Зверь

Всматриваясь в растекающиеся на окне капли, пытался разглядеть в них уменьшившиеся до размеров мошкары соседские дома и фонарные столбы. В голове прокручивалась мысль о том, что вчера я пропустил последний урок. Узнает ли про это мама, когда ей позвонит классный руководитель и сообщит о прогуле. Или учителю не захочется разговаривать с ней и просто умолчит об этом? Хотя какая разница, моей фамилии всё равно ещё нет в журнале, поэтому буду надеяться, что меня не заметят. Вчерашнее столкновение с друзьями Никиты сказалось не лучшим образом. Я просто заснул, а очнулся от того, что мама трясла за плечи, она потом долго возмущалась тому, что я порчу костюм не выполняю свои ученические обязанности. Домашнее задание сделал довольно быстро, даже осталось немного свободного времени прежде чем мама отправила спать. Сегодня видимо папа снова не собирался домой. Опять взял дополнительную смену, чтобы только дома не появляться. Мы с Катей не видели его уже три дня, хоть сестра и сообщила, что он звонил вчера и обещал приехать через сутки, но верилось в это с трудом. Новая работа предоставила ему временное жильё, пусть это была комната размером с узкий чулан, но там было всё что нужно. Кровать, раскладной стол, шкаф куда можно сложить вещи, даже маленький телевизор, пусть он и транслировал всего лишь три канала, два из которых местные. Всё же это было лучше, чем жить под крышей с человеком, чей брак вот-вот распадётся, больше чем сожительством отношения родителей было назвать нельзя. С момента приезда они начали спать в разных комнатах, мама где раньше была спальня бабушки и дедушки, а папа в гостиной на диване. Они больше не разговаривали друг с другом, только обменивались ледяными взглядами, иногда махали вслед друг другу. Так что у них и так хватало проблем, нечего грузить ещё моей стычкой с одноклассниками. Но это не отменяло того факта, что в школу идти совершенно не хотелось. — Ты ещё сидишь? — мамин голос немного привёл в сознание. — А ну-ка быстро доедай и бегом в школу. Я перевел взгляд в свою тарелку, уже остывшая вермишель плавала в молоке, а поверх остался не расплавившийся кусок сливочного масла. Я поморщился когда, проглотил одну ложку, молоко обволакивало стенки горла, а непроваренные макароны щекотали его. И эта ещё лишняя сладость, и попавшаяся молочная плёнка. Какой-то кошмар, хуже мог быть только сладкий суп. В желеобразном киселе застыли сухофрукты: курага, изюм, иногда попадался чернослив и самое мерзкое, рис, похожий на мелкие личинки, только от одного его вида по телу пробегала дрожь, и невозможно было сглотнуть. Кто вообще придумал эти «кулинарные шедевры»? Несмотря на то что этот суп давали в детском садике, в память он врезался хорошо. Тогда все дети с аппетитом ели его уплетая за обе щёки и просили добавки, а я даже смотреть не мог на этот «холодец». Выдохнув я принялся к новой битве с супом. Сидя на своём месте я перелистывал альбом с вырванными листами, кусочки, которые от них остались. Оставил дома, чтобы на выходных попробовать восстановить с помощью плёнки для ламинирования. Можно конечно было не брать с собой уцелевшую часть альбома, во избежание повторения ситуации, но я не мог в последние дни я так много рисовал, чтобы хоть как-то занять себя, что уже не мог обойтись без листа бумаги и какого-нибудь предмета, умеющего писать. За одну лишь неделю я почти израсходовал краски купленные специально для альбома. То как намокает кисточка, как первая капля стекает с неё прямо гладкую глянцевую поверхность краски, как вобрав в себя этот цвет, моя рука ведомою кисточкой вырисовывает на белом на ощупь рыхлом листе бумаги какой-то свой сюжет. Как от кисти погружённой в воду отходит цветная дымка. Этот процесс завораживал, вовлекал меня в те самые сказки, которые хранились в пуговицах, ещё раз коснись поверхности листа и сюжет обретёт цвет, формы, затанцует, под невидимым ветром качнуться нарисованные кроны деревьев. Я никому никогда не показывал свои работы, хранил их в тёмном месте, подальше от чужих глаз, потому что родных уже не осталось, кому можно было поведать эту тайну. Не поймут, засмеются, уничтожат всё, не оставив даже тени воспоминаний. Что уже продемонстрировали Коля и его дружки. — Опять в своих облаках летаешь? — вот опять, стоит мне задуматься, о чём-то так всё, как говорила мама «пожар начнётся не заметишь, так и сгоришь». — Да, так. Ничего серьёзного. — Тебя почему вчера не было? А? — я ошарашенно посмотрел на Аню. Неужели заметили, что сказать? Что делать? Уже сообщили Маргарите Николаевне? А она сообщила маме или будет ждать от меня объяснительной? Да почему же всё так? Не в силах ничего сказать, я схватился за волосы. Чёрт, что устроит мама, когда узнает? Не говорить же правду. — Эй, ты чего такой шуганный? Нормально же всё, я просто спрашиваю. Аркадий Иванович, даже на урок не пришёл, за нами Людмила Викторовна, классная руководительница первого класса присматривала. Она вообще нас не знает. У бабушки проблемы небольшие, заснуть в любой момент может, вот ей и дали мелких, так как у них шило кое-где чешется и они ей ни минуты покоя не дают. — я облегчённо выдохнул, плечи тут же расслабились и упали. — Анька, ну нельзя же такими новостями пугать. Я думал, что-либо сейчас, либо дома Кондратий приберёт. Ты бы хоть, не знаю, в следующий раз лучше сразу в лоб всё говори, а не из далека начинай. Ожидание хуже казни знаешь ли. Аня отодвинула стоящий рядом стул и села. — Смотрю голос прорезался, а то всё простыми предложениями разговаривал. С чего бы это вдруг. — Не разговаривал, я простыми предложениями, просто не хотел. Да и о чём вообще разговаривать? Меня тут пять лет не было и вчера было не самое лучшее. Выходные скорее хочу, закроюсь в комнате, буду в тетрис играть. — Я же тебе сказала, не обращай внимание. А подножка, считай тебя посвятили, здесь это нормально, у нас тут каждый первый ученик так летал. — Не в этом дело. То что в классе случилось я принял, а вот то что потом. — я посмотрел на пустующую парту Никиты. — Короче, я на Колю вчера случайно налетел, а потом его товарищи подоспели, нарвался скажем так. — Тебя, что Юрин ударил? — она распахнула глаза и придвинулась ближе. — Сильно влетело? — Да нет, ничего такого не было, не знаю, как даже объяснить. Скажи какова вероятность, что они сегодня уже всё забыли и ничего не будет? — Здесь, сложно сказать. Но если он тебя снова тронет мигом к учителю. Пусть ябедой, пусть крысой будешь для них, зато целее будешь. — Не хочу я жаловаться, тем более кому-то из взрослых. — Решать тебе, и дело как говориться только твою, ответственность за твою тушку брать не хочется. Бывай. Во что я вообще ввязался? Никита с Колей появились к началу второго урока, по началу всё казалось спокойно, но потом что-то мокрое и липкое прилетело на мою щёку, я вытер это рукой и увидел белый комок. «Жеваная бумага» промелькнуло в моей голове. И в следующую секунду на меня посыпался целый град этих плевков, закрывшись учебником, я нырнул под стол. На перемене отойдя в туалет умыться, меня больно ударили по спине, а всю дорогу ко мне подбегали все кому не лень пинали, а мелкие толкали. Лишь оказавшись напротив треснувшего зеркала, заметил на спине листок с надписью «пни или толкни», сорвав этот огрызок со своей спины, выкинул в мусорное ведро. Вывернув кран на всю потекла тонкой струёй вода. Она пахла ржавчиной и казалось, имела тёмный оттенок. Набрав полные ладони, ополоснул лицо. Видимо всё же не пронесло. Из прошлой школы мне запомнился момент, когда в самом начале года к нам в класс пришёл новенький, помимо того что у очков были просто огромные толстые линзы, так паренёк ещё и заикался, мой класс его принял хорошо, а параллельные то и дело подшучивали над ним, так же лепили разные бумажки, приклеивали к его одежде жвачки и ставили подножки. Не знаю как, но как будто не замечал происходящего, часто бубнил себе что-то под нос, отвлекался на разные мелочи, мог часами наблюдать за рыбками в аквариуме, который стоял у нас в кабинете биологии или на то как мухи мечутся между рамами. Самая неприятная ситуация случилась на уроке физкультуры, мы шли друг за другом по шатавшийся скамейке и кто-то из шутников решил толкнуть мальчика. Обычно когда падаешь, руки автоматически выкидываются вперёд, а у него, как были, на поясе так и остались. Высота хоть и была небольшая, но он грохнулся так, что разбил себе и нос и лоб, но пугало то, что он поднялся словно ничего не случилось и пошёл дальше выполнять задание. Физруки тут же устроили переполох, схватили его на руки побежали в медпункт, прихватив с собой шутника, а потом всем классам в актовом зале директор, читал лекцию о том, как нужно относиться к одноклассникам, напрямую осуждения не было, но он тщательно намекал на всех тех кто любит так поглумиться. После этого случая, мама забрала мальчика со школы и он больше не появлялся. Сейчас было даже завидно, хотелось точно так же уйти в себя и не чувствовать вообще ничего. Нужно было как-то остановить происходящее, не затягивать этот ненужный и непонятно откуда взявшийся конфликт. Поступить как предложила Аня, рассказать всё Маргарите Николаевне? А потом? Чуть малейшее движение в мою сторону, принимать за нападки и бежать снова прятаться за учителями? А дальше дойдёт до того, что маме всё станет известно и ситуация только ухудшиться. Нет такой вариант мне не нужен. А какой тогда? Желательно конечно чтобы в нём не фигурировала мамина персона. Но терпеть тоже не хочется. Может попробовать поговорить с ними и решить вопрос мирным путём? Нужно будет поговорить с Колей наедине. Всё же я действительно был виноват в случившемся, не нужно было останавливаться у той злополучной двери. Тем более Аня с самого начала предупреждала меня не давать повода для их реакций. Вернувшись в класс, я не обнаружил на столе тетрадки по математике. Начал проверять вещи, но и там её не оказалось. Странно. Я точно помню, что вечером убирал всё в рюкзак, даже мама утром проверила мою готовность к урокам. Нужно её найти как можно скорее, заработать первую двойку за домашнее задание не входило в мои планы. Перебрав ещё раз вещи и не найдя ничего нового, решил пройтись по классу. Я вглядывался на парты одноклассников, вдруг кто-то решил так неудачно пошутить и спрятал её у себя. — Эй. Я повернулся на оклик и увидел, как одноклассница, сидевшая за первой партой, что-то усердно писала в дневнике, лишь изредка смотря на меня исподлобья. Она единственная кто не стала задавать мне неудобных вопросов и перешептываться, её глаза всегда находились в дневнике покрытым блёстками. Вырвав оттуда листок и свернув его положила рядом с собой. Оглядываясь по сторонам медленно двигала листок пальцами. Когда он упал тихо произнесла. — Подними. Когда я нагнулся за листочком, она поднялась с места и вышла в коридор. Развернув послание, ровными буквами была выведена надпись: «Посмотри в мусорном ведре». Открыв зеленый шкаф с облупившейся краской, где хранились тряпка, совок и веник, которыми пользовались дежурные, посмотрел внутрь на самом дне корзины лежала потрепанная тетрадка. Достав её оттуда пролистал, чтобы посмотреть на её состояние. Все страницы были просто исчерканы ручкой, а чёрным маркером нарисованы поросячьи морды, уродливые рожицы и нецензурные ругательства, а на обложке нарисовали излюбленный всеми шутниками орган. Свернув тетрадку в трубку, сжал её в руках. Всеми действиями они пытаются сказать, что слова для них пустой треп и нужно готовиться к долгим тычкам и нападкам. Смиренно опустив голову вернулся на место. Урок прошёл совсем не спокойно. Учительница была не в духе и ничего не говоря раздала тетрадки по контрольной, по классу пронеслись недовольные возгласы. — Вы же нас не предупреждали. — Опять будет задание, которое мы даже не проходили. — Так не честно. Она не обратила на них никакого внимания. Лишь обосновала столь резкий порыв тем. Что, уходя на каникулы наш класс из всей параллели был единственным кто не сдал контрольную. Больше половины написали её на два и теперь по поручению директора мы должны её переписать. Что ж мне же лучше. После вручения книжного сборника контрольных работ, мы принялись выполнять задание. В классе не замолкал шепот и шелест листков. Ребята оборачивались друг к другу, перегибались через парты, передавали записки, что-нибудь спрашивали. Кто-то постукивал ручкой по парте, мы тоже делали так в прошлой школе это был своеобразный шифр. Три стука какой у кого вариант, пять — что ответили во втором вопросе? Ответ, нужно было простучать, комбинируя ладонь и кулак в нужной последовательности, чтобы нас не раскусили, приходилось менять шифры каждую четверть, мы даже придумали свой жестовый язык и использовали его, когда кто-то забывал строчки из стихотворения или забывал название страны на географии. Саму контрольную я выполнил быстро, даже успел выполнить задание под звёздочкой. Пусть я по началу был недоволен появлением репетиторов в моей жизни. Но всё же они мне помогли очень сильно. Мы всегда шли на тему вперёд, а, чтобы я не забывал ничего из уже пройденных тем, мне давали дополнительные задания. Отношения с репетиторами у меня складывались дружеские иногда они звали к себе домой, если не могли позаниматься в стенах школы и я шёл. Мне очень хорошо запомнился репетитор по русскому языку и литературе. Это был пожилой мужчина, он хромал на одну ногу, поэтому передвигался с помощью трости её набалдашник был выполнен в виде черепа с терновым венцом вокруг головы. Сам он вечно ходил в костюмах, тщательно начищенных туфлях, а на шее была галстук бабочка. Несмотря на строгий внешний вид, он был очень душевным стариком, любил поговорить на отстранённые темы, почитать стихи собственного сочинения. Когда я пришёл к нему домой, то сложилось впечатление будто попал в музей. На всём потолке объемная лепнина в виде замудренных узоров, люстра её купол из ограненного стекла свисал с потолка и переливался цветами радуги, почти в каждом углу стояла ваза высотой почти с человека, и каждая была со своим орнаментом, но по большей части преобладал мотив времён Римской империи, с изображением атлетических мужчин, а также женщин в туниках. В одной из них был букет, состоящий из сухоцветов. Картины центральными фигурами в них становились молодые девушки, одетые в дворянские наряды и с жемчугами на шее. В серванте в рядок стояли бюсты писателей и политиков разных эпох, не обошлось даже без Цезаря, они всё были небольшие из бронзы, начищенные до блеска. В зале куда позвал меня репетитор, прям посередине комнаты стоял огромный круглый стол, накрытый тонкой шелковой скатертью. А стулья напоминали целые кресла, лаковые изогнутые ручки и такие же ножки их нижняя часть напоминала львиные лапы, мягкие сиденья и спинки. Но больше всего мне запомнился трельяж-комод, на нём стояла роза в хрустале, из-за голубоватого оттенка было похоже, словно нежные бутоны розы были во власти ледяной темнице. Жена репетитора оказались очень гостеприимной женщиной, как только она пришла и увидела, как мы занимаемся сразу пошла ставить чайник. Столько сладкого, можно было встретить только в кондитерской или в Елисеевском магазине. Ровно, как и всё в этом доме сервиз, в котором был подан чай тоже походил на произведение искусства. Ручки, форма, уменьшенные картины Сандро Боттичелли и на каждой была своя, из которой пил я был увековечен сюжет «Рождения Венеры». Хозяйка поставила на стол вазы с конфетами без обёрток и сахарными ушками. Меня тогда мучил один вопрос от куда у простого репетитора могли взяться практически музейные экспонаты. Но как выяснилось, он был деканом и ещё входил в Союз писателей, и в своих кругах был ценителем искусства различных эпох. А занимался репетиторством, потому что хотел больше общаться с молодыми умами. На этом фоне, я стал разговаривать с ним о живописи и немного архитектуры. Было интересно узнать смогут ли мне помочь книги про художников или энциклопедии по анатомии или стилях живописи. Потому что людей я всегда рисовал плохо, а свой стиль подобрать не мог. Иногда показывал свои работы, он даже попросил оставить пару картин у себя, одну из которых поставил среди своих экспонатов. Снова пришёл в себя, когда прозвенел звонок, сложив вещи в рюкзак, сдал тетрадку, пошёл в след за ребятами в столовую. Подходя к нужной двери запах куриных котлет становился всё сильнее, дёрнув ручку зашёл внутрь. Столы с припаянными к ним лавочками соединены в несколько длинных. Дежурные доносили второе, на выдаче сформировалась новая башня из тарелок с едой, а у буфета толпились все, кому не лень, девушка в синем чепчике только и успевала отдавать в протянутые руки то пирожное, то сдачу. Было довольно шумно, все галдели, кроме старшеклассников, они стояли, опершись о колонны или вдоль стен и ели пиццу, купленную в буфете, бросая на пол оберточную плёнку. Сев рядом со своими, я принялся за суп. Прозрачная водичка с большими кусками картошки, лука и моркови, можно было рассмотреть лишь пару мясных волокон. В меру солёный и не очень жирный, что было немного печально. На второе были разваренные макароны с маслом и пухлая куриная котлета, от неё ещё шёл пар, ну а в стакане компот с непонятным месивом из фруктов, я немного поёжился, не люблю мякоть, от неё такие противные ощущения в горле, будто кто-то пощекотал изнутри. Только успел надломить вилкой котлету, как почувствовал, что что-то льётся мне на голову и течёт за воротник. Я обернулся. Коля стоял надо мной и с довольной улыбкой, словно чеширский кот, лил на меня компот из стакана. — Ты что творишь? — воскликнув вскочив из-за стола. — Ой, извини, я такой растяпа — Коля подмигнул стоящему рядом приятелю. — Да-да. Я подтверждаю. — Да ладно, я же извинился, чего ворчать то? И они оба мерзко засмеялись. Это был подкол в мою сторону. — Сравнивать, глупо. Я же действительно не заметил тебя. А сейчас это было нарочно, при том сделал при всём классе, да и почти при всей школе. — Что правда? Прям так все и видели? Ребят кто-то что-то видел? Весь класс, переглядываясь, начал вторить друг другу. — Я лично, нет. Ген, а может ты? — А я что, я вообще сижу, вон в своей тарелке. — Ой девочки, так он оказывается, ни только ворон считать умеет, ну ещё и фантазёр большой. — Да. Точно-точно. Прямо в глаза врёт и не краснеет. Как же так можно? — Ой и не говори. Может у него проблемы? Мимо прошёл мальчик, держа перед собой тарелку с супом. Его остановил приятель Коли, дав подзатыльник забрал его порцию, у паренька задёргалась нижняя губа и он выбежал из столовой. Одним резким движением всё содержимое тарелки оказалось на мне. Кожу защипало, я начал махать руками пытаясь немного остудить. — А вот сейчас, было специально. — они хлопнули друг друга по ладони. Одноклассники засмеялись. Схватив рюкзак направился отсюда прочь, расталкивая толпу. Забежав в туалет вывернул кран, расстегнул рубашку и бросил под поток воды. Дрожащими пальцами схватил кусок хозяйственного мыла и начал тереть его о пятно. Что я теперь скажу маме? Волосы стали липкими и склеились в сосульки. Сидя на кафеле я смотрел на мигающую лампочку, хорошо, что додумался снять с себя пиджак и убрать его, хотя бы было не так холодно. Ткань неприятно липла к телу от чего я расстегнул пуговицы и ждал пока немного высохну. По плиткам шли трещины, некоторые из них были расколоты и их части выходили из стыков, побелка на стене исцарапана нецензурными выражениями, а фломастером или ручкой написаны имена девочек, обведенных в сердечки, какие-то были зачёркнуты и поверх написаны новые, находились и стандартные надписи по типу «Здесь был Семён», «Пушкин жив», «Ромка дурак» и прочие остроты, даже были указаны даты когда были сделаны надписи. Поднявшись с пола поплёлся в кабинет. Постучав в дверь я неуверенно вошёл. — Извините за опоздание, можно? — А Лисицын, ну проходи как раз хотела тебя отметить. — Маргарита Николаевна повернулась ко мне и поправив душку очков вскинула бровь. — Что за внешний вид? Где рубашка. — класс сдавленно засмеялся. — Молчать. Ну жду объяснительную. Садись. Вот попал. Но разве тут можно было поспорить? Проходя мимо я спросил. — На имя директора? — Нет пока на меня. Напишешь причину почему опоздал и насчет внешнего вида, а потом поговорим наедине и решим, что с тобой делать. Вырвав тетрадный листок, я вывел слово «Объяснительная». Докатился. Никогда такого не было и вот оно «счастье» свершилось, а то мои прошлые одноклассники были недовольны, что я весь такой белый и пушистый, сейчас они бы буквально аплодировали стоя. А всё из-за этого чертового Юрина. Он на самом деле оказался отбитым и ничего хорошего в дальнейшем не стоит ждать. Я буквально не знал, что должен написать. Правду? Тут ко мне на парту прилетел скомканный кусок бумаги. Я поднял голову, успел заметить, как Коля быстро развернулся, подсматривает. На листе явно он написал послание, так оно и было «Ты труп». Ещё и угрожает. Да гори оно всё, плевать на последствия, напишу всё как есть. Когда всё было готово, положил объяснительную на учительский стол. Оставшееся время никак не мог сосредоточиться на объясняемой теме, поэтому достал потрёпанный альбом. Пальцы сами двигались, через какое-то время на бумаге появилась одна из ваз, которая стояла у репетитора в квартире. Как же там было уютно. Несмотря на сборную солянку произведений стиль которых относился к разным эпохам, они довольно хорошо гармонировали друг с другом. Закрыв альбом, посмотрел в окно. Частокол деревьев возвышался над школой, сброшенная листва покрывала землю от чего пейзаж становился ещё мрачнее. Между стволами мелькнула жёлтая машина. Может лесничий? На карниз приземлился большой черный ворон, он медленно вышагивал по краю и дергая головой всматривался в лес, резко повернувшись он уставился прямо на меня. Открыл клюв и улетел. Повезло, что этот урок был последним так хотелось вернуться в свою комнату и запереться там. Выходя из класса, я услышал, как Маргарита Николаевна окликнула Колю. — Юрин останься нужно поговорить. Было интересно услышать, что же скажут этому Коле. Свернув за угол, я подождал до того момента пока дверь в класс не закроется и не будет рядом ошиваться Никита. Подкравшись прислонил ухо к двери. — Ну сколько можно? Не первый раз ведь уже на тебя жалобы поступают. Одно прихода в милицию тебе видимо было мало, хочешь на учёт встать как твой дружок Селиванов? Я устала уже тебя перед другими учителями покрывать, хоть раз бы головой подумал. — я открыл рот от изумления, неужели Маргарита Николаевна, приходится ему родственницей? — Коля мне стыдно за тебя, понимаешь, стыдно. Ладно меня ты ни во что не ставишь. Ну хоть бабушку свою пожалей. Она же совсем старая, а ты единственный кто у неё есть. Она каждый раз ко мне приходит и плачется, мол ноги совсем разболелись хотя бы к роднику сходил воды, принёс, а он всё время в гуляньях. Ну хоть каплю совести имей. С начало с мелких начал, а теперь и до одноклассников добрался. Тебе же дальше жить с этими людьми, как потом будешь общаться? Чтобы в последний раз. Маргарита Николаевна продолжила свой монолог, а мне уже здесь делать больше нечего. «Чтобы в последний раз» в ушах застыли последние слова учительницы. Значит и она не поможет. Спасибо, Аня. Выручила. Возвращаясь домой я всё никак не мог поверить, что это действительно была правда, а Маргарита Николаевна была ещё и нашим классным руководителем. С мелких начинал? Значит само утверждается за счёт младших, интересно как к этому относится сам Никита, если его выделяет даже учительница, он же вроде главный, а значит для него важен авторитет, но не обижать же мелких. Проходя мимо мусорных баков, вокруг которого кружил голодные птицы, заметил, как кошка, припав к земле крадётся готовая напасть. Переведя взгляд куда смотрела кошка, не смог поверить глазам. Тот самый ворон, который ходил по карнизу теперь запутавшийся в авоське, прыгал из стороны в сторону, с открытым клювом будто пытался позвать на помощь. Когда только успел? Подобрав с земли горлышко от бутылки кинул в сторону кошки. — А ну пошла! Животное, разинув, пасть, обнажая острые зубы зашипела, её холка поднялась дыбом, она лишь отшатнулась, но не убежала. — Вот ведь. — скинув с себя рюкзак пошёл в её сторону. Она снова припала к земле и оскалилась. — Да нужна ты мне. — птица почувствовала спасение сама, попрыгала ко мне и позволила взять себя в руки. Держа в руках ворона пальцами ощущал какие у него гладкие и мягкие перья. Я даже провёл по нему рукой, а он не шелохнулся. Впервые вижу такую послушную птицу, может он домашний? Осмотрев его лапы не обнаружил ни намёка на кольцо или веревку. Переступив порог дома сразу направился на кухню за ножницами. Мама, как обычно, была в фартуке, словно срослась с ним. Она сидела за столом, листая старый выпуск журнала «Лиза» и пила чай. На плите бурлил суп в кастрюле, сбежавшее молоко подгорело на конфорке, а столешница была заставлена посудой. Поставив ворона на табуретку постучал по дверному косяку. — Вернулся. А это ещё что такое? Быстро его унёс, не хватало мне в доме заразы. — Он в авоське запутался, не давать же ему просто так умереть. — А тебе какое дело? Ну попадётся он кошке или собаке, не велика потеря. Унёс его сейчас же. — Сниму с него сетку и выпущу. — Он ещё и пререкается. Я сказала немедленно выкинь птицу. Мама встала из-за стола и сгорбившись пошла в мою сторону, я закрыл ворона собой, птицу трогать не дам, пусть что угодно делает. На кухню вбежала Катя неся в руках мамину куклу. Я выдохнул и отошёл от табуретки, при сестре мама точно не будет вредить ворону. — Братик пришёл. Ой птичка, какая хорошая, можно её погладить? — она уже потянула свои руки к ворону. — Не смей его трогать. Мало ли какая у него зараза. — Но братику же можно. — А у твоего брата мозгов нет, вот и тащит домой всякую дрянь. Я надеюсь хоть не рядом с помойкой её подобрал — я опустил голову. — Ещё лучше. Только попробуй заболеть. Мама плеснула студёным взглядом и взяв на руки Катю ушла на второй этаж. Достав из ящика ножницы освободил ворона, он расправил крылья и взлетел, приземлился на стол. — Эй, куда? Мама и так тебе не рада, а если увидит…- не хочу даже говорить. Не то что думать об этом, не лучшая была идея снимать с него сетку дома. Будто почувствовав моё волнение ворон спрыгнул на пол и зашагал к входной двери, оказавшись на улице он взлетел на дерево, которое росло под окном сестры. Оказавшись в комнате, закрыл дверь на щеколду. Всё это время мама не выходила из комнаты сестры, по телевизору шла какая-то программа новостей, краем уха я услышал название города, находившегося недалеко от посёлка, но это если ехать на электричке, то выйдет около часа. Журналист брал интервью у местного жителя не забыв упомянуть о том, что он работает в краеведческом музее. Раньше я часто бывал в этом городке вместе с бабушкой и дедушкой, и вот две недели назад проездом оставались ночевать на вокзале. Вынув из рюкзака рубашку повесил её на стул. Хорошо, что мама ничего не увидела. Переодевшись обессилено упал на кровать. Всматриваясь в ковёр на стене, мысленно пытался найти выход из лабиринта геометрических узоров. Интересно, как завтра поведёт себя Коля, хотя всё было и так понятно, этот разговор с Маргаритой Николаевной прошёл мимо него. Да и тем более она его родственница прикроет перед остальными. А ответить ему дракой не могу. Если начнётся заварушка, то они точно пойдут всей кучей на меня одного, да и драться толком не умею, а безрезультатно рассекать воздух кулаками желания особо нет. Повезло, что завтра пятница и следующие два дня можно спокойно отсидеться дома. Может быть папа наконец-то приедет, и мы съездим в город немного прогуляться. И ещё нужно будет бабушку навестить, и порядок у неё навести. Садясь делать уроки, из рюкзака выпала аккуратно сложенная бумажка. Та самая которую передала мне одноклассница. Развернув её, я снова посмотрел на ровные буквы, бумажка чем-то пахла. Земляника. Когда жили в городе, мама купила мне пену для ванны с точно таким же ароматом, он расслаблял меня и становилось хорошо, когда шапка пены становилась выше ванны то представлял, что лежу на облаке. Я вспомнил саму хозяйку бумажки. Тёмные сияющие под светом тусклой лампы волосы, заплетённые в два колоска. Глаза, всегда опущенные в дневник, а когда она о чём-то задумывалась, приставляла колпачок от ручки надетой на наконечник к подбородку, либо надевала колпачок на мизинец и отстукивала какой-то ритм. Она сидела на первой парте среднего ряда и была единственной кроме Ани, кто не смеялся над выходками Коли, лишь отводила взгляд и мотала головой. Вот бы подружиться с этой девочкой, но вряд ли она захочет со мной говорить. Или нет? Она же смогла написать это послание и передать его мне, подсказала где находится моя тетрадь. Тогда почему она выбежала, как только я взял в руки бумагу? Она мне друг или просто притворяется? Что если я решусь заговорить с ней, а потом случайно наткнусь на Никитину банду, где-нибудь в тёмном закутке школы? В голове появлялось всё больше вопросов не имеющих ответов. Ночью я вслушивался как скрипит на улице дерево, раскачивающееся на ветру, как доски дома прогибаются под чьим-то весом, в таком немногочисленном количестве мелодий, можно было услышать, как из крана на кухне капает вода, разбиваясь о железное дно раковины. Первые ночи казались мне настолько безмолвными. Казалось, что мы живём не в посёлке с людьми и не рядом с лесом, где водилось много зверей. А в каком-то месте лишенного звуков. Это место не имело очертаний, в нём не было ни стен, ни даже потолка. Казалось, что я парю в пустоте. Сейчас же можно расслышать даже вой собаки на другом конце посёлка или соседское радио с шумами. Так же было непривычно, когда переехали в город. Под окнами сигналили машины, трамвай стучал по рельсам, с улицы доносились крики или смех, за стенками плакал телевизор, разбивалась об пол посуда, дребезжала перфоратор из пустующей днём квартиры. В комнату постучали. Укутавшись в одеяло, я неохотно поплёлся к двери, снаружи доносились тихие всхлипы. Катя. Выдвинув шпингалет впустил к себе сестру. Она прижалась ко мне и зашептала. — За окном, стучат. — Кать ветер сильный, это просто ветки. — Нет. — она быстро замотала головой. — Там тень. Огромная. Ходит по подоконнику и в окно стучится. А как штору открою, сразу исчезает. Пожалуйста, прогони. Взяв сестру за руку, мы пошли в её комнату. Зашторенное окно закрывала комнату от лунного света. Сделав шаг к шторам в окно громко постучали. Сестра сдавленно крикнула, будто пискнула и спряталась за меня. Окно тряслось от ударов настойчивого гостя. В два шага преодолев комнату распахнул окно. Там за стеклом сидел ворон. Что ему нужно, не выпускать же его? Посмотрев в его глаза, я замер, темнее ночи они влекли в свой морок. В сознании начали всплывать картинки из хвойного леса, покрытого снегом, там на поляне горел огонь, а вокруг него водили хоровод чьи-то тени, они были настолько далеко, что дойти не представлялось возможности. В ушах раздался удар об бубен. Я мотнул головой и заморгал глазами. Что это было? Птица открыла клюв и скрылась за крышами домов. — Всё хорошо. Помнишь я птицу домой приносил, так это она была. Так что можешь ложиться. — А зачем она прилетала? — Катюш, не знаю. Но думаю вряд ли он вернётся. Если тебе страшно хочешь книжку тебе почитаю. — Хочу, хочу. Подойдя к стенному шкафу, я посмотрел на полки с книгами. — Какую будем читать? — Про поросёнка Плюха. Я достал потрёпанную, обклеенную скотчем со всех сторон книгу, обложка и некоторые страницы были исчерканы ручками, страницы пожелтели и впитали в себя тёмные пятна. На обложке потёртыми буквами напечатано название «про маленького поросенка Плю», две последние буквы были стёрты, а по всей обложке шли белые трещины.