Зверь

Вот уже вторую неделю я помогаю Ане с её мелкими. Уговаривать долго не пришлось, она согласилась при условии, что все поручения буду выполнять за определённый срок. Я даже и не думал, что просто буду выполнять роль мальчика на побегушках. Принеси то, унеси это, поменяй местами парты. Но это намного лучше, чем чувствовать на себе взгляд Коли. Когда начинается перемена, я предпочитаю не находиться в классе, хожу по коридорам, где побольше детворы. В особенности отсиживаюсь на первом этаже, здесь очень много начальных классов, а после уроков приходят и подготовительные группы, так что тут Коля не рискнёт распускать руки. — До чего дожил. Прячусь за спинами детей. Да и тут часто общаются трудовик с охранником. А ещё видел Вадима Альбертовича. Парень он на вид молодой, даже на студента не похож, а в школе почему-то работает. Но если он учитель, значит нужно держать дистанцию. Хотя если вспомнить как он обращался к Ане. «Принцесса». Может за пределами школы они дальние родственники? Но это уже их дело. Пару раз он даже махнул мне рукой. В ответ я лишь кивал головой. Всё же после того раза. Я так и не поблагодарил его нормально, да и Аню тоже. У меня в запасе осталось ещё пару шоколадных яиц, и может хоть в этот раз наклейки сестры пригодятся. Недавно выпросил ключи от запертого класса, Ане отдали дубликат, а основной связкой теперь владеют технички. Поначалу староста конечно не доверяла, но сейчас сама отдаёт ключ на сутки. Я его повесил на жёлтый шнурок, и ношу, не снимая с шеи, даже сплю с ним сжимая в кулаке. Если потеряю, придётся объясняться перед завучем. А ей не объяснишь, что я остаюсь в этом классе после уроков и сижу пока за окном не стемнеет. Возникнут вопросы и про это сообщат родителям, а новых ссор дома не хотелось. Так что я следил за ним, даже старался запомнить в мельчайших деталях свои действия и куда положил. Дошло до того, что всё записывал и проговаривал несколько раз. Ну чтобы наверняка. Зато мне никто не мешал делать домашнее задание и самое главное рисовать. Буквально за пару дней в альбоме было использовано чуть больше половины листов. Всё было очень просто. Я брал нотные тетради и читая песни к каждой придумывал предысторию, обязательно перенося всё на бумагу. После всех выполненных указаний Ани, усердного вникания в материал, чтобы только отвлечься от мыслей про месть Коли, которая настигнет рано или поздно. Папиных упражнений, к которым прибавились ещё приёмы ударов, отрабатываемые каждый вечер на перьевой подушке. Это увлечение расслабляло. Теперь я старался повторить стиль, в котором был нарисован тот мультик, про девочек в матроске. Оказывается, это был не единственный представитель данного направления. Я наткнулся ещё на пару сериалов в таком формате. Рисовка, динамика сюжета, литры красок и анимация. Не мог оторвать от этого глаз, а заедающие песни в начале крутились в голове целыми днями. Пусть язык и не был понятен, но интонации у актёров озвучки были достаточно интересными. Пару фраз решил повторить на слух, но получилось как-то глупо. Сестра смеялась над этой импровизацией целый день. Зато у неё, в силу детского голоса получалось очень правдоподобно. Она нашла какую-то пустую кассету и пока меня не было записывала, а когда возвращался, то смотрели вместе. Но сегодня домой возвращаться не очень хотелось. Я планировал сходить на кладбище, как планировал, по-хорошему стариков помянуть. Для этого даже из столовой смог вынести лишние горячие бутерброды. В рюкзаке как раз хранилась коробка сока. Может если встречу того охранника, дам один бутерброд, пусть тоже вспомнит. А, что касаемо моей одноклассницы. Мы так и не поговорили, так обменялись взглядами и больше ничего. Я пытался выцепить её на перемене узнать, как у неё получилось вернуть альбом, то она куда-то уйдёт, то щебечет с подругами. А отвлекать не очень хорошо. Сейчас же я сидел на подоконнике и пытался раскрасить глаза. Катя уговорила нарисовать для неё ещё один рисунок. Только на этот раз, её выбор пал на каких-то странных зверей. За выходные она буквально замучила меня, и упорно твердила чтобы всё было точь-в-точь. А как это сделать непонятно. Нужных цветов у меня не было, чтобы сделать плавный переход цвета. Не помню, когда последний раз разрешали купить хоть что-то для рисования. Нет, конечно была и гуашь с кисточками, непроливайка, упаковка карандашей, но всё это покупалось для школы. А от моих старых, остались какие-то огрызки. Такое остаётся только выбросить. Я посмотрел на желтый карандаш, он был чуть больше дистальной* фаланги мизинца. Грифель крошился всякий раз, стоило слегка нажать на карандаш, чтобы цвет стал чуть ярче. Точить уже не было смысла. Так что я убрал это недоразумение назад в пенал. — У тебя красиво получается. Я захлопнул альбом и вскочил с места. Напротив, меня стояла та самая одноклассница. — Прости. Не стоило из подтяжки говорить. Сильно напугала? — Н-н-нет. П-просто. Неожиданно было — и не к месту появилось заикание. Вот блин, теперь она наверно подумает, что через чур впечатлительный. — Ха-ха — она улыбнулась и смахнула косу за спину — Тебя же Лёша зовут? — Да. — А, меня Таня — она протянула руку, и я её пожал. Тут конечно не мешало вспомнить уроки этикета, которые давал мне репетитор. Как же там было. Когда дама протягивает руку кавалеру в знак приветствия, то жать её ни в коем случае. Кавалер должен положить её ладонь в свою, наклониться, на уровень кисти и поцеловать. Чем выше поднята рука дамы, тем кавалер её интересен. Можно обойтись и без этого, но тогда в игру вступают реверансы и просто поклон головой. А, ещё при встрече, если кто-то сидит, то обязательно нужно подняться. Таким образом ты так же приветствуешь человека. — Так. Ты художник? — Нет. Пока что. Иногда рисую для себя. Но мне ещё не хватает навыков. — Это каких же? — С ходу сложно сказать. Но из имеющихся, это неправильное сочетание цветов, и неверное соотношение пропорций. А так по мелочи. — О-у? Она удивлённо вскинула брови и заморгала. Её густые и длинные ресницы, похожие на два перышка, так забавно вздрагивали. Почему-то, сразу вспомнилась мамина кукла, с такими же устремлёнными вверх волосками. — Сразу и не скажешь, что у тебя есть проблемы, в этом деле. — Просто я обычно простым карандашом наброски делаю. А карандаши и краски нужны для учёбы, своих же у меня нет. — Вообще? — Ну. — я посмотрел на пустой, пинал с ручками, где уже неизвестно сколько лежала, стружа от карандашей и пару голых грифелей. — Обычно беру у сестры, ей покупают, чтобы себя заняла чем-нибудь, а ей такое не нравится. Вот и отдаёт. Иногда. Правда пользуюсь только дома. — Серьёзно? Жалко. — вдруг она резко погрустнела, верхние веки опустились, а две пряди длинной чёлки повисли в воздухе, из-за того, что она наклонила голову. От чего это ей жалко? Только сейчас я заметил, что она держала руки впереди себя и сжимала в пальцах ручку от чёрной коробки, похожую на футляр. — А, ты что играешь? — Что? — она перевела взгляд на футляр и ахнув спрятала за спину. — Да, это глупости. Оставь. Развернувшись на каблучках, она зашагала в сторону лестницы прижимая к груди сжатый кулак. На мгновение она остановилась. — Прости, мне пора. Завтра поговорим. Я, что её обидел? Это же был обычный вопрос или не совсем. Вот ведь. Мог подружиться с такой девочкой. А вышло. Неважно. Захлопнув альбом и убрав все вещи в рюкзак, так же пошёл на выход. Ещё на кладбище идти. В пустующем коридоре, раздалось эхо чьих-то голосов, беседующих на этаже снизу, а следом стук каблуков по бетонному полу. Некоторые двери кабинетов были открыты. Там за учительским столом, заваленным однотипными школьными тетрадками сидели две девочки. По-видимому, проверяли домашнее задание одноклассников, помечая ошибки ручкой. Когда до раздевалки оставалось преодолеть всего лишь несколько ступеней, я остановился. Меня уже поджидали. Юрин и ещё парочка его дружков. Видел этих ребят в компании Никиты, но только тогда они стояли вообще на дальних планах и единственные, кто не отвернулся в тот момент, когда Коля получал от своего лидера. — Ну, чо встал то? Давай. Спускайся. — Давай, давай. За свои поступки отвечать надо. — За, что мне отвечать? Не нужно было мелких трогать. А если из-за одежды, так она сама порвалась. — я отошёл, прячась за периллами. — А нечего соваться в чужие дела. — Да пошёл ты. — Колян, а у него похоже язык прорезался. — приятель толкнул Колю в плечо, а затем засунул руки в карман. — Умолкни — Коля вышел вперёд и встал на первую ступень. Мне же пришлось отступить. Можно было просто бежать, в учительской должен быть кто-нибудь. Да и внутри они трогать не станут. Хотя чёрт его знает, раньше его не останавливало. Но сейчас я даже ноги поднимал с трудом. Рука мёртвой хваткой вцепилась в перила, да так что аж пальцы побелели. Нервы на ногах иногда пульсировали, и такое ощущение, что пальцы даже в носках, начали замерзать. — Что струсил? А оно и видно. Уже две недели по углам мыкаешься. Но ничего, я тебе твой длинный язык укорочу. — Кому, что ты там укоротить собрался? А увалень. Вадим. Юрин скривился и повернулся лицом к физруку. — Здрасте. Вадим Альбертович. — Ага. Давно не виделись. То есть как одноклассников терроризировать, так в первых рядах. А как дело касается уроков, так в кусты. Или у тебя опять липовые справки? — Ни чо не липовые. Я вообще с бабушкой сижу. — Да-а-а? — протянул Вадим и оперившись руками о колени, наклонился на уровень Колиных глаз. — Только, вот я её видел, буквально вчера. Так она мне другое говорит. Что в глаза тебя несколько дней не видела. Ты, где опять шляешься? Забыл, что в том году было, так я тебе с радостью напомню. Вадим быстро схватил Колю, за уши и оттянул, тот схватил руки физрука пытаясь отцепить их. — Спокойно, боров. Будешь рыпаться ещё больнее будет. — Отпусти. Я ничего не делал — Коля замычал. — Конечно не сделал. Потому что не успел — Вадим отпустил Колю, тот сразу ретировался к своим. — Что б, глаза мои вас больше сегодня не видели. Вон, пошли. Всхлипы и ругательства Юрина слышались до тех пор, пока не хлопнула дверь входа в школу. Ноги превратились в вату, и я осел на ступеньки. Руки обмякли, отпуская перила, я прикоснулся лбом к фанерному листу. Я слушал, как Вадим поднимается по ступенькам. — Что-то ты совсем бледный. — Нет всё нормально. — Нормально — это когда ты перед таким недоразумением, с гордо поднятой головой стоишь, и себя отстаиваешь. А ты дрожишь, как лист в ветреный день. Что ты его так испугался? Он же как жук. Его только на спину урони, будет одними конечностями по воздуху барахтаться. Фиг встанет пока со стороны не помогут. Давай. Поднимайся и пойдём. — Куда? — В зал. Будешь с уборкой помогать. Я послушно поднялся. Вадим уже который раз мне помогает. Пусть в прошлый раз, его уговаривала Аня. Но сейчас. Сам. Конечно задерживаться не хочется. А благодарным нужно быть. Тем более просто «Спасибо», здесь будет недостаточно. Да и пустые слова — это всё. Мы зашли в зал, у двери уже стояли два полных ведра. Закатав рукава, я взял швабру. Делали всё молча. За время уборки пришлось менять воду три раза. Помимо мытья, помог перенести маты и мячи в кладовку. Заняло это не так много времени, но сейчас потому что нас двое, а он каждый день. И причём один. Тяжело, наверное. Вадим сменил спортивную кофту на вязаный свитер и взяв со стола ключи от двери пошёл к выходу. Закрывая зал, я уже хотел уйти, но меня схватили за воротник. — Ну и куда ты собрался? — Домой. — Какой домой. Куда я туда и ты, так что топай за мной. — Но мне действительно. — Так — Вадим выставил руку вперёд. Посмотрев в окно он пальцем подозвал к себе поближе. — Смотри туда, что видишь? Вадим вытянул руку вперёд буквально указывая куда-то между деревьев. И там действительно стояла знакомая фигура. Конечно стволы деревья сливались между собой, в этой серости, но и просветы попадались. И именно в одном из этих пробелов, стоял Коля в светлой дублёнке. — Теперь понял? Выйдешь, сразу облаву устроят. Заметь здесь он один, значит и остальные где-то шифруются. Так что лучше делай что говорю целее будешь. — Хорошо. — Вот и молодец. Вадим хлопнул меня по спине. Крутя на пальце ключ от спортзала, он стал свистеть себе под нос. С чего это вдруг он так себя ведёт. В прошлый раз он возмущался. Хотя, может тогда он был не в настроении? Поднявшись на второй этаж, Вадим уверенно зашёл в учительскую, я следом за ним. Обычная учительская. Шкафы доверху набитые документами и отсеком для классных журналов. На подоконниках стоят кактусы, мятые бутылки с водой, в большом горшке растёт себе фикус с уже покрывшимися пылью листьями. По центру прямоугольный, состоящий из двух половинок стол, за которым сидела молодая девушка. Вокруг неё стояла кипа тетрадок и раскрытая записная книжка с кучей пометок. А в самом углу гудел компьютер. За ним сгорбившись над клавиатурой и периодически поднимая взгляд на монитор, сидела учительница. По волосам окрашенным хной и костюму, она больше напоминала завуча. — Всем привет. — О, господи. — учительница аж подпрыгнула, и развернувшись наделала слетевшие очки. Действительно это оказалась завуч. А молодая только помахала рукой. — Я за него. — Вадим усмехнулся и поставил журнал в отсек. — Вадим, даже сейчас твои выходки остаются на уровне начальных классов. Пора уже и за ум взяться. Спрашивается. До какой поры они будут продолжаться? — Успокойтесь Алевтина Олеговна, вы просто всё воспринимаете близко к сердцу. Я просто поздоровался, а вы чуть ли не в обморок падаете. — Если бы всё так и было Вадим, то давно бы свечку ставили. А, так ваша любовь к эффектному появлению для всего педагогического состава является полной неожиданностью. Сергей Викторович, когда вы так же вошли чуть без пальца, не остался. А иной раз даже звука не издадите, просто как ведение среди бела дня появитесь, где только что не было. Так и поседеть можно. — И, что теперь? Мне теперь всякий раз, когда к кому-то пойти будет, как Святославу говорить: «Иду на Вы». Или в свисток свистеть прям из каморки? Чтоб наверняка. — Для начала, научитесь лучше стучаться. Или приходите вовремя. Только ради вас одного приходится уроки задерживать. И такой вопрос. Вы, когда собираетесь документы подавать? — В следующем году. — Вадим, ну что за безответственность. Мы для кого это место уже считай год держим? — завуч сняла очки, и постепенно начала повышать голос, а эмоции выходили наружу. — На твоём месте мог бы быть кто-нибудь другой. И так тебе предоставили вакансию, если ты боишься, что, кого-то на это место поставим, то зря. Ну что стоит четыре года проучиться, а со второго курса практика, есть же где проходить. Ты не Людмила — Алевтина Олеговна осеклась, видимо заметила меня. Она выпрямилась и надев очки, снова вернула себя в образ правильного завуча Коллектив вам на встречу всегда идёт. Будьте добры, и вы в кои-то веки пойти навстречу коллективу. А теперь, прошу не отвлекайте. И ещё, через неделю к нам приезжает комиссия, точные сроки не скажу. Но сделайте так, чтобы я вас тут не видела. Если что, переговорите с Сергеем Викторовичем. — Хорошо. Всего доброго. — До свидания. Мы вышли из учительской. Всё же я был прав, что он не оказался ни только преподавателем, а даже не студентом. Тогда почему ему позволяют тут работать? — Пошли в столовую. — А разве она не закрыта? — Поверь передо мной могут открыться любые двери. Да и повара сейчас делают заготовки на завтра. Так что нужно только постучать. — Для чего нам туда нужно? — Не задавай лишних вопросов. Если надо, значит надо. Дверь в столовую даже стучать не пришлось, она легко поддалась. Интересно, а повара вообще её закрывают? Хотя, как бы тогда дети попадали в буфет, всё-таки тут каждую перемену стоит очередь за какой-нибудь коржик из песочного теста с орешками наверху или зачерствевший пирожок. Поварихи сидели в полукруг большой кастрюли, скидывая туда очищенную картошку, а двое других сливали остатки в чан. — О, девоньки смотрите кто явился — одна из женщин поднялась и подошла к столику раздачи. — Вадимка, а мы уж грешным делом подумали, что не придёшь. Хотела зайти к тебе, занести. — Да я за вашими говяжьими котлетками с пюрешкой, готов хоть на Северный полюс и пешком и вплавь добраться. — Льстец, ты Вадик. — Я? Да ни в коем случае. От чистого сердца же. Женщина рассмеялась. У неё был такой задорный смех, что все остальные заулыбались или пытались прикрыться ладонью, чтобы не рассмеяться вместе с ней. — Ой, ладно тебе. Маш. — Да. — Неси, давай нашему постояльцу. — Сейчас. — Ты там надеюсь не забыла ему ещё яблок завернуть? — Нет. — Сейчас подожди минутку. — Да куда я от вас убегу? — Кстати, как ты там поживаешь? Соседи то не беспокоят больше? — Я хорошо. Вашими молитвами, здрав буду. А соседи, они везде одинаковые. Поговорил, нашли общий язык. Так что думаю, поживём ещё с ними. — Ну вот и славно. Если, что понадобится ты говори не стесняйся. Вскоре вышла та самая Маша. Она несла в руках два набитых чем-то пакета. В правом я смог разглядеть очертание банки. Поставив их на выдачу, она вернулась к своим первоначальным делам. — Так смотри. Здесь — женщина положила руку на левый пакет. — всё по мелочи. Котлеты, хлеб, яблоки. Отдельно ещё в салфеточке бутерброды лежат. А тут — указала на правый. — Суп, борщ если что, пюре и отварные яйца. Положили в этот раз побольше. Не едят нынче что-то дети совсем. Скоро вон, как это мальчонка, дистрофиками повырастают. — Да не нагнетайте вы. Пока мелкие все такие привереды, зато, когда вырастают, всё за милую душу съедать начнут. Это нынче у всех переходный возраст такой. — Это называется дурь, а не переходный возраст. Парниш ты то хоть надеюсь нормально питаешься? Я мельком глянул на Вадима, и тот слегка кивнул. — Да. Конечно. — Вот и умница. — Ладно не будем вас отвлекать. Пойдём, провожу. Забрав пакеты, мы наконец-то направились к раздевалке. Да уж, общительный парень — этот Вадим. И в голове уже столько вопросов. Но это не этично будет расспрашивать его. Сегодня уже назадавал вопросов. Думаю, пока достаточно. Мы вышли на улицу. Да видимо сегодня не получится никуда сходить. Ну ладно, может на выходных получится. Пока что наш путь лежал одинаково, мы шли рядом, почти нога в ногу, но стоило свернуть, Вадим меня окликнул. — Ты это куда? — Так, у меня дом там. — Позже доведу, пошли дальше — Вадим продолжил идти в противоположном направлении, я же стоял на месте. — Мне тебя долго ждать? — Для начала скажи куда мы пойдём. — Ко мне домой. Закатив глаза, я поправил за спиной рюкзак и пошёл следом. Как так получилось, что теперь я вынужден буквально сопровождать его? Вроде Коли с его друзьями нигде не было. Да и столько времени стоять на одном месте, они точно устанут. Но. Ладно. Остаётся только смириться. Хотя я уже не в зоне досягаемости школы, а значит могу его не слушаться. Правда, что-то заставляло двигаться вперёд за моим сегодняшним провожатым. Будто ветер своим дыханием, подталкивает меня, а засохшие растения и склонившиеся кроны деревьев, как указатели велели не отставать. И я повиновался, немым указом природы. Шли мы достаточно долго, уже постепенно вместо деревянных домов, начали появляться бетонные. Они были совсем невысокие, либо двухэтажные, как горох рассыпанные друг от друга. Или же ровной линией одноэтажные, и каждая квартира, была разделена импровизированным забором из веток. А на их наконечниках, как в мультиках висели чугунные горшки или крынки. Стены домов украшены кусочками битой разноцветной плитки. Мы подошли к одному из двухэтажных домов. На балконе стоял мужчина и курил сигарету. Он махнул рукой Вадиму, тот ответил тем же. Внутри этого небольшого дома кипела своя жизнь. Стоило переступить порог, как я буквально оказался в муравейнике. На деревянном полу ковровая дорожка, по которой туда-сюда на велосипеде катались дети. Все двери были нараспашку. В проёмах стояли жильцы и вели свой оживлённый диалог. С комнат мигал свет работающего телевизора. На кухне, голосами группы Кар-Мэн, пело радио. Из ванной комнаты выбежал мужчина с пеной на пол лица, вдоль стены стояла очередь держа в руках ванные принадлежности. В каждой квартире происходило что-то своё. В одной, девушка с бигудями на голове, раскладывала на кровати платья. В другой, компания, сидевшая за столом, играла в карты. Из третьей выбежал кот с привязанной к хвосту бабочкой из бумаги, и следом за ним, толкаясь, выбежали дети. Зверёк буквально впрыгнул в руки Вадима, и спрятал свою мордочку. — Тома! Саша! Опять вы Ёжика мучаете. Сколько раз было сказано, чтобы вы его не трогали. — Да не обижали мы его. У нас удочка сломалась, когда с ним играли. Вот и решили привязать. Он же за хвостом бегает? Бегает. Вот тут почти так же. Да и тем более мы аккуратно. — Знаете, что. Вот будете спать, возьму и консервные банки к ногам привяжу. И побегаете за одно. Вон идите за Лёней гоняйтесь. Лишние руки для страховки не помешают. И они побежали за велосипедом. — Что Ёжик. Опять тебе досталось? — кот жалобно мяукнул, но это больше напоминало, чириканье птиц. — Пойдём, у меня сегодня переночуешь. Вадим открыл дверь самой дальней комнаты и пропустил меня внутрь. Комната определённо рассчитана на одного человека. Из мебели кровать, словно её принесли из больничной палаты, стол с выдвижными ящиками и табурет, на котором стоял маленький телевизор с рогами, торчащими в разные стороны. Ну и холодильник. Вадим разложил всё, что ему дали в столовой по полкам. — Ты пока на кровать присаживайся. А я пойду чайник поставлю. Разговор к тебе есть. Взяв чайник, у которого отсутствовала ручка, Вадим вышел. В доме было довольно зябко, сложилось впечатление, что на улице даже теплее. Я потрогал батарею. Хоть она и оказалась горячей, по-видимому, её тепла недостаточно, чтобы прогреть всю, пусть и такую небольшую комнату. Кот, с необычной кличкой Ёжик, тёрся у ног, продолжая чирикать. Может он, болеет раз не получается мяукать? Сев на корточки, я погладил кота, а тот продолжил тыкать головой о ноги, требуя больше ласки. — Видимо ты ему понравился. Он у нас кот хоть и дружелюбный, но к незнакомцам относится настороженно. А тут прям с порога. — Так, что ты хотел спросить? — Не спросить, а поговорить. Разные вещи не находишь? — Хорошо. О чём поговорить? — Так-то о многом. Но мне вот один момент интересен. Если, ты можешь ответить и причём нормально. Тогда что ж дурака то в прошлый раз валял? Ну я имею в виду, когда вы столкнулись один на один. Он сейчас это серьёзно? — Не находишь странным, ради такого, вести к себе домой. Считай у чёрта на куличках живёшь. Неизвестно сколько домой буду добираться. А тебе такая ерунда интересна. — Нет не считаю. Аня тогда всю ночь проревела из-за то, что считала себя виноватой в случившемся. Говорила, что самой нужно всё было делать. Хотела даже с себя полномочия старосты снять. Температурила потом на выходных, пришлось за антибиотиками и жаропонижающими в город ехать. Ей говорили отлежаться, отдохни. Нет же, ей обязательно в школу нужно. Прям рвалась. Каждый день мне рассказывала, что и как у нашего новенького. Представляешь, занята мелкими, а через одноклассников про тебя узнаёт. Что сделал и куда пошёл. И всегда интересуется, не нарвался ли на Колю. А, когда узнала, что наш тихоня отпор дал, да ещё и младшего защитил, чуть ли не танцевала. Так что будь добр объяснись. — Что именно ты хочешь услышать? Вдруг тебе мой ответ не понравится. — Малой — Вадим сел напротив меня, он потирал ладони, смотрел со спокойным лицом, но при этом его черты приобрели строгость и цокнув продолжил. — Ты видимо не понимаешь. Мне ровным счётом плевать, что у тебя и как, меня беспокоит только Анино здоровье. И я не хочу, чтобы она нервничала без причины. А, что хочу конкретно услышать, так это правду. — Мне кажется, здесь всё очевидно. Вадим схватил меня за шиворот и с угрозой посмотрел в глаза. Его зрачки расширились, и он медленно задышал. — Не выводи меня. Кому блин, что очевидно? Достали. Я с силой, которой только у меня была на данный момент, оттолкнул Вадима и отошёл к окну. Не знаю, что на меня нашло, но слова начали литься через край. — Да, что блин Вам от меня нужно? Я в школу пришёл учиться или на районные разборки? Да на разборках хоть иногда честно бывает. Либо стенка на стенку, либо один на один. А тут просто накидываетесь один за другим, один хуже другого. Вообще, что ли шаг в сторону делать запрещено? Я могу понять из-за чего меня местные могут игнорировать или принижать. Сначала дружили, общались, летом смолу с муравьями жевали на спор, кирпичи со строек воровали всё было хорошо. Тут их родителям, моя дурная мамаша нагрубила и причём так, что будь я на их месте, делал бы то же самое. Потом просто так уехал, неизвестно, где пять лет пропадал. Не писал, даже позвонить не пробовал, хотя номера были, но кое-кто их выбросил. Здесь у всех своя жизнь дальше пошла, про всё забыли. И тут раз падает как снег на голову. Как блудный сын какой-то. А все блин ещё таращатся, глаза сужают, морщатся, как будто что-то тухлое увидели. И думают. О, вернулся, типа городской. Я этого Юрина знать не знаю. Самому бы хотелось узнать, чем же я ему так жизнь испортил? Ну задел я его разок и что? Я в первый раз извиниться пытался, меня чуть не избили. Хотел дальше мирно всё решить, но опять что-то не так. Потом ещё и угрожать стали. А то что вы называете. Ответил. Так извините, он не первый раз как оказалось малых колошматит. Со мной пофиг, может делать что угодно, я просто по возрасту ему подхожу, а там ни то что силы, там даже габариты несоразмерные были. А у кабинета просто неожиданно было. Я даже сообразить ничего не успел. Голова после первого же удара отключилась. Ты его сарделины на руках видел? Это же просто кувалда, даже по ощущениям. И ответить я даже когда мелкого защищал, боялся. Всё машинально произошло. Я боюсь их Вадим. Просто боюсь. Тело как камень становится. Одно желание. Спрятаться. Исчезнуть. Раствориться в конце концов. Я тогда еле в себя пришёл. Кровь из-за лишних волнений пошла. Папа мне объясняет приёмы, учит бить правильно. Я даже эти дурацкие упражнения каждый вечер делаю. Тело ноет каждое утро. Но стоит либо с Никитой, либо с Колей хоть на миг взглядами пересечься из меня как будто жизнь выпивают. И лишь об одном прошу. Хоть бы драки не было. Если хоть раз. Раз! С синяками домой приду. Она ж меня прикончит. На месте. Целый поток временами не связанных между собой предложений, как вода перетекающей из одного места в другое становясь всё больше. И с каждым следующим предложением, я замечал, как начинают болеть глаза, как слёзы уже просто текут по щекам. В конце я просто сел на кровать и закрыв лицо руками зарыдал. Я хотел выплакаться ещё в первый раз. Но тогда всё просто переросло в мимолётную истерику. А сейчас. Находясь в чужой квартире, перед незнакомым человеком, я излил всё, что волновало меня в моих отношениях с одноклассниками. Что хотел рассказать папе, чтобы он просто послушал и может быть обнял или сказал хоть что-то. Не важно что. Просто знать, что он за меня. И не выпячивать всё перед мамой и сестрой. А ещё лучше, быть там рядом с двумя могилами. Пусть там и лежат два хладных тела, и они ничего мне не ответь. Никогда. Но я всегда знал, что даже после их смерти, они всё равно стоят за мной и всегда рядом. Сетка кровати ещё сильнее прогнулась. Вадим сел рядом и неожиданно обнял. От этого ещё сильнее захотелось плакать. Вот зачем? Зачем я его этим нагрузил? Нужно, было ещё в школе незаметно улизнуть. Получил бы от Коли, но это всё же лучше, чем это. — Всё хорошо — его рука легла ко мне на голову, и он сильнее прижал к себе. И словно в детстве, когда бабушка укладывала меня спать, начал укачивать. — Всё в порядке. Тише. Через какое-то время я успокоился. И после слёз появилась какая-то лёгкость. Внутри как будто образовалась пустота. А может, там давно ничего нет? Если я так бездумно наполнял себя, совершенно ненужными размышлениями, ведь когда они вылезли наружу, то просто превратились в ничто. Тогда зачем я переживал понапрасну? Можно же просто не обращать на это внимание. Вадим ушёл за чайником оставив меня наедине с Ёжиком. Кот запрыгнул на кровать и свернулся клубком на коленях, тихо заурчал. А ещё начало проклёвываться, чувство стыда. Стыдно, за то, что я слабак и могу только стоять в стороне, не предприняв хоть малейшей попытки отбиться. За все эти бездумно сказанные слова. Потому что просто нагрузил человека. И из-за того, что Ане было плохо. А ведь она единственная, кто по-настоящему хотела помочь. Ведь тогда была только моя глупость, обернувшаяся в такое количество проблем людей вокруг меня. Почему я всем всё только порчу? Может мама действительно права? Что я одно ходячее недоразумение, которое ничего не может? И извинения тут уже не помогут. Вадим вернулся, неся в руках два стакана с кипятком. Один стакан он держал прихваткой, так как наверху стояло блюдце. — Прости, чая нет, зато есть сахар. И вот ещё сушек добыл, там просто гости к соседям приехали, кучу всего напривозили. А те, прям щедрая душа, на кухне всё выставили и разрешили брать кто что хочет. Смотрю, прям липнет этот кошак к тебе — Вадим почесал переносицу кота, тот сразу растопырил усы и заурчал ещё громче. — Скажи на грелку похож, тёплый такой. — Да. Очень. А почему его Ёжиком зовут? — Детвора местная, весной по двору бегала, вечер был темно. Ну как темно, так-то чьи-то темные силуэты видеть будешь. У нас же тут один фонарь на всю улицу, второй вообще неизвестно где. Ну, короче, бегают мелкие. И тут один — вот как раз и тень видит. А тут, вот руку вытянул, считай уже в лесу. Зверьё же бегает, в особенности ежи. Вот он давай кричать на всю округу. Ёжик. Ёжик. Все и ломанулись. Давай фонариком под крыльцо светить, а там вот это чудо. Так и прижился. Да и сам он такой интересного окраса. Вроде серый, а в каких-то местах полоски темные, да и он, когда чувствует что-то. Обычные коты же спины дугой выгибают. А это наоборот останавливается, и шерсть такая во все стороны как иголки. И так же часто в клубок сворачивается. — Здорово — я посмотрел на стакан, стоящий передо мной. Тута Вадим уже насыпал сахара, и мелкие кристаллы падая на дно, начинали растворяться, чтобы процесс пошёл быстрее, ещё всё помешал, и после остался маленький водоворот. Я смотрел как закручивается вода и подхваченные песчинки, превращались в ничто. — Слушай Вадим. Прости, меня. — За что? — За это всё. Я не должен был ничего говорить. Да и за Аню, я серьёзно не знал. Если бы она рассказала, то я бы вообще даже и слова в сторону Юрина не сказал. Сидел бы тихо, будто бы и не возвращался никогда. Да и Никите бы взгляд не мозолил. — Так. Давай, прекращай, вот эти душевные терзания и успокойся. Я сам виноват, что потащил тебя сюда. Ты не подумай ничего плохого. Просто я действительно за Аню переживаю. Я же обычно её с дома до школы провожаю и наоборот, часто к ней в гости заглядываю. Она считай росла на моих глазах. И как же я должен реагировать, когда с ней такое происходит. А из всех её рассказов, только ты выходил возмутителем спокойствия. Вот и хотел всё прояснить. Так что это только мои заморочки. И вообще с чего ты решил всё взвалить на себя? — Не знаю. — Ты слишком много на себя берёшь. У всех в жизни свои проблемы. Старайся не брать чужое на себя. И, ты вот сказал такую вещь, что боишься их. Почему? — Не могу сказать. Я просто их вижу, и всё происходит, само собой. Да я пробую что-то сделать и даже может, хочу дать отпор. Но потом становится плохо. Даже физически. Хочется убежать, а ноги просто не слушаются. Приходится просто всё принимать. Иногда пробую оправдаться словами. Можно сказать, это единственный раз, когда просто повезло. Да и ты видел, что я один могу противопоставить целой компании. Они же никогда по одному не ходят. — Да тут ты прав. Считай труба, если один останешься. А как в прошлой школе дела обстояли? — Ну. Там не так всё страшно было. Просто не замечали. Были конечно в классе четвертом попытки. Но всё закончилось быстро. Нет, конечно, могли пенал в окно выбросить, там в шкаф затолкать и на ключ закрыть. И по мелочи в виде подкидывания дурацких записок и подножки. Но там все друг над другом так «прикалывались». И палить запрещено, если кто-то что-то делал. Ну там петарду в классе взорвал, телефон стащил, учителю рассказывать было нельзя, иначе светит тёмная или другое наказание. — Например. — В параллели случай был. Там спалили одного парня, что он сигареты продавал и ещё раковину расколол, причём полностью. Так оказалось, что это девочка всё завучу выдала. И он пока учитель не видел, нагрел зажигалкой металлическую линейку и прямо к шее приложил. Там и ожог и слёзы с разбирательствами родителей были. Отцы в кабинете директора даже драку устроили. Закончилось всё исключением первого, и ещё пришлось выплачивать обоим ремонт за разгром кабинета. — Весело же у вас там было. — Я бы не сказал. Это так, всё на уровне района осталось дальше не пошло. Обычно такое стараются замолчать. Да и директору невыгодно учениками разбрасываться. Вот и держат до выпуска. — А у тебя? Что-то подобное было? — До такого состояния нет. Наш класс, больше конечно спокойный был. Там из, то что могли сделать, так в бассейн в одежде бросить или где-нибудь закрыть. Ну на край это спрыгнуть со второго этажа на спор. Мы больше игроки во вкладыши. Я просто всех обыгрывал. И пришли к нам один раз. Сделали ставку, перемешали листочки, чтобы было честно, и начали. По итогу почти все редкие вкладыши отбил. Обвинили в жульничестве. Там слово за слово и случилась драка с дальнейшим разбиванием зеркала и поломкой нескольких стульев. Нас быстро засекли. Конечно устроили профилактическую беседу с завучем и директором. На новое зеркало деньги потом собирали, а стулья трудовик починил. И конечно всем виновным поставили три за поведение. — Да уж. Видимо не очень-то и сильно школы отличаются. А ты давай не сиди просто так, бери сушки пока они есть. Не став спорить, я взял одно колечко. Сушка оказалась с маковыми зёрнами. Не просто посыпанной сверху, но и внутри самого теста они проглядывались. — А ты тут один живёшь? — Ну как один. Видел сколько тут людей, так что мне не скучно. А если про эту комнату, то да. — Я раньше эти дома не видел, недавно что ли построили? — Сами дома здесь как раз, довольно-таки давно построены. Просто большая их часть не жилая. Если тут по территории пройтись максимум сколько ты насчитаешь, так это будет штук десять, а может и меньше. И то это не такие двухэтажные, а вот эти длинные квартирники. Раньше идея была. С городов в посёлки и деревня переманить людей, чтобы своё хозяйство поднять. Тут же хотели сделать прям целую ферму по разведению коров и коз. Да вот только дома построили, несколько даже заселить успели, а потом. Всё. — А разве те заселить нельзя? — Ну в теории можно. Только ты прежде сам там попробуй, поживи. Может там и есть душевые с рукомойниками. Вроде даже плита была. Но вот там нет ничего. Ни света, ни воды. У нас тут бывает еле вода, течёт, минут пятнадцать будешь чайник наполнять. На колонки ходим. Знаешь какой пар на кухне стоит, когда вот такие железные тазы хозяйки кипятят. Не кастрюли, а тазы. Хорошо, что со светом проблем нет. — В деревянном тоже иногда неудобно. Дом у нас старый, его же каждый год в порядок приводить нужно. Пока дед жив был, я ему смолить доски помогал, от насекомых народными средствами обрабатывали. У нас в какой-то момент помню, начала земля немного проваливаться, но сам дом ровно стоял, на тачке землю с поля возили, чтобы ситуацию исправить. Папа тоже помогал. А как уехали, так там сразу живность пировать начала. Вернулись, я много мелких дырок обнаружил, а когда в подвал спускался, мертвую крысу нашел. Да и скрипит он часто. Иногда думаю, провалиться нога или пронесёт. Пока всё держится. Правда доски в местах, куда мы часто наступаем на лестнице прогнулись. — А, ты что местный что ли? — Ну почти, а что? — Да нет. Ничего. У Аньки я как-то не интересовался. Да и она не шибко рассказывать что-то спешит. — До восьми лет я тут прожил с родителями. А мои так бабушка с дедушкой с этих мест. Да и их родители вроде тоже. — А чего переехать решили, тем более в такое-то время. — Из-за мамы. Она пока маленькой была в закрытых городках большую часть жизни прожила. Не знаю, что именно ей там не нравилось, но папа говорит, что от однотипности устала. И хозяйство она не любила. А дедушке за службу квартиру в городе дали. Они всей семьёй смотреть поехали. Думали остаться в городе насовсем осесть. Даже какое-то недолгое время прожили. Но потом решили на землю предков так сказать вернуться. Мама тогда впервые с бабушкой поссорилась. Всё сбежать грозилась. Но там её братья отговорили. Раньше папа говорил семья большая была. Но первый сын, когда пошёл по стопам деда недолго погоны проносил. Он зимой домой вернуться собирался. А там люди в холодную воду провалились. Их то он спас, а вот сам от переохлаждения лёгких скончался. А вот с другими мама после смерти деда разругалась. Она тогда даже не сказала им ничего, потому что думала, что квартиру отнимут. Поэтому тайно все бумаги на себя переоформила. Когда они с семьями приехали погостить. Удивились что деда нет. Тогда они сказали, что знать её больше не хотят. Бабушку ещё долго уговаривали с ними уехать. Она отказалась. Я иногда с дядями созваниваюсь. Но вот съездить к ним не могу. А папа против мамы не пойдёт. Он её уж слишком сильно любит. Скажем так всё терпит. А если и спорят, он хоть и злится, но руку никогда не поднимет. Может и вышла за него, потому что удобный. Короче много причин почему, уехали. Но точно нашего мнения не спрашивали. — Да ну и дела. И как же вы с такой живёте? — Привыкли. — Я даже не знаю, стоит ли спрашивать почему вернуться надумали. — Тут несколько вариантов. И все они взаимосвязаны. — А какая основная причина? Я отпил остывшую сладкую воду и окунул туда сушку. — Мама, говорит, что из-за папы. Папа, иной раз обвиняет маму. Я же склоняюсь, что виноваты оба. Папа из-за драки, мама из-за денег и любви погулять с кем-то. Она довольно молодо выглядит, да ещё одевается иногда, как будто на подиум собралась. Поэтому не удивлён, что были тайные поклонники. Без понятия в каких отношениях, она была с владельцем палатки, где работала. Но приходил довольно часто и иногда с ним куда-то уходила. Один раз со мной поговорить пытался, но я отказался. Зато Катю смог конфетами подкупить. Был момент, когда она чуть не проболталась. Пронесло. А вот деньги мама тратила почти на всё подряд. И на репетиторов, чтобы я хорошо учился, на одежду и какие-то ненужные вещи. В виде какого-то комбайна или соковыжималки. И ладно если бы она ещё ими пользовалась, так нет просто в коробках стояли, пылились. Бывало она даст денег продукты купить. А там от них только одно название. Сплошные крупы и консервы. А папа — я повертел стакан. — Он в драку полез, когда с друзьями выпивал. В итоге сломал мужчине нос, так ещё и зубы выбил. Хотели проходящим девушкам помочь, а получилось, что нарвались, на каких-то местных решал. Только вот они вопросы решили через милицию решить. Отца задержали, уже готовились по судам бегать. Но к нам с деловым предложением пришли. Отдали всё. Ну естественно из ценного. А дедушка в своё время бабушке, хорошие подарки делал. Единственное, что я смог спасти, это их кольца обручальные, дедушкин крестик, он из серебра был, ну и кулон с камешком. Бабушка его вороньим глазом называла. Всё остальное. Просто ушло. Вот и пришлось уехать. Чтобы хоть как-то прожить. — Вот слушаю тебя. И интересно даже. Тебе то хоть это промежуток что-то дал? Или вообще без просветов? — Были временами. У меня был мой репетитор. Не знаю почему, но со временем он отказался плату брать, при чём не у одного меня. Ходили к нему студенты, так же даром помогал с учебой. Говорил. Мне интересно какое зерно прорастёт в вас. — Интересный звучит. — Да он и сам необычный. С тростью вечно ходил, а наконечник в виде черепа, а квартира как музей. Мне так нравилось с ним заниматься. Он в шахматы меня научил играть. Несколько раз в музеи приглашал, чтобы я на картины посмотрел, какие стили существуют. На его лекциях бывал. И на конкурс ко мне приходил. Получилось тогда на городской выйти, немного до области не хватило. Конечно я родителей ждал. Но мама как всегда якобы забыла, а папа на смене. Никогда бы в жизни не подумал, что буду за чашкой кипятка, рассказывать хоть что-то из своей жизни. Тем более такие подробности. Иногда так просто не хватало с кем-то поговорить. Даже о банальном. Спросили бы меня просто так хотя бы о погоде, ответил бы сразу. — А ты давно тут живёшь? — Да я вообще ни разу не местный. Хоть по мне и не скажешь. Правда? Я осмотрел Вадима. Взъерошенный. Некоторые волоски слиплись и стали похожи на иголки. В простом свитере, спортивных штанах у которых стёрлись колени, а из полосок торчали нитки. — Ну по одежде нет. А по поведению сказать сложно. — Тут да. Я вообще детдомовский. Нет, родители у меня были. Но жили в таком криминальном районе, что если там пропадает человек, то и искать никто не будет. — А, что случилось. Вадим взял сушку и приставил её к глазу. — Фиг его знает. Сидим на кухне, отец в окно смотрит и уходит из квартиры, я посмотрел. Так он в какую-то малиновую машину сел. И больше не вернулся. А мать. Мы от её подруги возвращались, сказала на улицы ждать, а сама в подъезд вошла. Час нет. Два нет. Короче только под простынёй в последний раз увидел. Меня сразу в детский дом определили. Там вообще жизнь весёлая пошла. Еды давали мало, за неё буквально дрались. Мне так один раз в бок вилку воткнули, прям до ручки. Спали. Считай под небом. Крыша протекала, ветер в щелях гулял. Матрасов тоже было мало. А спали все вперемешку, поэтому если кто-то из мелкого своего матраса испортил, то брали сухой у соседа, кому не везло на мокром спал. Болели часто. Причём все. Насморк, простой, считался счастьем. А так с волдырями на всё тело ходили. Такие шишки иногда торчали, думали, что внутри нас кто-то живёт. И педикулёз. Волос отрываешь, а они прям гроздьями висят. Но у нас директор умный оказался, бензин принёс, и заставил всех голову этой дрянью мыть. Потом проведёшь рукой и хороший пучок снять можешь. Побрили всех. — А разве не керосином обычно поливают? — Может и керосином. Я не помню уже толком. Вот честно. А представляешь. Год один был, клопы завелись. Укусы по всему телу и чесались ещё. Но потом его закрыли. — Из-за происходящего? — Нет. Если бы это так. У нас рядом постройка недостроенная была, разваливалась вся, ну нам же скучно сидеть на одном месте. Вот и пошли туда. А контингент был разный совершенно. Попадались как спокойные, так прям дикие дети. Случай такой произошёл. Мальчик маленький совсем из-за того, что ему няня отказалась брать его на руки, так он мёртвой хваткой ей в ногу вцепился. Зубами. Прокусил конечно хорошо. Вот и за нами такой же кадр увязался. Шёл себе там в сторонке не мешал. Вдруг, как с цепи сорвался. Начал головой о стенку биться, ну мы и давай его оттаскивать, ещё и вырывается зараза. Дошло до того, что бодаться начал. И одно мальчика с края толкнул. Тот плашмя вниз полетел. Короче. Знаешь же иногда из бетона арматура бывает торчит? — я кивнул. — Ну вот мы выходим, а он прям на это штырь упал. Хорошо насквозь прошёл. Там и из головы уже всё потекло. Прохожие мимо шли, моментально вой подняли. Детский дом закрыли, а нас развезли кого куда. Мне правда может чуть больше повезло. Я же ещё до попадания туда, спортом занимался. Ну так, борьбой. И на соревнования отправляли. Есть чем похвастаться. Попал я в спортивный интернат. Всё по режиму, тренировки, там и учился. Мне за представление нашего города на соревнованиях вот эту комнату дали. Дальше не получилось продвинуться, да и не хотелось как-то. Так получилось, что этот посёлок с городом связан. Так что те учителя, что в нашей школе преподают, какое-то время в нашем интернате были. Вот та и договорился. Правда сам видишь, наседают немного, чтобы отучился на учителя. В целом их понять можно. Я и сам уже задумывался полноценно устроиться. А так считай за еду что-то делаю. Нет иногда подкидывают тысяч пять. Остальное вон со столовой приношу. Я то и не жалуюсь. Всё устраивает. Кровать с чистым бельём у меня есть, крыша над головой тоже. Свет с теплом. В нашей столовой кормят. Сергей Геннадьевич, тоже работу подкидывает. Я нашим техничкам огород в порядок привожу, а за это могу в бане парится. Знаешь, как там хорошо. Воду на камни льёшь, пар поднимается, немного хвойного масла добавишь и считай расслабился. А веник дубовый. Муж самой старшей технички, так орудует, словно прям прирождённый банщик. Единственное хочу себе плитку электрическую достать и кипятильник. — Зачем, у вас же там вроде обычные стоят. — А ты иди постой в очереди. Или попробуй подняться так, чтобы быстрее всех занять. Не получится, на втором этаже тоже своя кухня есть, но они иногда к нам спускаются. Чайник ты мой видел. Смех, да и только. Да и не особо хочется из комнаты выходить. А так проснулся, отключил из розетки телевизор и плитку включил. Я хоть еду смогу разогреть. Недавно себе наливок прикрутил, чтобы по-быстрому умыться и в школу. — Слушай, а ты же сказал, что Аня на твоих глазах росла. Когда же вы успели познакомится? — Да предложили мне вожатым на летней площадке побыть, вот туда как раз Аня приехала. И сдружились, так сказать. Она в тот город на выходных ко мне приезжала, а летом я к ней. В основном конечно, помочь с хозяйством зовут. Может странно выглядело, но нас с ней за брата и сестру принимали. Тем более я её и воспринимаю так. Да и с ней общаться интересно. Единственное, что смущает, как ко всему она строго относится даже в обычной жизни расслабится не может. У неё книжки в алфавитном порядке расставлены. На столе всегда идеальный порядок. Радует, что хоть подруги есть, или знакомые. А мы с ней сошлись по части моделирования. У нас теперь с ней совместный план. Построить мини инсталляцию посёлка и города, со всеми деталями. Сейчас готова половина города. На каникулах будем продолжать. Если захочешь, замолвлю словечко. Бывает же такое. Беседа за стаканом кипятка, где-то на окраине посёлка, в полупустой квартире. Да ещё и с котом на коленях.