Чёрная душа

Уэнсдей поморщилась. – Читать чужие сообщения вроде неприлично. Или ты настолько со мной переобщалась? – К черту приличия! – ахнула Энид, переводя испуганный взгляд с экрана на неё, – это что, угрозы? Тебе присылают сообщения с угрозами? Вещь, вскочивший к девушке на плечо при первом её вскрике и заглянувший через него, чтобы увидеть, что же там такое, с возмущением уставился на Уэнсдей. «И ты молчишь?», – возмущённо выбил он. Уэнсдей скрестила руки на груди. – Ну, во-первых, я даже не знаю, угроза ли это вообще, или просто чья-то глупая шутка. «Ты сама в это не веришь», – тут же парировал Вещь. Уэнсдей недовольно цокнула языком. – Даже если и так, исключать никакой вариант нельзя. Во-вторых, эти сообщения приходили лишь однажды, и с тех пор мой предположительный сталкер молчит. Выяснить, кто это, мне не удалось даже с помощью шерифа Галпина, а новой информации у меня нет. Так какой смысл об этом болтать? Как ты вообще на эту переписку наткнулась, ты же просто включила телефон? Энид повернула телефон экраном к Уэнсдей. – Так и наткнулась. Я же сказала, тебе пришло новое сообщение. Аддамс моментально забыла про объяснения по поводу своего молчания и выхватила телефон. Чуть ниже прежних сообщений и вправду красовалось новое – без подписей, без эмоджи, только одна-единственная фотография. Энид у них на завтраке. На фото, кроме гостьи, и вся семья Аддамс, конечно же. Уэнсдей закрыла глаза, справляясь с накатившей яростью. – Так, – прошипела она, – а вот теперь я согласна с тем, что молча ждать не следует. Одно дело – школа, там кто угодно бродить мог, и совсем другое – мой дом. Она взглянула на Вещь и приказала: – Иди найди Ларча. Пусть он осмотрит территорию, узнает, не было ли здесь кого. Просто так к нам не проникнуть, но кто-то проник. Забор может пропустить кого-то, узнав в нем друга, как он пропустил Энид, но едва ли сталкер нам друг, однако на нашу территорию он как-то проник… Или… – она снова взглянула на фотографию, – нет, не или. На этот раз фото на уровне первого этажа, столовая там, и все же… На фотографии даже самого забора нет, а он был бы, если бы кто-то фотографировал издалека. Вещь, иди. Осмотрите с ним все. Вернёшься, расскажешь, потом придумаем, что и как сказать родителям. Теперь это может и их коснуться. Когда Вещь убежал, торопливо стуча пальцами по деревянному полу комнаты, Энид подошла поближе к Уэнсдей. – И что, у тебя нет никаких догадок по поводу того, кто бы это мог быть? – Ты собиралась родителям звонить. Поставь телефон на зарядку, что ли, там провод в углу, через пятнадцать минут сможешь и без меня звонок сделать. – Спасибо, – улыбнулась Энид, отходя к розетке, но, поставив телефон, тут же вернулась, – однако не уходи от темы! Я ведь тебя знаю, Уэнсдей, у тебя голова варит покруче того горшочка с кашей из детской сказки. – Это той, где девочка кашей целый город затопила? – Да. Так что ты по этому поводу думаешь? Уэнсдей вздохнула и села на кровать. Энид примостилась рядом, не отводя от неё взгляда. – Телефон мне подарил Ксавьер в день, когда мы уезжали, – начала девушка, – сказал, что будет ждать сообщения, но ничего не писал, а когда я ему своё отправила, даже не прочитал, а это было… давно, недели две назад. – Ты думаешь… – тихо ахнула Энид. – Нет, – покачала головой Уэнсдей, – на Ксавьера я не думаю. Наверное, было бы слишком грубо с моей стороны пытаться обвинить его в чём-то плохом, считай, практически сразу после того, как я почти засадила его в тюрьму по ложному обвинению. Однако вот что интересно: как раз две недели назад к нам в гости заявился его отец, и выдал мне тираду а-ля какая-нибудь мелодрама для пубертатных дегенератов и замшелых домохозяек, которым по жизни впечатлений не хватает. Что-то вроде: «Ксавьеру будет лучше без тебя, ты достаточно вреда ему причинила, не общайся с ним больше». – Ничего себе, – протянула Энид, – и впрямь, как в фильме каком. – Да, вот только мистер Торп оказался чуть ближе к реальной жизни, и, судя по его словам, заехал с обоих фронтов: он заверил меня, что Ксавьер тоже со мной больше общаться не будет. Не то, чтобы меня это сильно волновало, но, во-первых, я не общаюсь с кем-то, только если не хочу, а не когда мне запрещают, во-вторых, номер подарка, по идее, знал только Ксавьер, но как раз его отец, как его официальный представитель, скорее всего, отслеживающий все его траты, номер узнать мог, и в третьих… – Уэнсдей запнулась. – Что? Что? – подпрыгнула от нетерпения Энид. – Я… не очень хорошо знаю мистера Торпа, и не вполне пока ещё представляю, на что он способен. Я, на самом деле, не думаю, что он как-то связан с угрозами, напрямую, как минимум, но просто так исключать такую возможность нельзя, тем более, что других вариантов у меня пока нет… Однако, если уж на то пошло, я неплохо знаю самого Ксавьера. Для того, чтобы он от меня отказался, мне самой потребовалось замучить его подозрениями, и в итоге подставить и отправить в тюрьму по ложному обвинению. Да и то мы довольно быстро помирились. Если мистер Торп не лгал, и он действительно сделал так, чтобы Ксавьер больше не захотел со мной общаться, и именно поэтому тот не выходит на связь, возникает вопрос… Энид в ужасе прикрыла рот рукой. – Что он мог с ним сделать? – хрипловатым шепотом закончила она. – Как-то так, да, – кивнула Уэнсдей, – нет, конечно, есть вариант, что отец просто отобрал у него мобильник, но… Мой-то номер Ксавьер наверняка наизусть выучил. Энид хихикнула, несмотря на то, что все ещё сидела напряжённая и слегка напуганная. – Это точно… – И, раз Ксавьер со мной все же не связался, у него и доступа к другим средствам связи тоже нет. Или есть, но отец или кто-то другой тщательно следит за тем, с кем он связывается. В любом случае, даже если не брать историю со сталкером, вопрос нашей дружбы я буду прояснять только с ним лично, а как раз это, выходит, и невозможно. Энид вдруг подпрыгнула и с улыбкой бросилась к телефону, срывая его с зарядки. – Слушай, у меня есть идея! Может сработать… Давай я позвоню Аяксу и спрошу у него, когда он последний раз разговаривал с Ксавьером, они же друзья… Заодно сообщу ему, что я до тебя добралась, и со мной все в порядке… Энид с энтузиазмом принялась что-то нажимать на экране, а затем приложила телефон к уху, и уже через семь секунд радостно заворковала со своим парнем. Уэнсдей чуть откинулась назад и задумалась, не имея намерения слушать чужие романтические бредни. Прислушалась она лишь тогда, когда разговор зашёл о деле. – И что, ни разу не созванивались? А… Ясно. Да, попробуй. Спасибо. Буду ждать. Целую! Энид громко чмокнула губками воздух и отключилась. – Аякс ничего не знает, – подвела итоги Уэнсдей. – Пока нет, – покачала головой блондинка, – но он сейчас позвонит ему и попробует узнать, что там к чему. Аякс сможет, он упорный. Не дозвонится до самого рокового художника, так дозвонится до кого-нибудь у него дома. Подождём. Долго ждать не пришлось. Аякс перезвонил, и Энид включила громкую связь. – Короче, ты права, волчонок, до Торпа фиг дозвонишься, – бойко доложил Аякс, – до его отца, естественно, тоже. Я позвонил им домой, поймал кого-то из прислуги, то ли экономку, то ли еще какую служащую, и та мне начала втирать что-то мутное про то, что, дескать, мастер Ксавьер куда-то уехал на время, так сказать, каникул. Кстати, ты планируешь праздновать Рождество с Аддамсами? Извини, но брр… Так, я отвлёкся. Короче, как я понял, он в поездке где-то то ли в горах, то ли еще где, она так мямлила, что еле смог хоть что-то разобрать. Основная мысль такова: он уехал куда-то далеко от цивилизации, где нетути связи с нормальным миром. Во всяком случае, такова официальная версия. – Ясно. Спасибо, милый, – поблагодарила его Энид, слегка порозовевшая после того, как Аякс назвал её волчонком, – кстати, а ведь важный момент, – продолжила она, завершив разговор с парнем, – в самом деле, вы Рождество празднуете? Оно ведь скоро… – Конечно же, мы празднуем Рождество, – с готовностью подтвердила Уэнсдей, – я особенно люблю рождественские развлечения, когда к нам практически под окна приходят любители спеть что-нибудь этакое… Мы заливаем их кипящей смолой, – на бледном лице Уэнсдей заиграла легкая, мечтательная улыбка. Энид застонала. – Ладно, Бог с ним. Давай лучше заниматься расследованиями. Уэнсдей удовлетворенно кивнула и снова задумалась. Итак, о Ксавьере, по сути, ничего не известно. Объяснение его отсутствию вполне разумное, но что-то не давало Уэнсдей покоя, причём настолько, что она предпочла вообще на время отрешиться от мыслей о юноше, а то, чего доброго, и вправду волноваться о нем начнёт. Завтра ещё подумает, а сейчас есть вещи поважнее. Где там Ларч и Вещь? Вещь вернулся вскоре, но особых сведений не принёс. Зато принёс небольшой кусочек ткани, зацепившийся за забор в одном месте. – То есть, кто-то через трехметровый забор с пиками вот так просто перелез, потеряв только лоскут одежды? – заключила Уэнсдей, разглядывая находку, – все интереснее и интереснее…