Второй шанс или Я ещё вернусь

Веселье было в самом разгаре. Свободные омеги строили глазки слегка захмелевшим альфам. Любовники уединялись в тёмных нишах. Кто-то танцевал, смеялся, некоторые сидели за праздничным столом, который ломился от обилия явств. Слуги предусмотрительно меняли пустые бокалы на полные. Музыканты в уголке играли и пели, веселили народ. Король, наблюдая за всеми, особенно следил за семейством Нетье и любовником супруга Ариаса. Бледные, оглядывающиеся по сторонам, они вздрагивали от каждого прикосновения. Было смешно видеть это, зная, ЧТО явилось причиной такого поведения. Барон долго приходил в себя, хватаясь за сердце (хотя наличие сего органа вызывало сомнение), прежде, чем вернуться в зал. Мэтью ходил с красными, опущенными вниз глазами, Лесли весь бледный и испуганный, сегодня не блистал остроумием и своими дурацкими шутками. Все нервозные и взбудораженные. Франсис подал знак слуге и через пару минут зал огласил голос, сообщавший о прибытии ещё одного гостя. — Маркиз Кристоф Амерон, пропавший наследник и крестник Его Величества. В зал бодрой походкой вошёл сам Кристоф. В дорогом синем костюме, украшенном фамильными росписями, в белоснежной рубашке и сапогах до колен, загорелый, статный, сильный, высокий — альфа выглядел великолепно. Все взгляды устремились на него: интересные, завидующие, оценивающие, изучающие, голодные, вспоминающие, любопытные… Зал зашумел, эта новость ещё долго будет будоражить свет. Барон чуть не поседел на глазах, Голанд подхватил пошатнувшегося было отца и усадил на ближайший стул. Мэтью побелел, Лесли открыл рот в удивлении. Кристоф приблизился к королю, присел и поцеловал протянутую руку. Франсис встал и обнял прилюдно крестника. — Рад видеть тебя в добром здравии, Кристоф. В глазах плясали смешинки, повернувшись, поднял бокал, принесённый слугой, и произнёс тост: — За моего крестника, за настоящего маркиза Амерон! Зал разразился аплодисментами, криками, свистом, звоном бокалов. Мэтью подошёл к ним, оправившись от первого шока, и протянул фамильный перстень. Через полчаса официальная часть передачи титула и владений была завершена. Теперь по всем правилам Кристоф стал полноправным, законным, молодым маркизом. — Прошу освободить мой замок в течение месяца, дядя, — обратился Кристоф к Мэтью со стальными нотками в голосе. — А теперь хочу поведать вам свою историю, — проговорил альфа. По мере приближения рассказа к концу, раздавалось больше вздохов впечатлительных омег и хмурых взглядов альф. Нетье стояли в сторонке, краска сползла с их лиц, в глазах читалось отчаяние. Король прожигал их насквозь своими чёрными очами, выражая ярость и злость. Про Ариаса не было сказано ни слова, так захотел сам юноша. — Что вы можете сказать в своё оправдание, барон? — спросил король, когда Кристоф закончил. — У вас нет доказательств! Это всё бред. Мой внук сам сказал, что потерял память. Вот его разум и выдаёт несуразицу. Он не в себе. — А у меня в кабинете, вы самолично сказали, что всех убили, — удивился правитель. — Кого же вы имели ввиду? Эдмон не нашёлся с ответом. — Что и требовалось доказать, — произнёс Франсис. — Смерть карается смертью. Таков закон нашего королевстра. Стража, в темницу его! Братья кинулись в ноги, умоляя о милости для отца, но король был неприклонен. — Скажите спасибо, что вы живы. Иначе пойдёте вслед за своим отцом! Им ничего не оставалось, как прикусить свои языки и смотреть вслед удаляющемуся отцу. Лесли стоял и кусал губы, все его планы на безбедную и лёгкую жизнь летели коту под хвост.

***

Праздник закончился, многие отправились по своим домам. Ариас и Ваель так и не появились на торжестве. Однако, Ари решил навестить деда перед отъездом. Спустившись в темницу, зажал платком нос, здесь стоял невыносимый смрад: запах немытых тел, помоев, крови и мочи. Ваель следовал за ним тенью. — Здравствуйте, дедушка. Эдмон повернулся на звук. — Ты тоже жив? Или это плод моего воображения? — Не знаю даже. Омега Ариас Амерон, ваш внук, умер почти пять лет назад. Утонул, преданный мужем и другом. Но я живой. Меня мучает один вопрос, можете на него ответить? Барон кивнул. Ему нечего было уже терять. — Зачем? Почему вы убили даже собственного сына? — Ха, власть, богатство, земли… что же ещё. — Разве это всё дороже жизни? — Ариас этого не понимал. — А разве это жизнь — в нищите? Все хотят больше и больше. Я не один такой. — Но у вас же есть владения! И титул! — Ха, клочок земли, который и урожая-то даёт не много? А знаешь ли ты, мой дорогой внук, сколько стоит дорогое вино, или красивый наряд, или благородный скакун? Сколько денег уходит для поддержания замка в идеальном порядке? Или на содержание конюшен, слуг, моего мужа и детей? А сколько надо, чтобы устроить бал или вечер? Знаешь? — Но это не важно! Самое главное это и есть жизнь! — в сердцах воскликнул юноша. — Ариас, ты ещё так молод и ничего не понимаешь. — Это вы ничего не понимаете! Семья, друзья, любимый человек рядом — вот, что такое настоящее богатство! — Да ты и дня не проживёшь без денег! — Вот тут вы не правы. Я живу в месте, где все равны, где нет разделения на титулы, слуг или господ. И все счастливы. Я счастлив! — Ха, нет такого места на земле. — А кто сказал, что это на земле? — тихо спросил юноша. — Прощайте. И тритоны поспешили уйти подальше от этого зловония. А барон смотрел вслед, думая, что всё же это был плод его воображения. Ариас попрощался со всеми и, оседлав коня, сорвался с места. Им с Ваелем нужно было опередить Мэтью и Лесли. Караван двигался очень медленно, поэтому обогнать его не составило труда, особенно верхом и налегке. Брат отпускать Ари не хотел, порывался поехать с ними, но был благополучно передан в нежные и заботливые ручки Нолана. — Мне нужно, пойми, необходимо просмотреть им в глаза. Самому. Со мной всё будет в порядке. Да я и не один еду, — скосил взгляд на своего тритона Ариас. — Ладно. Но я жду тебя у Нолана! — Хорошо. Опередив на три дня Мэтью, Ари спешился у ворот замка Амерон. Без труда прошёл внутрь и направился к главной башне. Сердце выдавало кульбиты, руки вспотели, в глазах защипало. Дворецкий открыл дверь и сказал, что хозяева ещё не вернулись. — Привет, Вальдис, — было ему ответом. Дворецкий посмотрел в с детства знакомые голубые глаза и произнёс: — Лорд Ариас? — Да. Я вернулся.