Убейся

      День прошёл.       Но так ситуация так и не даёт покоя.       Почему Диму не должны видеть рядом? Что с ним не так? Может, их не должны видеть именно возле того магазина? В любом случае такая реакция пугала, очевидно всё было не так просто, он и до этого был напряжён, а тогда будто не мог больше держаться.       Дима задумывается, они с Антоном идут по коридору до кабинета, только первый урок. Атмосфера непривычно неловкая, Звёздочка слишком закрытый и смущённый, а Побрацкий не может найти выход из своих мыслей.       В коридоре утренний полумрак, на третьем этаже свет не включили, что так выгодно выделяло гирлянды на окнах и блики от неё в украшениях на потолке. Невольно Дима вспомнил как таскался со стремянкой, помогая вешать бумажные снежинки и несколько новогодних шариков, что заставило его невольно усмехнуться.       — Чего смеёшься? — С улыбкой оживился Антон, наконец перестав выглядеть таким грустным.       — Да смотрю вот, новый год скоро, я и забыл почти. — Парень смотрит на потолок, так легко стало на душе.       Событие не самое приятное, он скорее всего посидит с тазиком оливье, посмотрит обращение президента и ляжет спать, пока сестры уйдут к подругам, как и, возможно, мама. В прошлый раз так и получилось, но даже будь они рядом, ничего бы не изменилось, он всё равно оставался один. Дима не любил этот праздник, перед ним приходилось работать, чтобы хотя бы шоколадки купить сёстрам, потом просто проводить обычную ночь. Отличие было только в тазике оливье и давящей атмосфере праздника, когда вроде циферка в календаре меняется, а ты всё равно ничего не чувствуешь. Как сломанный.       — О, Дмитрий, шалом. — Андрей подбегает сзади, по ощущениям, всей тушей наваливаясь на Диму, положив руку тому на плечо. Он выглядит чуть более расслаблено чем обычно, вечно шмыгая и подтирая нос, закравшиеся в голову мысли вызывают отвращение и жалость.       — Боже, отвали! — Побрацкий уже чувствует удушение, не только от навалившегося тела, но и от запаха пота.       — Да ладно, бро, я же люблю тебя, не злись. — Андрей выпрямляется, слегка пошатываясь, Антон берёт его за локоть и слегка отодвигает от Димы, когда видит напряжённость последнего. — Простите, что порчу романтику, но мне нужно у вас этого товарища одолжить.       Андрей уводит Звездочкина чуть ли не насильно. Последний выглядит таким жалостливым, на его лице буквально написано «заберите меня отсюда», но Побрацкий решает не вмешиваться. Ребята отошли не так далеко, прислушавшись можно вполне услышать их диалог, чем Дима не был заинтересован, пока не понял, что происходит что-то странное. — Ну че, всё по плану? — А… Я не знаю… Я действительно должен это сделать.? — Естественно! Или я проверну всё сам. — Нет! Я… Хорошо, ладно, я всё сделаю, но позже, пожалуйста… — Давай, друг, не разочаровывай меня.       Андрей поддерживающе жмёт руку Антону.       О чем они? Что за план? А если… Дима в этом замешан?       Неужели всё, что происходило, просто план? Он подходит, словно ничего и произошло, мерзкий лицемер! Этот милый парень вскружил ему голову и врал так живо, что Побрацкий почти поверил. Поверил миловидной улыбке, сейчас вызывающей только желание ударить ему по лицу, со всем разочарованием.       Но Дима не мог.       Эта иллюзия, пусть и была обманом, казалась такой сладкой. Расставаться с лучиком света не хотелось, он уже был привязан, поддаваясь так замозабвенно, понимая, что это приведёт к боли. Пускай, пускай делает что хочет, но не уходит, не сейчас, что Диме нужно отдать? Он так долго хватался за шанс быть нужным, за внимание, за хоть единственное подтверждение своего существования, лживая забота так грела душу, он не может с ней расстаться.       Он жалкий. Ты жалкий, Дима. Не люди, как ты думал, причиняют тебе боль, а твоя доверчивость. Никому нельзя доверять, Дим. Никому нельзя доверять. Никому нельзя доверять. Никому.       — Дима? Ты в порядке? Тебя Андрей так напрягает? — Как правдоподобно он играет заботу. Но больше Дима никому не поверит, не откроется, ничего.       Просто не трогай меня, ты вызываешь у меня отвращение.       К себе, за то что я чувствую.       — Я в норме, пошли.       Ох уж твои грустные глаза, тоже не нравится недосказанность, Антон? Да? Скажи мне?! Для чего это?! Почему?! Почему Почему ПОЧЕМУ