Quite Possible

Когда Алькатрас высовывается наружу и внимательным взглядом окидывает пространство, он в который раз удивляется. Некогда набитая войнами база теперь превратилась в пустошь. Асфальтовое поле на побережье, огороженное железными стенами, безлюдно простиралось на несколько сотен метров вправо и влево, на нём были видны следы от шин и гусениц танка. Казалось, здесь никто вообще не знает о том, что творится в городе. А впереди возвышались небоскрёбы, разделённые улицами, по которым шли люди и ехали машины. Сверху раздался странный свист. Задрав голову вверх, мужчина увидел невысоко в воздухе изящно парящего в воздухе Мерсера, который и не думал снижаться. В эту секунду морпех был готов застрелиться от досады, но вместо этого поднял дуло вверх, выпустив пару пуль в прототипа. Твою мать, какой же он идиот! Развели, как нехрен делать, как лоха, как ребёнка! Теперь если узнают, что он это сделал, то его точно шлёпнут и даже глазом не моргнут… Пролетев по воздуху метров пятьдесят, Мерсер громко приземлился, отчего сеткой треснул асфальт. Алекс выпрямился, оглянулся и мимоходом подумал про себя, что сейчас с удовольствием бы взглянул на лицо своего новоявленного спутника. — Вроде никого поблизости нет, а датчики убиты, — громко сообщил он через плечо. — А ты что, уже подумал, что я сейчас же свинчу нахрен? Алькатрас угрюмо затопал к нему, не проронив ни слова. — И что, мы вот так вот попрёмся по улицам, где тебя в лицо каждая мразь знает? — поравнявшись с Мерсером, осведомился морпех. Теперь они быстро шли рядом по пустой площади, и если бы кто-нибудь их сейчас увидел, то не знал бы, что и подумать, настолько странно они смотрелись. — Конечно, нет. Впрочем, сам всё увидишь. Они приблизились к тротуару. Люди, толпами шедшие по своим делам, понуро опускали головы и очень старались не смотреть по сторонам. Кто-то тихо переговаривался между собой, кто-то шёл, прихрамывая или сгорбившись. И в этой толпе витал неприятный дух подавленности и обречённости. Пока никто не успел его заметить, Алькатрас счёл благоразумным уйти в инвиз и наблюдать со стороны, идя параллельно этому печальному потоку. Прототип же напротив, спокойной походкой слился с этой толпой воедино, затесавшись где-то между этих серых толстовок и зелёных безрукавок, хоть и его чёрная куртка выделялась на однообразном фоне одежды. Поэтому Алькатрас весьма удивился, когда она неуловимо исчезла прямо у него на глазах. Несколько секунд ничего не происходило. Поток людей всё так же уныло и медленно двигался по тротуару. Морпех хотел уже было вторично проклясть весь мир и самого себя в придачу за лопоухость, но тут от общего количества людей отделился какой-то чёрный невысокий парень. Фыркнув и почесав щёку, он вдруг целенаправленно двинулся прямо к тому месту, где застыл в инвизе Алькатрас. Последний настороженно напрягся. Остановившись в полуметре от морпеха, афроамериканец негромко заговорил. Голосом Алекса Мерсера. Не, ну ни хрена себе, подумал морпех. — Я тебя вижу. Если трепанёшь кому-нибудь о моей маскировке — по стенке размажу, запомни. — Как это видишь? — на секунду ступил Алькатрас: раньше режим инвиза никогда не сбоил… — Тепловидением, деревня, — насмешливо протянул принявший чужой облик Мерсер. — Пошли уже. На другой конец города придётся переться. И они как можно быстрее двинулись по людным улицам: Алекс — бодрой трусцой, Алькатрас, не отставая, бесшумно нёсся параллельно тротуару, стараясь держаться где-то между потоком граждан и машин, то и дело вылетающих из-за поворота и врезающихся во что попало. По мере того, как они продвигались вглубь города, где грохотали залпы и начиналась заражённая зона, людей становилось всё меньше, а разбитых машин и какой-то мебели прямо на шоссе — всё больше. Даже воздух здесь был другим — разгорячённым, душным, провонявшим всякой дрянью, морпех чувствовал это через фильтры. Поворачивая из переулка в переулок, они всё чаще натыкались на заражённых, которых Мерсер просто отпихивал от себя ладонью. Те в свою очередь, исцарапанные, рычащие, утратившие всякий человеческий разум, не унимались и продолжали следовать за ним попятам, но держась на почтительном расстоянии. Алькатраса они не видели или, скорее всего, просто не чуяли за нанокостюмом. Странно всё это, думал тем временем морпех, стараясь не отставать от прототипа. Охренеть как странно. Вот ведь ситуация: он прётся по улицам в заражённом городе вместе с каким-то отморозком по имени Алекс Мерсер, который якобы знает чувака, который сможет навсегда избавить его, Алькатраса, от нанокостюма. Блеск. Докатился. Только было одно «но». Имея за плечами трёхдневный опыт разгребания биологического дерьма на этих улицах, он представлял, что это всё будет по-другому. Они уже прошли не один квартал, пробежали вдоль не одной улицы, а было такое ощущение, что происходящее старательно обходит их двоих стороной, не обдавая разрушительной волной от снарядов, не обливая пулями, словно оберегая от глаз «Чёрной стражи». Может, просто Мерсер знал этот город, как свои пять пальцев? Или же ему просто везёт, и это везение перекидывается и на тех, кто рядом? Или всё это вместе? Тогда становится понятно, почему его было так трудно поймать… ну, помимо его сверхспособностей. Алькатрас пригляделся повнимательнее к замаскированному «Зевсу»: бежит, бежит, зараза, не выдыхается, а между тем держится за плечо, вздрагивает от боли… И откуда он такой вообще взялся? Вдруг Алекс остановился. Сбавил скорость и морпех, не выходя из режима невидимости, подошёл ближе. — Улей, — сквозь зубы проговорил Мерсер. — Почти за поворотом. — В обход, — коротко предположил Алькатрас. Он уже знал, что такое эти ульи и чем они могут удивить. Прежде, чем они успели что-либо сделать, совсем рядом раздался злобный звериный рык. Солдат в нанокостюме бегло огляделся по сторонам, посмотрел вверх. И вовремя: высоко над головой с крыши на крышу перелетел Охотник, вслед которому раздался стрекот пушек, а ещё через секунду мимо быстро прожужжал вертолёт. Мерсер, приняв свой истинный облик, круто развернулся и пронёсся мимо своего спутника. Алькатрас рванул за ним. — Я… не смогу сейчас бодаться… с этой тварью, — на ходу говорил прототип, когда они, не добежав до перекрёстка, нырнули в незаметный проход между высокими домами. — Если и твои любимые морпехи, и Охотники нас засекут… — Они такие же мои, как и твои, — огрызнулся солдат, переводя дыхание и восстанавливая энергию от короткой, но быстрой пробежки по длинной дороге. — Нужно поймать танк. Алькатрас скептически фыркнул. — Ты говоришь таким тоном, будто это такси. — Ну, а чем танк не такси? — глянул блестящим взором на спутника прототип. Алексу Мерсеру вдруг ужасно захотелось выпендриться. Показать, кто в этом городе может делать всё, что ему вздумается, пусть даже это такая мелочь, как спереть танк, каких по городу катаются сотни. Посмотреть, какова будет реакция этого ходячего трупа, как про себя окрестил его Алекс. Ведь он же, по крайней мере, не будет вопить и возмущаться, как все вокруг…Чёрт. Он не смог отказать себе в этой приятной мелочи. Тем более что транспорт всё равно будет нужен. Нет, конечно, если бы он был один, то предпочёл бы передвигаться по воздуху, но вот только по воздуху уже совсем небезопасно. И особенно в таком состоянии. И вообще, есть пословица: «тише едешь — дальше будешь». Мерсер задрал голову вверх, картинно повёл носом, принюхиваясь, словно дикий зверь. — Жди здесь, — бросил он Алькатрасу, после чего в две секунды подскочил к кирпичной стене дома. Два резких рывка вертикально вверх, перевернуться в воздухе — и он уже приземляется на крышу. Вместо привычной лёгкости каждое движение теперь отзывается волной боли. Поморщившись, он осмотрелся. Да, он не ошибся: на другом конце с ракетницей в руках стоял солдат «Чёрной стражи». Так, переместиться к нему, схватить за горло, об колено, поглотить, пушку — нахрен, вниз. Это всё уже — быстро, рефлекторно, на уровне подсознания. Отлично. Теперь — танк. Танк, танк, танк… ну, где же ты, чёртова бандура? Раньше толпами катались, а се… о, а вот и она. Бодро ползёт, давя всё на своём пути и грохоча выстрелами. Как плющатся под гусеницами машины — загляденье. И как адски эта опухоль жжёт плечо… Мерсер махнул за край крыши, быстро соскользнул по стене на землю, плюхнувшись прямо в толпу, шарахнувшуюся с воплями в сторону. Хорошо, что там не было военных. В образе солдата «Чёрной стражи» Алекс рванул по улице, да так быстро, что чуть не угодил под гусеницы огромной машины. Отшатнувшись, он остановился, чтобы увидеть, как вылезают на лоб глаза танкиста, высунувшегося из люка. Однако это не помогло обречённому на гибель солдату уследить за тем, как стремительно его сослуживец прыгнул на корпус и неуловимо перескочил на башню танка. — Всё, накатался, — было последним, что он услышал в своей жизни, а прототип, поглотив тело, нырнул в люк, сполз в самый низ, за штурвал. Крышка люка громко хлопнула, оставляя его в полумраке кабины. Ну, вот и всё. Теперь надо только зарулить в переулок, что Алекс и сделал. Через минуту танк, со смаком плюща машины и хрустя стёклами, повернул на нужную улицу, остановился. — Эй, смертник! Транспорт подан! — крикнул Алекс, по пояс высунувшись из кабины, смотря в проход между двумя кирпичными стенами, туда, где он оставил этого ходячего трупа. Только его там уже не было. — Да твою мать, вылезай уже! — крикнул Мерсер ещё громче, но никакого движения за этим не последовало. Прототип моргнул, повторно осмотрев пространство тепловидением. Разгромленная улица, зажатая между стеклянными небоскрёбами и забросанная мебелью, была пуста. Смылся, засранец, подумал парень, ещё раз заглядывая в переулок. Нет, нельзя сказать, чтобы «Зевса» это сильно обескуражило или расстроило, но неприятный осадок в душе остался. Ма-аленький такой, еле заметный, но едкий осадочек. Ну, и ты хер с ним. Ему же хуже. Вернется, кинется в ножки генералу Рэндаллу. Так и так, виноват, недоглядел, отработаю, «Зевс» там-то и там-то… Трупак хренов. Найду — в асфальт закатаю к чёртовой матери. Поморщившись, словно от зубной боли, Мерсер хотел было залезть обратно в кабину, как вдруг его с усилием подёргали за край куртки. Если сказать честно, то Алекс в ту минуту чуть не выпрыгнул из машины и не рванул вверх по ближайшей стенке. Из недр кабины донеслось недовольное «бу-бу-бу», что повергло Мерсера в ещё большее недоумение. Ещё несколько секунд назад Алекс готов был поклясться жизнью, что в машине никого, кроме него, не было! В конце концов, через мгновение, когда первое впечатление улеглось, он бухнулся обратно в кабину танка… и офигел повторно. Алькатрас, сидя в кресле наводчика, довольно хмыкнул. Если бы не было этих красных очков, то его лицо выражало бы крайнюю степень довольства от произведённого эффекта. — Не ты один здесь такой крутой. — Блядь, но как? — не смог сдержаться Мерсер. — Долго объяснять. Едем? Ага. Вот тебе и смертник. Давненько прототипу не приходилось удивляться с людей, тем более — с полутрупов… Всё ещё беспокойно косясь на спутника, Алекс, плюхнувшись обратно в почти пологое кресло, неуклюже развернувшись, вывел машину обратно на шоссе, где всё ещё ездили проклятые легковухи и носились проклятые глупые человечки в надежде спасти свои жизни. До убежища Даны Мерсер было ещё далеко, кварталов шесть или семь. Кварталов, кишащих заражёнными пополам с пехотинцами, двумя воюющими не на жизнь, а насмерть сторонами. У заражённых — ульи и толпы Охотников. У морпехов — техника и датчики. И где-то в этом бушующем море криков, залпов, рыка и крови бодренько катился ничем не приметный «М1 Абрамс». Точно такой же, как и сотни его собратьев, палящих по толпам зомби и штурмующих каменные изуродованные заразой коробки. Над всем этим, словно скалы, равнодушно нависли стеклянные высокие дома. Они как будто старались скрыть от затянутого облаками неба, какой ад творится здесь, на улицах, прямо у них под боком. А «Абрамс» ехал всё дальше и дальше, изредка, по ошибке, принимая на свой корпус удары неосторожно пущенных ракет. Ему было наплевать на происходящее. А точнее, третьей стороне, у которой были свои проблемы. И в частности — эта грёбаная, сука, опухоль… Транспорт вдруг дёрнулся, остановился. Лишь тарахтел мотор, да снаружи слышались взрывы. Полминуты Алькатрас сидел спокойно. Может, мимо идёт толпа морских пехотинцев или проезжает вереница грузовиков, раздавить которых означало крикнуть: «А вот мы тут!» во весь голос. Но прошло ещё полминуты. Танк стоял, как каменная глыба среди бушующего моря. — Эй… Звук голоса морпеха затих, не получив никакого ответа. Тогда Алькатрас, почуя неладное, слез с кресла, перебрался ближе к водительскому месту. В полумраке ламп в кабине нельзя было разглядеть, что творится внизу танка, зато был виден капюшон, покоящийся на изголовье кресла и казавшийся в этом скудном освещении тёмно-серым. — Мерсер, — тихим тоном, в котором еле заметно сквозила тревога, позвал Алькатрас. Ответа не последовало. Да и не могло последовать: стиснутые от дикой, невыносимой боли зубы и не собирались размыкаться, чтобы ненароком не выдать ни единого звука. Тварь, тварь… жрёт, ненасытная, жрёт, убивает… Времени не три и не четыре дня — счёт, наверное, пошёл уже на часы… Руки отказали, отравленные ядом боли, тело трясло, а сознание помутилось настолько, что Алекс почти не чувствует, как его хватают за куртку и тащат, тащат из водительского кресла куда-то вверх и кладут на прохладный железный пол… Нет, только не на спину, не надо на спину! Когда Мерсер с видимым усилием переворачивается на живот и со вздохом облегчения утыкается лбом в гладкую поверхность. Алькатрас замирает, смотря на его плечо. По сравнению с тем, что на нём было, раковая опухоль казалась безобидной шишкой. Нечто красное, чуть пульсирующее, влажно поблёскивающее в тусклом свете, оно выросло до размеров сдутого футбольного мяча. Оно ухитрилось прорости сквозь одежду; от него, как лучи от солнца, по спине тянулись ответвления, больше похожие на странные щупальца. — Нихера… — вырвалось у Алькатраса; на какой-то миг ему показалось, что оно живое, что эти щупальца двигаются, обхватывая спину прототипа всё сильнее и сильнее… — Что, дерьмово выгляжу? — донесся вымученный голос, в котором, не смотря ни на что, сквозили нотки иронии… И как он ещё может так говорить? — Да не то слово, — ответил Алькатрас. — Будь у меня такая, я бы уже сдох. — Я тоже. Алекс медленно сел, сгорбившись и ссутулив плечи. Его дыхание вырывалось из лёгких тяжело и со свистом. — Ещё сутки — и можно будет класть в гроб. Если, конечно, что-нибудь останется. Эта тварь не просто жрёт меня — она вырабатывает антитела против «Чёрного» и «Красного» вирусов… — Но почему они выбрали именно тебя для инъекции? — У них… были причины… — язык у Мерсера заплетался. — Убить сразу двух зайцев… Морпехи косят заражённых и взрывают улья, а я им мешаю. Хотя я всего лишь хочу узнать, что произошло здесь на самом деле и кто в этом виноват, только и всего… Зачем они сделали из меня… «Прототип«… Опять эта чёртова боль. В глазах делается темно, в голове — полный бедлам… Холод. Это пол? Да, он лежит щекой на прохладном железе. Так хорошо. Так и пролежать всё оставшееся время. Не вставая… Но его снова хватают за куртку, снова поднимают. Проклятье. Ладонь, твёрдая и непреклонная, как плеть, оставляет красное пятно на щеке, приводя обратно в сознание. — Не отключайся, парень, — послышался сверху строгий голос. — Если бы я знал раньше… — Ты и сейчас ничего не знаешь, — перебил Алекс, глядя в полумраке на красную маску спутника; язык продолжал своё неповиновение. — С тебя спроса никакого. Ты — долбанный наёмник идиотов, которые не в состоянии признать, что не справляются с вирусом, что остров обречён на гибель… Договорить он не успел, потому что вдруг почувствовал, как снаружи что-то резко пошло не так.