты слишком мягкотелый, я не удивлена, — презрительно протянула волчица. Рокси грубо заломила ему руку, обнюхивая предплечье. А затем там, где у нормальных существ должна быть подмышка, просунула свои пальцы, цепляясь когтями за что-то. Она вытащила кожу с куском волос. Сан ахнул. Это была частичка чьего-то скальпа. — Это от пропавшего ребёнка, — едва слышно произнесла Роксанна, словно не могла поверить в произошедшее, а затем, будто проснулась от оцепенения и взорвалась, крикнув ему столь громко и злобно в лицо: — ТЫ УБИЙЦА! — Нет-нет-нет! — он пытался оттолкнуть его, — я бы никогда не причинил вред детям! Я ни за что на свете бы этого не сделал! РОКСИ! Она полоснула его своими когтями, и если бы Сан был человеком, то заработал предпочёл попрощаться с жизнью уже сейчас. Со скрежетом один из его лучей помялся, оставляя на соседнем вмятину и пару царапин, но всё было на своих местах. На шум сбежались ночные охранники.

***

Причастность аниматроника к гибели потерянного ребёнка доказать было сложно. Тело-то не нашли. Было очевидным лишь то, что чей-то малыш не вернётся домой. Следы крови вероятной жертвы были действительно найдены в тех местах, в которые имели доступ охранники. И Мун. Потому что он должен был охранять территорию комплекса. Детсад оказался в полузаброшенном состоянии — не каждый был готов отдать своего ребёнка после случившегося. Очень тяжело было принять единственно верное решение о том, будет он закрыт или продолжит своё существование. Никто не знал точного ответа и сомневался в чётких прогнозах. Но для Солнца было важно несколько другое. — Мун, как так вышло? — не скрываясь, поинтересовался Сан. Никого, кроме них не было, — они говорят такие глупости про тебя! Каким образом эта... эта гадость была в нашем теле? Ты же... Ты же не видел, куда делся ребёнок, да? «Чушь, — прошипел Луна, — ты же знаешь, я бы этого никогда не сделал.» — Я понимаю, но ты совсем-совсем ничего не помнишь? — взмолился Солнце, — это бы нам так помогло! Вдруг… вдруг ребёнок ещё жив. Не так много времени прошло, верно? «Забудь об этом, — грубо пресёк Луна, и его голос неприятно задребежал, — сколько ты ещё будешь мучить меня тупыми вопросами?» — Я думал, что это наша общая с тобой работа — всеми силами помочь детям, — виновато сказал он, — я знаю, что ты плохо себя чувствуешь, но… «Мёртвых не вернуть, — равнодушно бросил Мун, — люди называют это естественным отбором.» Солнце обескураженно завертел головой, проверяя ту маленькую кучку детей, которых таки оставили родители здесь. Что Мун такое говорит? Он всегда был за детей! Он бы искал ребёнка до тех пор, пока не получил конкретный ответ, а не надеялся на авось! — Ты не можешь так рассуждать! — вдруг на удивление самому себе заспорил Сан, — как бы тебе плохо не было, но благополучие детей выше твоих личных эмоций! «Мне больше симпатизирует терроризировать мерзких и невежливых детей, как вроде того паренька в театре. Помнишь?» — НЕТ-НЕТ-НЕТ! — закричал Сан, забывая напрочь о детях, — немедленно извинись! НЕМЕДЛЕННО! Ты не можешь так думать и считать! Он резко поднялся с места, застывая. Что он сделает-то? Сбежит от самого себя? Мун в голове. Солнце схватился за голову, словно желая прогнать Луну от самого себя. Но Луна его совершенно не слушал, продолжая свой монолог. «Детские вопли — это то, что мне всегда нравилось, — он засмеялся, и Сан вздрогнул, — но лучше криков лишь хрипы сорванных голосов, когда осознание того, что тебя не найдут приходит.» Это звучало так несвойственно для Муна. Солнце не мог узнать своего друга. Это определённо был не он. Послышался мерзкий нарастающий звон, словно ситуация была недостаточно отвратительной для того, чтобы оставить их двоих в покое. Самый близкий и лучший друг, которого он любил сильней-сильней всех на свете признался в покушении или убийстве на беззащитного ребенка. «Жаль, что ты никогда не прочувствуешь это, Санни.» Солнце развернулся, и увидел человека в костюме кролика. Свет погас.