Лицом к лицу

Продолжать вчерашний разговор не было сил, и я сама не заметила, как вырубилась. Из плюсов — проснулась задолго до завтрака и без спешки покончила с рутинными делами. Жизненной энергии после эпичной истерики хоть отбавляй, так что иногда перезагрузка и выплеск застоявшихся эмоций просто необходимы. Из минусов — лицо. Его будто всю ночь фаршем пропускали через мясорубку. Но отек пройдет к концу вечера, а пострадавший почем зря планшет восстановлению не подлежит. Экран разлетелся вдребезги и жутко полосит. Я переминаюсь с ноги на ногу возле двери в кабинет Эго, отсчитываю до трех и стучусь, прежде чем войти: — Можно? — Нет. — Это срочно. И я очень быстро. Натянутое молчание по ту сторону двери принимаю за согласие и переступаю порог. Эго уплетает лапшу быстрого приготовления за обе щеки, сдобрив и без того вредное блюдо щедрой порцией майонеза. Я подхожу ближе к его столу и аккуратно кладу на него сломанный гаджет. Джинпачи переводит безразличный взгляд с трещины на меня, втягивая в рот мучные полоски. — Он упал. Мне нужно съездить в город, чтобы починить. Извините. — Не «он упал», а «я уронила». — Я уронила. Мне нужно съездить в город, чтобы починить. Извините. — Что у тебя на лице? Разделяю его удивление. Не каждый день в темных стенах Синей Тюрьмы можно увидеть менеджера, передвигающегося на ощупь в непроницаемых солнцезащитных очках. Но лучше так, чем пугать окружающих лопнувшими капиллярами. — Стиль такой. — Зайди к Анри и возьми новый, — Эго наматывает кудрявую лапшу на вилку и заключает: — Выезды до конца второго этапа запрещены. Топай. Под громкое чавканье удаляюсь с территории финального босса и «топаю» на тренировку команды Z. Чтобы по дороге зайти к Анри, придется немного перестроить маршрут, но это только на пользу. Будет больше времени подумать. Мегуру признался вчера, что не остыл тоже. Тем не менее, жирным намеком в виде цитаты из письма, предназначенного Кире, дал понять — возобновлять отношения не входит в его планы. Навскидку, на то есть несколько причин: Первая — я не до конца смирилась с существованием монстра. И здесь я не могу с ним не согласиться. Невозможно перестроить закостенелое отношение к чему-то всего за один недолгий разговор. Это фальшь. Чтобы по-настоящему измениться, нужно время. Вторая — проект Синяя Тюрьма. Это история про футбол, где цель — стать лучшим нападающим. Остальное, какую бы важность оно не представляло, будет только мешать. За двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь. Третья и самая неприятная причина — Кира Реске. Если говорить об отношениях, где двое разошлись, попробовали новых людей и вдруг снова решили сойтись, у каждого партнера есть свои точки невозврата. У кого-то банально — секс: спал с другим в мое отсутствие — сразу на выход. Кому-то важнее эмоциональная привязка: дорожил другим больше, чем мной — на выход. Деньги, подарки и остальное материальное: покупал больше, чем мне — на выход. Масса вариантов, но смысл один — я не приму тебя назад, если ты сделал что-то не так. Интересно, какая точка невозврата у Бачиры? И переступила ли я эту черту? Как вообще чувствует себя мужчина, к которому возвращаются после чужих грязных рук? Девочки в этом плане какие-то более приземленные… но мужчины? Мегуру? С ним до интима у нас так и не дошло, но мы же планировали, готовились… «Способствовали», как он это называл. Каково это, долгое время готовить девушку, мариновать ее мысли и тело для себя, чтобы потом ими воспользовался кто-то другой? Хотя откуда Бачире знать, как далеко зашли наши с Кирой отношения… — Рин, здравствуй! Давно не виделись, — Анри цокает каблуками в противоположном направлении от своего кабинета, держа в руках здоровенную папку. — Ты ко мне? Я сейчас очень занята, надо бежать к Эго. — Мне только планшет забрать. Можете не торопиться, Эго все равно ест лапшу и никого не ждет. — В этом и дело! Пока Эго чем-то занят, я должна его подменять и внимательно следить за тем, что происходит на территории проекта в реальном времени. Записи на сервере хранятся всего сутки, и если мы пропустим и не успеем скачать что-то, что имело бы значение, случится катастрофа! Анри сегодня выглядит гораздо более эмоциональной, чем в первые дни наших встреч. С растрепанными волосами, неловкой походкой и паникой в глазах она мне нравится куда больше. Выходит, тоже притворялась другим человеком? Как бы то ни было, Теиэри поведала мне одну важную штуку: даже у Синей Тюрьмы есть слепая зона. Условие — личные дела Эго и отсутствие в моменте Анри в его кабинете. А улики с сервера самоуничтожаются в течение двадцати четырех часов. Она собирается переложить папку в другую руку, но неудачно, и исписанные листы россыпью летят на пол. — Да какого хрена! — заведенная старший менеджер наклоняется, чтобы собрать макулатуру, и я следую ее примеру. — Я и так вчера опоздала на вечернюю тренировку. Эго ушел на встречу с инвесторами, а я потеряла ключ от своей комнаты, будучи запертой изнутри! Ну как же это? Я что-то не понимаю… Значит, мое вчерашнее позорище никто не видел? За исключением команды Z, но перед ними я как-нибудь выкручусь. Злое начальство не в курсе и это главное. Интересно, в какой момент жизнь перестала меня ненавидеть? Анри вздыхает, собирая с холодного кафеля пару оставшихся бумажных листов: — Ладно, посмотрю сегодня в записи. — Может не надо? — резко поднимаю на нее взгляд, но забываю о главном. — А ты почему в очках? — самый популярный вопрос на сегодня. — Стиль такой, — самый популярный ответ на сегодня. *** Свой планшет я получу только к ночи, так что делать особо нечего. Часовой горячий душ помог снять отеки, звонок Марудэ-сану — развеять беспокойство. До тех пор, пока он не выставил счет за прошлый сеанс. Я надеялась ограничиться простым сообщением о том, что все в порядке. Паническая атака отпустила, а ложные воспоминания заменены на истинные. В конце концов, его косяк, что он забил на причину и увлекся последствиями. Но психологический спекулянт остался настолько доволен результатом, что оценил его в пятнадцать тысяч иен. В полтора раза дороже, чем стоит базовый визит к Марудэ-сану. После панихиды по потраченным сбережениям я вспомнила о своем желании проверить пульс команды Z. Сейчас у них по расписанию — свободное время. Не помешало бы показаться им и хоть как-то объясниться за вчерашнее. Перед Бачирой в том числе. Здесь, в Блю Локе, никогда не знаешь наверняка, как он поведет себя с тобой на следующий день: подойдет и обнимет, проигнорирует или обругает. Уповая на удачу, захожу в их комнату и здороваюсь. В ответ — косые взгляды и глухое молчание. Когда я приподнимаю бровь в недоумении, звонкий (и единственный) голос эхом отдается в пространстве: — Менеджер-сан, привет! Мегуру с задорной улыбкой машет рукой. Он сидит по-турецки, опершись спиной о стену, и свободной ладонью указывает на место рядом. Неуверенно следую к нему и приземляюсь на пол. — Я тебя уже прикрыл, — говорит вполслуха и самодовольно подмигивает, мол, не стоит благодарности. Однако, глядя на понурые лица команды Z закрадывается неприятное чувство и вопрос, который я шепчу ему на ухо: — Что ты им наговорил? Бачира только шире улыбается, закидывая руки за голову. Думаю, стоит попробовать выведать информацию у остальных игроков. Не уверена, что хочу знать, но все же. — Я к вам, в общем-то, по делу. Вчера мы с Эго наблюдали за вашей тренировкой и еще раз сравнивали показатели. Кунигами и Раичи, вы… — Не смей ко мне обращаться, — последний нетерпеливо перебивает, со злобой заглядывая в лицо. — Живодерка. — Живо… кхм… кто? Что? Мы с Мегуру круглыми глазами уставились друг на друга. Я — потому что вообще не понимаю, что происходит. Бачира, скорее всего, потому что другой реакции ожидал. — Раичи-кун, я же сказал, что она не специально. Не надо так обзываться. — Специально или нет — мне плевать. Похныкала и все, живет дальше? Да на нее Гринпис натравить мало. — Кто-нибудь объяснит, что я специально, а что я нет? — Черепашка! — Раичи скалит зубы, не в силах и дальше сдерживать негодование. — Бачира рассказал, что его черепашка впала в спячку, а ты взяла и выбросила ее! Да еще и умудрилась забыть об этой истории. Как ты вообще спишь по ночам? Знаете, если когда-нибудь у вас встанет выбор: рассказать неприятную правду или доверить спасение репутации Бачире Мегуру — не сомневайтесь ни секунды. Говорите правду. Потому что на фоне выдумок Бачиры Мегуру меркнет даже признание в тройном убийстве. Черная черепаха в Японии — одно из четырех священных животных. И либо в футболистах Синей Тюрьмы вместо гениальных нападающих пробуждаются не менее гениальные зоозащитники, либо ребята росли в излишне традиционных семьях. Так или иначе, выдуманную черепашку в этой истории жалко даже мне. — Да, я не знала, что черепашки впадают в спячку и подумала, что она умерла. Простите, — виновато опускаю взгляд, пока незаметно от остальных игроков щипаю Бачиру за мягкое место, чтобы привлечь его внимание. — Но потом Мегуру мне рассказал, что это нормально. Мы достали черепашку и вернули домой. С ней все хорошо. Так ведь? Бачира выпучивает глаза, но быстро улавливает суть и обращается к команде: — Да! Черепашка проснулась через пару месяцев. После его слов плечи игроков заметно расслабляются, и я выдыхаю следом. Кажется, пронесло. Можно больше ничего говорить и вернуться к насущным вопросам. Открываю рот, чтобы напомнить ребятам, почему я здесь, но Раичи Джинго играет на опережение: — А почему ты тогда сразу не сказал, что с черепахой все в порядке? Бачира, который успевает отвлечься на развязавшийся шнурок, с легким сердцем и без доли сомнения выпаливает: — Да потому что она все равно померла потом. В комнате вновь воцарается гнетущая тишина, которая, по моим подсчетам, длится целую вечность. — От старости, конечно. А, может, переохладилась, пока лежала на улиц… — Он пошутил! Просто пошутил! — прикрываю рот Мегуру ладонью, чтобы не дать ему вымолвить больше ни слова. Кто-нибудь, пожалуйста, научите его складно врать. Без ущерба для атмосферы в команде и удара по имиджу ее менеджера. *** — Держи, — говорит Анри и вручает мне новенький планшет. — Постарайся больше ничего не ломать. У нас и так заканчивается финансирование. — Спасибо, — киваю ей с благодарностью и еле держусь, чтобы не обнять. Анри выглядит до смерти изнеможенной. На ногах с трудом держится, но продолжает перетаскивать папки со стола и раскладывать в шкафу в одном ей известном порядке. — Так вы успели посмотреть запись вчерашней тренировки команд? У нее на лбу венка набухает, и я считываю невербальный ответ ее тела: «Нет». Сутки уже прошли, а значит и записи с сервера удалены безвозвратно. Повезло, повезло, повезло! — Я пойду. Еще раз спасибо и до встречи, Анри. Закрываю за собой дверь и в маленькой щелке вижу, как она безжизненно оседает на стуле. Пока иду по коридору, не могу избавиться от мыслей о том, что по-хорошему, может, стоило бы предложить ей помощь? С другой стороны, между нашим с Анри опытом в сфере футбола — бездонная пропасть, вряд ли от меня был бы толк. Сосредоточиться на раздумьях об упущенном моменте и собственной бесполезности мешает звук ударов, доносящийся с тренировочной площадки. Бачира стоит в центре поля и набивает упругий мяч то одним, то другим коленом поочередно. — Привет, красавчик. Один здесь отдыхаешь? — сузив глаза в хитром прищуре, подхожу ближе к хихикающему Мегуру. Раз уж он провозгласил себя дамским угодником, пусть привыкает. — А что, не похоже? — Времени двенадцать доходит. Спать собираешься? — Хочу еще немного поиграть, — легким движением ноги он подталкивает мяч в мою сторону. — Присоединяйся. Один из способов заставить Мегуру говорить о важном — отвлечь его в процессе чем-то другим: пазлы, готовка еды, лепка из пластилина. На худой конец — футбол. Так что я принимаю предложение и пинком возвращаю ему мяч. Увы, летит он не совсем по заданному курсу, и Бачире приходится отклониться влево, чтобы его поймать. — Неплохой пас, Рин-чан. Но попробуй ударить не носком, а тыльной стороной ступни. Мегуру в процессе дает еще много советов, однако, наш футбол со стороны все равно выглядит, как любительская игра двух бесталанных детсадовцев. Я внимательно слушаю, киваю и, кажется, делаю, как он учит. Тем не менее, даже с небольшого расстояния успешные передачи в процентном соотношении составляют один к ста. Спустя минут десять Бачира предлагает сосредоточиться не на передачах, а на владении мячом и дриблинге. Перекатывая футбольный атрибут между ног, я, наконец, нахожу в себе силы завязать разговор: — Слушай, Мегуру. Насчет вчерашнего… Я хотела еще раз извиниться. И сказать спасибо, что ты вовремя среагировал и увел меня подальше от команды и камер. Страшно представить, какую бы взбучку задал Эго, если бы это увидел. — А он не видел? — Нет. Повезло, что нет, — вкратце объясняю ему про принцип «слепой зоны» Синей Тюрьмы, оттягивая неизбежное, но в итоге дохожу до сути: — Так ты знал? — Что знал? — Бачира принимает мяч и подбрасывает его носком. — Что мне не все равно. — Догадывался. — Как давно? — С самого начала. Когда ты прошла мимо меня на отборочных. Двери секции В, точно. Я бежала к ним, когда его парфюм ударил в нос, и меня поразил столбняк. По-моему, я тогда даже дышать перестала, хотя самого Мегуру и в помине не видела. Бачира продолжил говорить: — Я стоял слева, когда ты остановилась у входа. Узнала ты меня или почуяла, не знаю. Но у Рин-чан всегда все на лице написано. Я бы принял это за растерянность или волнение перед тестом, но этот же стоял позади тебя. Обернись да получи поддержку. А ты старательно искала в толпе кого-то другого. — Ты прав, — легко улыбаюсь, забирая у него мяч. Задумчиво играю с ним, насколько позволяет навык. — Это я только сейчас понимаю. Тогда я боялась и не хотела тебя встретить. А выходит, наоборот, только этого и ждала. — Когда у входа с ним чмокалась, тоже обо мне думала? По телу пробегает неприятная дрожь. Над Бачирой опять собираются тучи, и я судорожно подкатываю мяч в его сторону, чтобы отвлечь. К тому же, не я одна вела себя плохо. — А ты, зная, что у меня остались чувства, специально выкидывал свои фокусы? Подкрадывался сзади, прибегал поздней ночью с порванной футболкой и щеголял перед камерой, блистая голым задом? Бачира в ответ только улыбается ехидно, уставившись на мяч. Затем резко пинает по центру, и тот проходит между моих ног. Не успеваю понять, как он оказался позади меня и прижался всем телом, когда у самого темечка раздается хриплый шепот: — Время дриблинга. Я буду отбирать, а ты защищай. Он снова ударяет по мячу и подталкивает меня сзади, вынуждая идти по следу. Мы медленно движемся в сторону ворот, вплотную сцепившись телами. Хоть я и вспотела порядком, не могу нарадоваться, что надела кофту с длинным рукавом, скрывающую беснующиеся от близости с ним мурашки. Он перекручивается, и теперь закрывает меня спереди. На мяч почти не смотрит. Смотрит на меня, запыхавшуюся. Поддается безбожно, но даже так полностью контролирует ситуацию. Приходится вспомнить все, чему он меня учил, чтобы заставить его понервничать и снова погрузиться в игру, иначе я так и не получу ответов на свои вопросы. — Ты вчера сказал, что… Но то, что закончилось однажды, должно быть закончено навсегда. — Да. И на то есть причина. Точка невозврата. Я должна узнать его точку невозврата, чтобы либо себя обелить, либо навсегда похоронить идею и возможность возобновить отношения. — Разве то, что и у тебя, и у меня до сих пор есть влечение — не главная причина, чтобы забыть прошлое и начать все заново? Бачира начинает играть агрессивнее. Движения становятся резкими, и он грубо выхватывает у меня мяч. Быстрым шагом направляется к воротам спиной вперед, еще больше дразня, мол, я играю даже не в пол силы, а ты и здесь беспомощна. — Помнится, ты еще пару недель назад с другим жить собиралась, а уже просишься обратно? Его формулировки и поведение выводят и меня. Просишься обратно? Проситься и умолять я точно не стану. Это унизительно. Мегуру, сведя брови к переносице, молниями искрится от негодования. Сам себя раздраконил, а я опять виновата? Сжимаю кулаки и прицеливаюсь, чтобы выбить мяч у него из-под ног. Если приложу достаточно силы, смогу попасть в ворота и игра будет окончена. Резким движением заношу стопу, чтобы ударить и… промахиваюсь. Так позорно промахиваюсь. Пятка поскальзывается на крутящемся мяче и я заваливаюсь назад, не забыв потянуть за собой обескураженного Бачиру. Как же, вашу мать, больно! И тяжело. С одной стороны — твердое холодное поле, с другой — крепкое тело, приветливо устроившееся между ног. Я до сих пор сжимаю его руками за грудки, пока Мегуру прячет лицо в тонкой ямочке между плечом и шеей, обжигая рваным дыханием даже через ткань. Никто из нас не смеет пошевелиться. Только дышит громко, спасаясь от шока из-за неожиданного падения и не менее неожиданного приземления. Он приподнимается, ошарашенно заглядывает в лицо и сбивчивым голосом говорит: — Вот это ты плюхнулась. С такого ракурса я его еще не видела. Руки расставлены по обе стороны от моего тела. Рельефные мышцы в напряжении проступают через спортивную форму. Волосы густыми прядями свисают вниз, щекоча нос. Бачира плавно поворачивает голову и оценивающим взглядом пробегается по позе, в которой мы лежим. Когда его глаза возвращаются к моим, я уже заливаюсь краской. Резким выдохом сдуваю надоедливую челку и, утопая в растерянности, неловкости и смущении, заключаю: — Продлевать будете? Или, может, мы все-таки встанем? Под выступивший теперь и на собственных щеках легкий румянец Мегуру поднимается на ноги и протягивает ладонь, чтобы помочь мне, но замирает, уставившись в дверной проем. Боже, нет. Пожалуйста, сделай так, чтобы там никого не оказалось. Черт с ними с Эго и Анри. Они по камерам увидят, что мы упали и даже как мы упали. Это была случайность. Нелепая случайность. Жизнь, мы ведь с тобой, вроде, договорились? Бачира поглядывает на меня и в момент переключается: — Исаги-кун, приветик! Чего не спишь? — Йоичи продолжает стоять в дверях, всем своим видом требуя объяснений. — Мы с менеджером-сан в футбол играли, но она безнадежна. Свалилась посреди площадки, и меня за собой уронила. Ха-ха! Бачира улыбается дежурно, не понимая, что от его наигранного тона к нам только меньше доверия. Хватаюсь за его до сих пор протянутую ладонь и встаю, отряхивая одежду и ушибленное место. — Бачира, хватит на сегодня. В душ и спать. Завтра у вас очередная двойная тренировка. — Так точно, менеджер, — вприпрыжку, он удаляется с тренировочного поля, оставляя нас с Йоичи наедине. — Тебя тоже касается, Исаги. Пора по комнатам. Он ничего не говорит. Лишь разворачивается спиной и медленным шагом движется по коридору. Я — за ним. Молча. Каждый шаг в звенящей тишине отражается эхом. Ничего дурного не сделала, но иду, как на казнь. Только возле входа на второй этаж, где нашим путям суждено разминуться, Исаги решается завязать диалог: — Ты не из-за черепашки вчера расстроилась, ведь так? — Не исключено. — Из-за Бачиры? — Не исключено. — Хочешь совет? — Не хочу. — А я все-таки дам. Если ты когда-то в чем-то провинилась и жалеешь об этом, сейчас у тебя есть все шансы это исправить, — Исаги делает паузу, убедившись, что я слушаю. — Я не слишком хорошо знаю Мегуру, но, мне кажется, он бы сам был рад тебя простить. — Он мог быть прав и в другом. То, что однажды закончилось, должно быть закончено. — У вас не закончилось, — Йоичи наблюдает, как я нетерпеливо дергаю дверь на себя, чтобы скрыться на этаже и добавляет: — От Бачиры ты первого шага вряд ли дождешься. Но ничего уже не потеряешь, если сделаешь его сама. Сухо желаю ему спокойной ночи и закрываю дверь. Исаги очень бесит. Во многом потому, что это он запустил эффект бабочки и выбил Киру из строя. Думаю, будь он здесь, я бы до сих пор жила в розовых очках и ни о чем не думала. А во многом потому, что Йоичи будто мысли читать умеет. Закрадывается в душу и вытряхивает ее, как пыльный ковер. Может, у нас с Бачирой и правда «не закончилось». Но может закончиться. Если верить словам Эго, второй этап грозится стать чудовищным. В лучшем случае я перестану быть менеджером команды Z, и плотное взаимодействие с ними, а, значит, и с Мегуру канет на дно. В худшем — выкинут за борт меня, как менеджера, или Бачиру, как нападающего. Первый шаг, значит? Пан или пропал… Но времени мало. Чтобы что-то предпринять, у меня осталось семь дней, а дальше — неизвестность. Если действовать, то действовать быстро. *** Шел шестой день приведения в действие плана по завоеванию сердца Бачиры Мегуру и гордиться, честно говоря, нечем. Тем же вечером, после разговора с Исаги, Чи преподала мне урок по основам флирта «для чайников», не забыв поинтересоваться: — Кого кадрим? — Не то, чтобы кадрим. Скажем так, подогреваем интерес. — О-о-о, надо же, подруга. Только вчера разбежалась с блондинчиком, и уже нашла кого-то новенького. Растешь. Хвалю! — Да, спасибо. И за лекцию тоже, — прощаюсь с Чи, намеренно упуская подробности о том, что «новенький» — это хорошо забытый «старенький». Я все делала, как она говорила: и на якобы случайные касания не скупилась, и на милые улыбки, и на похотливые взгляды. Похотливые взгляды, вот до чего дошло отчаяние! Но все бестолку. Мегуру либо делал вид, что ничего не замечает, либо вопросительно приподнимал бровь, мол, ты вообще в себе, мать? Самое страшное произошло день на четвертый. Я забыла закрыть дверь в комнату и ушла принимать душ, а когда вышла в одном полотенце — сюрприз. Бачира по-хозяйски расселся на моей кровати, и ни секунды не смутившись полуобнаженному виду, твердо заявил: — У тебя было открыто. Я ногу намозолил, дай пластырь. — На первом этаже есть медпункт, почему ты не ходишь туда со своими проблемами? — Лень спускаться. До них целых два этажа, а до тебя один. Кстати, с легким паром! Его лицо расплылось в лучезарной улыбке, а мне вдруг стало так обидно. Обидно от того, что у меня ничего не получается. Обидно от того, что он столько раз за время пребывания в Синей Тюрьме доводил меня от исступления до истерики, от бледного от ужаса до красного от стыда лица. Сам держался особняком, а на все мои попытки смутить только головой качал. Обидно настолько, что я не сдержалась. Он продолжал улыбаться, ничего не подозревая, когда я встала напротив и легким движением руки сорвала с себя единственный атрибут одежды — несчастное полотенце. Скомкала в руках, приняв на лицо максимально невозмутимый вид, и бросила в него со словами: — У меня полотенце упало. Подай, пожалуйста. У него ушла секунда, чтобы выпучить глаза из орбит так, будто их изнутри прессом сдавили. Еще секунда — чтобы закрыть этим самым полотенцем пылающие алым румянцем щеки и выбежать из комнаты. И еще секунда — чтобы вернуться и, не глядя, швырнуть в меня махровым куском ткани. А я так и осталась стоять посреди комнаты. Полностью голая. С закатанными в мозг глазами. Эффект, конечно, был, да еще какой! Вот только этим все и закончилось. С тех пор Бачира меня избегает. Видит в коридоре — меняет маршрут на противоположный. Прихожу на тренировку — прибавляет в наушниках звук на максимум и утыкается носом в стену. Заглядываю в общую комнату — прикидывается спящим. Завтра последний день, когда команда Z проснется командой Z, а я их менеджером. Никто не знает, что будет дальше и увидимся ли мы вновь. И редкий шанс, должно быть, безвозвратно упущен. Спать сегодня опять придется неспокойно, и я, заранее обреченная, закусываю губу. Может, это был знак к тому, что Исаги ошибся, и нам и вправду больше не по пути? Внезапно раздается звук приближающихся шагов и я жду, что вот-вот послышится стук в дверь. Однако, гость замирает по ту сторону коридора, неуверенной тенью перетоптывась с ноги на ногу. Догадаться, кто пришел — не сложно. — Входи. Здесь открыто и я одета. Мегуру медленно опускает ручку и убедившись, что я не вру, проходит вперед, едва переступая порог. Лишь бы расстояния хватило дверь прикрыть, только и всего. — Анри просила занести тебе какие-то списки, — он на прямых руках протягивает тонкую папку, будто дикого зверя с руки кормить намеревался. — Еще она сказала, что в твоем сломанном планшете не было флэшки. Она ей нужна. — Флэшка? Я даже не знала, что она там есть. Наверное, вылетела из порта, когда он упал. Подожди, я поищу. Забираю у него листы на таких же прямых руках, включаю фонарик на телефоне и опускаюсь на корточки перед столом. Что-то блестит в глубине угла среди горстки пыли, но из такого положения мне не дотянуться. Приходится встать на колени и, вытянувшись вперед, прогнуться в спине так, что кости хрустят, но это уже дело принципа. — Готово! — радостно восклицаю и поворачиваюсь к Бачире. Радостно, как оказалось, здесь только мне. Мегуру стоит и терроризирует взглядом пол, сжав кулаки в карманах. Не могу сообразить, что не так, как до меня доходит, насколько пикантно выглядела общая картина с его стороны. Стол-то стоит прямо напротив прохода, ну как же. Устало потираю переносицу, и, тяжело выдохнув, иду к нему. Бачира прирос к земле, как истукан, так что я мягко беру его за запястье, чтобы вытащить руку из штанов. — На, — с хлопком кладу флэшку в раскрытую ладонь, которая тут же сжимается и нетерпеливо скользит обратно в карман. — Что-то еще? — Ничего. Спокойной ночи. Он разворачивается на сто восемьдесят и нервно шарит в поисках дверной ручки. Последний день. Остался последний день. Находит и опускает вниз. Может быть, нам и правда лучше порознь? Дергает на себя, и в заполненную темнотой спальню просачивается мягкий свет коридора. Может, пора оставить попытки и положиться на судьбу? Он отступает на шаг, чтобы открыть дверь на расстояние, которое бы позволило ему сбежать. — Стоять! — тяжелым ударом ладони о поверхность захлопываю ее перед его носом. — Чего бегаешь от меня второй день? Бачира вздрогнул и замер в глубоком трансе. Не сопротивляется, но будто даже и не дышит. Легко тычу его пальцем в бок, чтобы проверить, способен ли он еще реагировать на внешние раздражители. Приблизившись к широкой спине практически вплотную, позволяю словам сорваться с языка: — Мегуру… Что происходит? Смотрю, как его затылок наклоняется назад, едва не задевая кончик моего носа. Один гортанный вдох и такой же глубокий выдох, и Мегуру резко оборачивается. А я начинаю жалеть, что вообще затеяла этот разговор. Янтарные глаза горят в темноте, с вызовом глядя исподлобья. Он сглатывает натянуто и произносит: — Я не железный, Рин. Его голос хрипит, как расстроенная скрипка, и стоит мне опустить лицо вниз, я понимаю, о чем говорил Бачира. Даже кулаки, оттягивающие брючную ткань, не помогают скрыть выступающий бугорок возле паха, и наступает моя очередь заливаться пунцом. Живот, тем временем, от нарастающего желания скручивает в тугой узел. Это предпоследняя ночь. Готова ли я, вот так? Без конкретики, без статуса отношений. Без гарантий, что они вообще наступят? Заглядываю в глаза Мегуру в надежде найти ответ, но решаю: «К черту!». Вместо очередных слов молча тяну его на себя, чтобы наконец прикоснуться к мягким губам. — Я не обещаю, что все закончится так, как тебе бы хотелось, — шепчет Мегуру в миллиметрах от моего лица, опаляя кожу дыханием. По спине необузданным стадом бегут мурашки. И, клянусь, ни один аргумент, ни одно заботливое предупреждение Бачиры, ни одно мое принципиальное «против» уже не возымеет эффекта. — Меньше слов, больше дела. Улыбаюсь сквозь нетерпеливый поцелуй, когда его губы жадно накрывают мои. Бачира достает руки из карманов и пальцами проводит плавную дорожку вдоль позвоночника. Ногой захлопывает дверь, избавляясь от единственного источника света в комнате, и закрывает ее на замок.