Лицом к лицу

«Какой кошмар, Рин. Ты очень, очень, очень плохой человек. С каких пор ты радуешься чужим неудачам?» Прикусываю губу. Мне правда искренне стыдно. В тот момент, в конце отборочных, когда эйфория уже отпустила, я сама себя испугалась. По-настоящему испугалась. Никогда не наблюдала за собой подобного поведения. Конечно, я, как и все, могу помечтать о том, как неприятный мне человек сокрушается в рыданиях, пока я наседаю над ним, приговаривая: «Так тебе и надо, козел! И мне тебя совсем не жалко». Но случись подобное на практике? Да мне бы совесть не позволила так злорадствовать. Я точно знаю. А это что тогда, спрашивается, было? Вернусь к этому позже. Сейчас есть дела поважнее. Я дома, занята сбором вещмешка для курорта под названием Синяя Тюрьма и на разбор полетов попросту нет времени. Зайчик отправляется на каникулы к маме, которая отнеслась к моей идее о смене обстановки, профессии, а заодно и ритма жизни в целом довольно скептически. В красочных подробностях я расписала ей весь прошедший день, чтобы обезоружить женщину, подарившую мне жизнь, отсутствием белых пятен, и отправила смс. Чем больше в сообщении будет подробностей, тем ниже вероятность того, что случится страшное и раздастся звонок. Я никогда не слышала мелодию своего телефона и в душе не чаю, какой рингтон там стоит. А одним из наиболее существенных достижений своей жизни считаю умение мастерски избегать пустого телефонного трепа и поддерживать общение исключительно в чат-режиме. Больше подробностей, меньше белых пятен, и будет тебе спасение. Точно говорю. «Входящий вызов. Мама». Но с некоторыми людьми это не сработает, даже если ты перепечатаешь им целую энциклопедию. — Во-первых, рада знать, что ты жива, — с легкой претензией в голосе начинает Сато Иоши. Я так ничего и не ответила ей на предложение поужинать двухдневной давности. Косяк. Косячина! Главное, не подавать раскаяния, иначе эта женщина вытрясет из меня всю душу: — Мам, прости. Дел невпроворот. Так ты возьмешь к себе зайчика или нет? — конечно возьмет, куда она денется. — Конечно возьму, куда я денусь, — в яблочко. — Но, слушай, Рин, где ты и где спорт. Последний раз, когда я видела, как ты бегаешь, был в седьмом классе. Скажи, должна я быть сейчас хорошей матерью и пытаться тебя отговорить? — Ты будешь хорошей матерью, если поступишь с точностью да наоборот. Меня там спортом никто заниматься не заставляет. Буду наблюдать, а не практиковать. А еще звонить и писать тебе каждый день. Не хочу разглагольствовать о том, что впервые за долгое время чем-то действительно загорелась. Я уже все сказала в сообщении. Кто захочет, тот перечитает. — Ну, если ты готова даже звонить, то это дорогого стоит. Но я все равно не знаю, что думать. Ну попробуй, что ли. Завтра в обед заеду за ушастым. Ключи у меня вроде есть. Так вроде или есть? Ладно, взрослые уже. И ушастый, и мама. Без меня разберутся. На всякий пожарный, закину одну связку в свой почтовый ящик, но вслух этого уже не произношу. Просто благодарю маму и вешаю трубку, чтобы набрать другой номер и снова, ожидаемо, услышать гудки. Уже вечер, а Реске до сих пор не появился в сети. Я была права. Их все-таки траванули газом. Но даже если так, мне нужны подробности! Как проходил отбор? Прошел ли его Кира? А Бачира? Пересекались ли они и все в этом духе. Оставляю еще одно сообщение с просьбой срочно перезвонить и укладываюсь спать. Завтра будет интересный день. *** Семь утра. Я на месте, а петухов на горизонте не видать. Выходит, тогда я все-таки додумала шутку Эго за Эго. Что ж, не впервой. Реске так и не вышел на связь. Стараюсь заочно не душить себя предположениями о худшем. В первый день я должна быть сосредоточена, а Кира наверняка отсыпается после тяжелых отборочных. Тем более, на экзамене Анри упомянула, что сегодня нас допустят к просмотру записей вчерашнего тура, и я смогу увидеть все своими глазами. Собрание первой пятерки проходит в небольшом кабинете на втором этаже здания Синей Тюрьмы. При всем желании, лабиринты, по которым нас провели сначала до своих комнат, а затем до зала собраний, я бы не запомнила даже обладая феноменальной памятью. Блю Лок чудовищно огромен. Новоиспеченные менеджеры занимают свои места за идеально круглым, как футбольный мяч, столом, и Анри начинает говорить: — Возьмите планшеты, они теперь ваши. В папке вы найдете записи со вчерашнего отбора и отдельным списком — имена членов команды. А также фото, немного биографии о каждом и то, что нам удалось накопать о них в сети. Внимательно изучите все файлы и сделайте на бумаге пометки. Ваша задача — составить предварительное описание «кто есть кто». Какие сильные и слабые стороны есть у игроков, а какие в целом у команды. В десять утра вас ждет личное знакомство. Вы сможете понаблюдать за своими подопечными на тренировке перед… Дальше я ее уже не слушаю. Так и подмывает наконец посмотреть эту долбанную запись. — На этом у меня все. Приступайте. Рывком хватаю планшет, будто соревнуюсь с микробами за упавший на пол кусок еды в рамках правила «пяти секунд». Мои подопечные — команда Z, интересно. Краем глаза поглядываю в планшеты своих соседей: игроки команды Y, игроки команды V… Все умники и умницы почему-то начали составление досье с изучения списка имен игроков. Мне, увы, искренне плевать, кого и как из них зовут, я лишь хочу посмотреть видео. Понимаю, что ни Киры, ни Бачиры там может и не быть, раз кандидатов раскидали по группам. Но так я смогу хотя бы узнать, по каким критериям проходил сам отбор. А свистнуть на пару минут планшеты других четырех менеджеров, чтобы мельком пробежаться по видеозаписям их членов команд и отыскать там знакомые лица я всегда успею. Нажимаю «play» и видео загружается. На экране появляется маленькая невзрачная комната. Камера в основном снимает вид сверху, но иногда делает наезд, и лицо игрока удается разглядеть крупным планом. Вот прямо как сейчас. Это же Кагеяма! Ничего себе, повезло. Одна идентифицированная физиономия уже есть. — Исаги-кун, слава богу! Хоть кто-то из знакомых здесь. А это Кира! И он в команде Z, в моей команде! Две победы в одном кадре: я нашла своего без вести пропавшего парня и узнала, как на самом деле зовут того мальчика. Должно быть, мое лицо слишком ярко просияло, и я почувствовала на себе оценивающий взгляд сразу четырех пар глаз. Пристальное внимание угнетает. Что им от меня нужно? Пусть уткнутся в свои планшеты и, раз уж мы придерживаемся антисоциальной политики и не разговариваем, то и смотреть друг на друга — лишнее. Из-за них я пропустила, о чем говорили Кира и Исаги. Чуть позже отмотаю запись, а пока посчитаю, сколько вообще человек сейчас находятся в комнате: двое, трое… одиннадцать. И один неопознанный объект, лежащий на полу. Может, кто-то из ребят не отличается педантичностью, раз вот так небрежно позволил себе бросить на холодную плитку куртку? В форме человека. Нет, вряд ли это куртка. Она шевелится и издает невнятные звуки, которые я не могу разобрать. Разглядеть тоже не выходит, Исаги загораживает обзор, но очевидные выводы сделать нетрудно — это парень и он спит. Псевдокагеяма стоит рядом с ним и что-то бубнит себе под нос. Остальные в комнате будто не замечают спящего футболиста или искусно делают вид, что это нормально. — Вы закончили переодеваться, драгоценные таланты? На экране появляется Эго. Он говорит что-то про цифры, когда все игроки поворачиваются в сторону своего левого плеча. Поняла. Значит, рейтинг. Порядковое место в адской системе Блю Лок. Чем ближе цифра к тремстам, тем больше ты отстойник. Любопытно. Камера наезжает на Исаги. И если он — двести девяносто девятый, то какой тогда Кира? — Чтобы подниматься в рейтинге, необходимо эго. Сейчас мы начнем вступительный тест, чтобы узнать, есть ли у вас предрасположенность к этому. Ну же… Время для догонялок, — говорит Джинпачи, и от его выражения лица и провокационного тона у меня бегут мурашки по коже. Футболистам дается сто тридцать шесть секунд на детскую игру, где можно задействовать только ноги. Кто по истечении времени останется водой — отправится домой эконом-классом. Я не в группе риска, но от такого уровня психологического давления поплохеет даже по ту сторону экрана. Мяч у парня с самым низким рейтингом. Он несется в угол, где стоят Исаги и Кира. Раздается удар и… Промах. Вода оглядывается по сторонам в поисках другой мишени и, кажется, находит — спящий парнишка. Номер триста набирает скорость и бежит прямо к нему. Если этот тип сейчас не проснется, то вылетит отсюда, даже об этом не узнав. Как вообще можно беззаботно дрыхнуть в такое время? — Попался! Номер триста заносит ногу над мячом, чтобы нанести удар, а потом я слышу то, что никак не ожидаю услышать во время игры в футбольные салочки. Хруст костей. Возможно, к своему «попался!» номер триста мог бы добавить что-то еще, но его реплику прерывает техничный удар пяткой в нос. Спящий мальчик дал жару. Знакомый почерк. Видала я на своем веку одного такого задиру. Погодите, вы хотите сказать, что это… Нет-нет-нет. — Больно, ай! Фол! Это фол! — восклицает первый с конца игрок Синей Тюрьмы, но я его уже не слышу, потому что спящий мальчик поднимается на ноги. Медленно выпрямляется, сонно потирает глаза. Кадр меняется на крупный план и, клянусь, что в эту секунду я пережила целое созвездие микроинфарктов. — Уння. Под запретом же только руки, нет? Доброе утро. Не могу с этим согласиться и ставлю ролик на паузу. Руки трясутся, тело бьет болезненный озноб, а к горлу от переизбытка эмоций подступает тошнота. Прикладываю трясущуюся ладонь к губам и сглатываю рвущуюся наружу желчь. Это просто немыслимо. Мне срочно нужно на воздух. Плевать, что обо мне подумают эти четверо задротов, которые уперлись в свои планшеты и уже исписали пометками по два-три листа. Я хочу выйти, но если не досмотрю до конца, так и не узнаю, где пропадает Кира со вчерашнего дня. Глубоко вдыхаю и снова нажимаю «play», когда до конца отбора остаётся двадцать девять секунд. Мяч по-прежнему у Исаги. У него был шанс пробить и в кинг-конга, на спину к которому кузнечиком запрыгнул Бачира, и в мальчика под номером триста, который не может двинуться с места из-за кинг-конга, который зарядил в него Бачирой, как снарядом. Нотку драмы внесло и неудачное приземление под чужой тяжелой тушей, и мальчик-триста что-то там себе повредил. Кажется, ногу. Должна признать, у Исаги есть яйца. Бить по слабому он не стал, хотя до конца игры осталось всего пятнадцать секунд. — А ты не плох, не так ли? — говорит Бачира. Я знаю этот тон, и он не предвещает ничего хорошего. Сейчас будет вызов. — Если уж уничтожать… Раздается оглушающий «бах». Мегуру перехватывает у Исаги мяч и сам становится водой. Не могу больше просто сидеть на этом стуле. Покачиваюсь взад вперед, из стороны в сторону. Невольно сминаю в руках уже второй листок для пометок. Хочется взреветь и обхватить лицо руками. Приложиться головой о стол, молотить по нему кулаками. Напряжение разъедает изнутри и ищет выхода. Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не отшвырнуть планшет в стену или не огреть им ближайшего соседа. А лучше каждого из этой четверки по очереди, в такой момент они особенно меня раздражают. — Если уж уничтожать… то самого сильного. «Господи, это кого!?» - мысленно взмолилась я. Стоило бы догадаться, о каком самом сильном идет речь. Кира. Теперь-то я могу разглядеть его номер: двести восемьдесят девятый. Осторожнее, Реске. Продержись еще немного. Внутренний голос умоляет, а голова уже понимает, что случилось на отборе. Мозг судорожно ищет способ обработки и передачи информации так, чтобы она нанесла менее травматичный эффект. Оставшиеся десять секунд проходят, как в замедленной съемке. Запись заканчивается, когда звучит таймер и на экране появляется табличка с именем проигравшего — Кира Реске. Химический, непонятно откуда рожденный дует Исаги и Бачиры оказался для него фатальным. Теперь ясно, почему Кира не выходил на связь. Для него все кончено. В Синей Тюрьме, в футболе, а, значит, и в жизни. Блокирую планшет, сгребаю в охапку его, три скомканных бумажки, и на ватных ногах плетусь в направлении своей комнаты. Нахожу заветную дверь только благодаря движению по инерции. Провернуть такое в состоянии покоя вряд ли получится. Обрушиваю тело на жесткую кровать и зарываюсь в собственных мыслях. Этого не может быть. Это нереально. Киры здесь не будет. Здесь будет Бачира. В команде Z, отвечать за которую в качестве менеджера придется мне. Осознание происходящего медленно, кирпичик к кирпичику, складывается в единый пазл, и картина ужасает. Нельзя подавать виду. Нельзя, нельзя, нельзя. Я уже опозорилась перед другими менеджерами, потому что недооценила реакцию своего организма на такой реактивный стресс. Все-таки нужно выйти на воздух и успокоиться. Если меня до костей прошибла жалкая запись отборочных по ту сторону экрана, при личном знакомстве с командой я вообще рискую грохнуться в обморок и уйти в бессознательное. Отдираю лицо, которое в минуты размышлений напряженно пыталась утопить в подушке и смотрю на часы. Семь тридцать девять утра. У меня есть два с половиной часа, чтобы привести себя в чувства и этого более, чем достаточно. Выйду и попробую еще раз набрать Реске. Вот уж кому сейчас хуже всех. *** До встречи с командой «Z» осталось десять минут. На улицу меня, увы, никто не отпустил. — Это против правил. Менеджерам разрешено покидать здание только по рабочим вопросам или выходным, как и футболистам. — Но хотя бы балконы-то тут есть? — обращаюсь к Анри по видеосвязи. — Да, конечно. Но не так много. Выйди из комнаты и иди направо до конца. Дальше два пролета вверх по лестнице, через две двери налево. Снова прямо до отметки пожарного выхода, а дальше по указателям. Анри — удивительная женщина, если смогла запомнить такое. С трудом, но нахожу долгожданную дверь на балкон. Иллюзия воли. Подношу ко рту сигарету и медленно затягиваюсь — жду, когда полегчает. Я не поклонница здорового образа жизни, поэтому самым ценным в моем чемодане были закутанные в одежду три бутылки красного сухого и две пачки сигарет на экстренный случай, вроде этого. Вечером я обязательно выпью. А пока нужно пересмотреть запись и сделать хоть какие-то пометки, как нас просили. До встречи с командой «Z» осталось пять минут. Удивительно, чем большее количество раз я пересмотрела видео, тем меньше эмоций оно вызывало. Мне даже удалось сосредоточиться на задании, а не на грандиозной выходке Бачиры или вылете из проекта Киры, который, кстати, до сих пор не ответил мне ни на одно сообщение. Прав был Марудэ-сан. Если тебя гложет какая-то проблема, ни в коем случае нельзя закапывать ее в себе и делать из этого тайну. Наоборот, чем чаще ты будешь разговаривать о беде вслух, чем больше людей будут знать о предмете твоих переживаний, тем меньшую значимость и тем меньше последствий в итоге они будут иметь для тебя самого. Ведь это больше не секрет. Скорее, общеизвестный факт, вроде «зубы надо чистить минимум два раза в день» и «динозавры давно вымерли». Обесценивание частым повторением, кажется, так это называется в народе? Иду в сторону тренировочного поля, команда «Z» уже должна ждать меня там. Задерживаюсь на пороге, чтобы в последний раз перевести дыхание. Держимся, Рин. Бывало и хуже. Захожу на площадку, где каждый занят своим делом. Мальчик-триста пристально разглядывает мяч и перекатывает его в руках. Зубастый тип орет на какого-то парнишку в таких децибелах, что уши в трубочку сворачиваются. Кинг-конг набивает коленкой мяч и в реальности оказывается еще крупнее, чем на записи. И гвоздь программы — Йоичи Исаги, который едва различив мой силуэт, обнаруживает в себе внезапную принадлежность к обществу слепых. Только ему это не поможет. Мы обязательно поговорим о том, что случилось на отборочных, но Исаги уже заработал себе контракт на рекламу зубных протезов или мужской депиляции. Определюсь по настроению. Слишком большой радиус не дает разглядеть всех присутствующих, так что я решаю подозвать их поближе: — Попрошу всех обратить на меня внимание, — размахиваю руками и кричу настолько громко, насколько позволяет объем легких. — Собрание вот-вот начнется. Подойдите ко мне и встаньте в полукруг. Надеюсь, голос звучит увереннее, чем есть на самом деле. Сердце бешено колотится, пока игроки команды Z медленно приближаются. С близкого расстояния пересчитать их гораздо проще: два, три, пять, десять. Одного не хватает. Подождите, а где… Стоит задуматься на секунду, как я чувствую, что кто-то наматывает на палец локон моих недавно отрезанных волос, едва не касаясь оголенной шеи. — Под меня косишь, Рин-чан? — глухим шепотом произносит недостающий игрок прямо на ухо, из-за спины. Близко, очень близко, вызывая табун мурашек. Сердце пропускает удар, все тело цепенеет, будто вылитая из пластика фигура. Не могу поверить, что мы снова встретились, Мегуру Бачира. Лицом к лицу.