Волчонок

— Все хорошо? — спрашивает обеспокоенно Уля, мягко улыбаясь. Олег вскидывает голову, глядя на нее с тревогой и волнением. Ноги опять трясутся, хотя парень старается это контролировать. Сжал ладони на порванных частях джинс, давит на коленки. Успокаивается. Выдыхает. — Я… не уверен, — произносит медленно Олег. — Меня… пугает все это. — Перемены всегда пугают, — улыбается Уля, пожимая плечами. — Это естественно. Выход из зоны комфорта в неизвестность всегда травматичен для психики. Но ты ведь не один с этим справляешься. — Честно, не представляю, как я без вас буду, — вздыхает тоскливо парень, поднимая рассеянный взгляд. — Вы всегда поддерживаете. Выслушиваете, помогаете. Без вашей поддержки трудно придется. — Олег, я ж не исчезаю навсегда, — беззлобно смеется Уля. — Звонить, приходить ты всегда можешь, я никогда не откажу. К тому же у тебя есть Сергей. Не думаю, что он откажет тебе в какой-либо помощи. Парень зарделся, закусив губу. Сергей. правда не откажет. Олег думал, что совсем его задолбал, особенно когда готовился к экзаменам. Заставлял заниматься с собой, проводить время за учебниками, пособиями… Мужчина терпеливо был рядом, ни разу не упрекнул, не торопил. Такой внимательный и понимающий… — Уля, можно спросить о кое-чем личном? — спросил неловко Олег. — Чтобы никому… — Олег, для меня врачебная тайна не просто святое, а основа моей работы и жизни, — серьезно произнесла психолог, строго глядя на парня. — Моя цель — помочь, а не навредить. Если тебе поможет — я готова выслушать, при необходимости дать совет, но это не уйдет дальше моего кабинета. Олег закусил губу, сильнее давя на коленки, которые снова грозились отправиться в пляс. Ему страшно было спрашивать. Страшно открыться. Страшно быть осужденным, а еще страшнее — разочароваться. — Я… я хотел узнать у вас, насколько, — запинаясь, произносит Олег, не поднимая головы. — Насколько… нормально влюбляться в людей своего пола? — Ну, мнения на этот счет всегда разные, — отвечает спокойно Уля, не удивленная этим вопросом — видела и подозревала об ориентации подопечного. — Психологи придерживаются того мнения, что гомосексуальная ориентация не считается отклонением от нормы. Скорее гомофобия — не норма. В нашей стране она особенно развита, но и в других она сохраняется. Самое печальное, наверное, то, что внешняя гомофобия развивают внутреннюю в тех людях, для которых характерная другая ориентация. Из-за этого начинаются внутренние конфликты, которые приводят к серьезным нарушениям психики, приводящие порой и к самоубийству. — Так что вы сами думаете? — спросил Олег, стараясь не думать об этом исходе… стыдно признаваться, но у него были такие мысли. — Я думаю, что нормально любить того, кого хочешь, — пожала плечами Уля, улыбнувшись. — Это сложно, особенно в реалиях нашей страны. Но нормально. И правильно. — А… — заикнулся снова парень, отводя испуганный взгляд в сторону. — А нормально любить человека старше себя? Уля сощурилась, внимательно глядя на сгорбленную фигуру напротив себя. У нее была идея. Очень опасная, но может быть успешная. — Олег, можно спросить тебя откровенно? — серьезно произнесла психолог, поддавшись чуть вперед, дожидаясь утвердительного кивка. — Ты влюблен в Сергея? Волков ожидаемо вздрогнул, подняв плечи. Взглянул грозно на врача, но грозность не из-за злобы — страха. Ему страшно признавать свою стыдную привязанность, поэтому хочется огрызаться. Но он сам захотел поднять этот вопрос. Да и эта женщина никогда до этого не подставляла никого из центра… — Я… не уверен, — вздохнул Олег, признавая, сдаваясь. — Я не влюблялся до этого. Ну точнее это было как-то по-другому. Сейчас… сейчас иначе, тем более это Сергей Викторович… Он взрослый, состоятельный, серьезный — я до сих пор не понимаю, зачем он со мной возится. Я не достоин его. Не соответствую. И не знаю, правда ли это любовь, а если она, то нужна ли она Сергею. Я ведь ничего не могу ему дать. Его очень давно и долго волновал этот вопрос. Возможно, с того самого момента, как он признался в симпатии Сергею. Зачем тому эта глупая подростковая любовь? — Олег, скажи, а за что ты его любишь? — спросила Уля, задумчиво жмурясь. Волков вздрогнул, закусывая губу, рассматривая руки. Костяшки с бледными следами старых и новых шрамиков, розоватыми следами недавних ран. И улыбнулся, вспоминая, как Сергей ругался на него за очередные раны, заставляя обрабатывать их или сам нежно стирал кровь с рук. — Он заботливый, — медленно произнес Олег, поглаживая большим пальцем костяшки другой руки. — Очень внимательный. Хотя иногда и перебарщивает, становясь слегка… навязчивым. — Слегка? — усмехнулась Уля. — Ладно, иногда бесит, — фыркнул, закатив глаза, подросток. — Иногда его как будто много, и приходится… сбегать. Но без него оказывается плохо, и я возвращаюсь. — Это хорошо, — кивнула Уля довольно. — Почему? — нахмурился Олег, не понимая. — Потому что влюбленность чаще всего слепа, — объяснила Уля, чуть удобнее усаживаясь за столом. — Выделяют три стадии любви. Влюбленность — всепрощающая и слепая, наивная. Дальше перенасыщенность — когда уже начинаешь ненавидеть человека за каждую мелочь. И третья — уже любовь. У подростков часто все заканчивается на первом. Но, если пережить самое страшное — всепоглощающую ненависть — то чувства будут крепкими. — А я получается, типа прохожу вторую стадию? — усмехнулся неловко Олег. — Ну почти, — кивнула Уля. — Ты достаточно трезво оцениваешь Сергея — видишь не только плюсы, но и недостатки. — Так это нормально? — спросил более волнующий вопрос Олег. — Что он мне… — Честно? — вздохнула женщина. — Разновозрастные отношения обычно бывают у не особо здоровых людей. Но сами отношения могут быть здоровыми и отличными, если не делать из них отношения родителя и ребенка с извращенными моментами. Не считая ролевых игр в постели… — Уля! — воскликнул смущенный парень, пряча красное лицо в ладонях. Психолог весело рассмеялась. — Просто, так называемый дэдди-кинк может быть вполне нормальным — хотя все кинки порой считаются признаком психических расстройств — если не переносить все это в остальной быт отношений, — пояснила Уля. — Ты вполне способен начинать отношения с кем хочешь — ты вполне осознанный человек. Но конкретно насчет Сергея — тебе лучше поговорить с ним. Но по моему мнению он не станет подменять понятия в отношениях. — Я не могу… спросить его, — вздохнул Олег. — Я… боюсь. Вся эта ситуация… сложная. — Сложная, — кивнула Уля. — Но это не страшно. Сложно было уйти отсюда. Но ты все равно справился! Ты покидаешь наш центр. — Да, — произнес парень, наконец расслабленно улыбаясь. — Спасибо. Что всегда помогали и никогда не осуждали. Уля встала из-за стола, подходя к подопечному. Тот тоже поднялся. Эти объятья были, пожалуй, первые между ними. Но от того они так много значили. Как для психолога, все же вытащившего одну душу из тьмы, и ребенка, который смог вылезти из своего мини Ада.