Волчонок

Сергей не знал, что теперь делать. Он подозревал, что у Олега рано или поздно проявятся теплые чувства, но, наверно, он мысленно себя пытался убедить, что романтических чувств не будет. Уверял себя, убеждал, что такого не будет. Хотя все было очевидно. Ребенку в кое-то веки кто-то проявил теплоту, заботу, внимание. Кто-то слушал, помогал — безвозмездно, просто для него. Логично, что тот мог влюбиться. Так и произошло. Олег влюбился в мужчину старше на 12 лет. Влюбился в человека, который единственный решил ему помочь. А Сергей теперь не знал, что с этим чувством делать. Олег не стал больше говорить об этом. Как тогда высказался — все. Закрылся, молчал угрюмо, как будто иголками покрылся. Сергей боялся прикоснуться к нему лишний раз, но и совсем лишать контакта нельзя было — мальчик очень тактильный, ему нужны прикосновения и ласка. Но как это делать, чтобы не травмировать? Как не навредить сильнее? Можно было пойти к Уле. Она ж психолог могла бы посоветовать что-нибудь. Но с другой стороны это попахивает педофилией — хотя Олег уже вроде не подходит под этот закон. Потому что Сергей тоже что-то определенно чувствует к этому ребенку. Не сказать, что любовь, влюбленность или нечто подобное. Заинтересованность, уважение, нежность… Сергей понимал — это может стать большим, но надо ли им это. Что собственно сам Олег хочет от своих чувств? — Олеж, — мягко зовет Разумовский, когда они засели в кафешке. Олег замер, прекратив писать в тетради, начиная заметно нервничать. — Ты не против поговорить? — О чем? — спросил тихо Олег, возвращаясь к дурацкой математике. — О наших взаимоотношениях, — пытается подобрать слова Сергей. — Тебе нравится, как у нас сейчас? — Не знаю, — пожал плечами парень, опуская ниже голову, чирикая быстро ручкой. — Олеж, ты совсем не хочешь об этом говорить? — спросил мягко Сережа. Олег тяжело вздохнул, замирая над тетрадью. Смотрел тяжело на цифры перед собой, хотя кажется перестал их понимать. — Я не дурак, — произнес Волков через какое-то время. — Хотя и не понимаю эту чертову математику! Но я понимаю, что… это неправильно. — Олеж, в этом нет ничего неправильного, — прервал Разумовский, перехватив ладонь с ручкой, поглаживая по коже. — Любовь к мужчине… — Влюбленность в вас — неправильно, — вздохнул Олег, поднимая взгляд. — Вы мне так помогаете, а я… Я понимаю, что подставляю вас. Что все это… аморально и может сказаться на вас негативно. Я не буду никак вам докучать с этим. Но мне не хотелось бы все терять, что есть уже сейчас. — Ты похоже много об этом думал, — заметил не без восхищения Сергей. У Олега заметно покраснела шея от смущения и неловкости. — Я не хочу быть вам обузой, — вздохнул Волков. — По крайней мере не больше, чем уже есть. — Олеж, я буду повторять и не раз, что ты для меня не обуза, — улыбнулся Разумовский, потрепав мальчика по волосам. — Ты очень разумный, вдумчивый, ответственный. У тебя не все получается, но это нормально. Из-за ошибок люди не становятся обузами. — А когда тогда становятся? — спросил мрачно Олег, поднимая суровый взгляд. — Когда не хотят ничего менять, — отвечает Сергей серьезно. — Когда знают, что в жизни не все складывается, но опускают руки, остаются тонуть, а не стараются что-то изменить. С помощью или нет — они просто остаются на своей точке безвольной куклой. А ты пытаешь изменить свою жизнь. С переменным успехом, но прогресс же есть! Олег задумчиво нахмурился, отводя взгляд, кусая губу. — Мне… намекала Уля, что если я сдам хорошо промежуточные экзамены, то мня можно будет перевести в обычный детдом, — неловко произнес Олег, глядя на трясущуюся в руках ручку. — Ты поэтому попросил позаниматься с тобой математикой и физикой? — стараясь не показать удивления и радости, уточнил Разумовский. Олег снова неловко кивнул, заламывая пальцы. — Я могу помочь и с другими предметами, если хочешь. — Я пока с этим должен разобраться, — вздохнул парень, зачесывая волосы. — По очереди пока. — Ладно, — согласился Сергей, ерзая на своем месте — ему хотелось что-то делать, чтобы приблизить «освобождение» парня. — Это так здорово! Ты молодец, Олеж. — Если бы не вы… Правда, если бы вы не поверили в меня, то ничего бы не было, — произнес неуверенно Олег, что-то рисуя на полях тетради. — Сейчас тоже еще ничего неизвестно точно, но… есть шанс. — Ты его не упустишь, — улыбнулся Разумовский, поглаживая парня по плечу. Тот вздрогнул, подняв затравленный взгляд на мужчину. Опять перешел границу? Опять испугал? — Вам… точно не противно от меня? — неуверенно спросил Олег. — Что я вас… — Нет, мне никогда не будешь противен ни ты, ни твои чувства, какими они ни были, — произнес мягко Сергей. — Ты мне определенно нравишься. Наверно — я почти уверен — не так, как я тебе, но да. Ты мне дорог и важен. Олег ссутулился, снова сосредотачиваясь на математике. Уши его горели, пальцы нервно дергались, как и коленки. Взволнованный милый ребенок. Действительно нужный и важный, хоть отношения к нему и неопределенные пока. Похоже, для них обоих это будет урок понимания себя и своих эмоций. Сергей уже более уравновешенный — ну или как сам считал — и более в ладах был со своими чувствами. Он не обманывался ими, не пытался прикрыть или изменить. Если любишь, то любишь и не пытаешься это замаскировать или истребить. То же самое с гневом, ненавистью… Разумовский действительно не хочет ни терять, ни делать больно мальчику. Он еще не знает, как это делать, но… постарается найти способ. А может он самый очевидный? Он коротко целует в висок. Он не обнадеживает — а обещает.